Русскость как шибболет

3 446

Наша полемика с Рустемом Вахитовым о русском национализме и государстве Российском (https://politconservatism.ru/b...) вышла на новый виток, приобретя в эмоциональном накале и заинтересовав уже очень большое количество наблюдателей, солидарных с одной из сторон.

У меня по-прежнему сохранился ряд вопросов и претензий к моему оппоненту. Он, к сожалению, так и не ответил, почему, справедливо критикуя социально-экономический курс нынешней Системы и называя его колониальным, он иррационально считает, что уж в национальном и конкретно русском вопросе Система совершенно права. Упрекнув меня в неверном понимании терминов «национализм» и «интернационализм», он во второй ветке дискуссии, на Фейсбуке, сказал, что «русские, создав зрелую политическую нацию, далее могут создать на ее основе этнократию» — этнократия на основе политической нации это, извиняюсь, яичница из курицы…Таких частных моментов достаточно много.

В то же время Рустем, в том числе и ссылкой на свои старые статьи (включая те, которые раньше прошли мимо меня), показал свою лояльность русскому народу и стремление к соработничеству с ним – черты, вызывающие нещадную критику у открытых башкирских и татарских националистов, именующих моего визави «предателем» и «отщепенцем».

Увы, принимать на себя огонь сразу с двух сторон – незавидная участь любого человека, стремящегося к взвешенной позиции в острых важных вопросах (мне это очень знакомо по спорам о революции и Гражданской войне). Я по-прежнему считаю, что Вахитову, помимо евразийства, присущ мягкий имплицитный башкирско-татарский национализм, выражающийся в особом беспокойстве о судьбе этих народов в русском окружении; сам Рустем национализмом таковое беспокойство не считает, но здесь разногласие больше терминологическое, чем принципиальное практическое.

В сепаратизме же я Рустема теперь не обвиняю…Впрочем, что значит «теперь»?

Лично я таких обвинений и не выдвигал. Речь шла лишь о том, как он видит национальные отношения в России. Мой визави, прокомментировав свое видение данной проблемы, задал вопрос, к которому присоединился и включившийся в дискуссию Борис Межуев (https://www.facebook.com/mezue...) : что делать, если инородец хочет быть верным патриотом и гражданином России, но не хочет при этом называться русским, пусть даже и политическим. Что ж, попробуем ответить раз и навсегда, развернуто и попутно затрагивая смежные болезненные темы. Не исключаю, что такого рода вопросы снимутся после моей статьи как полностью исчерпанные (хотя, конечно, вряд ли).

***

Начну в какой-то мере аргументацией «от противного». Для объяснения предпочтительности политонима «русский», а не «российский» у меня существует так называемый «тест Малахова». Речь, разумеется, не о шоумене, ведущем скандально-похабные телепрограммы и способном с пулеметной скоростью произносить сто слов в минуту, а об известном этнополитологе, теоретике и проповеднике мультикультурализма Владимире Малахове.

В одной из своих статей начала нулевых сей ученый муж, обосновывая преимущества концепта «российской нации», написал: «Чеченская война обострила переживание этнической идентичности до такой степени, что предложение, например, ингушам или шапсугам (не говоря уже о чеченцах) назваться русскими будет воспринято не иначе как издевательство». По-моему, саморазоблачиться больше если и можно, то сложно. На основании этого саморазоблачения выведу формулу: если одна часть предполагаемой нации воспринимает употребление по отношению к ней имени другой части как издевательство и оскорбление, ничего путного из строительства этой нации не выйдет. Может, конечно, выйти предельно сегрегированное государство вроде сегодняшней Боснии, но мы, кажется, не к этому стремимся.

