Удивительная судьба дворцового гренадера Гавриила Иванова

6 3406

Была в русской императорской армии одна небольшая по численности, но очень известная часть - рота Дворцовых гренадер

Эта уникальная воинская часть была создана в октябре 1827 году по особому указу императора Николая I из наиболее отличившихся в войне с Наполеоном солдат-ветеранов гвардейских полков. Существовала часть до самой революции. По традиции пополнялась рота прослужившими обычно не менее 20-25 лет, особо отличившимися в походах против неприятеля и наиболее заслуженными нижними чинами гвардейских полков. В отличие от любой другой гвардейской части, офицерами в этой роте могли стать только награжденные за храбрость ветераны, выслужившиеся в офицеры из рядовых солдат.

Служба роты состояла в основном в постоянном надзоре за деятельностью дворцовой обслуги - на гренадер была возложена охрана за всеми материальными ценностями и сокровищами, находившимися в помещениях Зимнего дворца и Эрмитажа. Кроме того, старики-ветераны принимали участие во всех торжественных мероприятиях Императорского двора и парадах.

Почетная служба для стариков-ветеранов. Каждый из них - живое воплощение доблести и славы русской гвардии.

Но, после «турецкой» войны 1877-1878 гг. русская армия войн не вела более двадцати лет. За довольно долгое мирное время двух последних десятилетий XIX века новых ветеранов, увешанных Георгиевскими крестами и медалями за бои и походы, взять было (тем более в петербургских гвардейских полках) просто неоткуда. Тогда император Николай II разрешил на освобождавшиеся в роте Дворцовых гренадер ваканты брать заслуженных ветеранов и из армейских частей.

Именно так в начале ХХ века роту пополнили ветераны "похода в Китай" (подавления Ихэтуаньского восстания в Китае 1900-1901 гг.) и русско-японской войны 1904-1905 гг., в которых не участвовали гвардейские полки.

Просматривая списки заслуженных ветеранов, зачисленных тогда в роту, я увидел одного унтер-офицера, выделявшегося из общего ряда. От всех остальных своих товарищей он отличался тем, что был награжден «полным бантом», т.е. всеми 4-мя степенями Георгиевского креста. Остальные же имели один, от силы два креста. Заслужить «полный бант» за русско-японскую войну (очень неудачную для нас, к тому же не слишком продолжительную), да еще и для солдата имевшего за плечами более 25 лет службы (т.е. весьма немолодого человека), было практически нереально.

Заинтересовавшись, я открыл для себя весьма интересную историю. Надеюсь и вам будет интересно.

Начну с того, что главный герой этой истории - старший унтер-офицер 2-го гренадерского Ростовского полка Гавриил Иванович Иванов, хотя и стал полным георгиевским кавалером, ни в одной войне не принимал участия. Вот вам уже интрига! Интересно? Тогда читайте дальше ;)

Поступил он на военную службу в ноябре 1880 года. Простого крестьянского парня из села Залучье Старо-Русского уезда Новгородской губернии направили для прохождения службы во 2-й гренадерский Ростовский полк. Полк этот, один из старейших и наиболее прославленных в русской армии, квартировался в Москве.

Связывать свою жизнь с армией парень вовсе не планировал. Он надеялся отслужить свои положенные тогда 6 лет, и вернуться в родное село. Но все решил случай...

полковник Николай Михайлович Пржевальский

Как раз перед этим, в 1867-1878 гг., энергичный офицер и исследователь Николай Михайлович Пржевальский совершал дерзкие, безумно смелые экспедиции длительностью по 2-3 года в неведомую глубь Азиатского континента. Его протяженные маршруты, как лучи прожектора, освещали неизвестные дотоле обширные пространства. Нарисованная им научная картина природы Дальнего Востока и Центральной Азии своей новизной изумила ученых всего мира и поставила Пржевальского в один ряд с великими путешественниками-первооткрывателями, совершившими прорыв в познании других частей земного шара – Колумбом, Магелланом, Гумбольдтом, Ливингстоном и др. 

Это были годы расцвета российской науки и культуры, подъема русского самосознания. В России все газеты и журналы много писали об отважном путешественнике Пржевальском, который был кумиром молодежи, всего русского общества. Его слава была сродни триумфу Юрия Гагарина на заре орбитальных полетов. Многие молодые люди мечтали испытать себя и осуществить нечто подобное.

