Советский Союз, как и Российская Империя, развалился не вдруг. Этому предшествовал долгий развал изнутри — разумеется, не без помощи извне. Медленно готовилась и набирала силу будущая «надежда и опора новой России» — торговая мафия, коррумпированные чиновники, воры в законе. Коррупция проникала в страну всё глубже, хотя простым гражданам это было не заметно. Зато очень хорошо была заметна простому народу начавшаяся идеологическая работа по прививанию ненависти к собственной стране. Заметна, но мало кому понятна.
Идеологическая основа советского строя не обновлялась уже давно, одинаковые лозунги и призывы всем порядком надоели. Советская цензура многое не пропускала в газеты, книги и кино, поэтому человек в СМИ видел одно, а вокруг себя другое. Это снижало доверие к власти.
С приходом Горбачёва было внедрено такое понятие как «гласность». То есть как бы всё стало можно говорить, цензуре дали по рукам. На самом же деле говорить и показывать можно было не всё, а только то, что негласно рекомендовали горбачёвские идеологи.
Известный анекдот тех времён:
Петька спрашивает Василия Ивановича:
-Василий Иванович, вот говорят, что сейчас перестройка и гласность. Объясни нам, что это значит, а то мы не понимаем.
-Перестройка, Петька — это значит, что тебе всё дадут новое: и шашку, и папаху, и коня.
-А гласность?
-Это значит, что про всех всё можно говорить, и ничего за это не будет.
-И про тебя можно?
-Можно.
-И ничего не будет?
-Ничего не будет, Петька: ни шашки, ни папахи, ни коня.
В рамках перестроечной «гласности» рекомендовалось показывать всё плохое, что есть в стране, и не заикаться ни о чём хорошем. Причём относительно новые для страны напасти — коррупция, повальное самогоноварение, дефицит, очереди, разнообразные напёрсточники на рынках — всё то, что появилось при Горбачёве — преподносилось как неотъемлемая часть жизни в СССР, якобы всё это было всегда, да «власти скрывали».
СМИ — великая сила, это знал ещё Геббельс. И люди действительно начинали верить, что в СССР всё плохо по определению, потому что это СССР, а не потому что в последние годы началось что-то непонятное. А кто был не так восприимчив к внушению и помнил, что ещё в начале восьмидесятых всё было не так — приходил к выводу, что существующая система отжила своё. Такие выводы тоже активно одобрялись пропагандой.
Очень большую роль в идеологической войне сыграли фильмы тех лет, родившие особый жанр — «перестроечное кино». Фильмы, в которых якобы «наконец-то начали показывать правду нашего общества», кишели такой беспросветной чернухой, что после них хоть вешайся. Появившиеся в стране новые пороки — наркомания, проституция, рэкет, продажные менты, малолетние шлюхи, уличная преступность — показывались раздутыми в сто раз. Советский Союз представал там как непригодное для жизни место. Почти все положительные герои в этих фильмах погибают, и атмосфера полной безнадёги и жуткой депрессии давит на зрителя. Эффект усиливала дешёвая плёнка «Свема», на которую всё это снималось — грязь, муть и дымка в кадре, создающие эффект «мрачного мира», сразу выдают перестроечный фильм.
Сегодня ни для кого не секрет, что дефицит в магазинах в то время создавался искусственно, продукты гноили на складах. Иногда просто останавливали фуры и вываливали содержимое в канаву. Автор статьи сам таскал домой колбасу из оврага в 1989 — местные мальчишки наткнулись на неё раньше, чем она начала портиться. В магазинах её тогда было днём с огнём не найти.
В придачу к этому начали задерживать зарплату — впрочем, до девяностых, с их полугодовыми задержками, было ещё далеко, но и неделя задержки бесила советских людей, привыкших получать свои деньги чётко 5 и 20 числа.
