Вслед за Данте

Добрый день, друзья! Доводилось ли вам читать «Божественную комедию» Данте? Лично на меня знакомство с ней подействовало так, что без всякого преувеличения, поделило жизнь на «до» и «после» – ни больше, ни меньше! До того глубокое погружение в самую суть мира и человека, до того живая картина (живая? хм, а ведь поэма-то вся о загробном мире...) – книга буквально что-то переворачивает, а что-то – раскрывает. Уверенно и горячо рекомендую её всем и каждому! 

«Комедия» оставляет безупречно целостное впечатление. Этому служит и чёткая структура книги, и, да позволят мне так сказать, «полное покрытие темы – от мельчайшей альфочки до самой крохотной омегуленьки». 

Напомню, поэма делится на три равные части: «Ад», «Чистилище» и «Рай» – в каждой из них по 33 главы с примерно одинаковым количеством строк. Каждая из этих частей сама по себе составила бы шедевр литературы, а вместе они... Впрочем, давайте как раз рассмотрим по-отдельности.

Традиционно принято считать «Ад» наиболее интересной частью книги. Рьяно не соглашусь, однако у такого взгляда есть свои резоны. Чем же всё-таки наполнится читатель, остановись он именно на «Аде»? Вероятнее всего, это будет страх. Страх наказания за грехи; намерение во что бы то ни стало избежать участи обитателей преисподней. «Лучше бы не грешить, а то ведь Бог накажет!..» – скажет, наверное, читатель-торопыга. Он окажется под тяжёлым впечатлением, и это будет яркой иллюстрацией концепции «карающего Бога».

Божий страх в рамках этой концепции будет состоять в страхе наказания, опасении прогневить всесильного судию. «Живи, как считаешь нужным, но если напортачишь – безальтернативно отправишься в ад! Бог видит всё, церемониться с тобой Он не станет». Собственно, вся роль Бога сводится здесь к гаранту неизбежности наказания.

Из истории мы можем проследить явную параллель с языческой картиной мира.

А если неожиданно подыскать аналогий в... череде дорожных знаков – это будут те из них, что имеют красный круглый ободок и перечёркивающую косую черту.

Люди здесь просто собраны вместе, никакой общности они не имеют, да и вообще – способны увидеть лишь самих себя. Никакого стремления к единению не предполагается. Аналогия в нашем мире – это скорее всего тюрьма, ну или стандартный трудовой коллектив, собранный для того только, чтобы выполнять работу.

* * *

Допустим, читатель пошёл дальше – и уже прочитал «Чистилище». Что здесь? А здесь к Богу карающему прибавляется ещё одна «функция»: теперь Он ещё и предписывающий. Ровно как те самые дорожные знаки голубого цвета.

Обратим внимание, сюда попадают люди за те же самые грехи, что и в ад: гордыня, жадность, чревоугодие, прелюбодеяние... Разница лишь в том, что человек, не истребивший в себе этих качеств, вынужден «отрабатывать» их в чистилище; а если он обратил их в конкретные действия против человека – идёт напрямую в ад.

Чистилище предписывает искупать грехи тяжкими усилиями – такими, что многократно превышают длительность земной жизни человека. Грешник вынужден мучительно идти в гору, до тех пор, пока Ангел не сотрёт с его лба «печать греха» (у Данте они представлены буквами «Р» – peccata, грех). Другими словами, грех нужно отработать, чтобы иметь надежду на спасение.

Здесь мы видим идею «торговли» греха и благодетели. По сути своей это то, чему учит Ветхий Завет. Говоря совсем общими словами, примерно здесь остановилось католичество. Где-то рядом стоит и Ислам.

По данной концепции, Богу следует угодить благими действиями – иначе придётся отрабатывать трудом. Это не беспросветные адские муки, но всё-таки муки, пусть и с надеждой на спасение. То есть труд становится одновременно наказанием и средством возврата долгов. Никакого созидательного смысла в него здесь не вкладывается. Даже жертва тут рассматривается не как служение тому, кому приносится, – а исключительно как оплата по счёту.

Аналогия в нашем мире – это, собственно, пресловутый социум – в том виде, в котором его удобно видеть «человеку природы и правды» (l’homme de la nature et de la verité).

Здесь у людей, на первый взгляд, есть общность, однако общность эта вынужденная, люди объединены по необходимости – и никак не по велению сердца. Можно провести параллель также с коллективом, в который попытались втиснуть идею командности, цели и миссии.

Божий страх здесь – это страх тяжких усилий и высокой цены.

Вообще «Чистилище» рисует картину «нормальной» человеческой жизни, наполненной вынужденностью и долгом.

Читатель, остановившийся здесь, получит впечатление ещё более тяжёлое – потому что ведь придётся «в поте лица добывать хлеб свой» – но уже с проблеском надежды.

* * *

Итак, доблестный читатель прочитал «Рай» (для меня, кстати, это любимая часть «Комедии»). Что теперь? – А вот теперь мозг решительно отказывается понимать что-либо. Да он и не должен. Просто-напросто, не его это вотчина. Рассудок и логика заканчиваются «в пределах земного шара».

Дальше – чувства. Дальше – настоящий человек, человек света, если хотите, но уже не «природы и правды».

Труд здесь превращается в служение и становится самоценным. Только здесь он начинает созидать. Труд и служение здесь – не обязанность, а право. Жертвенность – это тоже право, которое ещё надо заслужить! Высшие здесь служат нижним – и это единственно возможная естественная иерархия. Обратите внимание, если тут и существует логика, то она обратная – ну, или то, что принято называть безумием.

Дорожный знак «конец зоны всех ограничений». Казалось бы, красотища!? А погодите. В этом и ответственность. На этой ступени сияет Любящий Бог – а это значит, что Он не карает и не предписывает; Любовь Его – это абсолютная свобода человека. Но кто отделит свободу от ответственности?

Здесь по-настоящему появляется единение людей – до той степени, что они составляют уже единое тело. Аналог в жизни – семья – но в исконном понимании, не отравленном ядом мертвящего социума. Или коллектив – такой, в котором люди не видят себя, а видят единый организм, призванный... опять же ко служению. Заслуживший право служить. Подчеркну: служение здесь – не обязанность, а право. Обязанность же состоит в том, чтобы просить помощи для другого.

Только на уровне рая у Данте творится история, только здесь рождаются смыслы, только здесь есть движение. Движение не человека, но мира – не искупительное, но созидающее; не во спасение жизни, а... именно сама жизнь!

Божий страх здесь – это страх ненароком бросить тень на саму Любовь. И это как раз то, что ещё осталось в Православии; то, что хотел донести миру Христос.

Боюсь, что прозвучит это громко и самонадеянно, но именно «Рай» Данте вернул ощущение того, что «я – дома». И как же хочется обрести этот дом... уже здесь, на земле!

* * *

Мира, любви и тепла вам, друзья!

;-)