Одним из таких мечтателей-романтиков был 19-летний Петр Козлов. Он родился в семье торговца скотом, в детстве с отцом по торговым делам не раз отправлялся в длительные путешествия из родной Смоленщины на далекие Малороссийские ярмарки. Тогда, вероятно, в нём и зародилась страсть к путешествиям. Благодаря пытливому и любознательному характеру он рано пристрастился к книгам, особенно к книгам о первооткрывателях и географических открытиях, которыми буквально зачитывался. Главным героем для юноши был был русский путешественник Николай Пржевальский. Газеты и журналы были полны сообщениями о его географических открытиях. Его портреты печатались почти во всех периодических изданиях. Молодежь с восторгом читала увлекательные описания путешествий Пржевальского, и не один юноша, читая об открытиях и подвигах этого замечательного путешественника, загорался мечтою о таких же подвигах. Петя Козлов жадно ловил все, что печатали о его кумире. Статьи и книги самого Пржевальского зажгли в нем романтическую любовь к просторам Азии, а личность знаменитого путешественника в воображении юноши принимала облик почти сказочного героя.

И надо же такому случиться, что однажды вечером, когда он сидел на улице и смотрел на звезды, к нему подошел и заговорил сам знаменитый путешественник. Николай Михайлович подыскивал себе уютный уголок для имения, в котором мог бы в промежутках между путешествиями писать книги. Так он и оказался в местечке Слобода, где готовясь к поступлению в учительский институт, подрабатывал делопроизводителем в конторе местного пивоваренного завода Петя Козлов.

Почувствовав в Козлове человека, искренне любящего дело, которому он сам был беззаветно предан, Николай Михайлович Пржевальский принял горячее участие в жизни юноши. Осенью 1882 года он поселил молодого человека у себя и стал руководить его учебными занятиями.

Петр Козлов твердо решил в ближайшем будущем стать спутником Пржевальского в его путешествиях. Но это было не так просто. Пржевальский составлял свои экспедиции исключительно из военных. Поэтому Петру волей-неволей надо было сделаться военным. Но, прежде всего, он счел для себя необходимым закончить среднее образование. В январе 1883 года Козлов успешно сдал экзамен за полный курс реального училища. После этого он добровольно поступил на военную службу "вольноопределяющимся".

Статус вольноопределяющегося в русской армии получали молодые люди, отправлявшиеся на военную службу по собственному желанию имея образование не ниже полного среднего. По сравнению с подавляющим большинством солдат, даже грамотой не владевших, они имели значительные привилегии в службе: как по сроку (в зависимости от уровня образования срок службы значительно сокращался; так, человек обладавший полным средним образованием, служил всего три года вместо шести, а с высшим — вообще только один год), так и по довольно большому количеству послаблений (они могли проживать не в казарме, а вне части; кроме того, не привлекались к хозяйственным работам). Вольноопределяющиеся рассматривались армейским командованием как офицерский резерв на случай войны, поэтому перед увольнением в запас они сдавали экзамен на офицерское звание. В случае его успешной сдачи, они числились уже подпрапорщиками (низшее офицерское звание) запаса.

Полковник Генерального штаба Николай Михайлович Пржевальский определил своего протеже на службу во 2-й гренадерский Ростовский полк, где служил его старый сослуживец, не раз сопровождавший путешественника в экспедициях в качестве помощника, старший унтер-офицер сверхсрочной службы Петр Нефедов. Когда-то, молодой капитан Пржевальский взял своего подчиненного солдата Нефедова в свою первую экспедицию в качестве денщика. Тот проявил себя с самой лучшей стороны, оказавшись незаменимым помощником путешественника. И во все свои последующие экспедиции, уже даже став полковником, Николай Михайлович всегда брал с собой старого товарища, организуя тому служебную командировку из полка.

По замыслу Пржевальского, унтер-офицер Нефедов должен был «натаскать» молодого Петра Козлова к длительному и опасному путешествию. Так и получилось — прослужив в полку три месяца вольноопределяющимся, Козлов был по распоряжению из Генерального штаба зачислен в состав 4-й Центрально-Азиатской экспедиции Пржевальского.

