Фото: Антон Карлинер / Медиазона
29 июня на свободу вышел Олег Навальный, младший брат Алексея, который провёл 3,5 года в колонии из-за дела "Ив Роше".
"Медиазона" опубликовала большое интервью, которое у Олега взял главред издания Сергей Смирнов. Я для вас его немного сократил и оставил самое важное (и дикое).
Навальный-младший поделился подробностями тюремного быта и рассказал, как ФСИН управляет зеками, почему в колонии жгут книги, зачем русские принимают ислам и какой коктейль в тюрьме самый популярный.
Диктатура тапок
Пока я еще в «Бутырке» был, меня там убивало, что везде нужно ходить в тапках этих резиновых, а я же вообще никогда не хожу в тапках. Не то что тебя обязывают, но если ходить босиком, у тебя грибами-опятами сразу ноги порастут. Я не фанат природы, но все равно первое, что я сделал, когда приехал на дачу, это босиком пошел по траве. И это было прекрасно, когда у меня кончилась наконец эта диктатура тапок.
18 градусов Цельсия
Я настолько долго там пребывал в холоде, что сейчас мне постоянно жарко. В колонии у меня было очень жарко только месяц, очень душно. Все остальное время было просто холодно. Зимой зверски топят, но моя светлая хата была угловая, а все время, когда меня в ШИЗО сажали, меня сажали все время в первую или во вторую, там прослушка или что-то такое стояло. Они тоже угловые — там тоже дичайше холодно было всегда. Если было -30° на улице, то было кайфово, потому что начинали просто суперадски топить и тогда было нормально. А если -15°, то было плохо. Хуже всего, когда было +10° на улице и они выключали отопление… Я действительно тогда страдал.
Сейчас они с термометром ходят, которые им показывают всегда 18°. Сколько бы ни было [на самом деле].
А когда приезжают всякие проверки, московские или какие-то, начинают адски топить. Если ты просыпаешься, и очень жарко, понимаешь, что сегодня кто-то приедет. Или если кормить начинают хорошо.
Радио "Восток"
Без музыки там была практически катастрофа, потому что играла «Европа +» постоянно, это в лучшем случае… В худшем это радио «Дача» или какое-нибудь «Дорожное» или радио «Восток» — хуже этого, по-моему, ничего не может быть. Они все прежде всего одинаковые. Это нельзя объяснить, можно только понять, послушав его неделю подряд с пяти утра до девяти вечера. Тогда ты поймешь что такое радио «Восток» или радио «Дача».
Зеки просили Берроуза
Там читают много все. У меня всех этих благ типа нелегальных телефонов не было, потому что меня сильно заизолировали менты. И в ПКТ, где ничего ни у кого нет, там все целый день читают. Книг какое-то огромное количество мне прислали туда, и я заказал в колонию, наверное, две тысячи книг.
Ко мне приходили зеки, просили: закажи Берроуза. Я не читал Берроуза, а когда почитал… я вообще не понял, как это так — зеки попросили Берроуза? Чака Паланика просили. Я недавно увидел этого Берроуза, лежала где-то там в ШИЗО эта книжка. И она была такая порезанная, разорванная… Видимо, кто-то из ментов открыл, почитал немножко. Кто-то заказывал маркиза де Сада или всякие такие штуки. Когда попадались исламистам местным эти книги, они их сразу сжигали.
Барыги в зелёных тапках
Есть еще такая категория зеков, русские или украинцы, которые занимаются распространением наркотиков — и они принимают ислам, чтобы их не начинали давить. Барыги переобуваются в зеленые тапки. Все они молятся, держат пост и все остальное, потому что если ты переобуешься не до конца… Тогда им уже легче, тогда у них у всех ты уже братан. Они молятся.
Все фашисты
Орловская область, если я не ошибаюсь, занимает первое место по проценту именно русского населения вообще в стране. И они [в администрации колонии] вообще все фашисты там. Абсолютные фашисты. Они ненавидят всех нерусских и постоянно об этом говорят. Очень не любят тех, кто веру свою меняет.
Местные, которые сидят, не говорят [этого прямо], но все не любят. Но это же зеки, когда все вместе общаются, они «братан-братан», а как только отошли — и «черномазые», и всё остальное.