Есть известный еще с советских времен тезис, что для Запада все мы, от русских и армян до таджиков и молдаван – русские (сейчас можно сказать – от русских и чукчей до осетин и татар). Примерно об этом же и известный апокриф о Николае I, объяснявшем маркизу де Кюстину, кто такие русские: «Вот этот мой приближённый — поляк, вот немец. Вон стоят два генерала — они грузины. Этот придворный —татарин, вот финн, а там крещёный еврей. А вот все вместе они и есть русские». Это как раз и есть широкий культурно-цивилизационный национализм. Если же какой-то представитель нерусской нации, названный за рубежом русским, оскорбится и начнет доказывать, что на самом деле он карел или татарин – сомневаюсь, что от такого гражданина нашей стране будет много прока пусть даже под этикеткой «россиянина».

Сделаем экскурс в недавнюю историю. Уже к середине 1990-х острота трагедии разделенного русского народа была осознана почти всеми политическими силами, включая вменяемых либералов, к которым тогда относилось и «Яблоко». Вот что говорилось в предвыборной программе этого объединения в 1995 году:

«Более чем для пятидесяти миллионов населения стран нового зарубежья русский язык и русская культура были или родными языком и культурой, или языком и культурой—эталонами. Все они, независимо от места рождения или этнической принадлежности, вероисповедания или рода занятий—наша диаспора. Распад Советского Союза, к которому они не имели ни малейшего стремления, и который оказался для абсолютного большинства из них полной неожиданностью— не только их личная и семейная, но и наша общая национальная трагедия, ответственность за которую лежит и на России.

Принципом российской политики по отношению к диаспоре должно быть обеспечение равноправия всех бывших граждан СССР и их прямых потомков независимо от места проживания, этнической принадлежности, рода и характера занятий, языка и вероисповедания и их интеграции в социальную жизнь в странах проживания без обязательной ассимиляции.

Для этого необходимо: заключить в рамках СНГ договор о взаимной поддержке диаспор; обеспечить защиту международно-правовыми, дипломатическими и экономическими мерами российской диаспоры от любых форм дискриминации, используя имеющуюся международно-правовую базу и возможность судебного преследования как отдельных лиц и организаций, так и государств».

В общем-то, и сегодня мало с чем здесь поспоришь. Но вот понятие «российская диаспора»…Без дополнительных пояснений, семантически привязанное к России как государству, оно может быть истолковано как «люди, представляющие русский народ и иные народы РФ, не имеющие государственности за ее пределами». Однако как тогда быть с оказавшимися за рубежом русскими немцами, чьи семьи порой столетиями служили нашей стране и полностью ассимилировались? Они не имеют права на поддержку России и тем более репатриацию? При этом одновременно такие право автоматически получают потомки черкесских мухаджиров и, например, татарско-башкирских национал-активистов, в годы революции гражданской войны раздувавших сепаратистский огонь, а в период Великой Отечественной сотрудничавших с III Рейхом.

Согласитесь, нехороший парадокс.

В таких пограничных случаях, на мой взгляд, уместным способом точечного отсева агнцев от козлищ был бы прямой вопрос о причастности не к «государству РФ», а к культурно-цивилизационной русскости. Илья Фондаминский, Лев Шестов, Иосиф Бикерман (один из лидеров «Объединения русских евреев за границей»), Дмитрий Пасманик (соратник Бикермана, сионист и одновременно активный деятель Белого движения, автор объективно-критической книги «Русская революция и еврейство» и один из составителей сборника «Россия и евреи»), наконец, недавно ушедший от нас Наум Коржавин – все они, дожившие и не дожившие до создания Государства Израиль, могли бы с полным правом переехать туда, равно как это право до сих пор имеют их родственники и потомки. Но вряд ли эти замечательные люди оскорбились бы слову «русский» в их адрес.

Но, возможно, оппоненты русской политической нации все-таки хотят преобразования России по боснийским лекалам, пусть и в более мягком, канадско-швейцарском варианте? Собственно, третьего-то и не дано. Есть два подхода к внутреннему национально-государственному строительству. Условно назовем их унификационно-общегражданским (жители всех регионов и территорий страны одинаково себя ведут дома и в гостях) и сегрегационно-традиционалистским (дома себя ведешь, как хочешь, но в чужой монастырь со своим уставом не лезешь).

