Хохмы с Сети. Выживание.

Специалист по выживанию

От дома до места моей учебы всего ночь пути на скором поезде. Я - студент, стараюсь уснуть на нижней боковушке недалеко от выхода . На одной из остановок слышу, как какая-то бабуся уговаривает проводницу пустить её в вагон. Та отказывается, говорит нет мест. Бабка жалостливо просит, мол очень надо, да ехать не долго, она в тамбуре постоять готова, только пусти!

Наконец, проводница сжалилась. В тамбуре правда стоять не разрешила, пустила в вагон, там теплее, зима все-таки. Вагон плацкартный, на всех полках спят люди, а бабуся бедная стоит одна одинёшенька в проходе. Минут через пять, как тронулся поезд, она обращается ко мне:

- Сынок, ты не спишь?

- Нет.

- Позволь мне в уголке около твоих ног посидеть, а то у меня ножки старые - не держат уже.

- Садись, бабушка, мне не жалко.

Проходит еще минут десять, только задремал, слышу:

- Сынок, ты бы ноги убрал немного, чтобы я могла спиной о стену опереться, тяжело так сидеть.

Убрал. Время идет, колеса стучат, сморило. Сквозь сон слышу, кто-то за плечо трясет:

- Сынок, ты не спишь?

- Сплю!!!

- Ты сынок, место мне уступи. Вон сколько третьих полок свободно, не мне же старой по ним лазить? Ты молодой, поспишь и там!

Слушаю я, что она мне на полном серьезе предлагает и такой меня смех разобрал. Всего час назад она готова была в тамбуре ехать, а теперь уже меня с моего места выживает!

Она смотрит на меня как на юродивого, даже отодвинулась немного. Я отсмеявшись, говорю:

- Спасибо за предложение, но нет. Вам разрешили сидеть, вот и сидите, а еще раз меня разбудите, снова в проходе стоять придется.

Обиделась бабулька, собрала свои котомки и направилась в глубь вагона. Через минуту я уже слышал её голос, наполненный знакомыми жалобными нотками:

- Сынок, можно я тут с краешку на уголочке присяду…

Губернатор заявил об отсутствии угрозы нашествия саранчи в крае - первой строкой на Mail.ru! 12 января! Только что! Бля, а я-то не ем, не пью, спать не могу - все за саранчу переживаю! Спасибо, Вениамин Иванович, в январе, наконец, успокоили, до лета можно дух перевести!

Знакомая торгует шубами, держит несколько павильнов в торговом центре.

А неподалёку от этого торгового центра, на рынке, сидит её злостный конкурент, Саша. Она считает, что он демпингует и уводит у неё клиентов. И если бы разрешили короткоствол, она бы лично пошла его и завалила, гада, козла вонючего. Саша этот её тоже взаимно любит, называет ведьмой, и мечтает, что б однажды ночью все её павильоны вспыхнули синим пламенем и сгорели к ебене матери. Вместе с песцами, норками, и молью. Потому что раньше Саша сидел в том же торговом центре, но "эта сучка крашеная", путём сепаратных переговоров с администрацией центра его оттуда выжила, и он вынужден был уйти на рынок.

Ну, вот такие простые, но от этого не менее высокие, отношения.

Сезон кончается, шубы надо срочно распродавать, и в минувшие выходные эта знакомая решила устроить оригинальную рекламную акцию. Знакомую эту, кстати, зовут Татьяна. И павильоны у неё, догадайтесь с трёх раз, правильно, тоже называются "Татьяна". И ещё у неё есть дочь, симпатичная длинноногая девка, то ли старшеклассница, то ли уже первокурсница, как то так. И вот в прошлую субботу берёт она свою дочь, ещё с десяток наиболее презентабельных её подружек, и наряжает их всех в самые что ни на есть пиздатые шубы из своего ассортимента. С целью, что бы они ходили дефиле в шубах нараспашку, сверкая голыми икрами, привлекая тем самым покупателей. Ясен пень, дефилировать девки должны неподалёку от входа на рынок, отбивая клиентов у вонючега козла. По ходу дефиле девки должны были раздавать визитки, и ещё у каждой в руках была такая наспех сделанная табличка с надписью "Татьяна. Дешевле только даром!" и номером мобильного телефона салона.

