Анализируя октябрь

 Чарсов Владислав charsov.livejournal.com

Прошедший месяц ознаменовался важными событиями, которые уже в ближайшее время могут оказать серьёзное воздействие как на международное, так и внутриполитическое положение России. В условиях продолжающегося экономического кризиса российское руководство согласилось на фактическое замораживание конфликта в Донбассе, но начало воздушную операцию в Сирии, призванную поддержать президента Б.Асада. Последствия этого решения пока ещё не ясны, но уже сейчас очевидно, что Сирия стала главной темой политической повестки.

При этом восприятие данной темы в Кремле видоизменялось. Вначале упор делался на военной операции и расчёте на её скорое завершение. Однако, после того как ставка на молниеносный успех не оправдалась, В.Путин провёл переговоры с Б.Асадом, и выступил в качестве сторонника миротворческого подхода, начав в третьей декаде месяца оговаривать контуры возможного будущего формата политического урегулирования сирийской проблемы. С этой целью был инициирован венский переговорный процесс.

Одновременно, однако, российским руководством продолжала эксплуатироваться и иная версия — военная. Представители Кремля неоднократно подчёркивали, что политическое урегулирование сирийского конфликта вряд ли достижимо, и что поэтому операция в Сирии будет длиться до тех пор, пока правительственные войска будут вести борьбу с террористами. Вместе с началом много-сторонних переговоров в Вене о политическом урегулировании конфликта, Москва, не верящая в успех дипломатии, нарастила поставки в Сирию военной техники, а правительственная армия при поддержке российской и сирийской авиации усилила наступление на позиции боевиков из группировки «Джабхат ан–Нусра» в провинции Хама. Были заявлены и планы наступления на провинцию Идлиб, которая на данный момент практически полностью контролируется отрядами «Джабхат ан–Нусра» и ИГИЛ. Если венские переговоры, в которых принимают участие дипломаты 15 стран, окажутся тупиковыми, то сирийская операция может привести к углублению конфронтации с Западом и ухудшению отношений со многими государствами мусульманского мира, что, в конечном итоге, негативно скажется и на положении России.

Вовлечение России в сирийский конфликт и его первые итоги

Официальное вовлечение России в войну в Сирии началось после того, как 30 сентября в ответ на просьбу президента этой страны Б.Асада Совет Федерации разрешил В.Путину использовать вооружённые силы за границей. Уже на следующий день российские самолёты, ещё ранее прибывшие в Сирию (этот факт признал руководитель администрации президента РФ в интервью ТАСС от 19 октября), начали регулярные бомбардировки позиций различных вооружённых группировок, борющихся с режимом Б.Асада.Аналитики называли три основные группы причин, по которым Кремль принял это рискованное во многих отношениях решение. Главная внешнеполитическая причина состояла в том, что, вмешиваясь в затяжной сирийский конфликт на стороне Б.Асада, Москва попыталась заставить США признать Россию в качестве глобального игрока, без участия которого решение важнейших международных конфликтов не представляется возможным. В Москве стремились к тому, чтобы РФ и США на принципах равноправия создали совместный альянс, направленный против главной террористической угрозы в регионе — «Исламского государства» (ИГ). Одновременно, выступая вместе с Ираном и отрядами ливанского шиитского движения «Хезболла» на стороне Б.Асада, Кремль передавал Западу чёткий сигнал о том, что он выступает категорически против расширения практики смены режимов на Ближнем Востоке путём поддержки массовых выступлений и организации вооружённых мятежей, и потому готов использовать военную силу для защиты статус–кво. Активно использовавшийся Россией как внутри страны, так и за её пределами аргумент, что ИГ несёт непосредственную угрозу безопасности РФ, в связи с чем его «лучше остановить на дальних подступах», скорее, носил пропагандистский характер. По мнению специалистов, ИГ к моменту начала сирийской операции не представлял реальной угрозы безопасности России, а отбытие в Сирию и Ирак для участия в военных действиях на стороне «Исламского государства» и других экстремистских группировок радикальной исламистской молодёжи с Северного Кавказа даже временно помогло оздоровить ситуацию в этом регионе РФ.