В первом случае общие правила обычно формируются на базе традиций и воззрений государствообразующего народа, и единая нация принимает его имя, как это мы видим во Франции; США, страна иммигрантов, случай особый, здесь до принятия всеми имени ключевой культурно-демографической группы дело не дошло, хотя де-факто американцы до последнего времени были именно нацией «WASP и те, кто принял их правила». Во втором у всех свои этнонимы и своя гордость. Такой подход, насколько мне известно, симпатичен многим современным евразийцам. Например, видный идеолог этого направления Валерий Коровин несколько лет назад предлагал легализовать на Кавказе кровную месть.

РФ, увы, торит третий путь, жители некоторых национальных окраин ведут себя привольно дома и в гостях, русские, соответственно, не могут чувствовать себя спокойно даже в родных стенах. То же касается и финансово-экономических преференций, и формальных национально-политических прав – у малых народов они есть, как есть и свои квазигосударственности, русские же отсутствуют и в Конституции, и в других законах и нормативных актах. Такая противоестественная уродливая ситуация скрещения ежа и ужа не может продолжаться бесконечно. Или честно строим общую политическую нацию, которая в свете сказанного выше будет по характеру именно русской, или честно сегрегируемся.

Если же кто-то хочет сегрегироваться вплоть до отделения – давайте обсудим. Например, Татарстан — анклав, со всех сторон окруженный иными российскими землями.

Хочет выйти из состава России?

Значит, Москва заключает с Казанью договоры о транзите грузов, товаров и топлива по международным нормам, безо всяких льгот. Залежи природных ископаемых как разведанные и разработанные общероссийскими, а не татарскими усилиями, остаются в пользовании России, с выделением формальным хозяевам некоторой квоты. Кроме того, сецессия осуществляется по схеме, которую в свое время предлагал Солженицын применительно к выходу советских республик из СССР: свою судьбу решают не республики в целом, а каждая область и даже каждый район. В результате что-то отходит Чувашии, что-то Марий Эл, что-то русским областям, плюс создаются новые русские области-анклавы. Свою государственность или как минимум широчайшую автономию получают кряшены, сейчас подвергаемые насильственной ассимиляции и культуроциду. Думаю, после обнародования такой, совершенно справедливой «дорожной карты», татары, и ранее в большинстве своем политически русские, предпочтут не сепарироваться, а наоборот, поднять на вилы местных сепаратистов-этнократов.

Не сила русского народа и укрепление его национально-политического самосознания представляет угрозу целостности и гармоничному развитию России, а напротив, его насильственно законсервированная и институционализированная слабость. Как раз это мы сейчас и видим.

Благотворность русской силы в той или иной мере понимают и некоторые высокопоставленные политики национальных республик. Межуев, Вахитов и примкнувший к ним очень уважаемый мною Илья Смирнов опасаются, что распространение «Русской весны» на всю территорию Новороссии вызвало бы неоднозначную реакцию наших национальных меньшинств.

С чего бы?

Напротив, во время возвращения Крыма в родную гавань Рустам Минниханов летал в Симферополь, чтобы уговорить крымских татар не делать глупостей, а Рамзан Кадыров той же весной заявлял о готовности лично вместе с отрядом своих бойцов выехать на Украину, чтобы защитить русских людей. Можно вспомнить и инициативу чеченского парламента об официальном признании русского народа государствообразующим. Данную идею, кстати, можно рассматривать и как шаг к сегрегации, а не интеграции – русские народ осевой, а мы маленький, но другой. Тем не менее, в совокупности все эти заявления можно рассматривать как признание чеченцев солдатами русской цивилизации и ее частью, то есть, опять же, обобщенно русскими.