451 градус по Фаренгейту
Там были истории такие, что, ну это года 2006–2007, собрали всю исламскую литературу и пожгли просто — отнесли ее в кочегарку в баню и сожгли. И они, кстати, периодически поступают так с книгами без библиотечной печати. Есть там такой персонаж — начальник отдела безопасности. То есть вообще-то на книгах не должно быть библиотечной печати, каждый зек может владеть десятью книгами своими личными. Но он считает, что должна быть печать, поэтому иногда, когда видит книги без печати, просто жжет их все. Самоучители по языкам, классика, Берроуз или Коран — ему вообще все равно.
Не любят президента
Зеки изначально вообще не любят власть. Они по умолчанию не любят президента. Они вообще всех ментов… Они знают, что Путин это фээсбэшник. Но какие-то штуки они поощряют — типа Крыма. А кто-то говорит вообще, что плевать на Крым. Но они не сильно об этом думают вообще.
Ни разу не слышал чтобы они между собой обсуждали какие-то политические [вопросы]. Они смотрят Первый канал. Смотрят новости. Тихо. Ничего не обсуждают. С открытыми ртами смотрят про проклятую Америку, про Крым и так далее. Они верят в то, что говорят, а сами между собой политику не обсуждают. Они не думают просто об этом. Но когда задаешь вопрос, они вспоминают телек и говорят, да, Крым, это хорошо. Телевизор работает на 100%.
"Почему я сижу, а он нет?"
Они знают, что моя фамилия Навальный. Они знают, что это мой брат Алексей Навальный — поэтому [расследования про коррупцию и фильм «Он вам не Димон»] это круто. Они чувствуют себя причастными, поэтому, конечно, поддерживают.
Они, конечно, не связывают беспредел Путина с беспределом начальника отдела безопасности, они не понимают, что вертикаль одна и та же. Но они понимают, что вот наконец-то этих чуваков нахлобучили и вывели на чистую воду. Один зек, сосед мой, сказал: «Я смотрел "Он вам не Димон", и у меня первая мысль была — почему я вообще сижу и за что я вообще сижу?». У него много было квартирных краж, большой ущерб, и дальше он смотрит… «Почему я сижу, а он нет?».
Алексей Навальный для кого-то там известен, но они не сильно понимают, чем он занимается. Он, конечно, очень сильно популярность приобрел после последних митингов региональных, там куча людей посмотрели на телефонах эти митинги. Они его увидели и подумали, что это вообще какое-то народное восстание. Очень сложно было оценить масштабы. И сразу чуть ли не приветы из дальних тюрем мне стали передавать каким-то образом, чем меня удивили. То есть все же есть какое-то количество тех, кто сидит и следит за всем, что происходит в стране.
Народная статья
По статье 228 УК сидит огромное количество людей. Они действительно сидят не по делу — ну, 60–70%. Сейчас «народная статья» говорят про 228. Они сидят непонятно зачем, чего от них хотят, мне тоже не очень понятно. И самое главное, сейчас же изменения будут — и 228 не входит же туда (речь о принятии закона, приравнивающего день в СИЗО за полтора дня в колонии общего режима — МЗ). Это вообще какой-то тупизм.
Там среди зеков куча колхозников, которые растят траву эту у себя на огороде или где-то в лесах. Их много в Орле. Куча народа, которые с килограммом травы или с двумя.
Со спайсовыми чуваками борются активно — [полицейским и следователям] просто сказали закрывать их как можно больше. У них, видимо, какие-то планы, раз они каждый год растут.
Кокаиновый коктейль
По рассказам, в Нарышкино (ИК-5, в которой сидел Навальный, находился в поселке Нарышкино — МЗ) был период «синяя зона», «пьяная зона». И там все курили, кололись героином — все эти наркотики были дешевые и доступные. А сейчас какой-то такой период, когда администрация — это тоже очень важно для них — они хотят, [чтобы] наркотиков у них было меньше. Потому что [нелегальные] телефоны это одна история, наркотики есть наркотики — риски повышаются. Особенно после того как спайс появился. Конечно, все эти наркотики есть, но их меньше и они сильно дороже, чем на воле.
