Прежде, чем приступить к рассказу о нашем непосредственном общении с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, необходимо пояснить, как, собственно, произошло столь необычное знакомство. 13 октября 1997 года мы с Гель Ет вели очередную беседу с Владимиром Ильичем Лениным, или, как для нас стало уже привычным и обиходным — с ВИЛ-ом. Эта беседа проходила в обычной московской квартире, при включенном диктофоне: писатель задавал вопросы, через Галину Алексеевну (Гель Ет) шел ответ. Кстати, все разговоры, записанные на аудиокассеты, а именно: двадцать бесед с В.И. Лениным и шестнадцать бесед с И.В. Сталиным, находятся у авторов этой книги и могут быть представлены любой авторитетной комиссии.
Итак, в очередной раз мы говорили об октябре 1917 года. Большевики взяли власть в стране. Ленин — в Смольном. Обстановка в России архисложная: Керенский бежал в Псков и оттуда двигал казачьи части на Петроград; начиналась Гражданская война. После заключения Брестского мира с Германией в стране оставалась единственная организованная сила — партия большевиков... Вот при этом разговоре и произошло наше первое свидание с Иосифом Джугашвили, явившееся, честно признаться, для нас полнейшим сюрпризом и неожиданностью. Вот как это описано в книге МЕМУАРЫ В. И. Ленина («Я ощущал себя сыном России»):
Владимир Ильич Ленин (В.И.Л.) В том и была грубейшая ошибка, что мы оставили одну-единственную партию в стране. Любая партия рано-поздно начинает гнить, если нет оппонентов. Ей не с кем драться. Почему я работал все время, почему двигал историю быстрее, нежели все остальные? Потому что было море оппонентов, море людей, которые постоянно заставляли меня самого двигаться вперед. Российская социал-де- мократическая партия большевиков была одна. Сколько бы энергии ни накапливалось, если ее некуда сбрасывать, — она взрывается.
Николай Сиянов (Н.С.) А кто реально мог встать во главе оппозиции?
Галина Карпова (Г.К.) Вот он говорит... Нет, это уже другой кто-то, не Ленин. Это другой кто-то пришел... Подождите, я сейчас спрошу: кто это? (Долгая пауза). Николай Иванович, я и не знаю, как сказать, что подумать... По-моему, нуда: Джугашвили здесь!
Н.С. Очень даже хорошо, не волнуйтесь...
Г.К. Да, Сталин здесь... Здравствуйте, Иосиф Виссарионович... (Пауза.) Вот он уже сам говорит, его слова...
Иосиф Виссарионович Сталин (И. В. С.) Рупором в тот момент должна была стать национальная большевистская партия. А лидером ее должен был стать я. И я неоднократно пытался разделить партию большевиков на два рукава. С этим вопросом мы обращались к Владимиру Ульянову, но он не желал слушать, так как сильно не доверял Рыкову.
Н.С. История в России могла пойти совсем по-другому, если бы в то время изначально оформились ведущие рукава...
Г. К. Вот, вот, он как раз об этом: «Ну, о чем я все время говорю?!» Он хочет пожать вашу руку.
Н.С. Ну это, Иосиф Виссарионович, для меня большая честь.
Г.К. Так, всё. Сталина больше нет, но Владимир Ильич пришел. Да, он здесь.
Н.С. И мы продолжаем наш разговор. Хотя, откровенно, появление Иосифа Виссарионовича — полная неожиданность... Владимир Ильич, может, вы объясните вкратце суть явления. К нам во время бесед уже подходили Надежда Константиновна, Екатерина Вторая... Уму непостижимо! И вообще: можно ли, хотя бы приблизительно, разобраться в этом?
В.И.Л. Вы поймете суть только тогда, когда познакомитесь со степенями галактических Структур. Только после этих уроков вам будет четко обозначено, как возможно получать информацию из таких разных, как вы считаете, информационных каналов.
Н.С. Да, первая ассоциация не совсем подготовленного ума такова: вы там сидите с Иосифом Джугашвили и пьете чай. Хотя, разумеется, извините за натурализм, дело обстоит иначе... Ну ладно, вернемся к началу зимы 1917 года...