У меня нет никаких иллюзий насчет Р.А. Кадырова и его режима. Как и большинство граждан России, я отношусь к нему крайне неоднозначно, с переходом в полную однозначность. Любые его декларации относительно взаимоотношений с русским этносом в границах РФ нужно поверять делами, в этом мы в очередной раз убедились на днях, когда чеченские власти особо не препятствовали скорби своих соплеменников по Юсупу Темерханову, убийце Юрия Буданова, более того, сам Кадыров приехал на поминки по нему.

Но на словесные опасения по поводу реакции этнически нерусских регионов на русскую ирреденту вполне уместно приводить слова в качестве контраргумента. Тем более кое-что было сделано и на деле – скажем, отправка в зону донбасско-украинского конфликта определенного количества чеченских добровольцев; о практическом вкладе в «Русскую Весну» Татарстана и лично его руководителя уже упомянуто выше.

Бесчисленные сомнительные выходки Кадырова и K° тоже уже упомянуты в этой статье и будут упоминаться еще. Одно другого не отменяет — скорее, подтверждает. Когда русская нация на подъеме, наступает и пересматривает антирусский миропорядок, ее поддерживают и самые сомнительные попутчики, причем не рефлектируя и не проецируя смысл этого наступления на свои узкоплеменные интересы. Когда нация отступает и даже в своих международно-признанных границах чувствует себя неуверенно, желание попутчиков быть солдатами русской цивилизации закономерно снижается, а вот племенная кичливость и аппетиты – растут.

***

Если мы не идем боснийским или канадским путем, то и культура у нас не мозаичная «российская», а русская. Конечно, с мощными и яркими иноэтничными вкраплениями, но и тут есть важные нюансы. При ближайшем рассмотрении самые яркие вкрапления оказываются русскими и дополнительно еще какими-нибудь -скими. Например, русский чукотский писатель Юрий Рытхэу, написавший книгу «Под сенью волшебной горы», потрясающий гимн русской культуре и русской цивилизации, спасшей чукчей и вообще малые северные народы от деградации и вымирания и поднявшей их на новый уровень. Этническая специфика творчества других писателей и художников часто является, скорее, региональной, и отличается от общерусского культурного стержня не более, чем мурманский автор отличается от кубанского.

То же самое и со стратегическим внутри- и внешнеполитическим курсом. По части индивидуальных гражданских прав этнически русские и нерусские жители нашей страны должны быть равны. Возможно, с некоторыми неформальными оговорками: так, если президенты США — это практически всегда протестанты и англосаксы, то глава России – представитель группы, которую известный либеральный деятель Евгений Ихлов, проводя желчно-ироничную, но вполне точную параллель с WASP, назвал РУПС (русскоговорящий православный славянин) и ПРЯС (православный русскоговорящий славянин).

Однако на общегосударственном уровне политика России в целом и внешняя политика как ее ключевая часть должны служить интересам русского народа и наиболее близких ему этнически, конфессионально и исторически народов, вне зависимости от разделения преступными беловежскими и иными границами, но, если говорить об интересах родственных народов, в той степени, в какой их интересы не противоречат собственно русским. Максим Медоваров, пишущий «русская ирридента [так у автора] – важная и неотъемлемая часть нашей миссии, но все-таки лишь часть общей задачи интеграции нашей страны, ведь противоестественные границы 1991 года разрезали на части не только русский народ, но, к примеру, и лезгин, и осетин, и казахов» — прав в том плане, что мы должны поддержать и лезгинское, и осетинское воссоединение.

Автору этих строк, как заядлому армянофилу, близок и «миацум» — идея возвращения Карабаха в лоно матери-Армении.

