Расхожее представление о том, что попов сбрасывали с колоколен после революции 1917 года, распространяется среди сторонников церкви и среди противников. Мифов вокруг этой истории много, а принимать утверждение на веру только по причине того, что многие так говорят — нелепо.
Источники очевидны. Это эмоциональные обвинения вроде:
«Но придя к власти большевики залили страну кровью, организовав гражданскую войну, скидывали священников с церквей».
«Потом большевики пришли к власти, начали Гражданскую войну, брали заложников, организовывали концлагеря, убивали священников, офицеров, крестьян, рабочих, жгли и разрушали церкви, глумились над православными святынями»[1].
Факты таких людей не интересуют. У них есть светлый период истории — от крещения Руси до революции 1917 — и темный. В светлые времена все идеально, а о темном желательно забыть. Причина, почему произошла проклятая революция, кроется в том, что кучку евреев подкупили немцы, а затем эта кучка устроила кровавую баню просто по причине ненависти «ко всему русскому».
История всегда игнорируется, как будто источником являются не исследования, а тенденциозная литература из церковной лавки и реплики служителей культа, которые к исторической науке отношения не имеют.
Почему ненавидели церковь?
Удивительно, но до революции находились люди, которые презирали церковь. В это вряд ли поверит человек, который ничего не читал по теме, кроме литературы из церковных лавок, посвященной истории с точки зрения РПЦ. В чем же причина? Возможно, их тоже подкупили немцы?
Хотя нет, наверное, другие лица, также популярные в православной среде. Святой Иоанн Кронштадтский волнения объяснял так:
«По всему виновники — евреи, подкупившие наших хулиганов убивать, грабить, изводить пожарами русских людей»[2].
Подобные объяснения просты, но, печалится церковь, далеко не каждый готов их принять. Идеальные представления об истории со стороны церкви к науке отношения не имеют, а вот причины, почему церковь ненавидел люд, обнаружить не так уж и сложно.
Попы часто представляют ситуацию так, как будто все дело именно в XX веке; проблема якобы в том, что люди в этот период массово отошли от церкви из-за тлетворного влияния интеллигенции. Но дело точно не в интеллигенции.
Большинство в России дореволюционной — крестьяне. Церковь для них — главный и безальтернативный социальный институт, потому что власть имущие если и сталкивались с населением напрямую, то только как сборщик излишков или машина насилия. Служители культа не только обирали население, но также были единственным источником информации. Они говорили не только то, что государь «от бога», но и общую информацию о России. Понятно, что эти сведения были сомнительными, но альтернативы не было.
Священнослужители поддерживали социальную систему, которая зиждилась на закабалении людей — речь идет о крепостничестве. Попы не только не возражали против того, чтобы продавать людей, как скот, но и сами владели крепостными, получали их в качестве подарка от князей или другой элиты, и, конечно, не освобождали от повинности, даже когда такая возможность была. Более того, крепостничество именно среди попов раньше всего распространялось. В Троице-Сергиевой лавре служители культа получили от государства право разыскивать беглых крестьян, фактически «закрепили» их еще до введения крепостничества на всей территории.
Считать, что крестьянам нравилось крепостное право, когда могли разделить семью, проиграть человека в карты или насиловать и убивать по произволу — могут только деятели вроде лидера коммунистической партии Российской Федерации Зюганова:
«Такая система некоторое время даже сохраняла весьма высокий по тем временам уровень своеобразного социально-политического равенства. Любой дворянин являлся таким же крепостным у государства, как крестьянин у помещика»[3].
В реальности это было не так, о чем свидетельствует, во-первых, рост привилегий знати, во-вторых, регулярные восстания. Крестьяне — сила, которая плохо организована, а поэтому обречена на провал. Даже в случае победы крестьяне не способны организовать свое государство или хоть какую-то цельную структуру, в чем винить их глупо.
Но рабство, или крепостничество, или холопство, их точно не устраивало. Епископ Кавказский и Черноморский Игнатий (Брянчанинов) всего за 2 года до отмены крепостного права заявлял:
«Рабство, как крепостная зависимость крестьян от помещиков, вполне законно и, как богоучрежденное, должно быть всегда, хотя в различных формах»[4].