Так как экспедиция предполагалась довольно трудной и длительной (Николай Михайлович планировал не менее, чем двухлетнюю экспедицию), да еще и в глухих неизученных пустынных и горных районах, то в состав экспедиции, кроме собственно офицеров-исследователей, включали и конвой (в качестве охраны и поддержки). В состав конвоя экспедиции, по опыту предыдущих путешествий Пржевальского, входили: опытный армейский унтер-офицер (фактически «завхоз», заведовавший всем хозяйством экспедиции: снаряжением и вооружением, питанием и собранными коллекциями), по одному опытному, дисциплинированному и толковому солдату на каждого офицера (в качестве денщика, т.е. личного помощника), а также несколько казаков. 

С учетом района, где должна была проходить экспедиция, Пржевальский подобрал казаков конвоя в Забайкальском войске (в том числе и бурятов по национальности, знавших монгольский и китайский языки, письменность и обычаи местного населения) и Семиреченском войске [Семиреченская область — это район современного юго-восточного Казахстана и восточной Киргизии в районе озер Балхаш и Иссык-Куль]. Казаки — пограничники того времени — были отличными наездниками и охотниками, знали местные обычаи и языки, владели незаменимыми навыками следопытства и выживания в дикой природе, и в случае чего могли помочь отряду отразить вооруженное нападение.

Как сам Николай Михайлович писал позже в своей книге "От Кяхты на истоки Желтой реки": «…Таким образом окончательно сформировался личный состав экспедиционного отряда из 21 человека, а именно: начальник экспедиции; его помощники — поручик В.И. Роборовский и вольноопределяющийся П.К. Козлов; препаратор — младший урядник Пантелей Телешов, уже сопутствовавший мне при третьем путешествии; старший урядник Дондок Иринчинов — спутник всех моих прежних путешествий; новые казаки — Кондратий Хлебников, Никита Максимов, Григорий Соковиков, Бани Дарджеев, Семен Жаркой, Владимир Перевалов и Семен Полуянов; солдаты-гренадеры, привезенные из Москвы — Петр Нефедов, Гавриил Иванов, Павел Блинков, Михаил Бессонов; солдаты, выбранные из линейного батальона в г. Троицко-Савске — Алексей Жарников, Григорий Добрынин и Евстафий Родионов; наконец, вольнонаемные — обыватель г. Троицко-Савска Михаил Протопопов и таранчинец Абдул Юсупов. Тотчас по выборе новых солдат и казаков приступили к ежедневным упражнениям их в стрельбе из берданок и револьверов. Умение хорошо стрелять из тех и других ставилось, помимо всего прочего, непременным условием для окончательного зачисления в экспедиционный отряд».

По всей видимости, рядового третьего года службы Гавриила Иванова (как и Блинкова с Бессоновым) включили в состав конвоя по рекомендации старшего унтер-офицера Нефедова, назначенного фельдфебелем экспедиции. Скорее всего, кроме умения метко стрелять, исполнительности и ответственности солдата сыграло свою роль и то, что выросший в небольшом селе посреди глухих новгородских лесов, Гавриил Иванов с детства был умелым охотником, привычным к бивачной жизни.

конвой 4-й экспедиции Н.М. Пржевальского (1883-1886 гг.)сидят крайние слева: Петр Нефедов и Гавриил Иванов

Экспедиция, выйдя в сентябре 1883 года из Кяхты (небольшой городок на границе Бурятии и Монголии), пересекла Монголию и, пройдя по восточной окраине пустыни Алашань, перевалила через горы Восточного Тянь-Шаня и вышла к озеру Куку-нур. Затем экспедиция направилась в юго-восточный Цайдам, а оттуда, перевалив через хребет Бурхан-Будда, вышла в верховья реки Хуанхэ, к озерам Орин-нур и Джаран-нур, а потом в верховья реки Янцзы. Отсюда экспедиция вернулась в Цайдам, где обследовала его южную окраину и прилегающие хребты Кунь-Луня. Далее, перевалив через хребет Алтынтаг, она вышла в Восточную Кашгарию и к озеру Лоб-нор. Экспедиция обследовала южную часть Восточной Кашгарии и смежные с ней хребты Западного Кунь-Луня. Затем, по древней долине реки Хотан она пересекла пустыню Такла-Макан, вышла к городу Аксу и, перевалив через Тянь-Шань, закончила свой путь в городке Каракол Семиреченской области только в октябре 1885 года. В Петербурге участники экспедиции оказались только в феврале 1886 года.

Итогом этого путешествия длиной 7815 километров, длившегося больше двух лет, становятся богатейшие коллекции открытий: десятки новых видов птиц, млекопитающих, пресмыкающихся и рыб, а в гербарии - новые виды растений. Были нанесены на карты десятки тысяч квадратных километров доселе неизвестных земель.