Но всему этому набор ирредентизмов должна быть присуща адекватная иерархия. Россия, где русское воссоединение имеет ту же степень приоритетности, что и лезгинская, никогда не осуществит ни ту, ни другую. Российская политика, не установленная на крепкий и надежный русский фундамент, никакого фундамента не имеет вовсе. Об этом надо помнить всем критикам излишней русскости нашей страны. Дадим слово еще одному видному и одиозному представителю либерального лагеря – покойной Валерии Новодворской: «В начале 90-х я разговаривала с Рамазаном Абдулатиповым, когда была полная свобода и можно было делать какие-то заявки на выход из состава СССР. Я сказала ему – чего вы не выходите, когда есть самый подходящий момент. Нет! – закричал он нечеловеческим голосом — не гоните нас! У нас, там, около 130 народностей, 120 языков, и мы друг друга поубиваем!» Новодворская нежеланием мудрого Абдулатипова сепарироваться осталась, разумеется, недовольна. Не оказываются ли критики русского национализма, считающие, что либо «Россия для россиян», либо она вовсе исчезает с карты, невольным и парадоксальным образом в одном лагере с Валерией Ильиничной?

Представим, что Россия развалилась-таки по внутренним границам. Или относительно мирно, с соблюдением процедур, которые я предложил на татарстанском примере. Или стихийно – допустим, для чистоты эксперимента, что по причине злоужасного русского национализма. Большинство новообразованных государств мгновенно погрузятся в кровавый хаос, вроде того, что Абдулатипов предрекал Дагестану. Все без исключения – станут объектом ареной игр внешних сил и объектом их нещадной колониальной эксплуатации и извлечения ресурсов, как это уже было в годы Гражданской войны. Запад, Китай, Турция, Саудовская Аравия, запрещенный ИГИЛ — от солидных господ и бандитских орд не будет отбоя.

Очень многие этносоциальные группы, чересчур вольготно чувствующие себя в нынешней Российской Федерации, быстро поймут, что их чрезмерная вольготность только пребыванием в РФ и обеспечивалась. Например, северокавказская молодежь, наряду с красными мокасинами, кепками FBI, заниженными «приорами», лезгинкой и бесцельным шатанием возле ТРЦ, любит перекидывать друг другу на телефоны нравоучительные исламские ролики, вставлять в речь упоминания аллаха и мимоходом поверхностно отдавать должное исламским ритуалам. Это одновременно и способ самоутверждения внутри собственной стаи, и кичливое желание показать свою якобы глубокую духовность окружающей, якобы бездуховной «русне».

Но если для ИГИЛ (организация запрещена в РФ) «русня» просто враг, то подобные носители дикого архаико-постмодернистского сознания и поведения – враг особый, люди, отпавшие от «истинного ислама», позорящие его и одновременно пытающиеся прикрыть им свое грехопадение.

Мне, разумеется, не нравится нынешняя российская государственность как гарант лезгинки и «стреляющих свадеб» на улицах исконно русских городов. Это безобразие надо прекращать, локализовав его в естественной среде обитания (правда, в родных городах молодые горцы почему-то безобразничают с меньшим энтузиазмом). Но факт остается фактом: в развалившейся России, встретившись с по-настоящему «духовными» единоверцами, юным эпатажным горцам предстоит либо искупать вину, становясь шахидами и вообще пушечным мясом, либо подставлять горло под медленное методичное перепиливание.

С остальными специфическими группами дело обстоит примерно так же. Получается, распад страны не особо-то в их интересах. Им молиться, как умеют, надо на русский национализм, который, создав русскую политическую нацию и соответствующим образом переформатировав государство, сохранит им жизнь, свободу, безопасность, гражданские права и социально-экономические возможности, пусть и без нынешних привилегий. Сам русский национализм в распаде не заинтересован тем более. Консенсус.

Помимо русской культуры и русских национальных интересов, неоспоримым базисом русской политической нации и построенного на ее основе государства нам видится русская историческая оптика. Увы, сейчас она «российская» в самом худшем смысле этого слова.

