Слово "дилетант" таит массу смыслов, чаще всего пренебрежительных. Но были времена, когда оно использовалось в комплиментарном значении. В переводе с итальянского "дилетто" означает "удовольствие". В эпоху Ренессанса дилетантом могли назвать человека, получающего удовольствие от познания нового, стремящегося обрести пользу от широты кругозора.
Этот оттенок я и приберегу в своём повествовании. Мои герои жили в те времена, когда специальное образование могли получить лишь считанные единицы людей. Практически любое серьёзное дело приходилось осваивать энтузиастам, которые не боялись садиться "не в свои сани". Они рисковали и побеждали судьбу, поскольку были увлечены поиском истины в океане неведомого.
Среди смельчаков- дилетантов были разные люди. Некоторые, не удовлетворившись первоначально избранным полем деятельности, стремились испытать свои силы на чужих территориях. Среди таких "агрессоров" были политик и философ Фрэнсис Бэкон, юрист, математик и философ Рене Декарт.
Другой вид дилетантов - самоучки. Хотя они до всего дошли сами, их успехи в обществе были порой внушительнее, чем у иных титулованных специалистов. Вот что говорили о немецком философе начала XVII столетий Якобе Бёме: "Сапожник Бёме был большой философ, в то время как некоторые именитые философы только большие сапожники".
Самоучки - выходцы из тех общественных слоев, которые находились сравнительно далеко от вершин общественной иерархии. Мотивом их успеха было стремление использовать знания к личной выгоде, но обретая известность и влияние, они служили идее человеческого прогресса.
В Московском царстве знающих специалистов катастрофически не хватало. Смута, нарушив порядок русской жизни, уничтожила те немногие гнёзда просвещения, которые удалось свить Ивану Грозному и Борису Годунову. Новая династия не сразу смогла восстановить утраченное. Кадровую проблему решали спонтанно, полагаясь на боярскую породистость, на ученую преемственность приказных людей, а то и на заблудших иноземцев, решивших попытать счастья в загадочной России. Конечно, выручали монастыри. Там традиционно учили грамоте детей духовенства, местного дворянства и даже крестьянства. Патриарх Никон и протопоп Аввакум свои первые университеты прошли в стенах местных обителей. Наиболее способных монастырских учеников учили греческому и латинскому языкам, рассчитывая не только на собственные, но и на государственные потребности.
Дворянскому отроку Афанасию Ордину-Нащокину повезло с отцом, который справедливо полагал, что его сыну в этой жизни придется рассчитывать только на свои личные качества. Не мог юноша положиться на длину бород и густоту бобровых шапок могущественной родни – за отсутствием таковой.
Ордины-Нащокины были выходцами из удельных тверских дворян и, несмотря на древность рода, оказались далеки от царских милостей. Особых заслуг за ними не числилось, выдвинуться в верхние эшелоны власти не получилось, и они затерялись среди провинциального дворянства.
В родном Пскове молодой Афанасий Ордин-Нащокин обучился чтению, письму и математике. Изучил в совершенстве латынь и немецкий. Грамоте мальчика обучил священник, в лингвистике оказал большую помощь образованный служилый поляк. Необходимо заметить, что Псков был в тот исторический период городом приграничным с сильным культурным влиянием из-за рубежа. С юных лет Афанасий уже хорошо разбирался не только в языках, но и во многих западных обычаях и традициях. Впоследствии, будучи уже дипломатом и неоднократно контактируя с подданными Речи Посполитой, он в дополнение ко всему выучит еще и польский.
Когда юноше исполнилось 15 лет, отец записал его в полк (псковский разряд, состоящий из дворянского ополчения). Так началась государева служба Афанасия Ордина-Нащокина. Карьера его поначалу развивалась неспешно, и для ее более успешного развития требовалось быть поближе к трону. Вскоре молодой человек женился на дочери псковского дворянина Василия Колобова. В браке у него родились двое сыновей – Василий и Воин.
Россия всегда испытывала потребность в образованных людях, и в начале 40-х гг. Ордину-Нащокину удается переехать в Москву. В столице через родственников супруги он был представлен влиятельному на тот момент боярину Федору Ивановичу Шереметеву, занимавшему в то время пост начальника приказа Большой казны.