Под руководством опытного наставника, молодые исследователи В.И. Роборовский и П.К. Козлов получили хорошую закалку, столь необходимую для преодоления тяжелых условий суровой природы Центральной Азии.

Кроме того, отряду не раз приходилось вступать в бой с численно превосходящими вооруженными группами местного населения. Их постоянно натравливали на горсть русских путешественников местные ламы, не желавшие мириться с появлением чужаков в доселе недоступных для европейцев районах «запретной страны» - Тибета.

Полковник Пржевальский, удостоенный за свои открытия многочисленных наград (все Географические общества, существовавшие тогда в мире, присвоили ему звание Почетного члена, он был удостоен высших наград за географические открытия всех ведущих европейских государств), был произведен в генералы. Сам же он также не поскупился на награды для подчиненных: поручик Всеволод Роборовский был награжден орденом святого Владимира 4-й степени (очень высокая награда, дававшаяся офицерам либо за выдающиеся заслуги, либо в качестве награды за 25 лет безупречной службы), а также получил от правительства персональную пожизненную пенсию 400 рублей в год. 

поручик Всеволод Иванович Роборовский после возвращения из экспедиции

Все остальные члены отряда - нижние чины, в том числе и вольноопределяющийся Петр Козлов, были награждены знаком отличия Военного ордена 4-й степени (т.е. Георгиевским крестом, хотя награда стала так называться только с 1913 года) за «смелость и беззаветную отвагу горсти русских людей устрашивших во много раз превосходивших их численно тангутов, привыкших к разбоям и убийствам, и спасших экспедицию, удаленную от родной России на тысячи верст». Кроме того, каждый член отряда получил персональную пенсию в 100 рублей в год (для сравнения, месячный оклад взводного унтер-офицера составлял тогда 6 рублей).

вольноопределяющийся П. Козлов после возвращения из экспедиции 

Возвратившись из своего первого путешествия, Петр Козлов отправился в военное училище, где успешно сдал квалификационные экзамены, и был произведен в офицеры. А наш герой, Гавриил Иванов, вернувшись обратно в полк, был произведен в унтер-офицеры. Тогда же он решил остаться на сверхсрочную службу. Ведь, кем он был в деревне? А кем стал в армии? Уважаемый даже старшими полковыми офицерами георгиевский кавалер, персональный пенсионер. Тем более перед глазами был пример Петра Нефедова.

Участники путешествия за годы экспедиции буквально стали одной семьей. Достаточно сказать, что Пржевальский добился распоряжения Генерального штаба об откомандировании в его распоряжение офицеров В.Роборовского и П.Козлова, а также пригласил к совместной работе своих старинных товарищей: вышедшего в отставку унтер-офицера Нефедова и казака-забайкальца Телешова. Все они трудились в смоленском имении Пржевальского Слобода на берегу озера Сапшо. Николай Михайловия писал свою очередную книгу - "От Кяхты на истоки Желтой реки. Исследование северной окраины Тибета и путь через Лоб-нор по бассейну Тарима", а остальные разбирали, описывали, документировали и систематизировали богатейший материал, привезенный из экспедиции.

Для тех, кто знал характер неутомимого Николая Михайловича, не было ничего удивительного в том, что в свои неполные 50 лет он и не думал "пустить корни" в деревне. Все это время он планировал свое пятое путешествие по Средней Азии.

Осенью 1887 года Пржевальский говорил: «Хочу еще раз сходить в Тибет, хочу посмотреть далай-ламу. Нужно двадцать-тридцать стрелков, и головой ручаюсь, что буду в Лхасе». Недоступная в то время для европейцев столица Тибета, резиденция далай-ламы, была его заветной мечтой — Пржевальский считал, что сумеет добиться встречи с главой буддийской церкви, что в свою очередь крайне положительно повлияет на репутацию России на всем Востоке и поднимет авторитет русского императора в Азии.

Великий путешественник предполагал, двинувшись из Каракола, пройти через Тянь-Шань на Аксу и по Хотанской реке в Хотан, далее через Керию и Черчен в Гас, где устроить склад под охраной казаков. Весной и летом 1889 г. – исследовать юго-западный Тибет к югу от Гаса, а осенью хотел двинуться в Лхасу.

