Бой в украинском плену

Грядёт большой обмен пленными между народными республиками Донбасса и Киевом по предложению Виктора Медведчука в формате «306 на 72». С учётом соотношения пленных у обеих сторон, это не совсем справедливый обмен. И украинская сторона предлагает такой формат уже давно. Однако, основная проблема даже не в том, сколько будет освобождено, а в том, сколько и кто именно останутся неосвобождёнными.

Большие обмены 2014-2015 г.г. остались далеко позади. Вашингтон и Киев определилась со своей стратегией, выбрав «ольстерский вариант» саботажа невыгодных нынешней киевской власти минских соглашений, а Москва и Донбасс продолжают идти в их фарватере, хотя это одностороннее движение приводит только к не очень выгодным для ДНР и ЛНР последствиям. Например, к объявлению подконтрольным Украине демилитаризованного Донецком и Киевом в 2016-ом Широкино. Конечно, там и посёлка особо-то не осталось – одни руины, но факт явного нарушения договорённостей налицо и очень неприятен для Донецка.

Просьба Виктора Медведчука к Владимиру Путину в стенах отреставрированного Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря для многих прозвучала как гром среди ясного неба. Президент России пообещал украинскому переговорщику лично посодействовать решению вопроса с пленными по украинскому варианту и переговорить с Главами ДНР и ЛНР. Что в тот же день и сделал по возвращении в Кремль.

Думаю, данная просьба не была спонтанной и готовилась загодя. Понятен интерес Медведчука, который ответственный за обмены с украинской стороны. Понятен интерес Патриарха Кирилла, поддержавшего просьбу Медведчука – каноничная Украинская Православная Церковь подвергается давлению националистов, ставших на сторону других конфессий, и обмен пленными мог бы поспособствовать повышению авторитета УПЦ Московского Патриархата. Понятно даже желание российских властей хоть как-то сдвинуть зависший процесс реализации «Минска-2». Но вся проблема в том, что никто не видит основную причину того, почему Донецк и Луганск настаивают на полноценном обмене по установленной минским форматом формуле «всех на всех».

Причина здесь одна – Киев не желает отдавать ДНР и ЛНР ополченцев. Именно тех людей, которые реально воевали против националистических батальонов. Всем им вменили уголовные статьи и рассадили по украинским тюрьмам, объявив в Минске необменными по-украинским законам.

Логики «Минска-2» в этом нет в принципе. Но логика нынешней украинской власти вполне очевидна. Они объявили своим гражданам, что «террористы» Донбасса будут наказаны и демонстрируют им эту позицию. А отпустить этих людей для нынешних руководителей Украины равноценно политической смерти.

По этой причине, на блок-постах на Донбассе и просто в городах юго-восточной части Украины провели массовые захваты «сепаратистов». Людей задерживали просто за георгиевские ленточки, приписывая им в ходе «беспристрастного» следствия связи с Донецком и Луганском. И именно этих людей, многие из которых вообще не имеют отношения к войне в Донбассе, Киев готов отдавать взамен своих вполне реальных военнослужащих, пришедших в своё время в ДНР и ЛНР убивать людей за их отличную от украинских националистов позицию.

Конечно, и эти люди заслуживают свободы. Они стали заложниками ситуации. И их тоже нужно освобождать.

Однако, почему не заслуживают свободы те, кто реально встал на защиту свободы Донбасса? Почему их бывшие оппоненты на поле боя уедут по домам, а они останутся и дальше в украинских тюрьмах? Именно эти вопросы очень болезненны для Донецка и Луганска. И когда я говорю об обменах по украинской формуле, я всегда предлагаю поставить себя на место тех самых «уголовников»-ополченцев, которым в этом случае обмен не светит. Вы представляете себе, что чувствует человек, который воевал за народные республики, но волей судьбы попал в плен, ждёт освобождения по вроде бы договоренной формуле и узнаёт вдруг, что обмен произошёл без его участия?

Можно сколько угодно говорить о гуманности, о необходимости продвижения в минском фарватере, но факт остаётся фактом – это обмен крайне несправедлив к ополченцам. У многих дончан и луганчан это просто отобьёт охоту воевать за республики Донбасса, ведь, получается, попади ты в беду – тебя никто не вытащит из плена.

Самое интересное, что при подобном развитии ситуации для многих «брошенных» в плену ополченцев виноватыми останутся Донецк, Луганск и Москва, хотя руководство республик давно и безальтернативно настаивает в Минске именно на полноценном обмене.

Я прекрасно представляю, какой это может быть удобный «материал» для украинских спецслужб, и как они могут начать свою специфическую работу по перетягиванию этих людей с военным опытом на свою сторону. Многие ли пленные ополченцы выдержат психологическое давление? Честно говоря, в этой взрывоопасно ситуации боязно даже за идейных ополченцев, которые воевали и воюют сейчас не за себя, готовы отдать свои жизнь и личную свободу за то, чтобы наша земля и наши мирные люди были свободны от ущербной националистической идеологии. Эта взрывоопасная ситуация может подломить даже их. Тем более, что ополченцам-«уголовникам» в последнее время, как по заказу, сделали некоторые послабления на «зонах», наделив ранее бесправных сидельцев небольшими привилегиями. Например, они теперь кое-где даже имеют право голоса на собраниях «зэков», что весьма странно, особенно, если это происходит на Западной Украине. Что это – какой-то естественный процесс или, все же, хитрость украинских спецслужб, повлиявших на тюремных «авторитетов»? Как по мне, скорее, второе.

Есть ещё одна опасность в обмене, предложенном Медведчуком – признание позиции Киева по тем самым ополченцам-«уголовникам». Теперь Киев сможет навсегда вычеркнуть этих людей из обменных списков, на том основании, что их довод уже был однажды принят. В таком случае, дипломатическая борьба Донецка и Луганска за пленных ополченцев в Минске будет практически нивелирована.

Как видим, битва для многих пленных ополченцев продолжается и в плену. Моральная битва с коварным и хитрым врагом.

Битва эта не менее важна, чем реальный бой. И в ней у нас тоже могут быть потери. Наши боевые друзья могут стать нашими врагами. Увы…

«Фидель»