Например, в 2015 г. ряд представителей черкесской общественности выразили категорический протест против установки в Сочи бюста императора Александра II, которого они считают одним из главных виновников исхода черкесов (мухаджирства) с территории Кавказа в Османскую империю, датированного серединой позапрошлого века. Это далеко не единственный инцидент подобного рода. Так, крымскотатарские активисты протестовали против памятника «большой тройке» Рузвельт-Сталин-Черчилль в Ялте, негодование вызвала конкретно фигура генералиссимуса.

Некоторые политики и общественники из числа сибирских татар возмутились идее установить в Тюмени памятник Ермаку, воспринимая его как «кровавого завоевателя Сибири». Во Владикавказе, когда были озвучены планы увековечивания памяти солдата Архипа Осипова, героя Кавказской войны, нашлись недовольные, расценившие это как покушение на дружбу осетин и адыгов.

Сочинский случай лично у меня вызвал особое недоумение. Да, когда-то в этих местах проживали преимущественно черкесы. Но с момента своего основания столица зимней Олимпиады-2014 является русским городом. Не в плане, разумеется, какого-то шовинизма и запретов на проживание, 20% сочинцев — армяне, играющие в сочинской жизни очень важную роль. Речь о том, что создание, развитие и выведение Сочи на нынешний высочайший по всем показателям уровень — дело рук в первую очередь русского народа, пролившего здесь немало пота и крови.

Адыги (они же черкесы) составляют сейчас чуть больше одного процента сочинского населения, однако прозвучавший с их стороны протест оказался громким и грозным, найдя сочувствующих и популяризаторов. Максим Леонардович Шевченко на своей странице в Фейсбуке тогда написал: «Это как если бы в Атланте установить памятник палачу Юга генералу Шерману, в Ирландии Оливеру Кромвелю, в Вандее Робеспьеру, а в Польше Гансу Франку». Ничего себе сравнения подобрал маститый публицист для Царя-Освободителя, особенно последнее! Интересно, что когда двумя годами ранее русская общественность неоднозначно, мягко говоря, встретила открытие памятника женщинам-героиням борьбы против русской армии в чеченском селении Хангиш-Юрт, Максим Леонардович, напротив, выражал горячее удовлетворение и приводил всяческие аргументы «за». О памятнике генералу Ермолову на территории современной Чечни, понятное дело, никто и не заикнется.

Все упомянутые выше скандальные происшествия объединяет, как вы заметили, одно обстоятельство, — претензии к русскому народу со стороны других народов РФ, и не народов даже, а шумных глашатаев от их имени. Но властные структуры этот шум пугает больше, чем иная многотысячная демонстрация в центре Москвы.

В нашей общей истории бывали межнациональные распри, но еще чаще случались свары на политической, социально-экономической и религиозной почве. Часто социальное, религиозное и национальное сплеталось в один клубок. Наша Гражданская война была не только столкновением «белых» и «красных», но и, парадоксальным образом, борьбой одновременно тех и других против желавших отколоться от России национальных окраин. В ходе Пугачевского восстания к яицким казакам в их войне против центрального правительства повсеместно примыкали представители мусульманских народов Урала и Поволжья. Ничего, в столице Башкирии величественный памятник Салавату Юлаеву, одному из сподвижников Пугачева, вполне уживается с улицей Суворова, который, как известно, вез плененного Емельяна Ивановича в Москву.

У старообрядцев изрядные счеты к династии Романовых и к дореволюционной России в целом, а так как рассеяны они по всей стране, что ж, везде пройтись гребенкой, устраняя потенциально оскорбительные названия и памятники, коих великое множество? Крайне неоднозначную реакцию сибиряков вызывают памятники Колчаку в Иркутске и Омске, но мы ведь нынче уважаем Александра Васильевича в первую очередь не как лидера «белых», а как отважного мореплавателя и полярного исследователя. Уверен, что потомки простых жителей Тамбовской губернии, погибших во время подавления Антоновского восстания, до сих пор вздрагивают, проходя в Москве мимо массивной мемориальной доски М.Н.Тухачевского, срывавшего на соотечественниках злость от бездарного провала похода на Варшаву. Повод ли это сию доску убрать?