Уже в марте 1888 года Императорское Русское географическое общество одобрило предоставленный Пржевальским план новой большой (конвой 27 человек) экспедиции в Тибет – Лхасу – Кам.

Николай Михайлович к планированию экспедиции подошел весьма основательно. В помощники себе взял проверенных временем и совместными походами Всеволода Роборовского и Петра Козлова. В конвой включили также хорошо себя зарекомендовавших в прошлой экспедиции унтер-офицеров Гавриила Иванова и Михаила Бессонова, казаков Семена Жаркого и Пантелея Телешова, в качестве проводников-переводчиков выступили опытные казаки: Николай Шестаков (Семиреченское войско) и бурят Бадма Баинов (Забайкальское войско). Бессменный спутник Пржевальского по прошлым экспедициям, опытнейший Дондок Иринчинов, не смог присоединиться к группе — бурят был крайне суеверен, а тут как назло ему приснилось, что если он присоединиться к путешествию, то живым домой уже не вернется.

18 августа 1888 года Пржевальский выехал из Петербурга на берега озера Иссык-Куль, в город Каракол, откуда должна была начаться экспедиция. Но незадолго до выхода экспедиции, выпив на охоте сырой воды из реки, он заразился брюшным тифом и 20 октября 1888 года скончался.

Прерванная смертью Пржевальского экспедиция откладывалась… Конечно, Всеволод Иванович Роборовский вполне мог заменить своего учителя, и Русское географическое общество, справедливо полагаясь на его блестящий опыт, считало необходимым продолжение экспедиции. Но глубочайшее уважение к памяти Пржевальского и скромность не позволили ни Роборовскому, ни Козлову занять его место, и Обществу не оставалось ничего другого, как назначить нового главу экспедиции.

Таковым оказался полковник Михаил Васильевич Певцов – несомненно, опытный путешественник. Он уже руководил двумя собственными экспедициями по Центральной Азии – в 1876 и 1878-1879 гг. Экспедиция впервые пополнилась геологом – горным инженером К.И. Богдановичем. Это была уже существенная реорганизация экспедиции.

полковник Михаил Васильевич Певцов

В прошлых путешествиях Н.М. Пржевальский сознательно отказывался от участия геолога, так как в геологических исследованиях видел самостоятельную задачу и особую важность. Он полагал, что присутствие геолога в экспедиции неизбежно привело бы к двоевластию, чего его характер допустить не мог.

Роборовский и Козлов становились, таким образом, помощниками Певцова в экспедиции (1889-1890 гг.), перед которой были поставлены новые задачи, ограничившие площадь исследований. Главной задачей экспедиции стало исследование Кашгарии и горных стран (хребет Кунь-Лунь), окаймляющих с севера Тибетское нагорье до меридиана озера Лоб-нор на востоке, обследование которых ранее ограничивалось узкой полосой до 35-й параллели. Предстояло найти и изучить существующие проходы внутри Тибета для подготовки новых экспедиций в глубь нагорья. Конвой был уменьшен с 25 до 12 человек — взяли в поход только самых опытных и проверенных.

Маршрут экспедиции начинался в городе Караколе и проходил через хребты Терской-Алатау и Кокша-Алатау в Таримскую впадину. Пройдя ее по периферии через Кашгар, Хотан, Керию и Черчен, экспедиция поднялась в горы Кунь-Луня (Русский хребет) и, обследовав этот район, вернулась через хребет Алтынтаг в Таримскую впадину к озеру Лоб-нор. Далее экспедиция направилась на север по среднему течению реки Тарим к городу Курля. Затем, пройдя в Баграшкульскую котловину, пересекла Восточный Тянь-Шань и вышла к городу Урумчи. Отсюда экспедиция направилась через Джунгарскую пустыню на северо-запад и, перевалив через отроги хребта Тарбагатай, вернулась в январе 1890 года в город Зайсан Семипалатинской области (на востоке современного Казахстана).

Экспедиция собрала богатейший географический и естественно-исторический материал, были исследованы значительные районы Восточного Туркестана.

Правительство высоко оценило результаты двухлетней работы. Руководитель экспедиции полковник Певцов был удостоен высшей награды Русского географического общества — Большой золотой медали. Кроме того, он был произведен в генерал-майоры, награжден орденом святого Владимира 3-й степени, а также получил пожизненную пенсию 500 рублей в год.