Немногие читатели знают, что Романовы и Шереметевы - это ветви одного родового древа, корнями уходящего в XIV столетие. Представители обеих семей участвовали в военных походах, играли видную роль в жизни государства Российского. Первая жена Ивана Грозного — Анастасия была из рода Романовых, а их сын царевич Иван женился на Елене Шереметевой.
Царствование Бориса Годунова обернулось для Романовых и Шереметевых нелегкими испытаниями. Смута дала им шанс на обретение прежнего влияния и они его использовали. В 1613 году Михаил Романов венчался на царство, а по правую руку от него стоял Фёдор Иванович Шереметев. Именно его стараниями соперники будущего царя - Василий Голицын и Иван Черкасский попустились амбициями и не нарушили согласия Земского Собора. Боярин был искусным дипломатом и сумел внушить большинству московской элиты, что Миша Романов "молод и разумом ещё не дошел и нам будет поваден". Большое значение имело то, что Фёдор Шереметев хранил государственную казну в течение всей Смуты, обладая деньгами он мог влиять на любое решение.
Вплоть до кончины Михаила Фёдоровича, старый боярин был в фаворе и ведал ключевыми постами в государстве, заведуя не только Казной, но и Стрелецким, Иноземским, Рейтарским, Аптекарским и Оружейным приказами. Будущее его внуков обеспечил блестящий брачный союз дочери Евдокии с Никитой Одоевским.
Ордин-Нащокин попал на глаза кремлёвскому долгожителю, когда тот уже завершал карьеру, однако ему удалось завязать нужные знакомства и обрести опыт по исполнению особых поручений. Проще говоря, Афанасий Лаврентьевич занимался разведкой на границах Царства. Благодаря его информации снизилась тревожность по поводу польской опасности, стабилизировалась восточная политика в отношении Крыма и Османской империи...
Дилетант-разведчик сумел расположить к себе молдавского господаря Василе Лупу и через него прознать многие секреты. Например то, что литовцы убили крымских послов и обвинили в этом Москву, рассчитывая спровоцировать очередной набег на северного соседа. Ещё более важной информацией была весть из Стамбула, где султан Ибрагим I прославился непредсказуемостью своих поступков. Сей монарх провёл всё детство и молодость в клетке гарема, куда его определил брат Мурад IV. По традиции Ибрагима должны были казнить, но бездетность брата подарила ему шанс на жизнь. Правда, от пережитого принц свихнулся и в момент обретения трона был неспособен к самостоятельной политике. Несчастному помогала его мать Кёсем-султан, которая смогла пройти путь от наложницы до валиде-султан (матери султана). Этой женщине не нужны были потрясения, поэтому она стремилась избежать любых конфликтов. У России появилась возможность замять скандал, связанный с Азовской авантюрой казаков и обезопасить южные границы накануне обострения отношений с Польшей и Швецией. Своевременное посольство И.Д. Милославского помогло быстро уладить эту проблему.
Пока Ордин-Нащокин тщательно выполнял возложенную на него миссию, в Москве сменилась власть. Вместо Михаила Федоровича престол занял молодой царь Алексей Михайлович. Вслед за этим произошли многочисленные кадровые перестановки. Место покровительствовавшего Ордину-Нащокину Федора Шереметева занял боярин Борис Иванович Морозов, один из крупнейших землевладельцев и по совместительству воспитатель молодого царя. В карьере дворянина наступила пауза, поскольку он не был близок к выдвинувшимся при воцарении Алексея Михайловича людям. Афанасий Лаврентьевич оказался не у дел и уехал в свое псковское поместье. И так бы, возможно, и коротал свой век Ордин-Нащокин обычным провинциальным помещиком, если бы не события, случившиеся в Пскове в 1650 году, и их последствия.