Несколько позднее, но при этой же встрече Иосиф Виссарионович объявился вновь:
Г.К. Вот сейчас снова подключился Иосиф Виссарионович... Он говорит, что предупреждал Ульянова о том, что нельзя посылать Троцкого в Брест, ибо тот за своим словесным истечением, водопадом, выбросит и ребенка. Так оно и случилось. «Троцкий был послан туда за отличное знание немецкого языка, но, видимо, он перепутал падежи, когда говорил с воюющей стороной...»
Иосиф Виссарионович извиняется, что он вливается в этот поток, но тем не менее он говорит, что его сегодня пригласили быть комментатором и оппонентом Ульянову.
Н.С. Иосиф Виссарионович, ваши отношения с господином Троцким не отличались большой теплотой и сердечностью... Скажите сами, как вы к нему относились?
И.В.С. Я всегда считал, что он дурак. Что он болтун и находка для шпионов. Так оно и вышло. Он так и повел себя в Бресте — как находка для противоборствующей стороны, для шпионов.
Н.С. Спасибо... Ну я даже и не знаю, с кем теперь говорить, кого спрашивать...
В.И.Л. Мы работаем над моими мемуарами...
Следующая наша встреча с ВИЛом, уже восемнадцатая по счету (а каждый разговор, как правило, едва укладывался в рамки полнометражной аудиокассеты, то есть продолжался не менее 90 минут), следующий разговор с Владимиром Ильичем начался так:
В.И.Л. Сегодня примите нас снова вдвоем.. Это Иосиф Джугашвили и я — ваш покорный слуга. Мы сегодня предстаем перед вами в образе простых смертных людей, которые волей судьбы были собраны в одно место и делали одну работу по строительству нового государства. Поэтому я вынужден просить принять нас обоих.
Н.С. Конечно, Владимир Ильич. Мы очень рады. Единственно, разрешите для начала уточнить: вы сейчас в оппозиции друг к другу или нет? Подскажите, как нам себя вести в такой непростой ситуации?
В.И.Л. У нас вполне нормальные и дружеские отношения.
Н.С. Хорошо. Мы надеемся, что Иосиф Виссарионович тоже будет как-то комментировать события. Очень интересна его точка зрения.
В.И.Л. Именно потому он здесь.
Г.К. Добрый день, Иосиф Виссарионович. Мы действительно рады... Столько путаницы во всех исторических документах; черное выдается за белое, а белое за черное, хотелось бы разобраться.
Н.С. Итак, 1918 год... Уже весной, в марте, высаживается иноземный десант в Мурманске в составе английских, американских и французских войск...
В.ИЛ. Минуточку, Николай Иванович... А отчего вы не спросите, почему мы вместе? Да потому, отвечу, что мы вместе всегда; помните, «дело Ленина-Сталина непобедимо!»?
Н.С. Владимир Ильич, я пытался в прошлый раз выяснить, где вы сейчас, в каких сферах бытия, почему, в общем-то, снова вместе? Но вы сказали, что мы поймем это тогда, когда изучим иерархию галактических Структур...
Г.К. Ну вот, он и говорит как раз, что должен внести поправку, чтобы не путали физический образ человека с той сущностью, которая теперь там, где ей и должно быть, — в своей нише.
...И далее, ближе к концу этой беседы, касаясь личности Иосифа Сталина, и в частности, почему он был избран Генеральным Секретарем, ВИЛ произносит монолог, который хочется воспроизвести почти полностью:
В.И.Л. Неукротимый Джугашвили яростно проводил свою политику на создание второго рукава партии. Вы уже знаете, что национальный вопрос, о котором говорил Иосиф Сталин, в то время очень четко стоял в нашей стране. Велась яростная травля друг на друга людей разных национальностей. То, что вы видите сегодня, — это уже было, и было как раз в первые годы, будем говорить уже так, Советской власти. Сталин неоднократно поднимал вопрос о разрешении этой проблемы. Но я находил все это преждевременным и, как вы помните, категорически противился созданию не только новой партии, но даже и разговоров на эту тему...
Вы, конечно, знаете, что в то время крупнейшими представителями национальностей являлись евреи, к которым у Иосифа Джугашвили было особое отношение. Он их, мягко говоря, не любил и все время повторял, что еврейская национал-болыиевистская партия уже есть, уже функционирует. Почему же нет другой партии, почему нет других меньшинств? Я отвечал, что ты ошибаешься, Иосиф, — нет у нас в стране еврейской партии, но он был упрям: «Как нет? Протри глаза, кругом одни жиды...»