С историей, как и с государственной политикой вообще, у нас возможно лишь два подхода – всё те же.

Первый предусматривает общий для всех социальных, этнических и религиозных групп стандарт национально-гражданской жизни, базирующийся на ценностях, культуре и пантеоне героев государствообразующего народа, но открытый для компромиссов, дискуссий и включения в общую палитру красок, имеющегося у остальных народов.

Второй, сегрегационный, растаскивает прошлое и настоящее по разным уголкам, регионам и социальным стратам, изолированным и даже противостоящим друг другу. При этом растаскивание может дойти до молекулярно-анекдотического уровня: в национальной республике, где не хотят учиться по присланным из центра учебникам истории и обществознания, есть места компактного проживания другого этноса, недовольного, в свою очередь, линией партии и правительства республики, а в этих местах несколько селений заселены субэтносом, перпендикулярным всем предыдущим сторонам, а в этих селениях живут несколько семей специалистов из центра…Какая позиция лучше, — думайте сами.

Имена вождей и героев некогда покоренных племен империи вполне можно вписать в общерусскую историческую картину, признав за ними отвагу и определенную свою правду. Примером может служить речь Сергея Бабурина, тогда зампреда Госдумы, на Международном конгрессе горцев в 1997 году, негласно приуроченном к юбилею имама Шамиля: «Величие нации складывается из сочетания имен имама Шамиля и генерала А.П.Ермолова. За Шамилем мы всегда будем видеть борьбу горских народов за свободу, за право самим решать свою судьбу, за Ермоловым — неуклонную защиту государственных интересов России. Драма нации — в благотворном влиянии Русской цивилизации, обеспечивающей равнодостойное гармоничное развитие всех этносов, живущих в России». Тут еще надо обязательно напомнить и заучить, насколько горячим русофилом Шамиль (по крайней мере, на словах, а чужая душа — потемки, тем более у человека, лишившегося возможности практических действий) стал после пленения.

Французам худо-бедно удалось создать общие исторические рамки для гугенотов, Бурбонов, якобинцев и Наполеона. Американцы последовательно создавали общий миф для проигравшего Юга и победившего Севера, бывших белых рабовладельцев и бывших черных рабов, а во второй половине ХХ века если не реабилитации, то определенного понимания и беспристрастного анализа удостоились даже лоялисты времен Войны за независимость (нынешние безумные попытки дезинтеграции истории США – как раз свидетельство заболевания американского общества теми же хворями, что присущи и РФ). В Японии несколько столетий основным нервом существования страны были бесчисленные кровавые феодальные распри, гражданские войны и религиозные гонения (в частности, на христиан), последняя масштабная конфронтация случилась перед самым началом вестернизации в 1860-х годах. Однако современное японское искусство сделало из многовековых междоусобиц красивый эпос, фильмы на тему которого имеют хорошие мировые сборы. При этом, отдавая должное изысканным поединкам благородных самураев, вряд ли кто-то из японцев берется возвестить преимущество феодальной раздробленности над сильным централизованным государством. Активно работают над сведением воедино разных «правд» своей гражданской войны и в Китае, где это необходимо в том числе и для воссоединения с Тайванем. Важным событием данного процесса стал фильм Джона Ву «Переправа».

Чем мы хуже?

***

Из частностей нашей полемики с Рустемом Вахитовым – меня несколько удивило его негативное отношение к предложению Константина Крылова по ревизии безумной и бездумной (или наоборот, цинично-продуманной) раздачи российских паспортов среднеазиатским мигрантам. Совершенно очевидно, что эта раздача была затеей сугубо вредоносной, под стать российской миграционной политике в целом. Если Рустем считает Путина здравомыслящим прагматичным политиком в сфере национальных отношений, то вот факт: через месяц после леденящего душу преступления Гюльчехры Бобокуловой Федеральная миграционная служба была упразднена, и это можно считать фактическим признанием властью ее неэффективности.

