Произведения искусства часто обретают особую популярность, если о них ходят легенды или если они неожиданно оказываются не тем, чем кажутся на первый взгляд. «Культура.РФ» раскрывает секреты известных — и не очень — русских картин.
"Монахиня" Ильи Репина
С портрета на зрителя задумчиво смотрит молодая девушка в строгой монашеской одежде. Образ классический и привычный — он, вероятно, не вызвал бы у искусствоведов интереса, если бы не мемуары Людмилы Алексеевны Шевцовой-Споре — племянницы жены Репина. В них обнаружилась любопытная история.
Для «Монахини» Илье Репину позировала Софья Репина, урожденная Шевцова. Девушка приходилась художнику свояченицей — и одно время сам Репин был ей серьезно увлечен, но женился на ее младшей сестре Вере. Софья же стала женой брата Репина — Василия, оркестранта Мариинского театра.
Это не помешало художнику неоднократно писать портреты Софьи. Для одного из них девушка позировала в парадном бальном туалете: светлое нарядное платье, кружевные рукава, высокая прическа. Во время работы над картиной Репин серьезно поссорился с моделью. Как известно, художника может обидеть каждый, но немногие могут отомстить так изобретательно, как это сделал Репин. Обиженный художник «переодел» Софью на портрете в монашеские одежды.
Историю, похожую на анекдот, подтвердила рентгенограмма. Исследователям повезло: Репин не счистил первоначальный красочный слой, что позволило в деталях рассмотреть подлинный наряд героини.
"Аллея парка" Исаака Бродского
Не менее интересную загадку оставил для исследователей ученик Репина — Исаак Бродский. В Третьяковской галерее хранится его картина «Аллея парка», на первый взгляд ничем не примечательная: работ на «парковую» тематику у Бродского было много. Однако чем дальше в парк — тем больше красочных слоев.
Один из исследователей обратил внимание, что композиция картины подозрительно напоминала другую работу художника — «Аллею парка в Риме» (Бродский был скуп на оригинальные названия). Это полотно долгое время считалось утерянным, а его репродукция была опубликована лишь в довольно редком издании 1929 года. С помощью рентгенограммы исчезнувшая мистическим образом римская аллея была найдена — прямо под советской. Художник не стал счищать уже готовое изображение и просто внес в него ряд нехитрых изменений: переодел прохожих по моде 30-х годов XX века, «отобрал» у детей серсо, убрал мраморные статуи и немного видоизменил деревья. Так солнечный итальянский парк парой легких движений руки превратился в образцовый советский.
На вопрос, почему Бродский решил спрятать свою римскую аллею, исследовали ответа не нашли. Но можно предположить, что изображение «скромного обаяния буржуазии» в 1930 году с идеологической точки зрения было уже неуместным. Тем не менее из всех постреволюционных пейзажных работ Бродского «Аллея парка» наиболее интересна: несмотря на изменения, картина сохранила очаровательное изящество модерна, которого в советском реализме уже, увы, не было.
"Утро в сосновом лесу" Ивана Шишкина
Лесной пейзаж с медвежатами, играющими на поваленном дереве, — едва ли не самая известная работа художника. Вот только замысел пейзажа Ивану Шишкину подсказал другой художник — Константин Савицкий. Он же и написал медведицу с тремя медвежатами: знатоку леса Шишкину мишки никак не удавались.
Шишкин безукоризненно разбирался в лесной флоре, в рисунках своих учеников замечал малейшие ошибки — то не так изображена кора березы, то сосна похожа на бутафорскую. Однако люди и животные в его работах всегда были редкостью. Тут и пришел на помощь Савицкий. Он, кстати, оставил несколько подготовительных рисунков и эскизов с медвежатами — искал подходящие позы. «Утро в сосновом лесу» изначально не было «Утром»: называлась картина «Медвежье семейство в лесу», а самих мишек на ней было всего двое. Как соавтор Савицкий поставил на полотне и свою подпись.
Когда полотно доставили купцу Павлу Третьякову, тот возмутился: платил за Шишкина (заказывал авторскую работу), а получил Шишкина и Савицкого. Шишкин, как честный человек, авторство себе приписывать не стал. Но Третьяков пошел на принцип и подпись Савицкого кощунственно стер с картины скипидаром. Савицкий позже от авторских прав благородно отказался, а медведей еще долгое время приписывали Шишкину.
"Портрет хористки" Константина Коровина
На обороте холста исследователи обнаружили послание от Константина Коровина на картоне, которое оказалось едва ли не интереснее самой картины:
«В 1883 году в Харькове портрет хористки. Писано на балконе в общественном саду коммерческом. Репин сказал, когда этот этюд ему показывал Мамонтов С.И., что он, Коровин, пишет и ищет что-то другое, но к чему это — это живопись для живописи только. Серов еще не писал в это время портретов. И живопись этого этюда находили непонятной??!! Так что Поленов просил меня убрать этот этюд с выставки, так как он не нравится ни художникам, ни членам — г. Мосолову и еще каким-то. Модель была женщина некрасивая, даже несколько уродливая».
Константин Коровин
«Письмо» обезоруживало прямотой и дерзким вызовом всему художественному сообществу: «Серов еще не писал в это время портретов» — зато их писал он, Константин Коровин. И он же якобы первым использовал приемы, характерные для того стиля, который потом назовут русским импрессионизмом. Вот только все это оказалось мифом, который художник создал намеренно.
Стройная теория «Коровин — предтеча русского импрессионизма» была беспощадно разрушена объективными технико-технологическим исследованиями. На лицевой стороне портрета нашли подпись художника краской, чуть ниже — тушью: «1883, Харьков». В Харькове художник работал в мае — июне 1887 года: писал декорации для спектаклей Русской частной оперы Мамонтова. Помимо этого, искусствоведы выяснили, что «Портрет хористки» был выполнен в определенной художественной манере — a la prima. Эта техника масляной живописи позволяла написать картину за один сеанс. Коровин начал использовать эту технику только в конце 1880-х годов.
Проанализировав эти две нестыковки, сотрудники Третьяковской галереи пришли к выводу, что портрет был написан только в 1887 году, а более раннюю дату Коровин дописал, чтобы подчеркнуть собственное новаторство.
"Мужчина и колыбель" Ивана Якимова
Долгое время картина Ивана Якимова «Мужчина и колыбель» вызывала недоумение искусствоведов. И дело было даже не в том, что подобного рода бытовые зарисовки абсолютно не характерны для живописи XVIII века — у лошадки-качалки в правом нижнем углу картины слишком неестественно натянута веревка, которая логически должна была бы лежать на полу. Да и рановато было ребенку из колыбели в такие игрушки играть. Также камин и наполовину не поместился на холст, что выглядело очень странно.
«Просветила» ситуацию — в прямом смысле — рентгенограмма. Она показала, что холст был разрезан справа и сверху.
В Третьяковскую галерею картина поступила после распродажи коллекции Павла Петровича Тугого-Свиньина. Ему принадлежал так называемый «Русский музеум» — коллекция живописи, скульптуры и антиквариата. Но в 1834 году из-за финансовых проблем коллекцию пришлось продать — и картина «Мужчина и колыбель» попала в Третьяковскую галерею: не вся, а только ее левая половина. Правая, к сожалению, была утеряна, но увидеть работу целиком все-таки можно, благодаря еще одному уникальному экспонату Третьяковки. Полный вариант работы Якимова обнаружился в альбоме «Собрание отличных произведений российских художников и любопытных отечественных древностей», где собраны рисунки с большей части картин, входивших в коллекцию Свиньина.
Автор: Полина Пендина
Оценили 26 человек
39 кармы