А унтер-офицер Гавриил Иванов по возвращению из экспедиции был награжден знаком отличия (медалью) ордена святой Анны — высшей наградой для нижних чинов за выдающиеся заслуги и отличие в мирное время. Кроме того, он был первым в России (и единственным), кто из нижних чинов получил Большую серебряную медаль Русского географического общества. К тому же, еще на 100 рублей в год была увеличена персональная пенсия.

Развивая успех предыдущих экспедиций, Русское географическое общество спланировало в 1893 году еще две новые экспедиции для изучения района Китая, примыкающего к богатейшей провинции Сычуань. Возглавить одну из них был назначен произведенный в штабс-капитаны Всеволод Роборовский.

Всеволод Иванович, приняв крайне лестное для него поручение, ответственно подошел к подбору людей и снаряжения. Все было сделано наилучшим образом. Экспедиция включала всего 13 человек. Помощником начальника экспедиции Роборовский взял своего старого друга поручика Петра Кузьмича Козлова, вторым помощником и переводчиком - Вениамина Федоровича Ладыгина. В конвой он также подобрал надежных и проверенных людей. Как испытанного, опытного и отлично подготовленного специалиста, первым из нижних чинов в состав экспедиции включили старшего унтер-офицера Гавриила Иванова.

На снимке из журнала "Разведчик" нижние чины и казаки из конвоя экспедиции В. РоборовскогоУнтер-офицер сверхсрочной службы Гавриил Иванов - сидит в центре (с бородой и Георгиевским крестом)

Экспедиция вышла из Каракола и в течение двух лет обследовала огромную территорию в горах Восточного Тянь-Шаня, Джунгарии, Гашунского Гоби, в Бэй-Шане, Нань-Шане и Восточном Тибете. Часть маршрута была пройдена Роборовским и Козловым раздельно. В Люкчуне, в Турфанской впадине, путешественниками была организована метеорологическая станция, действовавшая два года. Отряд исследовал Большой Юлдус, где до них не проходил никто из европейцев, и Люкчунскую впадину, сделал трудный переход в Хамийский оазис и прошел в Сачжоу, где в течение четырёх месяцев производились метеорологические наблюдения.

Тяжело представить, что пришлось преодолеть отважным первооткрывателям. Роборовский взялся за географически совершенно новую и наиболее трудную часть исследований в высокогорных районах Кунь-Луня и Северного Тибета, проводя работы на высотах свыше 5.000 м над уровнем моря. На больших пространствах это были холодные каменистые горные пустыни со скалистыми кряжами, совершенно лишенные населения, с редкой специфической растительностью, а чаще лишенные и ее, а о животном мире часто можно было судить лишь по редким остаткам выбеленных временем и морозом костей. Передвигаться было крайне тяжело: из-за низкого давления воздуха дыхание было затруднено. Это было гибельно для лошадей, несших основной экспедиционный груз.

Кроме того, Роборовский решил заняться изучением Нань-Шаня: пройдя через «Долину бесов» (от сильных ветров здесь постоянно гибли караваны) к городу Хами и далее, пересекая пустынные холмы Бей-Шаня, достигнуть оазиса Са-чжоу.

Нань-Шань с его сложными параллельными хребтами, огромная дикая Цайдамская впадина с озером Куку-нор и прилегающие нагорья уже Северного Тибета оказались особенно трудными для исследования из-за плохой проходимости и ужасающих ветров, снежных бурь и холодов. Ураганные ветры в Цайдаме валили с ног не только людей, но и вьючных лошадей и яков, составлявших караван экспедиции. Невероятные трудности путешествия искупались только новизной географических открытий и исключительным обилием разнообразной дичи. Именно эту часть горной страны, прилегающей непосредственно к Тибету, Роборовский покрыл наиболее густой сетью маршрутов, хотя свирепые бураны с морозами до -35°С были едва переносимы и требовали от путешественников необычайного мужества, выносливости и целеустремленности. Высоты на окраине Тибетского нагорья достигали 4.000 м, а склоны были покрыты наледями. Каждый день приближал путешественников к теплой долине Сычуани, долгие годы бывшей мечтой Пржевальского.

Последними маршрутами Роборовский достиг самых верховьев тибетских истоков реки Хуанхэ, и здесь в бурную ночь на 28 января 1895 г. произошло несчастье. Даже могучий организм Всеволода Роборовского не мог выдержать ужасного напряжения труднейших переходов: ночью в палатке у него произошел инсульт. Парализованной оказалась правая нога, нарушилась речь, мучили ужасные головные боли. Несколько дней стоянки не принесли изменений в физическом состоянии отважного исследователя. Возвращение экспедиции стало неизбежностью, и 5 февраля отряд выступил в обратный путь тем же маршрутом.

