Удивительно, насколько одинаковы сейчас тенденции, происходящие в самых различных областях. Идет ли речь о вещах «конкретных», таковых, как продукты питания, одежда или бытовая техника, или о явлениях более «общих», к примеру, об образовании или здравоохранении – везде можно отметить одно. А именно – то, что чем дальше, тем менее пригодными они становятся для… исполнения тех функций, ради которых и создавались.
В том смысле, что продукты питания превращаются в какую-то странную субстанцию, с сомнительной пищевой ценностью, и вкусом, определяемым исключительно химическими добавками. Причем, это не только тенденция не только для РФ, где засилье суррогатов принято объяснять общей бедностью. Нет – подобное превращение охватывает весь мир, включая США со всем его богатством. Да, пока еще существуют отдельные «островки нормальной еды» - к примеру, в Европе – но чем дальше, тем меньше их остается. Тем более, что в условиях надвигающегося кризиса все сложнее становится удерживать существования «местного» сельского хозяйства – то есть, хозяйства, не включенного в мировое разделение труда и работающего лишь на местный рынок. А ведь именно это и выступало источником качественных продуктов.
То же самое можно сказать и про одежду. Которая, во-первых, становится все менее прочной – давно уже миновали те времена, когда джинсы можно было носить даже не годами, а десятилетиями. И сейчас найти вещь, пригодную к носке хотя бы на протяжении нескольких сезонов, очень и очень проблематично. Но самое интересное в указанной тенденции даже не это. А то, что все более превращающиеся в одноразовые вещи вдобавок ко всему еще приобретают все более странный и малофункциональный вид. В том смысле, что чем дальше, тем меньше они выполняют свою главную функцию, ради которой одежду изготавливали в течение тысячелетий – защиту от воздействий внешней среды. И одновременно – все более превращаются в нагромождение нелепостей, далеких от любого соприкосновения с эстетикой. Та же «высокая мода» давно уже стала каким-то собранием даже не фричества, а откровенного торжества безобразного. В том смысле, что ничего, кроме безобразного и нелепого, там давно нет. Впрочем, это не было бы проблемой, если бы тенденции «оттуда» не переносились в нормальный мир. Но нет – этот процесс идет, и идет довольно активно… (Скажем, та же «рваная одежда» или шаровары фасона «обосрался и пошел» широко наблюдаются в повседневной жизни.)
* * *
Но если с вопросом «порчи» продуктов, одежды или иных товаров – начиная с предметов обихода и заканчивая автомобилями – еще можно как-то смириться, то вот «порча» системных, структурно-важных вещем, таких, как образование или здравоохранение вызывает серьезную тревогу. Самое же неприятное тут то, что данный процесс проистекает совершенно независимо от того, насколько с ним пытаются бороться. А скорее наоборот – как только начинается «борьба за качество», то последнее резко падает. Об этом, впрочем, я уже неоднократно писал и повторяться тут не буду. Отмечу только то, что этот процесс так же не является исключительно российской особенностью – а напротив, РФ переживает равно те же проблемы, что и весь мир. Про то же образование и его кризис много пишут и в США, и в Европе, и в Японии (!). (Хотя последняя страна, вроде бы, издавна славилась высоким уровнем знаний.) То же самое и про медицину – несмотря на то, что средства в данную область текут огромным и все возрастающим потоком, все больше становится опасений даже не в том, что они используются все хуже и хуже. Нет, чем дальше – тем больше становится опасений о том, что та глянцевая картинка отрасли, что создается массмедиа, имеет малое отношение к реальности. И что стоит ожидать не стагнацию даже, а откат в прошлое – если честно, малоприятное.
И единственной причиной, не дающая упасть и образовательному, и здравоохранительному уровню развитых стран выступает наличие в целом здорового и образованного населения. Особенно того, что относится к старшим возрастам – от 50 и выше. Поскольку эти люди, выросшие в период «Золотых десятилетий» человечества, получили одновременно и хорошие знания, и огромный запас здоровья. (Впрочем, первый и второй критерий, в целом, взаимосвязан – человек образованный более склонен к здоровому образу жизни.) Именно поэтому современная статистика может показывать все более увеличивающуюся продолжительность жизни – даваемую как раз за счет большего выживания «старших возрастов». (Кстати, с этим же эффектом, только имеющим обратный знак, была связана аномальная советская сверхсмертность – когда люди жили, в целом, меньше, нежели это должно было быть при имеющимся уровне медицины, гигиены и питания. Дело в том, что тогда старшие поколения имели в «анамнезе» детство, юность и молодость, проведенную в доиндустриальном мире, с его традиционно высокой смертностью – и никакая развитая медицина не могла это перевесить. Впрочем, это – совершенно отдельная тема.)