А питерский теракт им. Акбаржона Джалилова, спокойно получившего недосягаемое для тысяч беженцев с Донбасса и Украины российское гражданство, подчеркнул ненормальность сложившейся ситуации еще более ярко.

Безусловно, предложенная Крыловым (с которым у меня, кстати, довольно мало точек согласия) ревизия рано или поздно должна произойти. Отнимать паспорта у всех скопом не надо – если кто-то приносит заметную пользу России, интегрирован в русскую культуру, живет у нас давно, имеет безупречную репутацию, подтвержденную надежными свидетелями и свидетельствами, не является объектом финансовых и юридических махинаций чиновников, то пусть остается. Не уверен, что таких людей будет особо много.

Можно ли считать предлагаемую кампанию негуманной? Вряд ли. Это как считать негуманным задержание и суд над Чикатило, потому что в 1984 году его в первый раз задержали, но затем по ошибке отпустили: дескать, если с первого раза не получилось доказать и наказать, то на второй права не имеете.

В своей статье Рустем выступает против вавилонского всеплеменного смешения и упрощения. И с этой точки зрения, и вообще с точки зрения евразийской концепции о желательности проживания этносов в привычном им вмещающем ландшафте, апология среднеазиатской иммиграции выглядит несколько странно. Думается, всем сторонам будет лучше, если Россия поможет Средней Азии в достижении политической и социально-экономической стабильности, в том числе, возможно, и вынеся туда какие-то свои производства. У таджиков, киргизов и узбеков появятся рабочие места на родине и безопасная среда обитания, у нас – стабильное геополитическое подбрюшье, выгоды, связанные с выносом производств, и отсутствие интенсивного демографического давления со стороны инокультурных мигрантских масс, плохо поддающихся русификации и меняющих не к лучшему лицо страны.

***

Уверен, в рамках этой статьи мне удалось ответить на несколько задаваемых русскому национализму вопросов.

И почему слово «русский» это своеобразный шибболет, позволяющий определить, можно ли с этносом или конкретным человеком строить общий дом и дело — под любой маркой, что русской, что российской. (Под российской можно почти со всеми, но это будет плохой дом и бесперспективное дело, поэтому мы имеем самозамкнутую аксиому «с тем, кто не отвергает применяемое к нему слово «русский » хотя бы на культурно-цивилизационном уровне, можно строить общий крепкий русский дом».)

И почему интересы русского народа в этническом смысле должны быть внутри- и внешнеполитическом приоритетом и ориентиром нашего государства.

И почему все страшные картинки русского политического национализма, разваливающего Россию, надуманы или прямо ложны.

Готов к дальнейшему диалогу и ответам на новые встречные вопросы. Но – если это будут именно вопросы, а не заранее данные на них ответы и клише. В случае же, описанном Пушкиным как «глухой глухого звал к суду глухого», торжественно обязуюсь далее в концептуально-идеологические дискуссии неконструктивного толка не вступать и на все вопросы-ответы в стиле «Вы еще пьете коньяк по утрам?» отвечать аналогично, в стиле КВН – «потому что гладиолус».


Станислав Смагин

https://politconservatism.ru/a...

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Вчера 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

Обсудить
    • AnNav
    • 9 августа 2018 г. 21:00
    Все нации живут в России - столетиями.. мутят в основном мусульмане.. почему? татары, башкиры и пр., которых Россия научила писать и читать.. создала им интеллигенцию, которая сейчас и мутит..Почему русские никогда не подат в суд на оскорбление национального достоинства .. мы добрые, привыкли к национальностям относиться как к младшим братьям -сами недоедали , но лучшее им.. почему от них такое скотство идет.. надо пересматривать все законодательство , закрепить статус русских, как государствообразующего народа, пересмотреть уголовный кодекс..