20 августа во время обороны Ленинграда на Лужском рубеже отличился экипаж танка КВ-1 З. Г. Колобанова, подбивший в районе Гатчины (называвшейся тогда Красногвардейском) 22 немецких танка из засады.
В танке кроме командира Зиновия Колобанова находились: командир орудия старший сержант Андрей Усов, старший механик-водитель старшина Николай Никифоров, младший механик-водитель красноармеец Николай Родников и стрелок-радист старший сержант Павел Кисельков.
Танк Колобанова прибыл в 1-ю танковую дивизию 19 августа, где он был назначен командиром 3 танковой роты 1 танкового батальона. Ему дали приказ силами роты прикрыть три дороги, ведущие к Гатчине. Приказ был однозначен – «Стоять насмерть». Рота Колобанова в тот же день двинулась навстречу немцам, причем в каждый танк загрузили по два комплекта бронебойных снарядов, а вот осколочно-фугасные почти не взяли.
Осмотрев позиции на месте Колобанов отправил два танка на Лужскую дорогу, еще пару – на Кингисеппскую, а свой танк поставил в засаде на приморской дороге. Причем засада была устроена так, что перекрывала сразу два направления и находилась около Т-образного перекрестка. В районе засады был болотистый луг, так что обойти ее у немцев не было возможности.
На следующий день немцы двинули по всем дорогам. Сначала два экипажа из роты Колобанова отбили атаку на Лужском шоссе, а около 14:00 появились разведчики и на дороге, где стоял в засаде колобановский КВ-1. Следом за пропущенными разведчиками шли легкие танки. Это были Pz.Kpfw.35(t)) чешского производства.
Дождавшись, когда головной танк поравнялся с пристрелянным ориентиром, Колобанов приказал «Ориентир первый, по головному, прямой выстрел под крест, бронебойным — огонь!». Первыми выстрелами танкисты подбили первые три танка, в результате чего дорога была перекрыта.
Дальше огонь был перенесен на хвост колонны и были подбиты замыкающие танки. После этого на дороге началась давка, а немецкие танкисты не смогли организовать контратаки и вообще открыть толком ответный огонь. За полчаса боя были подбиты все 22 танка в колонне.
Обычно на этом описание боя заканчивают. Но на самом деле это была только первая часть Марлезонского балета, а вскоре началась вторая, которая многое объясняет в послевоенной статистике.
Дело в том, что на этом атака немцев не закончилась. Командиры Колобанова, понимая, что вторая атака будет, дали ему приказ перейти на вторую позицию. Там немцы его танк заметили, да и в атаку уже шли не Pz.Kpfw.35(t)), а Pz.IV – более серьезные танки огневой поддержки. В этом бою танки молотили друг друга от души, но никто никого не подбил. Колобанов больше о подбитых танках не докладывал, при этом у него в ходе боя разбились наблюдательные приборы и заклинило башню. В общей сложности по КВ-1 Колобанова было более 100 попаданий, ни одно из которых броню танка не пробило.
Что говорят историки по поводу этого боя? В немецкой статистике за 20 августа крупных потерь не зафиксировано. Что это значит? Что подвига и кучи подбитых танков не было? Не все так просто. В 65 немецком танковом батальоне 6 танковой дивизии, которая и атаковала Колобанова, с 23 августа по 4 сентября было списано как безвозвратные потери 14 танков. Кроме того, в сентябре в этом батальоне 3 роты немцы сводят в две смешанного состава. Остальные танки могли запросто отремонтировать. Напомним, что Колобанов после боя отступил, но у него была масса свидетелей, видевших 22 подбитых танка. Да и вторая немецкая атака была нужна как раз для того, чтобы оттащить подбитые танки в тыл. В пользу успешности засады Колобанова говорит и то, что 7 сентября командир танковой дивизии, которую он так «пощипал», был заменен.
Возникает еще один вопрос, почему несмотря на такой успех, лучшим танковым асом советских войск считается не Колобанов, а Лавриненко, погибший в 1941. Все просто. Уже 15 сентября Колобанов получил тяжелейшее ранение с контузией головного и спинного мозга, после чего будет долго лечиться в госпиталях и вернется в строй только в марте 1945 года. А потом он проживет еще долгую жизнь, в которой будут самые разные события.
Оценили 11 человек
18 кармы