Стандартная история из прошлого:
«Когда, в нач. 16 в. преподобный Даниил Переяславский решил основать новый монастырь, сельчане «с дрекольем пришли и не давали инокам копать землю для ограды и, противясь, говорили святому: «Почто на нашей земле поставил монастырь? Или хочешь землями и селами нашими обладать?». «Что и сбылось впоследствии», - добавляет монах-автор. Основатель Сийского монастыря Антоний в 1543 году писал, «что соседние крестьяне чинят старцам всяческие обиды», «пожары-деи от них бывают не один год, а сожгли-деи у них в монастыре четыре церкви»[5].
Это происходило не после и даже не перед революцией 1917 года. Проблема в социальных основах российского дореволюционного общества, потому что такие конфликты (чаще всего мелкие, но бывали и крупные) происходили постоянно. Во время восстаний крестьяне всегда пытались убить священников и монахов вместе с власть имущими. Это происходило и во времена восстания Болотникова, и Разина, и Пугачева.
Говоря о крепостном праве, не стоит забывать того факта, что церковь не просто его поддерживала на словах, заявляя, что нужно слушать любую власть, но еще и приняла «Соборное уложение о запрещении перехода крестьян». А там указано: «А буде которые отныне, из-за кого выйдя, перейдут к иному кому бы то ни было, и тот, к кому придет, примет против сего нашего соборного уложения, у того крестьянина взять и перевести со всем его крестьянина имуществом туда, откуда он перебежал, да с него же на царя государя за то, что принял противно уложению, взять 10 рублей: не принимай чужого»[6].
Видно, что к большинству жителей России церковь относилась как к живым орудиям. За что в таком случае люди должны были любить церковь? Их заставляли силой ее любить. И никакого выбора у живого товара не было. Положение монастырских крестьян было самое ужасное:
«В 40—50-х годах, особенно в конце 50-х годов по всей стране прокатывается могучая волна выступлений монастырских крестьян. Эта категория крестьянства, насчитывающая к середине века около I млн. душ мужского пола, принадлежала монастырям, церквам, церковным иерархам (архиереям и т.д.). Положение монастырских крестьян в этот период отличается особой тяжестью. С них требовали и исполнения барщинных работ, и поставки продуктов сельского хозяйства, промыслов, и денежных поборов. Так, в челобитной крестьян Савво-Сторожевского монастыря названо до 30 денежных и натуральных поборов. Крестьяне Волосова монастыря Владимирского уезда должны были платить до восьми разновидностей денежных поборов, обрабатывать свыше 80 десятин пашен и поставлять в монастырь продуктовый оброк (скот, птицу и т.п.). Подобное положение было в сотнях монастырских вотчин. Резко возросли во второй четверти XVIII в. различного рода работы крестьян по заготовке строительного материала для монастырских построек, по заготовке дров, ремонту церквей и хозяйственных помещений. Просвещенная монастырская братия наряду с традиционным хлебом в зерне и печеным хлебом, наряду с мясом, салом, медом, крупами, куриными и гусиными яйцами, солеными и сушеными грибами требовала с крестьян и таких оригинальных поборов, как ягоды шиповника или живые муравьи по полфунту с души мужского пола»[7].
А вот как в последние годы крепостничества «успокаивали» крестьян:
«Скверно у нас! Крестьяне бунтуют, не хотят отправлять барщину, собираются толпами. Флигель-адъютант с попом… разъезжают по имениям, а им вслед несколько сот мужиков кричат: «Не пойдем, мы вольные, не позволим бить наших!» Губернатор ничего не делает, а флигель-адъютант Нарышкин, как видно, в подобных делах еще не бывал, не знает, что делать с толпой; войска здесь мало, попа мужики обругали пьяницей»[8].