Успех акции был ошеломляющий!

Но немножко не такой как ожидалось.

Через час после начала акции к рынку подъехала милицейская газель, и на глазах честного народа всех этих девок, вместе с шубами, похватали, упаковали, загрузили, и увезли в сторону райотдела. Свинтили короче, как нынче принято говорить на жаргоне участников протестных акций.

Узнав об этом, хозяйка ноги в руки, кинулась своих домотканых моделек вызволять. А вызволив, на творческом подъёме, даже чаю не попив, метнулась на рынок, и вдрызг расцарапала морду своему ненавистному, ничего не подозревающему конкуренту. Будучи уверенной, что это именно он стуканул ментам на её мохнатую рекламную акцию. ("Не, ну а кто ещё, слушай?!!")

Вовремя подоспевшая охрана рынка не дала довести дело до смертоубийства, и по ходу сообщила, что это именно она, охрана, позвонила ментам по поводу девок. Потому что гуляющие в шубах нараспашку голоногие школьницы были и охраной, и ментами однозначно идентифицированы как команда малолетних неопытных шлюх, вышедшая на субботник.

Сама хозяйка, несмотря на провалившуюся рекламную кампанию, вовсе не выглядела расстроенной, а скорее даже наоборот. Секрет раскрылся просто.

- Ой, я так рада! Наконец-то морду этому гаду расцарапала! Так давно хотелось, да всё повода не было.

Вот такая незамысловатая история из жизни провинциального бизнеса произошла в минувшие выходные в одном из подмосковных городков, и была рассказана мне самими участниками. И хотя сама история овчинки выделанной не стоит, из неё при желании тоже можно сделать какой нибудь глубокомысленный вывод.

Ну, к примеру. Если вам чего-то очень хочется, а повода нет - не ждите повода. Создавайте сами!

Довольно жуткая история из моего голожопого детства.

Вы не доводилось бывать ночью на кладбище?

Кладбище ночью и кладбище днём это я вам доложу совсем разные вещи.

Поход на кладбище ночью, в одиночку, среди деревенских пацанов был своего рода экзаменом мужества. Кто-то вызывался сам, редко. Чаще кого-нибудь ловили на "слабо". Происходило обычно всё спонтанно. В каком-нибудь мальчишеском споре кто-то говорил:

- Да ты даже на кладбище ночью забоишься! Да тебе слабо!

- Мне слабо?!!! - возмущался тот. - Да запросто!

И тут начиналось самое интересное.

Бралась какая-то приметная, но не имеющая практической ценности вещь. Кусок крашеной доски, допустим. И ватага пацанов шла на кладбище. Днём, конечно. И там, в каком-то условленном месте этот предмет оставляли. С тем, чтобы ночью тот, чья смелость требовала подтверждения, пошел и эту вещь принёс.

Одно из двух городских кладбищ находилось в лесу в километре от деревни. Мимо шло шоссе, и напротив кладбища была остановка. Вот на этой остановке вечером и собирались. Собирались, ждали пока совсем стемнеет, и рассказывали страшилки, чтоб ещё сильнее взбодрить испытуемого. Потом ему вручался в руки фонарик, и он отправлялся навстречу приключениям.

Или не отправлялся. Бледнел лицом и говорил - Не, пацаны, я не пойду. В другой раз.

Или доходил до опушки и поворачивал обратно. Тоже бывало не редко.

Это не считалось позорным, за это не дразнили и не наказывали. Потому что в ответ всегда можно было получить - Смелый? Вперёд! А даже те, кто там однажды уже побывал, второй раз не рвались. Знали, что это такое. Вообще, довольно жестокая штука, если представить.