Некоторые зеки, с которыми я сидел, кололись метадоном с кокаином. Такой коктейль. Очень странное сочетание. Я не пробовал ни то, ни другое, но это просто странное сочетание на мой взгляд. И потом выглядят ужасно. Они же не в больничке колют, потом они в язвах все… И вообще есть такие люди, которые освобождались, когда я сидел уже, вот даже из них человек десять вскоре вернулось. И человек пять умерли от передоза.
Доставка квадрокоптером
Телефоны — самые дешевые смартфоны эти от МТС. Их сами сотрудники продают, и зеки какие-то продают.
Забрасывают все, например, квадрокоптером. Делают подкопы под заборы — там же есть жилая зона и промышленная зона, между ними коридор, и вот под него делают подкопы. Оставляют закладки там. Какие-то особо глупые чуваки шлют передачки с чем-то запрещенным. Но это совсем бестолковые люди. Получают еще сроки дополнительные. За метадон.
Дай 2 миллиона!
Много рассказывали историй о том, что богатые люди когда приезжают, им начальник колонии сразу говорит — давай два миллиона, сиди и никаких проблем у тебя не будет. К специально обученному завхозу их помещают и они там живут, как сыр в масле, едят колбасу и в ус не дуют. Понятно, что их там никто не бьет. Они конечно с точки зрения криминальной субкультуры не совсем порядочными считаются, но у них же нет идеи продолжить потом какой-то криминальный путь.
АУЕ круче, чем "Единая Россия"
Криминальная субкультура — это какая-то суперсекта. Я вообще был шокирован. Я до того не слышал слово АУЕ, и когда мне начали объяснять про то, как там заполняются поля (правила составления тюремных «маляв» довольно хитроумны — МЗ), думал, что просто надо мной прикалываются. Я говорю про «Бутырку», я говорю вообще про всю страну. «Жизнь ворам» — это даже сложно объяснить, это натуральная секта. По-другому это не назвать. У них там свой свод правил неписаных.
Я так прикидываю, что это где-то миллиона два человек в России, отсидевших и тех, которые еще не сидели, но занимаются криминалом и присядут скоро. Огромное количество такой бедной молодежи из неблагополучных регионов или районов. Это действительно большое количество людей, я вам хочу сказать. И это сеть прямо, страна, в каждом районе есть смотрящий — в каждом районе, любой области, любой дыры, где кроме леса ничего нет, там тоже есть смотрящий. У них фактически самая крупная региональная сеть, подразделений больше, чем у «Единой России», наверное. И они эффективны, все можно очень быстро обо всех узнать и пообщаться.
Тряпочная манипуляция
У них есть декларированные отношения, что никаких переговоров с властью не может быть. Но есть понятие диалога: нужно говорить, в конфронтации быть нельзя, нужно говорить, общаться с ними и какие-то выводы для себя получать, идя на какие-то уступки. Идет проверка. Нужно сделать вид, что у нас здесь все по делу, мы все ходим в бирках и кепках. Они [на проверку] приезжают, смотрят, говорят «молодцы» — и всем потом дают какие-то поблажки.
Администрация знает эту систему лучше всего, они с помощью нее и манипулируют, конечно, всякими понятиями, что можно, что нельзя. Та же самая «тряпка» (когда тюремщики заставляют всех прибывших заключенных мыть пол грязной тряпкой, а тех, кто отказывается, избивают — МЗ) — как раз манипулирование этой культурой.
Манипулирование есть, даже если это какая-то черная зона, где вообще не видно ни одного сотрудника. Таких немало, и зон, и тюрем. Просто у ФСИН задача на самом деле не исправить никого, ни наказать никого — им надо, чтобы все было тихо. Эта задача реализуется либо если у тебя режимная зона, как была у меня, либо красная зона, где все ужасно, убивают, бьют и так далее, и черная зона, чтобы не выплескивалось ничего и все было спокойненько.