Всё это вместе создавало у народа ощущение, что существующий строй умер и ждать от него больше нечего, надо срочно что-то менять. Что и в какую сторону — не знал никто, но перемен ждали все. Очень кстати оказалась известная песня Цоя «Перемен!», написанная чуть раньше и вообще с другим смыслом, но радостно подхваченная горбачёвской пропагандой. В те годы она звучала из каждого теле- и радиоканала по сто раз на дню, став чуть ли не гимном «перестройки».
О том, что придёт дикий капитализм — никто тогда и подумать не мог, ждали какого-то «обновлённого социализма», «социализма с человеческим лицом». Горбачёва народ не любил, ждали нового правителя, кого-то типа Брежнева в молодости — энергичного, не консервативного, со свежими идеями, способного двинуть страну вперёд. Хотя при этом набирали силу и такие идеологические группировки, как «монархисты», разнообразные фашики. Молодёжь становилась панками, рокерами, металлистами и не пойми ещё кем. Все эти движения объединяло одно — резкий протест против общества и государства. Долбославы, кстати, зародились тогда же.
Отдельно развернулась травля ветеранов, которые тогда ещё не были такими старыми, как сейчас — большинство только что ушли на пенсию.Именно тогда появился весь этот бред про «заградотряды», «миллиард расстрелянных лично Сталиным», «триллион изнасилованных немок»… Подросшее поколение, не знавшее войны, с упоением впитывало «правду, которую наконец-то стало можно рассказать». Некоторые вбросы тех лет до сих пор таскают по интернету различные либерасты, а некоторые, не быв приняты даже ими, сегодня подзабылись. Выходили, например, такие перлы, что каждого ветерана заставляли кого-то расстреливать, чтобы повязать всех кровью. Кого же это они расстреливали, с учётом того, что воевала вся страна — осталось тайной. :-) Было и много других корявых вбросов. Очень кстати вспомнили лагерного стукача Солженицына, начав форсить его писанину. Его уже тогда звали вернуться, но наученный зоной стукач был хитёр и на преданную им Родину не торопился — мало ли, как там ещё всё обернётся. Что, впрочем, не мешало ему получать гонорары за издание своих книг в СССР. Приехал только когда уже стало ясно, что страна окончательно уничтожена.
Помимо Солженицына, были вытащены сотни более мелких «жертв сталинских репрессий». Их делали буквально на пустом месте. Автор статьи был знаком с одним стариком, который при Сталине сидел 3 года за банальную кражу. У него взяли интервью, договорившись, что могут «кое-что» изменить в тексте, «для усиления эффекта». Дали денег, само собой. В итоге вышло интервью с «политзаключённым, чудом выжившим в аду сталинских лагерей». Ну, а потом этих зеков набежало столько, что журналисты уже не знали как от них отбиваться. Приятно же — всю жизнь был жуликом, шпаной, отбросом общества, а тут вдруг жертва! Судимость с 1924 по 1953 год стала приравниваться к подвигу.
Мозг среднестатического обывателя просто разрывался от этого поворота на 180 градусов, никто не понимал, что вообще происходит и чего дальше ждать. Все ждали какого-то прояснения и опять же перемен, а потому охотно выходили на любые митинги и марши протеста. О том, что может стать ещё хуже, никто и подумать не мог. Людям прожившим всю сознательную жизнь при Хрущёве и Брежневе, казалось, что хуже уже не будет, и готовы были сменить «перестройку» на любой другой процесс, а Горбачёва — хоть на чёрта лысого. А Беня, выйдя на политическую арену, поначалу выглядел очень выигрышно — относительно молодой, сильный, решительный, уверенный в себе и вроде бы знающий что делать. Позиционировал себя как оппозиция существующей власти, «разоблачал» коррупцию и воровство партийных денег. В отличие от высокомерного Горбачёва запросто общался с простым народом. Всё это прибавило ему немало политических очков. В итоге «майдан» августа 1991 года прошёл вполне успешно. Потом-то народ понял, что случилось, и даже попытался организовать «антимайдан» в октябре 1993, но… Об этом мы расскажем ближе к годовщине этих событий.
Оценили 19 человек
45 кармы