За год до этого, в 1649-м, со Швецией было заключено соглашение, предусматривающее выплату Стокгольму денежной компенсации за всех многочисленных перебежчиков на русскую сторону. Причем часть средств Россия обязалась выплатить хлебом, продаваемым государству по рыночной цене. Узнав про это обстоятельство, псковские торговцы путем спекуляций взвинтили цены на хлеб. Это вызвало закономерное недовольство псковичей, которое вылилось 28 февраля 1650 г. в открытое восстание. Управление городом властями было потеряно, ситуация вышла из-под контроля. В первую очередь гнев населения был обращен на торговцев и лиц иностранного происхождения. Части жителей пришлось покинуть Псков, в том числе и Ордину-Нащокину. Он возглавил всех тех, кто старался урегулировать конфликт, пытаясь избежать кровопролития. Афанасий Лаврентьевич, собрав все возможные сведения о сложившейся обстановке, по собственной инициативе в начале марта 1650 г. выехал в Москву. Там ему удалось посвятить молодого Алексея Михайловича в детали восстания и убедить его миром решить эту проблему. В преддверии разборок с западными соседями власть не должна была лишиться поддержки приграничного населения. Эта мысль Царю понравилась и он отказался от жестоких карательных мер.
Смышлёный дворянин приглянулся и был вновь принят на государеву службу. Нет, до властных вершин нашему герою было далеко, но его силы и умения стали использовать в первостатейных делах.
В середине XVII столетия все более сильным резонансом в России стал отзываться возникший в Речи Посполитой малороссийский кризис. Неоднократные призывы лидера восставших казаков гетмана Богдана Хмельницкого о помощи и принятии в русское подданство были, наконец, услышаны в Москве. Положительное решение по данному вопросу, несомненно, означало войну с Польшей. Как и множество других служилых дворян, Ордин-Нащокин не мог оказаться в стороне от столь масштабных событий – ему пришлось послужить Отечеству не только в качестве разведчика и дипломата, но и принять непосредственное участие в боевых действиях.
В сентябре 1654 г. он уговаривал жителей захваченного поляками Витебска сдать город русской армии без боя и принести присягу царю. В октябре того же года вместе с отрядом псковского воеводы Ивана Салтыкова (ещё один представитель царской родни) участвовал в осадах и штурмах городов в среднем течении Западной Двины. В феврале 1655 г. его назначают воеводой в Друе, недавно отбитом у поляков небольшом городке Полоцкого воеводства недалеко от шведской границы. Успокоив напуганных русской военной активностью шведов, Ордин-Нащокин вместе с отрядом из 700 человек предпринял с одобрения царя поход на Динабург в Южной Ливонии, но из-за чванливости его вышестоящего командира Ивана Салтыкова, посчитавшего себя слишком родовитым и знатным, чтобы помочь какому-то захудалому дворянчику, осада Динабурга была снята.
В 1656 г., заключив предварительно перемирие с Речью Посполитой, Россия начала войну со Швецией, поскольку видела в ее действиях угрозу для своих завоеваний в Польше. Инициативностью, а также административными способностями Ордин-Нащокин в очередной раз обратил на себя внимание Алексея Михайловича во время похода на Ригу. Именно он собрал детальную информацию о положении дел в Прибалтике, численности и расположении шведских войск, состоянии дорог и городских укреплений. Во время рижского похода Ордин-Нащокин выполнил важную дипломатическую миссию, осуществив визит в Митаву, где находилась резиденция Великого герцога Курляндского Якоба Кетлера. Дипломату удалось договориться о подписании 9 сентября 1656 г. договора о дружбе и сотрудничестве между Россией и Курляндией.
Такой успех доморощенного дипломата был с восторгом встречен Царём. Ордину-Нащокину доверили воеводство, а затем и затем и распорядительство над всей освобождённой от шведов Лифляндией.Тут пригодилось и знание не только иностранных языков, но и обычаев. Воевода стремился сделать местное население лояльным: возвращал несправедливо отнятое имущество, оставил практически без изменения традиционное для этих мест Магдебургское право в городах, поддерживал торговлю и ремесла.