Что касается собственно военных целей России в Сирии, то они, по большому счету, остались до конца непонятными даже для военных аналитиков. Наступление армии Б.Асада при поддержке отрядов «Хезболлы» и иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР) не привело к перелому в войне. Оно ограничилось небольшими тактическими успехами. Попытки же армии Б.Асада оттеснить отряды умеренной оппозиции ближе к границе с Турцией привели к тому, что в этом районе Сирии заметно активизировалось ИГ, захватившее новые территории. Очевидно, что одними лишь воздушными ударами невозможно было рассчитывать на радикальное изменение баланса сил в войне в пользу Б.Асада.

Втягивание России в наземную операцию потребовало бы от неё огромных ресурсов и таило в себе риски неудачи, наподобие афганской. Поэтому В.Путин и другие официальные лица в Москве неоднократно подчёркивали, что о наземной операции в Сирии не может быть и речи. В условиях ограниченной воздушной войны, призванной обеспечить поддержку заметно ослабевшей армии Б.Асада, отрядов «Хезболлы» и иранского КСИР, можно рассчитывать лишь на стабилизацию режима в Дамаске, чтобы затем начать политический торг с заинтересованными сторонами о будущем Сирии. Возможно, для достижения данной цели и была начата российская военная операция в этой стране.

Однако, по ходу решения этой задачи военно–политическая ситуация начала меняться. Первоначальный план начал пробуксовывать. С теми незначительными успехами, которые были достигнуты за первые двадцать дней операции, вести с кем–либо торг оказалось невозможно. При этом США и Великобритания отказались делиться с РФ информацией по целям в Сирии. Очевидно, что в таких условиях достигнуть соглашения о военно–политическом сотрудничестве в борьбе против ИГ было совершенно невозможно. Россия и США договорились только о технических аспектах безопасности полётов своих самолётов в небе над Сирией. 13 октября В.Путин заявил о готовности направить в США представительную делегацию во главе с Д.Медведевым для обсуждения широкого круга вопросов по Сирии. Однако американская администрация ответила отказом.

Москва предприняла попытку расширить свою коалицию в поддержку Б.Асада, стремясь вовлечь в нее шиитские власти Ирака. Поначалу в Багдаде позитивно отнеслись к идее сотрудничества с РФ на почве совместной борьбы против ИГ. Было объявлено о создании совместного Информационного центра России, Ирака и Ирана по борьбе с «Исламским государством». Позднее даже появились сообщения о том, что власти в Багдаде готовы обратиться к Москве с просьбой о том, чтобы она начала бомбардировать позиции ИГ в Ираке. Однако вскоре под нажимом Вашингтона Багдад отказался от какого–либо сотрудничества с Россией в борьбе против ИГ. Информационный центр, по сообщениям прессы, так и не начал функционировать.

Осознав, что военная операция в Сирии не приносит желаемых результатов, а США и их западные и ближневосточные союзники не хотят сотрудничать с Россией, в Кремле решили изменить первоначальную тактику. 20 октября Москву с коротким визитом посетил президент Сирии Б.Асад. Позднее некоторые зарубежные СМИ распространили информацию, что на переговорах с сирийским президентом речь шла якобы об условиях его ухода. Однако, судя по всему, ситуация на этих переговорах выглядела гораздо сложнее. Россия дала понять, что не намерена так быстро выходить из сирийского кризиса и отказываться от поддержки Б.Асада. Уже после завершения визита В.Путин заявил, что президент Сирии готов на совместные с умеренными группировками действия против ИГ и на проведение национальных выборов.