Тут же стоит указать только на то, что подобная особенность создает несомненные проблемы в плане даже не выработки способа борьбы с указанной бедой, но даже в самом понимании того, что в современном мире что-то идет не так. Впрочем, что касается «обычных» товаров, то с ними дело обстоит равным образом – особенно, если речь идет о чем-то «долговременном», имеющем длительный период эксплуатации. А ведь такового очень много – это, прежде всего, разнообразная инженерная инфраструктура, начиная от дорог и заканчивая электростанциями – которая, по сути, и обеспечивает существование нашей индустриальной цивилизации. Это промышленные и жилые здания, это заводы, это, наконец, значительная часть военной техники. Все это создавалось в совершенно иную эпоху, по совершенно иным критериям, нежели сейчас. И поэтому прекрасно работает –порой настолько надежно, что порой единственным способом прекратить работу выступает волевое решение… заменить старые технологии на «нечто современное». Скажем – классическую энергетику на «зеленую». При этом официальной причиной данной замены объявляется нечто донельзя нелепое – вроде изменения климата. Ну, а реальной…
А реальной причиной является вполне обоснованное стремление производителей продавать как можно больше оборудования. Причем, желательно «современного» - поскольку, по «старым» технологиям осталось еще много «старых» же специалистов, получивших образование десятилетия назад, и съевших на своем деле ни одну «собаку». А вот по этой самой «зеленой фигне» делами заправляют современные «мальчики», для которых красивая презентация намного важнее скучных технических параметров. И которые в процессе подписания многомиллионных соглашений руководствуются чем угодно – кроме реального знания процесса. Причина подобного положения уже не раз объяснялась: дело в том, что в условиях работающей энергетической – да и любой иной – системы главным критерием продвижения по службе (и, как следствие, получение доступа к ответственным решениям), становится все что угодно, только не умение работать. Зачем – все же и так действует? А вот правильно составить доклад, обеспечить «продвижение продукта» или какой-нибудь «прорывной идеи» - это всегда востребованное дело.
* * *
Именно поэтому чем дальше, тем меньше реальные (технические) параметры становятся определяющими факторами в принятии решений, и тем больше оно начинает зависеть от чего-то другого. От чего – не важно, хоть от фазы Луны, сути это не меняет. В любом случае, продажи происходят не ради их. Вот тут то мы и подходим к пониманию сути разбираемой проблемы. Поскольку то же самое можно сказать и про все вышеуказанное – начиная с колбасы и заканчивая образованием. А именно – дело в том, что чем дальше, тем меньше практически все, что создается современным миром, начинает реально покупаться (приобретаться) ради какой-то практической цели. Точнее – ради цели, под которую изначально разрабатывался данный товар или услуга. В том смысле, что пылесос – чтобы пылесосить, сосиски – чтобы утолять голод, лекарства – чтобы бороться с болезнями, а образование – чтобы обретать знания. Теперь на смену всего этого приходит одна-единственная цель – продажа. Все, что делается – создается лишь для того, чтобы быть проданным. Не важно, прямо – когда граждане покупают в магазинах, или косвенно – когда речь идет о сложной системе государственного финансирования. (Как для школ, больниц или электростанций.)
Подобное общество совершенно издевательски получило название «потребительского», хотя на самом деле, оно должно было носить название «антипотребительское». В том смысле, что реальное потребление – то есть, удовлетворение членами социума своих настоящих потребностей – в нем находится на последнем месте. А главным, как уже было сказано выше, выступает акт продажи. Ничего удивительного в этом нет: как известно, в капиталистической экономике никакого потребления не существует. Есть только известный круговорот капитала – да, тот самый, Деньги – Товар – Деньги’. (Или Товар – Деньги – Товар', в зависимости от того, как смотреть – но это, разумеется, уже излишние подробности.) В том смысле, что основной задачей капитала является обеспечение своего прироста – пускай и через товарное производство. Впрочем, если можно обойтись без последнего – путем чистой спекуляции – то это еще лучше. Но даже если приходится делать что-то реальное – то лучше всего, чтобы это «что-то» было, во-первых, как можно дешевле. (По себестоимости – впрочем, это «правило» давно известно.) Ну, а во-вторых, чтобы оно было как можно лучше продающимся.
И поэтому сложившаяся ситуация (с падением уровня удовлетворения потребностей при росте уровня продаж) может рассматриваться не просто, как нормальная – но как единственно возможная в текущих условиях. Поскольку для капитализма никакой задачи удовлетворения потребностей никогда и нигде не существовало. И существовать не может. И единственной причиной того, что ранее эта задача, все-таки, решалась, является то, что ранее капитализм находился менее развитой фазе, нежели сейчас. Хотя, если честно, то «порча товара» сопутствовала его развитию всегда – еще Маркс писал об фальсификации товаров, как о обычном явлении в свое время. Правда, тогда значительная часть их – как, к примеру, продукты питания – приобретались у мелкобуржуазных производителей, живущих наполовину представлениями докапиталистического мира, что сглаживала указанную проблему. Но даже в то время падение качества производимых товаров было актуальным. (Да что там говорить про продукты – даже в такой, казалось бы, нефальсифицируемой области, как создание военной техники, в то время были постоянные скандалы, связанные с, как бы это сказать помягче, не совсем высоким качеством. Особенно сильны они были в Российской Империи, как стране бедной и не имеющей колоний – куда можно было бы сбывать откровенных хлам. А потому, очень сильно страдающей от указанного момента.)
* * *
И лишь последующие события – а именно, Революция 1917 года и образование СССР – изменили данную тенденцию. Более того, они создали «обратное» направление, связанное с ростом качества всего – начиная с продуктов питания и заканчивая образованием. Но это, разумеется, уже совершенно иная тема. Тут же стоит отметить только то, что с падением «Советской Тени» ничто уже не может мешать «истинной природе» капиталистического мира проявляться все сильнее и сильнее. Так что нет никакого основания думать, что сегодняшнее состояние «порчи вещей» может быть исправлено. Скорее наоборот – чем дальше, тем чаще нам будут встречаться такие ее проявления, о которых еще недавно было невозможно представить. И вот тогда известный миф о том, что «капитализм – есть качественные товары» будет разбит окончательно. Это – неизбежность, связанная с системными свойствами существующего мира. И одновременно – явление, ведущее к столь же неизбежным переменам. В конце концов, разве еще лет десять назад утверждения о том, что при конкуренции продукты становятся хуже не казались бредом? А сейчас о «соевой колбасе» говорят даже с телеэкранов.
Правда, сделать следующий шаг—после признания современного мира миром падения качества – кажется уже сложнее. Но это только так кажется…
Оценили 46 человек
58 кармы