Чем отличался псковский самородок от московских властолюбцев? Прежде всего он был свободен от груза условностей, довлеющих над боярами и дьяками. Те предпочитали меньше проявлять инициативы, живя мыслью, что это "не их ума дело". Афанасий Лаврентьевич, занимая пост временного управителя прифронтовой территории, думал о собственной внешнеполитической и экономической программе для Русского государства. Он считал чрезвычайно важным для России иметь торговые гавани на Балтике, чтобы беспрепятственно осуществлять экономические контакт с богатыми странами Западной Европы. Приоритетной целью называл создание коалиции государств против сильной на тот момент Швеции. Речь Посполитую планировал склонить к союзу и совместным действиям в отношении Стокгольма. При этом с Польшей "мириться в меру", не жертвуя собственными интересами. Вся проблема заключалась в том, что перед Россией стояли сразу две важные внешнеполитические задачи. С одной стороны, надо было вернуть земли, захваченные Речью Посполитой, а с другой – заполучить выход к Балтике, и сил на одновременное решение этих сложных вопросов не было.
Политическая маниловщина всегда была не чужда русскому человеку. Таких прожектёров на Руси "пруд пруди". Ордин-Нащокин отличался от них тем, что не боялся писать о своих идеях самому Царю.
Алексею Михайловичу революционные проекты провинциала не нравились (боялся Государь неординарных решений), но его смелость и рассудительность пришлись по душе. В апреле 1658 года царь пожаловал Ордину-Нащокину звание думного дворянина. В царской грамоте отмечалось: "Ты о наших делах радеешь мужественно и храбро и до ратных людей ласков, а ворам не спускаешь и против шведского короля славных городов стоишь с нашими людьми смелым сердцем".
И тут же Афанасий Лаврентьевич получил сложнейшее задание - замириться со шведами. По причине худородности ему пришлось пребывать в тени боярина Петра Прозоровского, хотя ответственность за результаты миссии возлагалась на него.
Москву все более поглощали малороссийские и польские дела, и она старалась избежать войны на два фронта. Смерть Богдана Хмельницкого изменила политический ландшафт Малой Руси. Гетманом стал Иван Выговский, взбаламутивший антирусские силы и на Западе, и на Юге, в надежде на обретение самостийности. Для преодоления кризиса требовалось перегруппировать силы, освободившись от шведской проблемы.
Ордину-Нащокину предстояло сыграть партию в политические шахматы в условиях цейтнота. Глядя на неуверенного князя Прозоровского, шведы выжидали и уступок не делали. Тогда Ордин-Нащокин пошел на хитрость и настоял на том, чтобы армия боярина Хованского, дислоцирующаяся у Пскова, получила приказ выдвинуться к Нарве, где самим фактом своего присутствия могла унять шведскую неуступчивость. Однако вышла заминка – знатный Хованский заместничал и отказался выполнить приказ. Дело дошло до Алексея Михайловича, который прислал строптивцу грамоту с соответствующими внушениями, и тот вынужден был подчиниться. Ничто так не улучшает атмосферу на переговорах, как близость большого войска – 1 декабря 1658 г. в Валиесари было подписано перемирие между Швецией и Россией.
Москве удалось оставить за собой все ранее завоёванные земли. Детали мирного договора решили обсудить через три года, а пока стороны обязались воздерживаться от решительных действий на спорных территориях.
Мотаясь по лифляндским просторам, Афанасий Лаврентьевич не заметил как подросли сыновья. Младший проникся отцовскими проектами и стал активно помогать ему службою дипломатического курьера. Частые поездки в Варшаву и встречи с польскими выдающимися людьми сильно повлияли на молодого Воина. Здесь он познакомился с западноевропейским укладом жизни, наукой и культурой. Однажды Воин был отправлен своим отцом в Москву с донесением к царю, где он был сильно поражен русским патриархальным устройством. Молодого Воина, по выражению российского историка С. М. Соловьева, "стошнило" от московских порядков и когда его отпустили обратно к отцу с секретными документами и значительной суммой денег, он в 1660 году бежал в Польшу.
Король Речи Посполитой Ян Казимир Ваза, воевавший тогда с Русским государством, радушно принял молодого Ордин-Нащокина. Один из захваченных московскими воеводами "языков" говорил: "видел он у короля в Гданску Воина Нащокина, живёт де при короле, а дает ему король на месяц по 500 ефимков, а ходит де он в немецком платье; он же де, Воин, похваляется, хочет услугу свою показать королю, а идти под город великого государя в Лифлянты и, отца своего взяв, хочет привезти к королю и многие де поносные слова на государство московское говорит".