И в завершении этой темы стоит вспомнить еще одно событие:
«В 1735 г. крестьяне села Смородинного, близ курского Знаменского Богородицкого монастыря, жаловались синоду на архимандрита и монахов. Оказывается, те превратили монастырь в публичный дом, «Архимандрит Митрофан, — говорилось в жалобе, — чинит неподобные дела, сбирает с крестьян неположенные деньги и строит на них забавные светлицы и потешные покои, держит в них крестьянских женок и прелюбодействует с ними, ездя к ним по ночам с иеродиаконом Александром и другими своими согласниками. Устраивает забавные банкеты с играми в гудки и скрипки, скачками и плясками и ест все мясное, На монастыре построил ненужные деревянные хоромы с поземными покоями и гульбищем наверху, а лес для них заставлял крестьян привозить за двести верст».
Дальше шло описание неслыханных монастырских поборов с крестьян. Всего было выдвинуто против архимандрита Митрофана 89 обвинений.
Жалоба ни к чему не привела. Синод считал разврат монахов и грабежи обычным делом. Тогда доведенные до отчаяния крестьяне восстали. Монастырское гнездо они смели с лица земли.
Из Курска послали военную команду на усмирение, но крестьяне держались четыре года, В 1740 г. против крестьян села Смородинного снова послали поенную силу. Большое село было уничтожено. Тридцать крестьян казнили после зверских пыток»[9].
Как можно понять, причин для ненависти у крестьян было достаточно. Естественно, это относится не только к раннему периоду «святой Руси». И в поздний период это положение сохраняло актуальность, только власти у попов было меньше, особенно после отмены патриаршества и секуляризации церковных земель.
До конца XIX века положение крестьян было обреченным. Здесь дело не только в крепостничестве — отсутствовала социальная мобильность и после отмены крепостничества. Министр народного просвещения Александр Шишков говорил по поводу образования:
«…Науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое звание в них имеет. Обучать грамоте весь народ или несоразмерное числу оного количество людей принесло бы более вреда, чем пользы. Наставлять земледельческого сына в риторике было бы приуготовлять его быть худым и бесполезным или ещё вредным гражданином»[10].
Это обычное положение для сословного общества, и законы выражали интересы правящего класса, представляя интересы этой узкой группы как интересы всего общества. Это, мол, в интересах крестьян, что их можно продавать, как собак. Естественно, каждый раз представители правящего класса «возмущались» восстаниям, поражаясь зверствам живого товара. Причина понятна — нелюди, в представлении помещиков и попов, убивают людей.
Религия опиралась на законы. До Петра Великого законы были жесточайшие, то есть выход из православия карался смертью. Ересь относится сюда же. А вот законы от 1845 года действовали долгое время. Некоторые выдержки:
Статья 186. Богохульство, поношение, порицание, критика Христианства без умысла — заключение в смирительном доме до 2 лет, заключение в тюрьме до 2 лет.
Статья 187. Печатная и письменная критика Христианства — ссылка в Сибирь, телесные наказания.
Статья 188. Насмешки над Христианством, умышленно — заключение года, неумышленно — до 3 месяцев.
Статья 189. Изготовление, распространение предметов веры в непристойной форме — по умыслу — наказание согласно ст. 183; без умысла — заключение до 6 месяцев или арест до 3 недель.
Интересна позиция церкви по телесным наказаниям. Отмечу, что митрополит Филарет высказывается об этом после отмены крепостного права:
«Некоторые полагают, что телесные наказания действуют разрушительно на народную нравственность. Нельзя думать, чтобы господь бог через Моисея узаконил телесные наказания виновному: „числом четыре десять ран да наложат ему“ („Второзаконие“, гл. XXV, стих 3) с тем, чтобы это разрушительно действовало на нравственность еврейского народа. Итак, по христианскому суждению, телесное наказание само по себе не бесчестно»[11].
А вот представители высших сословий в этот период освобождены от телесных наказаний, так что высказывание служителя культа относится практически во всех случаях к крестьянству.
В XX веке в славной Российской империи духовные порядки сохранялись. Некоторые положения стали не столь жесткими после революции 1905 года, но это показательно, что до столкновения народных масс с властью последняя и не думала исправляться, и принять разумные решения (довольно ограниченные и практически не исполняющиеся) вынудила сила. Права не дают — права берут. Во время революции:
«С февраля 1905 г. по май 1906 г. в Российской империи 31 священник был убит, а 12 церквей и 2 монастыря полностью разгромлены»[16].