Иными словами, не добившись внушительных военных результатов, в Москве решили выступить в политико–дипломатической роли главного миротворца. Однако и эта инициатива была отвергнута как умеренной сирийской оппозицией, так и её покровителями с Запада, из Турции и стран Персидского залива. Между тем, неожиданный приезд Башара Асада в Москву, видимо, имел ещё один аспект. С одной стороны, Москва попыталась убедить сирийского президента пойти на политическое урегулирование, разыграв карту «системной оппозиции», лояльной режиму, и провести досрочные президентские и парламентские выборы на контролируемой Б.Асадом территории. С другой стороны, Башар Асад настаивал на том, чтобы его усилия по принуждению оппозиции к миру сопровождались предоставлением его армии не только оружия, боеприпасов и техники, но и обученных работать с этими компонентами бойцов.

Б.Асад разделил политическое урегулирование на две части. Он выказал готовность к проведению парламентских выборов, в которых могут принять участие все политические силы, которые стремятся к процветанию Сирии, иными словами, «системная оппозиция». Парламент не является самостоятельным игроком в политической системе Сирии и его можно наполнить любыми представителями лояльных Б.Асаду сил. В то же время президентские выборы Б.Асад обставил рядом условий, главным из которых является полная победа над терроризмом на территории Сирии и освобождение страны. Иными словами, для проведения президентских выборов требуется полноценная военная кампании по освобождению всей территории Сирии. Б.Асад хотел бы втянуть Россию в полноценную войну, опасную своими последствиями для Москвы. Российское руководство ответило на ловушку, расставленную Б.Асадом, попытками найти «умеренную оппозицию», с которой необходимо усадить за переговоры сирийское правительство.

Вслед за визитом Б.Асада Россия, всё больше опасающаяся увязнуть в сирийском конфликте, активизировала свою дипломатию. Глава МИД С.Лавров провёл ряд встреч с секретарем Госдепа США, министрами иностранных дел арабских государств и т.д. И хотя Россию и Иран не пригласили на состоявшуюся 27 октября встречу «друзей Сирии», в которой приняли участие представители Франции, США, Великобритании, Германии, Саудовской Аравии и Турции, однако, Россия согласовала с США проведение многосторонней венской встречи со своим участием и участием Ирана. Эта встреча стартовала 29 октября, и имела своей целью запустить политический процесс в Сирии в обход условий Б.Асада. Она не привела к прорыву. Позиции сторон по сирийскому урегулированию остались диаметрально противоположными. Однако страны–участницы договорились о продолжении «венского процесса».

Другая внешнеполитическая причина состояла в том, что переключение активности российской международной политики с Украины на Сирию помогло бы отвлечь общественное внимание страны от ситуации, в которой Россия оказалась на украинском направлении. В Донбассе, как уже отмечалось в предыдущих мониторингах, действительно возникла ситуация, когда Москва не могла ни санкционировать продвижение ополченцев ДНР и ЛНР вглубь Украины, ни пойти на свёртывание помощи «народным республикам». Заседание так называемой «нормандской четвёрки» с участием президентов Франции, России, Украины и канцлера Германии, состоявшееся в Париже 2 октября, ознаменовалось серьёзными уступками со стороны России. Под давлением России ДНР и ЛНР отказались от проведения собственных выборов 18 октября и 1 ноября нынешнего года и перенесли их на следующий год. Причём эти выборы должны пройти в соответствии с украинским избирательным законодательством. Россия согласилась также на расширение присутствия миссии ОБСЕ и её функций в зоне конфликта. Украина, тем не менее, отказалась принять закон об амнистии ополченцам. Единственным реальным достижением России стало то, что Украина, Германия и Франция обещали в ближайшее время не поднимать тему Крыма на международных переговорах и в международных организациях.