Вот только на этом злоключения небольшого отряда не закончились. О событиях, произошедших следом, лучше всего расскажет описание из наградного листа старшего унтер-офицера Гавриила Иванова знаком отличия Военного ордена 3-й степени, составленного по возвращении экспедиции:

«Отряд штабс-капитана Роборовского перенес много трудов и лишений от стужи, зноя и болезней, от отсутствия воды, пищи и корма для животных, а 13 Февраля 1895 года у подножия горы Алинэ-Мачин подвергся нападению шайки диких Тангутов, числом до 200 человек, которые предательски подкрались к биваку и открыли по нему огонь. Частично парализованный штабс-капитан Роборовский, поручик Козлов, унтер-офицер Иванов и урядники Баинов и Жаркой смело приняли бой, метким огнем выбили засевших за закрытиями Тангутов и рассеяли их с большим уроном, без потерь с нашей стороны. Благодаря такому образу действий, экспедиция спасла свои драгоценные коллекции от Тангутов и открыла себе свободный проход через их земли».

Экспедиция вернулась в Россию 21 ноября 1895 г., оставив за спиной путь почти в 20.000 км. По комплексу научных результатов (географических, зоологических, ботанических, этнографических и др.) эта экспедиция вошла в золотой фонд научных экспедиций РГО. Подвиг Роборовского был отмечен Большой золотой медалью – высшей наградой РГО.

маршрут экспедиции В. Роборовского 1893-1895 гг.

Вот только окончательно восстановить здоровье Всеволоду Ивановичу так и не удалось. В звании полковника, присвоенном ему за отличие, он был вынужден выйти в отставку и вернуться из Санкт-Петербурга в свою родную деревеньку Тараки, где прожил еще несколько лет. Скончался полковник В.И. Роборовский 5 августа 1910 года и был похоронен на кладбище в селе Овсище в 35 км от Вышнего Волочка.


Как вы уже наверно догадались, экспедиции РГО на этом не прекратились. Наоборот, чем больше открывалось нового, тем еще более широкие горизонты неизведанного открывались.

Наверняка никто из вас не удивится, узнав, что очередную экспедицию, запланированную на Тибет, было поручено возглавить ученику Пржевальского и соратнику Роборовского — Петру Кузьмичу Козлову.

капитан П. Козлов - руководитель экспедиции 1899-1900 гг.

В 1899 г. Петр Кузьмич Козлов совершил свое первое самостоятельное путешествие в качестве начальника экспедиции. В экспедиции участвовали 18 человек (из них 14 человек конвоя, основу которого составили хорошо знакомые, проверенные люди — участники предыдущих экспедиций). Маршрут начинался от почтовой станции Алтайской вблизи монгольской границы, далее он шел сначала по Монгольскому Алтаю, затем по Центральному Гоби и по Каму — почти неизвестной ученому миру восточной части Тибетского нагорья.

Экспедиция сделала подробные описания многочисленных физико-географических объектов маршрута — озер, истоков рек Меконга, Ялунцзяна (крупного притока реки Янцзы), ряда величайших гор, в том числе двух мощных хребтов в системе Кунь-Луня, неизвестных до тех пор науке.

Во время экспедиции путешественникам не раз приходилось пробивать себе дорогу кровопролитными сражениями с крупными вооруженными отрядами, численностью до 250—300 человек, натравленными на экспедицию местными ламами. Почти двухлетняя оторванность экспедиции от внешнего мира явилась причиной упорного слуха о полной ее гибели, дошедшего до Петербурга.

По возвращению из трехлетнего путешествия все нижние чины, участвовавшие в экспедиции, были представлены к георгиевским наградам. Для опытного Гавриила Иванова — уже третьей.

«Фельдфебель Гавриил Иванов, старший урядник Шестаков, старшие урядники Бадьма Баинов и Семён Жаркой, особенно полезные, как опытные; смелые люди, бывавшие в экспедициях Н.М. Пржевальского, М.В. Певцова и В.И.Роборовского, ставили интересы экспедиции выше собственных, а люди, бывшие в первый раз, старались не отставать в доблестях от уже бывалых товарищей и соревновать с ними. Воспоминания обо всех них будут всегда для меня дороги и приятны. Дай Бог всем им на долгие лета здоровья и благополучия» - так писал о своих спутниках в описании путешествия Петр Кузьмич Козлов.