Когда появилась возможность, крестьяне жаловались:
«Мы, нижеподписавшиеся, села Семеновского крестьяне, собравшись на сельский сход для обсуждения вопроса о вымогательстве священством с нас, крестьян, за требы денег, посоветовавшись между собой, единогласно постановили: в Рождество Христово платить 10 к., а сбор льна отменить, в нищенские семьи им не забираться, в Крещенье и в первый Спас мы, крестьяне, не находим нужным принимать священников, в Пасху Христову платить 25 коп., в день святого Пророка Илии - 10 коп., в престольный праздник 10 коп., в Вознесение Господне - 10 коп., а что касается совершения треб, как то: крещение, бракосочетание, похороны, исповедь, святое причащение, то вы обязаны знать, что воспрещено законом насильно брать деньги, а должны брать то, что дадут. Сбор яиц в Петров день просим отменить. Следуют подписи»[12].
Это 1906 год. Как можно понять из текста, беспредел после царского манифеста от 1905 года не завершился. Но неприязнь к церкви распространялась, поддержка со стороны властей не помогала, а только мешала, поскольку большинство уже явно презирало власть и относилось к революции 1905 года, не как к темному периоду истории, а как к поражению народа. Характерный пример из истории:
«После революции 1905—1907 гг. среди крестьян-шахтеров все чаще проявлялись антиклерикальные и даже атеистические настроения. Не случайно шахтеров считали в селе безбожниками. Теперешние старики сами связывают свой отход от церкви с работой в Донбассе. «Какой уж там бог, — говорит старый колхозник, бывший шахтер Д. А. Дьяков, девять лет проработавший в шахтах.— Бывало, вылезешь из-под земли на черта похожий, тут не до бога»[13].
Вот что происходит с религией, когда она перестает быть чем-то обязательным. Но церковники сопротивлялись, как могли. Но попытки ужесточить закон и насильно навязать религию уже ни к чему не приводили. Результаты для попов плачевные:
«Неурожайные годы очень печально отразились на религиозной жизни крестьян; крестьянин и в храм не ходит, и молебнов не служит, и умерших родственников забыл, а оттого церковь страдает в материальном отношении, не говоря уже о скудном содержании притча»[14].
А на местах, где все еще продолжались крестьянские волнения:
«Совершались поджоги и грабежи домов приходских священников»[15].
В это время ни о каких большевиках в сельской среде говорить не приходилось. Подобные моменты не особенно вписываются в историю РПЦ, если она пересказывается попами. В их представлении крестьянство — столп РПЦ.
К духовной скрепе относились негативно, о чем писали в церковных журналах:
«Духовенству нашему даже среди благочестивых и прежде смиренно покорных крестьян весьма нелегко живется. Там священнику не хотят совершенно платить за требы, тут оскорбляют его всячески. Тут приходится закрывать церковь и причт переводить в другой приход, потому что крестьяне решительно отказались содержать свой причт; есть еще прискорбные факты — это случаи убийств, сожжения священников, случаи различных грубых издевательств над ними»[17].
О ситуации в СССР
Перед Октябрьской революцией 1917 года служителей культа презирали люди. Это стало настолько обычным делом, что православным священникам приходилось это признавать в официозных изданиях:
«На собраниях нас ругают, при встрече с нами плюют, в веселой компании рассказывают про нас смешные и неприличные анекдоты, а в последнее время стали изображать нас в неприличном виде на картинках и открытках... О наших прихожанах, наших чадах духовных, я уже и не говорю. Те смотрят на нас очень и очень часто как на лютых врагов, которые только и думают о том, как бы их побольше «ободрать», доставив им материальный ущерб»[18].
Церковь выступила против новой власти. В массах это воспринималось как выступление против реформ (например, земельных реформ — декрета о земле). Многие церковники поддержали контрреволюционеров. Они не только участвовали в правительствах, которые отменяли декрет о земле (главная реформа для крестьян), но и даже участвовали в боевых действиях.
Понятно, что даже таких сегодня иногда записывают в невинные жертвы, но в данном случае подобное рассматривать бессмысленно, так как в войне, когда люди с оружием по обе стороны сражаются за выживание, нет особой разницы, кто там — поп или не поп.
