О чем разговаривать с девушками на вечеринках (часть 1)

Что вы знаете об интриге?

 Меня в школе девочка однажды позвала на свидание прямо на лекции о вреде СПИДа. Вот это была интрига!

 ...

 Начало 90х. Систему советского образования еще не развалили, отлаженная годами и десятилетиями гигантская машина еще работала -- хотя авторитет профессии учителя упал ниже плинтуса. Впрочем, как и любой настоящей профессии в то время... Советская рабочая аристократия в одну ночь превратилась в тыкву. А тогда как раз началась волна паники -- ВИЧ, СПИД, мы все умрем, если не перестанем колоться многоразовыми шприцами и не покроемся слоем презервативов (я почти не шучу). И министерство образования дало команду -- дети должны знать о Спиде все.

То есть, о сексе ладно, сами разберутся. Наша учительница биологии даже не появилась в классе, когда мы проходили параграф о половых органах и размножении хомо сапиенс. Когда мы в тот день пришли в класс, напускно посмеиваясь и подначивая друг друга, на доске было написано "Задание. Прочитать параграф такой-то". И все. Мы, конечно, весь урок ходили на ушах, кто-то даже попытался перенести рисунок из учебника на классную доску (нас спасло отсутствие у героя художественного таланта... Павленский, ты?), но чувствовалось в этом кураже некоторое... разочарование.

А вот СПИД. Это как предполагается, что у вас когда-нибудь будет машина, ездить вы еще не умеете и учитесь по таинственным рассказам тех, кто машину уже водил (или врал, что водил... или, как максимум, за руль трогал и по капоту гладил), но покрышки меняете виртуозно. В теории.

А на практике едва не теряете сознание, стоит проезжающей мимо свеженькой "девятке" моргнуть вам фарами. Какие уж тут покрышки...

Конечно, нас в какой-то мере выручали "автомобильные журналы", да и по кабельному самой поздней ночью начали показывать передачи о ремонте машины своими руками (...mélodie d'amour chantait le coeur d'Emmanuelle... пам-па-ба-па)...Там на заставке была юная "ламборджини", но молодой автомеханик в комбинезоне на голое тело возился обычно почему-то с потертой немецкой "легковушкой", иногда с двумя, обильно потея, а иногда вызывал себе на помощь целую команду автомехаников -- видимо, сложный случай... Впрочем, я отвлекся, простите.

Но сам факт. Школа дала нам не секс, а спид.

До сих пор помню слово в слово свою объяснительную для Железной Кати, нашей классной:

"Я пропустил лекцию о вреде Спида, потому что все это давно знаю". Дата. Подпись. И я не лукавил -- с моей тогдашней памятью я мог цитировать текст лекции слово в слово. Еще с первого раза, заметьте, а не с пятого. Ну и немного рисовался своей дерзостью, не без этого.

Катя прочитала объяснительную, кивнула. За ее жесткими голубыми глазами что-то мелькнуло. Она растянула губы в "ниточку", как делала всегда, когда прятала улыбку.

- Ничего не знаю! Сегодня на лекции должен быть. Точка, - сказала Катя. На тот момент я еще не видел фильмов с актрисой Кэтрин Хепберн. Когда через много лет я посмотрел "Калифорнийскую историю", то сразу узнал -- это же наша Катя! Стальная леди с осанкой балерины, красивым худым лицом и манерами бархатного диктатора. У нее дома -- тысяча кошек, шептались девчонки. Ну не тысяча, тут они соврали. Кошек пять, шесть... не больше десяти. Ну, двенадцать от силы. Катя вела историю и была влюблена в Древний Рим и Гая Юлия Цезаря. "Она сумасшедшая", шептались девчонки, которые регулярно пили чай у нее в гостях. Я пожимал плечами. Влюбленность в мертвого гения никогда не казалась мне сумасшествием. Наоборот, я считал, что у нас крутая классная. С ней не было скучно. Катя с порывистостью Говарда Хьюза увлекалась гороскопами, тайными доктринами, инопланетным вторжением, Блаватской, Кастанедой, "Как заводить друзей" Карнеги и Розой Миров, проводила в классе тесты "кто вы были в прошлом жизни" (мой ответ -- храмовая танцовщица в Антарктиде, с момента перерождения прошло 5000 лет) и "твоя будущая профессия" (военный и артист цирка), эсминцем Элдридж и тайной Плащаницы Христа, Бермудским треугольником и биоэнергетикой. Если бы в Вартовске было ролевое движение, Катя бы точно влилась в него, и играла бы Галадриэль, странноватую королеву эльфов.

Благодаря Кате я одно время собирался стать учителем истории и правителем мира. Желательно одновременно.

- Лекция в пять часов, - сказала Катя. - И не опаздывать! В этот раз так просто не отделаешься!

Я кивнул.

Уроки закончились, а лекция еще не началась. Времени было достаточно. Стояла весна. Сладковатый липкий аромат почек растекся по холодновато-прозрачному, с ледком по краям, воздуху.

Я вернулся домой из школы, разогрел суп в кастрюльке -- он чуть не выкипел, потому что я одновременно читал "Фаворита" Пикуля (в сто пятидесятый раз) и увлекся. Я съел пахнущий дымом суп-пюре, не отрываясь от книги, затем зажарил колбасу до черноты и тоже съел. Страницы летели. Вслед за ними летели кружки сладкого чая и куски хлеба. Турецкие пушки грохотали над Очаковым, ревели башибузуки, великан Потемкин срывал повязку с мертвого глаза и говорил Екатерине: "Ужель я вам стал противен?", из желтого мертвого глаза сочилась одинокая слеза... Русские гренадеры Суворова лезли на стены Измаила... "Урррра, робя-яты". Это был восемнадцатый век, век героев, побед и преступлений. Я жил там. Мне представлялось, как я вхожу в лагерь русской армии, приближаюсь к шатру Потемкина, я в зеленом мундире со шпагой на перевязи, выходит Светлейший князь в роскошном халате и смотрит на меня вопросительно. "Светлейший, завтра турки будут атаковать", говорю я. "Пойдут со второго редута в четвертом часу ночи. Нельзя спать", и добавляю "Очаков следует брать сейчас, сегодня, без промедления!". Великан пристально смотрит на меня сверху вниз, черная повязка на его глазу -- из блестящего шелка, он говорит: "Благодарю. Все ясно". Я добавляю: "Берегись яда, Григорий Александрович. Зубов приказал тебя отравить". Красивое лицо великана, с мощной челюстью, перекосится на мгновение от боли. А затем побелеет от ярости. Затем князь успокоится, он что-то для себя решил. "Спасибо", скажет Потемкин. Сунет руку в карман халата и достанет горсть бриллиантов -- Светлейший всегда таскает их с собой вместо игрушек. "Держи", скажет Потемкин и протянет мне. Бриллианты красивые, играют на солнце. "Нет", я помотаю головой. "Не надо мне награды. Я служу Отечеству". Пауза. "Береги себя, Гриша", скажу я, повернусь и пойду, пока он приходит в себя... Надо успеть к машине времени. "А кто такой Зубов?", слышу я в спину. Ничего, он узнает. Ку-ку, ку-ку, ку-ку... Кажется, это кукушка отбивает время.

Когда я посмотрел на часы, было пять минут шестого. Черт! Я вскочил, как ужаленный.

Это случилось. Я снова опоздал на лекцию.

...конец 1-й части.

Продолжение следует...