Былина

Ой, вы гой-еси, люди добрые! 
Сёстры жаркия, братья крепкие, 
Красны девицы, бодры парубки, 
И тебе привет – ты, что с каплями! 

Расскажу я вам быль былинную – 
Всю до духу, как есть, до исподнего – 
Ограничась, в угоду законности, 
Как смогу, нормативною лексикой. 

* * * 

Расцветала, сияла Рассеюшка; 
Шелестел борщевик над дубравою, 
Шустрый заяц шнырял между ёлками, 
Пела иволга где-то за таволгой... 

Разместившись под юркою прялкою, 
Бойки песни слагали красавицы, 
А как были девицы душевными, – 
То межили их песнею грустною... 

Славный парубок Ваня Огульников 
Услаждался работой нетрудною: 
То поля перепашет лопатою, 
То притащит медведя из ельника... 

Как устанет – станцует присядкою,
Дров напилит-наколет для банюшки,
Раскорчует увядшую яблоньку,
Да потешится дракой кулачною...

Тыщи лет продолжалась идиллия!
Разве только… бывало моментами,
Что наедут туристы нахальные
Да с захватническими идеями.

То татаро-монгольские граждане
Захотят на Руси покуражиться;
То бесславные лютые половцы
Налетят, не блеща дружелюбием.

То небритое шведское полчище
Возжелает земли под Полтавою;
То тевтонец, в железо закованный,
Постигает азы моржевания.

То француз в тонком платье кутюровом
Восхитится зимою Московскою… –
Всех стряхнул с себя Ваня Огульников –
Как назойливых вшей невоспитанных!

Но настырные лютые вороги
Не постигли науки смирения:
Сколотили новейшее полчище –
С «Мессершмидтами», «Фердинандами» –
И, размявшись в Европе игрушечной,
Налетели войной на Рассеюшку!..

Делать неча – и Ваня Огульников,
С автоматом и Божией помощью,
Вновь прогнал эту гниду поганую,
Да пришиб в её гнидовом логове! –
По пути выметая охайников
Из безвольной Европы игрушечной.

Ощетинился враг пуще прежнего:
«Не побить мне Ивана по-честному.
А поскольку я падок на мерзости,
Так прибегну я к грязи и подлости!»

Напустил он на Ваню напраслину:
Дескать, «Ваня – дикарь неотёсанный, –
А победу над гнидой фашистскою
Это мы одержали, красавчики!

И вообще мы – ребята надёжные.
Мы придумали демократию!
А в России – тираны с медведями, –
Вон, глядите, аж пышут агрессией!

Что, простите, бомбёжка Японии?
Да ещё и ядрёными бомбами? –
Ну, так это… Помянет кто старое,
Тот – безмозглыш и враг демократии!

Погодите – два-три поколения,
Пропесоченных нужной программою, –
И все скажут: тогда на Японию
Это падали бомбы советские.

Мы же вас не оставим в неведеньи –
Вот вам книжки, вот – фильмы полезные…
А чтоб легче расстаться вам с разумом,
Вот вам секс, рок-н-ролл и наркотики!»

Приглянулась врагу деградация –
«Ух ты! Штука-то эта работает!
Ведь с людьми – это нужно усилие, –
А со стадом – легко и играючи!

А коль стадо ещё и раздроблено,
Так совсем красота, получается!
Так что, мощную крепость-Рассеюшку
Раздербаним-ка мы на ошмёточки!»

И – чего говорить – раздербанили,
Оторвали четырнадцать сёструшек.
Всем сестрам – по серьгам – как положено,
Понавешали демократию.

Урмас стал ненавидеть Иванушку,
Каха в Ване увидел захватчика,
Фатима паранджою закрылася,
А всех пуще – Мыкола ощерился.

Получилось у лютого ворога,
Стал он даже бесовски приплясывать:
«Вот, какая у нас демократия!
Вон, как мы выявляем агрессора!»

Только сёстры – оне ж не Рассеюшка –
До Ивана-то всё ж не добралися!
Силой Ваню побить не получится –
У него и дубина ядрёная!..
Сила духа у Вани особая,
Правда, честь, да великое мужество!..

Не смогли лобовою атакою –
Значит, с тыла зайти вознамерились.
Не сломили Ивана солдатами,
Так попробуем гомосеками.

Расчесал лютый враг гомосятину:
«Где ж ты, Ваня, с любовью-то к ближнему?
Полюби-ка вот этих, раскрашенных,
Научись-ка давай толерантности!

Вон, Европа науку усвоила,
И они уж на следуйщем уровне:
Сексуальную мерзость восприняли,
А теперь вон – в обнимку с убийцами.

За кого ты пролил столько кровушки –
За глупцов, богомерзко-игрушечных?
Нет, Иван, у тя больше союзников.
Те, что были – уж нами укушены!»

Тут Ивану бы и пригорюниться…
Да того не учли бесы гадкие,
Что Иван-то на всяких «союзничков»
Никогда и допрежь не рассчитывал!

Почитайте-ка, бесы, историю –
Разве были у Вани союзники? –
Лицемеры да жадные хищники,
Лишь наживой и властью ведомые.

А Иван – он ведь русский по кровушке:
Чем трудней – тем ему интереснее!
Вон, глядите, уж снова, играючи,
Тащит Ваня медведя из ельника.

И девицы – всё так же за прялкою –
Распевают весёлые, грустные,
Да душевные песни красавицы.
Поелику девицы уверены,
Что покуда есть Ваня Огульников,
Не бывать супостату в Рассеюшке!

Не топтать ему землю Рассейскую,
Не привить ему «ценности» мерзкие,
Не купить никого сладкой плюшкою –
Толерантностью, демократией!

Что ж до слабой Европы игрушечной, –
Не оставит в беде Ваня слабого.
Отвоюет! И базы военные
Встанут вдруг на российскую сторону.

Да Ивану оно и не надобно –
Меж собой там рядитесь, союзнички!
На чужое мы, братцы, не заримся –
Свего вон – до той ещё матери!

Ещё столько махать здесь лопатою!
Столько строить народу Рассейскому!
Столько зайцу шнырять под смородиной!
Столько птице парить над Отчизною!

Всё, друзья мои, знаю, получится!
Ибо в каждом, без исключения,
Как и прежде, так точно и в будущем,
Будет жить славный Ваня Огульников! 

* * *

Поезд Москва - Чебоксары, 31 декабря 2015