Поскольку часто говорят о невинных жертвах, стоит затронуть эту тему. В годы гражданской войны невиновно пострадавших хватало. Это специфика любой гражданской войны такого масштаба.
Если верить попам, то после революции попов уничтожали чуть ли не под корень. Однако исторические исследования, естественно, подобные домыслы не подтверждают. Что известно на сегодня:
«Даже по данным самой церкви за 1918 г. количество казненных священников при всех явных натяжках вряд ли превышает 300 чел., а убитых в ходе эксцессов — 100, при этом расстрелы связаны с активным участием духовенства в антисоветской борьбе. Косвенно масштабы показывает гибель иерархов (епископов, архиепископов и митрополитов) церкви — 13 человек (7% от общего дореволюционного числа). У нас вряд ли есть основания считать, что в дальнейшем репрессии усилились. Таким образом, вряд ли общее количество жертв красного террора среди священников превышает 1 000 чел., однако в современной литературе, в том числе и церковной, нередко говорят о тысячах, а иногда и десятках тысяч жертв среди священников»[19].
В период гражданской войны действовали разные силы, в том числе не относящиеся ни к красным, ни к белым. Часто целью подобных отрядов, где состояли десятки тысяч человек, было просто физическое выживание, а поэтому в ходе эксцессов также были уничтожены как священники, так и представители других социальных слоев. Нет никаких оснований выделять священников среди прочих, как это пытаются сделать сегодня. В любом случае большинство жертв — крестьяне.
Современная церковь записывает в жертвы многих людей, которые умерли своей смертью. Например, архиепископ Сильвестр (Ольшевский) умер от кишечного рака[20]. Но его по какой-то причине назвали мучеником.
Часто источником информации являются мемуары белоэмигрантов. Там, помимо красочного описания убийств, также утверждалось, что большевики продавали на рынках мясо людей и построили памятник Иуде[21]. Зачастую речь шла об авторах, которые бежали еще до начала гражданской войны, и их сведения представляли собой городские легенды. Многие же лгали специально, так как зарабатывали исключительно тем, что описывали ужасы Советской России. Нельзя сказать, что все сведения были ложными, но лжи было довольно много. Естественно, предоставлялись сведения без каких-либо доказательств, источников.
Так почему же говорят о сбрасывании попов с колоколен? Судя по всему, рассматриваются мемуары белогвардейцев и публицистики конца 80-х и начала 90-х годов прошлого века. Тогда обрушивались на период, но с доказательствами было плохо.
Серьезных источников о том, что сбрасывали попов с колоколен — нет. Если такие случаи и бывали, то это большая редкость. Даже в таком случае попа с колокольни не скинули:
«В начале сентября 1918 г. десантный отряд моряков Волжской военной флотилии, в котором находился и я, вел наступление на Казань. Чехи под напором нашего отряда отошли к деревне Верхний Услон. Моряки бросились на штурм этой деревни. Нас встретил убийственный пулеметный огонь с колокольни.
Белые не выдержали натиска и поспешно бежали.
Когда моряки ворвались в деревню, то первым долгом бросились на колокольню. И что же оказалось? За пулеметом на колокольне сидели поп и дьякон. Они так увлеклись убийством матросов и красногвардейцев, что даже не слышали, как мы к ним подошли.
Долгогривых спустили с колокольни и подвели к группе пленных белых солдат. Те узнали попа и рассказали нам, как он приходил в окопы и сулил им «царствие небесное» за избиение большевиков»[22].
Посчитаем, что «сбрасывали попов с колоколен» — это просто обобщение, говорящее о неприязни по отношению к церкви со стороны народа. Такой метод расправы не характерен для тех же военных. А вот для крестьян — да. Пример из истории:
«Отряды Мамонтова, Иванова, Петренко проявляли порою в боях чудеса героизма, мужества, отваги. Но это не были отряды сознательных, стойких революционеров. Это были крестьянские партизанские отряды, построенные по принципу полной независимости не только одного отряда от другого, но независимости и между отдельными частями одного и того же отряда, если только он еще дробился на части. Независимость эта, вольность партизанская родила, конечно, самоуправство, бесконтрольность в действиях и поступках, безотчетность, безответственность. Хулиганство мамонтовского отряда дошло, например, до того, что из домашней церкви пьяною ватагой был выхвачен архиерей [епископ Семиреченский и Верненский Пимен (Белоликов)] и за городом расстрелян — без суда, без предъявления должных обвинений»[23].