После заседания «нормандской четвёрки» Украина и ополченцы начали отвод вооружений с линии соприкосновения. Примечательно, что российские власти уведомили беженцев с Украины, что с 1 ноября они потеряют свои привилегии и будут рассматриваться (за исключением жителей ДНР и ЛНР) как обычные иностранцы. Украинским беженцам предложено либо определиться со статусом, либо вернуться на Украину. Всё это указывало на то, что Москва, по крайней мере, на ближайшее время, хотела бы снизить напряжённость в Донбассе, да и в целом в отношениях с Украиной. При этом, как полагают аналитики, ничто не мешает России в случае неудачи её операции в Сирии снова активизироваться на украинском направлении. Впрочем, следует упомянуть, что официально российский МИД опроверг получившие широкое распространение в экспертных кругах и СМИ утверждения, что вмешательство в Сирию, в том числе преследовало цель отвлечь внимание от неудач на Украине. Однако это заявление было встречено в СМИ прохладно и мало кого убедило.

Третья причина имела внутриполитический характер. В условиях кризиса российской экономики, неопределённой ситуации в Донбассе, российской власти потребовались дополнительные факторы для поддержания своей популярности. После начала операции в Сирии официальная пропаганда стала подавать её как доказательство того, что Россия на самом деле восстановила статус сверхдержавы, способной проводить масштабные военные операции в любой точке земного шара. Вскоре после начала бомбардировок позиций противников Б.Асада ФСБ заявила о предотвращении крупного террористического акта, который сторонники ИГ готовили в Москве. Затем последовали официальные заявления о предотвращении теракта на Кубани в одной из электричек, об арестах сторонников радикальных исламистских организаций в Москве. Всё это должно было сформировать в общественном мнении твёрдое убеждение, что если бы Россия не вмешалась в сирийский конфликт, то уже вскоре ИГ начало бы террористические атаки на российской территории. Следует отметить, что такая пропаганда принесла свои плоды. По данным ВЦИОМ, 70% россиян поддержали операцию РФ в Сирии. Рейтинг В.

Путина, согласно тому же институту, достиг рекордного максимума в 90%. Впрочем, последние данные подверглись оживлённой критике в СМИ как недостоверные. Но, несмотря на это, всё же нужно подчеркнуть, что сирийская операция реально укрепила позиции российской власти в общественном мнении. Вопрос, однако, состоит в том, как долго она сможет выполнять эту функцию без достижения реальных военных результатов.

По прошествии месяца с начала операции в Сирии можно утверждать, что Россия, как минимум, столкнулась с серьёзными препятствиями на пути реализации своих международных целей. Более того, не только отношения со странами Запада стали более напряжёнными. Ухудшились отношения со многими государствами региона, имеющими в Сирии собственные интересы, включая таких крупных акторов, как Турция и Саудовская Аравия. Страны Запада с самого начала стали упрекать Россию в том, что она наносит удары не столько по позициям ИГ, сколько по районам, контролируемым умеренной оппозицией Б.Асаду, в первую очередь Сирийской свободной армией. Позднее международная правозащитная организация Human Right Watch (HRW), а за ней и страны НАТО обвинили российских военных в нанесении ударов по гражданским объектам. Российские официальные представители полностью отвергли эти обвинения.

Убеждённость общественного мнения в том, что с помощью борьбы с ИГ «на дальних подступах» можно ослабить террористическую угрозу в самой России, похоже, тоже стали ослабевать. Несколько исламистских группировок в Сирии призвали своих сторонников по всему миру перенести вооружённую борьбу на территорию России. Ряд религиозных авторитетов Саудовской Аравии обратились с фетвой, объявляющей джихад России. Как показали опросы общественного мнения, значительная часть населения РФ стала реально опасаться терактов в связи с угрозами исламистов.