Я хочу еще добавить, что в это время Иосиф Джугашвили проявил-себя настоящим революционным бойцом, не только бойцом, но и руководителем, и грамотным специалистом военных действий. Налицо прирожденный талант; проявилась его изначальная сущность — умело передвигать фишки в военной игре. И вы знаете, что многие решающие битвы Джугашвили выигрывал.
Н.С. Да, он был удивительно целенаправленный и потому везучий человек; везучий во всем.
В.И.Л. Я преклонялся перед ним за его твердость, властность, умение настоять на своем и умение побеждать в любой ситуации, Видимо, в пику ему я поставил свое непоколебимое упрямство. Вот это, еще раз повторяю, и явилось в то время моей главной ошибкой.
И наконец, предпоследняя встреча с Владимиром Ильичем началась тоже в присутствии Иосифа Джугашвили. Собственно, этот разговор и послужил причиной того, что мы с Гель Ет дали принципиальное согласие работать над МЕМУАРАМИ И.В. СТАЛИНА...
Н.С. Итак, сегодня 16 октября, четверг. Владимир Ильич, добрый день.
Г.К. Он говорит, почему только он, Владимир Ильич? Здесь со мной еще Иосиф Виссарионович.
В.И.Л. Добрый день, наши дорогие Гель Ет и Николай. Хочу сказать главное: Иосиф Сталин хотел бы в своих мемуарах рассказать о тех делах, которые творились в партии и государстве после 1924 года; он хотел бы добавить кое-что неизвестное истории, если вы согласны работать в этом направлении...
Г.К. А вот сейчас говорит уже Сталин... Он спрашивает нас о нашем желании или нежелании...
Н.С. Это очень интересное предложение... Конечно, желание у нас есть, это несомненно, однако меня лично смущает вот что. После 1924 года страна пошла не по ленинскому пути... Взять хотя бы кульминацию — 1937 и 1938 годы... Мемуары требуют искренности, правдивости...
И.В.С. Вас не должно это смущать. Еще раз повторяю: в своих воспоминаниях я хотел бы рассказать о том, что творилось в партии и в государстве, рассказать о себе; разумеется, рассказать искренне и правдиво.
Г.К. Иосиф Виссарионович, я думаю, что нельзя меня сейчас приобщать к вашим вибрациям — они очень сильные... A-а, понимаю, мне поясняют, что вибрации такие мощные, потому что их одновременно двое. «Но когда я буду один, — говорит Иосиф Виссарионович, — я приму все меры предосторожности, чтобы вам не навредить».
Н.С. Я так и думал иногда, что вслед за МЕМУАРАМИ Владимира Ильича должна проявиться еще какая- то интересная тема... Что ж, я рад, и я вздыхаю с облегчением: МЕМУАРЫ Иосифа Виссарионовича Сталина — это конечно чрезвычайно интересно. И конечно же, мы согласны.
Г.К. Да, мы согласны. Если к этому времени с нами ничего не случится... Вот Иосиф Виссарионович говорит: «Не бойтесь. Никто вас даже пальцем на тронет...»
Н.С. В мемуарах Сталина, вполне понятно, будет много политики... Еще живы, кто помнит те времена. Я и сам, хоть и был мальчишкой, хорошо помню март 1953 года, похороны вождя и великую народную скорбь. Воистину великую всенародную скорбь — я свидетель...
Г.К. Иосиф Виссарионович говорит, что всю работу мы разобьем на три этапа: расскажем о личности Сталина, затем о жизни государства с 1924 по 1953 год, и
отдельно прозвучит тема военных действий. Но война будет показана штрихами, как вехи его — «моей биографии, — говорит он. — Это не будет пособие к истории, это будут только мои мемуары»... И еще Иосиф Виссарионович хочет, чтобы эту книгу назвали так: «Мои воспоминания о России».
Н.С. Очень хорошо. Мы знаем, что под Россией Иосиф Виссарионович подразумевал весь Советский Союз. Нас ждет нелегкая, но увлекательная работа, мы согласны...
Карпова Г.А., Сиянов Н.И. - Интервью со Сталиным. Год 2006. Секретные мемуары - информация о прошлом и будущем России
Оценил 1 человек
1 кармы