Власть к подобным выходкам относилась негативно, потому что в первые годы гражданской войны крестьянские отряды могли убить не только священника или бывшего помещика, но и советского работника, что случалось нередко.
Эксцессы также бывали и у белогвардейцев. Что они делали, когда нужны были деньги? Грабили церкви. Генерал Мамонтов:
«Громадную ценную добычу привёз он. Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты»[24].
Разорил святой генерал около 80 церквей. Сам характер этого действия говорит о многом: подобные случаи были не чем-то неординарным, а нормой. Поэтому странными кажутся обвинения только в адрес большевиков, которые «покусились на святое». Естественно, если против белогвардейцев выступали попы, которые хотели оставить золотишко себе, то их под нож, а обосновать это могли просто: обвинить в большевизме.
Духовность белых не останавливала:
«В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку».
Нельзя сказать, что все крестьяне презирали попов, находились и те, которые поддерживали, но за большинство зверств в отношении служителей культа, несомненно, ответственны крестьянские стихийные отряды. Они громили не только церкви, а сметали все на своем пути. Осуждать их с современных позиций легко, но нужно понимать, что власть имущие классы буквально превратили большинство населения в скотов. Ожидать хороших манер от людей, у которых даже не было образования и к которым применялись телесные наказания в случае чего (иногда до смерти) — несколько наивно.
После революции крестьян приходилось не только учить грамотности, но и элементарным нормам поведения, гигиене. Например, весели плакаты в деревне до середины 20-х годов: «Просьба на пол не плевать»[25].
Источники
Зубова Е. О Ленине, Сталине и «православных коммунистах», 2016.
ИгуменииТаисии. URL: www.ioann.name/Pisma/ig_taisii_311005.htm
Национальная элита. URL: http://zavtra.ru/blogs/1996-11-125zuzu
Протоирей Симеон Никольский. Освобождение крестьян и духовенство // Труды Ставропольской ученой архивной комиссии, учрежденной в 1906 г. Вып. 1. — Ставрополь, 1911. — С. 10
Православная церковь и крепостные. URL: https://scisne.net/a-740
Там же.
История России / Институт российской истории РАН, под ред. член-корр. А.Н. Сахарова. – М.: АСТ, 1996. – С. 161.
Конец крепостничества в России: Документы, письма, мемуары, статьи. – М.: МГУ, 1994. - С. 267-268.
«Документы и дела архива синода», т. 16, стр. 17–26.
Штрайх С. Н. И. Пирогов, 1933. — С. 29.
Государственное учение Филарета. URL: www.pagez.ru/philaret/nasl_058.php
Народная газета. 1906. №14.
Александров В. Село Вирятино в прошлом и настоящем, 1958.
1908, ГАПО. Ф. 368. Оп. 1. Д. 6.
ГАПО. Ф.5. Оп. 1. Д. 7421.
Малиновский И. А. Кровавая месть и смертная казнь. Т. 2. Приложение. Томск, 1909.
Журнал «Христианин». 1907. N 1.
Пастырь и паства, 1915, № 1, с. 24.
К вопросу о масштабах красного террора в годы Гражданской войны. URL: http://scepsis.net/library/id_3807.html
Миф о гибели архиепископа Сильвестра. URL: http://voencomuezd.livejournal.com/1034489.html
Памятник Иуде. URL: http://wiki.istmat.info/миф:памятник_иуде
Календарь антирелигиозника на 1941 год.
Фурманов Д. Мятеж, 1979.
Как белогвардейцы грабили церкви. URL: http://ttolk.ru/?p=16772&post=429309_7072
Чистота по-советски. URL: www.russian7.ru/post/chistota-po-sovetski-kak-obstoyali-dela/
Использованные источники: Гонения на церковь. Кто сбрасывал попов с колоколен?
Оценили 23 человека
35 кармы