Эффективный менеджмент
Здесь сидят преступники, они будут пытаться всех коррумпировать. Везде, во всех лагерях и зонах. По той системе, как работают лагеря и зоны, не быть коррупции просто не может. Слишком сильная спайка зеков и администрации — они управляют всем через зеков. Потому что по-другому там сделать невозможно. Ночью есть дежурная смена пять человек — и 1 300 сидит людей, которые считаются преступниками. Куча бараков. Что ты сделаешь впятером? Поэтому через самих же осужденных управляют и, конечно, появляется коррупция.
Всех нужно бить
Жестокое обращение очень сильно распространено. Логика администрации — все сидят по делу и их нужно всех бить. Они считают, что нужно бить и держать в страхе, тогда все будут ходить строем. Они там очень все ностальгируют по тому времени, когда можно было бить массово, потому что они считают, что так больше порядка. Они постоянно оперируют этими «барыги» и «педофилы» — конечно, есть и барыги и педофилы. Но вот эта оговорка позволяет им бить всех остальных.
Я им говорю: «Про Дадина слышали?» Они: ну да, но там же никаких последствий нет. Ситуация с Дадиным очень странная в том плане, что эти чуваки местные там очень переоценили свои силы. Я не знаю, может быть было им какое-то специальное указание так поступить. Но это просто очень глупо: все понимают, что зека, который хоть чуть-чуть публичный, трогать крайне опасно, потому что все может в публичное русло выйти.
Слабое место
В Орловской области такая штука есть, «тряпка» называется — это тебя заставляют взять тряпку и помыть пол, если не соглашаются, то бьют. Раньше там вообще жестко ломали. Сейчас они бьют на карантине — просто там кричат «беги», и кто не бежит…
Ко мне это не применялось — просто сразу, как я приехал, это перестало делаться. В моем карантине ничего подобного не происходило. У меня там все по правилам было. Я, если честно, уже подготовил всякие штуки со съемками избиений и всех остальных этих следов. Но они перестали всех бить, к счастью. Все зеки, которые там сидели, связали это со мной.
Самая для [тюремщиков] болезненная точка — это публичность. Как только что-то выходило хотя бы в местную газету, они трясутся, для них это все жестко. И единственный на самом деле действенный способ на них повлиять — это внешнее [внимание]… Даже просто родственник, который звонит и печется, адвокат или супруга.
"Двойная голова"
Если сильно бьют, то все вскрываются — нужно вскрыться так, чтобы тебя отвезли в реанимацию. Вот Владимир, ужаснейший Владимир, там, я забыл, как это называется — то есть во владимирской тюрьме там сейчас более менее нормально, а есть еще какой-то пересылочный пункт. Там, говорят, методика такая: заходишь, нужно сразу успеть себе сонную артерию перерезать, чтобы тебя просто отнесли в санчасть. Вот, кстати, в орловской управе же есть еще строгий режим — вот там плохо, там типа бьют всех. И вот там были голодовки. Несколько человек перевели в режимную тюрьму и отправили одного из них во Владимир. Его убили на этапе. Я видел фотки — у него двойная голова (расколотый на две половины череп — МЗ). И заключение: упал с кровати.
[Избиения для сотрудников ФСИН] — это чисто вопрос удобства. Вместо того, чтобы обеспечить все как-то по-другому, там законы, взыскания, куча документов, им легче один раз ударить дубинкой по голове. Но сейчас, как объясняют, в том числе не бьют, потому что когда ты ударил кого-то дубинкой, нужно сделать документацию на применение физической силы, потом отправить эти документы в местный какой-то районный пункт полиции.
Мы живём в огромной колонии
Будет грустно любому человеку, который попадет сейчас туда. Там холодно. Там у тебя нет вещей. Там какой-нибудь толсторожий чувак просто говорит, что тебе нужно делать и что тебе не нужно делать. И даже если тебя там не бьют беспрестанно дубинкой… у меня была другая ситуация, меня там не избивали, но меня тоже сильно ограничивали и сильно изолировали от всех. Если бы я сам как-то этому не противодействовал, я, может быть, подсошел бы с ума. То есть там было плохо. Не кошмарно, но там было плохо. А что писать о том, что все было плохо? У всех тут и так все плохо. Мы живем в огромной колонии.
Хороший рассказ. Правдивый. У вертухаев и ватников вызывает вполне понятную злобу.
Оценили 3 человека
8 кармы