В 1907—1909 гг. уже полковник П.К. Козлов совершил свое пятое путешествие (т.н. Монголо-Сычуанская экспедиция) по маршруту из Кяхты на Ургу (Улан-Батор) и далее в глубь Центральной Азии. Как вы уже наверно догадались, фельдфебелем экспедиции снова был опытнейший Гавриил Иванов.

Экспедиция ознаменовалась открытием в песках Гоби мертвого города Хара-Хото, давшего археологический материал огромной ценности. Исключительное значение имеет обнаруженная при раскопках Хара-Хото библиотека в 2000 книг, в основном на «неизвестном» языке государства Си-ся, оказавшемся тангутским языком. Это было исключительное открытие: ни в одном из иностранных музеев или библиотек нет сколько-нибудь значительной коллекции тангутских книг. Даже в таком крупнейшем хранилище, как Британский музей в Лондоне, тангутские книги встречаются лишь единицами. Прочие находки в Хара-Хото имеют также важное историко-культурное значение, так как наглядно рисуют многие стороны культуры и быта древнего тангутского государства Си-ся.

мертвый город Хара-Хото, открытый в пустыне экспедицией П. Козлова

Замечательна обнаруженная в Хара-Хото коллекция ксилографий (клише) для печатания книг и культовых изображений, указывающая на знакомство Востока с книгопечатанием за сотни лет до появления его в Европе.

Большой интерес представляет открытая в Хара-Хото коллекция печатных бумажных денег, являющихся единственной в мире коллекцией бумажных денег ХIII—XIV вв.

Раскопки в Хара-Хото дали также богатый набор статуй, статуэток и всевозможных культовых фигурок и более 300 буддийских изображений, писанных на дереве, шелке, полотне и бумаге. Богатейшие коллекции, привезенные из Хара-хото, открыли новый средневековый мир Центральной Азии и стали объектом изучения многих археологов, историков и филологов.

После открытия мертвого города Хара-Хото экспедиция П.К. Козлова тщательно изучила озеро Куку-нор с островом Койсу, а затем огромную малоизвестную территорию Амдо в излучине среднего течения реки Хуанхэ. Из этой экспедиции, так же как и из предыдущей, П.К. Козлов помимо ценного географического материала вывез многочисленные коллекции животных и растений среди которых оказалось немало новых видов и даже родов.

По результатам экспедиции все участники были отмечены наградами. Полными георгиевскими кавалерами стали: старший унтер-офицер 2-го гренадерского полка Гавриил Иванов и старшие урядники Верхнеудинского казачьего полка Забайкальского войска Семен Жаркой и Пантелей Телешов.

Вот так, не участвуя ни в одной военной кампании, стал полным георгиевским кавалером простой русский солдат Гавриил Иванов. 

маршрут экспедиций, в которых принимал участие П.К.Козлов во всех из них, кроме последней, его спутником был Гавриил Иванов

За годы, проведенные в экспедициях, простой русский солдат Гавриил Иванов прошел неизведанными тропами более 70 тысяч километров, десятки раз смотрел смерти в глаза, изнывал от жары и замерзал на горных перевалах, голодал и недосыпал, но всегда выполнял свою главную задачу — экспедиция каждый раз в полном составе возвращалась из путешествия. Тысячи уникальных находок, сотни поразительных открытий доставлялись в целости и сохранности в коллекции музее и научных обществ. 

И кто скажет, что не заслуженны кресты за мужество и героизм? Вот такой вот яркий пример того, что и в мирное время всегда есть место подвигу.

Заслуги старика-ветерана были по достоинству оценены — в 1911 году он был зачислен в состав роты Дворцовых гренадер, самой привилегированной части русской армии (достаточно сказать, что оклад простого солдата в этом подразделении втрое превышал оклад младшего офицера гвардии).

Достойное окончание достойной и славной карьеры.  


Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Вчера 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

Обсудить
  • Отличная статья! :thumbsup: :thumbsup:
  • :thumbsup:
  • :thumbsup:
    • KOZYR
    • 18 ноября 2017 г. 09:38
    :thumbsup:
  • Замечательный рассказ о замечательных людях! Примите мою благодарность!