Был у нас в деревне парнишка, Вова. Вова был не деревенский. Просто каждый год на лето его привозили к бабке. Так что он был хоть и городской, с одной стороны, но с другой всё-таки свой. И вот однажды Вова попался "на слабо". Слово за слово, и его развели на кладбище. Вова похорохорился, но деваться было уже некуда. Взяли приметную тряпку, пошли на кладбище. Дело было как раз после родительской субботы. Могилы были щедро и привлекательно усыпаны конфетами и печеньем. Но брать с могил считалось западло. Далеко заходить не стали, ряда через четыре могил привязали тряпку к приметной берёзке. Вечером собрались на остановке. Дождались, когда совсем стемнеет.

- Ну что, Вова, не передумал?

Вова, рыхлый, довольно неуклюжий мальчик, был бледен с лица, но отрицательно помотал головой.

- Ну, тогда с богом!

Вове дали в одну руку фонарик, в другую кто-то сунул нательный крестик.

- Ты главное по сторонам не смотри! И когда обратно будешь идти если, не вздумай оглянуться!

Вова пересёк шоссе и шагнул в лес. Свет фонарика ещё какое-то время метался сквозь кусты, а потом исчез. Мы ждали, вяло переговариваясь. Каждый представлял себя на месте Вовы. Бодрости это не прибавляло.

Прошло десять минут. Пятнадцать. Полчаса. Вовы не было. Когда прошло два раза по столько, чтоб не спеша дойти до места и вернуться обратно, мы стали кричать. "Вооооваааа!!!" Ветер шумел в кронах деревьев, и только опушка отбивала слабое эхо. Вот тогда мы испугались уже по-настоящему. Сперва была мысль пойти всей ватагой на поиски. Однако мы от неё быстро отказались. Кладбище не проспект, по нему не пойдёшь толпой. Немного поспорив, послали двоих гонцов в деревню, за кем-то из взрослых. Все конечно понимали, чем это чревато, и жопы чесались заранее. Но сейчас об этом мало кто думал. У каждого в голове металась одна и та же мысль - ЧТО МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ С ВОВОЙ НА КЛАДБИЩЕ?!

Вскоре из деревни, угрюмо матерясь, пришли трое с фонарями. Братья Голубевы, взрослые парни. И все, они впереди, мы сзади, пошли на кладбище. Дойдя до первого ряда оград замерли, прислушиваясь. Потом братья погасили фонари, чтоб присмотреться. И как только фонари погасли, все сразу увидели далеко впереди тусклый свет карманного фонарика. Свет не двигался. "Вашу мать!" - сказали сквозь зубы братья Голубевы, и мы стали пробираться между могилами. Кричать на кладбище ночью почему-то никто не решился.

Страшнее всего было идти последнему. И последний всегда старался выбраться вперед. Так что мы постепенно менялись местами.

Вскоре свет фонарика стал виден отчетливо. Потом стало ясно, что фонарик просто лежит на земле. Потом стало понятно, что он лежит не на земле, а на могиле. Воображение рисовало всякие неприятные картины. Присутствие братьев Голубевых слегка успокаивало.

А потом мы увидели Вову.

Вова сидел на могиле рядом с фонариком.

Мы подошли к могильной ограде, и три фонаря упёрлись в Вову.

Вова сидел на могиле.

Вова сидел на могиле, был синий, и смотрел на нас круглыми пустыми глазами.

Он сидел на могиле, синий, смотрел на нас круглыми пустыми глазами, и ЖРАЛ, СУКА КОНФЕТЫ!

За обе щёки. Вокруг него, на могиле и возле, валялся огромный ворох фантиков.

Поняв, что пришли за ним, синий Вова встал, прожевал конфеты, отряхнулся, и сказал тихим испуганным голосом:

- Из-звините. Я з-за-аблудился.

Заикался он ещё с месяц. А звиздюлей по итогу получили конечно все.