Примечательно, что, как и в случае с Крымом, Кремлю не удалось получить поддержки своим действиям в Сирии со стороны ближайших союзников и партнёров. Так, президент Беларуси А.Лукашенко накануне президентских выборов в этой стране, состоявшихся 18 октября, заявил о том, что никакой российской авиабазы на территории его страны не будет, хотя Россия заявила ранее, что договорённость о её развертывании была достигнута на самом высоком уровне. Позднее, уже после переизбрания на очередной срок и частичного снятия западных санкций с Беларуси и её элиты, А.Лукашенко подтвердил этот отказ. В ходе саммита СНГ, состоявшегося в Астане 15–16 октября, даже лидеры самых близких России стран — Казахстана, Армении, Киргизии открыто не поддержали российскую операцию в Сирии, хотя незадолго до саммита некоторые официальные лица в Москве намекали на возможность подключения к сирийской операции в той или иной форме государств ОДКБ. Прикаспийские страны — Азербайджан, Казахстан и Туркменистан выразили свою обеспокоенность в связи с пуском ракет с российских военных кораблей в Каспийском море по целям в Сирии.

Китай официально дистанцировался от происходящих в Сирии событий, призвав к мирному урегулированию конфликта. Хотя в российских СМИ была распространена информация о том, будто бы для борьбы с ИГ в Средиземное море направляется китайский авианосец. МИД КНР в резкой форме опроверг этот слух, запущенный через шиитскую прессу Ливана для зондирования позиции Пекина. Китай, судя по многим признакам, негативно оценивает действия Москвы и Ирана в Сирии, поскольку опасается, что рост международной напряжённости, вызванный этими действиями, может подтолкнуть вверх цены на нефть, в чем Китай, в отличие от России, не заинтересован. Аналогичная история произошла и с Кубой. Слух, появившийся сначала в ближневосточных, а затем и российских СМИ, об участии кубинских инструкторов в обучении армии Б.Асада, имевший ту же цель, что и слух о китайском авианосце, был опровергнут кубинскими властями. Правительство Кубы, приступившее к рыночным реформам и восстановившее дипломатические отношения с США, в настоящее время рассматривает развитие сотрудничества с Вашингтоном как приоритет своей внешней политики, и потому не готово идти на неоправданные конфликты с американцами.

На фоне сирийского кризиса России по–прежнему приходилось сталкиваться и с чувствительными для неё последствиями войны в Донбассе. 13 октября Совет национальной безопасности (СНБ) Нидерландов опубликовал давно анонсированный доклад о причинах катастрофы малайзийского «Боинга» МН–17, случившейся в небе над Донбассом 17 июля 2014 года. В результате долгих исследований эксперты пришли к выводу, что самолет был сбит ракетой 9М–38 из комплекса «Бук», который, по их заключению, находился на территории, контролируемой ополченцами. Эксперты СНБ не выдвинули обвинений в чей бы то ни было адрес, поскольку это не входило в их задачи. Определением виновных займётся следствие. Однако в то же время адвокаты родственников граждан, погибших в авиакатастрофе, недвусмысленно намекали на вину России.Доклад СНБ Нидерландов о причинах катастрофы МН–17 вызвал резко негативную реакцию в России. С острой критикой этого документа выступила Росавиация. Министерство обороны РФ указывало на то, что ракеты этого типа устарели и давно не используются российскими вооружёнными силами. Концерн «Алмаз–Антей», производитель «буков», выступил с двумя заключениями. Первое, рассчитанное на внешний рынок (концерн находится под американскими санкциями), во многом содержало выводы, аналогичные докладу СНБ, за исключением определения района, из которого была пущена ракета. Специалисты «Алмаз–Антея» утверждали, что она взлетела из района, контролировавшегося украинской армией. В докладе для внутрироссийского пользования содержалась иная трактовка причин катастрофы, однозначно возлагавшая вину за катастрофу на украинскую сторону. В СМИ снова были вброшены версии, что малайзийский лайнер был «добит» ракетой «воздух — воздух». На российское общественное мнение это давление оказало серьёзное влияние. Большинство россиян по опросам с недоверием отнеслись к докладу СНБ Нидерландов. Однако в мире раздражённая реакция России никого не удивила и не убедила. Судя по всему, нового обострения ситуации вокруг катастрофы МН–17 следует ожидать в начале следующего года, когда международная следственная группа назовёт предположительных виновников трагедии.