Казалось, что измена сына пошатнёт положение Ордина-Нащокина, но царь Алексей Михайлович отнесся к поступку молодого человека снисходительно: "он человек молодой», писал он, утешая опечаленного отца, «хочет создания Владыки и творения рук его видеть на этом свете, как и птица, которая летает туда и сюда, и, полетав довольно, опять к своему гнезду возвращается". Боярское окружение негодовало, но Самодержец от полезного для государства человека не отвернулся.
Пауза Велиесарского перемирия пошла на пользу шведам: преисполненный воинственного рвения король Карл X скончался, и на престол вступил его более миролюбивый преемник, Карл XI, который при посредничестве Франции заключил в мае 1660 г. мир с противостоящей коалицией, что развязывало Швеции руки в отношении России. Боевые действия против Речи Посполитой складывались на тот момент весьма неудачно.
В 1659 г. войско Трубецкого потерпело неудачу у Конотопа, и Москва оказалась в еще менее выгодных условиях, чем два года назад. И Стокгольм не мог этим не воспользоваться. 21 июня 1661 г. в Кардисе был подписан окончательный мир, по которому Россия возвращала своему уже бывшему противнику всю ранее завоеванную Лифляндию. Планы Ордина-Нащокина в отношении Швеции были сломаны, однако он рассчитывал вновь вернуться к балтийской проблеме после завершения войны с Речью Посполитой.
Афанасий Лаврентьевич не отчаивался, поскольку понимал, что ресурсно Швеция не потянет балтийскую гегемонию. Для него важнее было развязать польский узел.
Осенью 1662 г. русская дипломатическая миссия прибыла в Речь Посполитую и приступила к переговорам. Поляки держались нагло и уверенно. Все настойчивые попытки Ордина-Нащокина и его коллег разъяснить им полезность заключения антишведского союза были высокомерно отвергнуты. Переговоры не задались, но Афанасию Лаврентьевичу удалось добиться согласия на ответный визит польского уполномоченного в Москву для дальнейших переговоров. Военная кампания 1663 г. под руководством короля Яна Казимира оказалась для поляков неудачной, что в значительной степени понизило их гонор.
Весной 1664 г. начались предварительные мирные переговоры под Смоленском. Русское посольство возглавляли бояре Одоевский и Долгорукий. Хватало и представителей других именитых фамилий. Ордин-Нащокин был тоже включен в его состав. Переговорный процесс был трудным. С одной стороны, удручали царские воеводы с неудачами под Витебском, с другой – "бобровые шапки" были разозлены тем, что среди них затесался безродный дворянин-выскочка, впрочем, превосходивший их во всем, кроме знатности.
Получалось, что Ордину-Нащокину приходилось выдерживать натиск не совсем адекватно ощущавших реальность поляков и в то же время бороться с бронелобностью, упрямством и откровенным саботажем собственных коллег. Царю пришлось своими грамотами постоянно мирить собственных послов, но время было упущено, и соглашения в 1664 г. достигнуть не удалось.
Однако консультации по дипломатическому направлению продолжались, поскольку оба государства были истощены длительной войной, и силы Речи Посполитой, ослабленной внутренней неурядицей и пустой казной, убывали быстрее. Переговоры были продолжены в 1666 г., и им предшествовали длительные споры и прения.
Боярское большинство требовало выжать из противника по максимуму, отобрать все земли, утерянные в результате Смутного времени и получить всю Малороссию. Ордин-Нащокин, получив к этому времени чин окольничего, настаивал на гибкой и взвешенной стратегии: согласиться на более мягкие условия и оставить Правобережье полякам в обмен на союз против Швеции.
Невероятно, но псковский дипломат-самоучка сумел настоять на своём. Возможно, сил ему добавляло то, что домой возвратился блудный сын Воин. Царь Алексей Михайлович, понимая как много значит Афанасий Лаврентьевич для страны, простил изменника и даже определил того на службу. Шестидесятилетний ветеран вновь обрёл душевный покой и надежду на преодоление семейной неурядицы.
Воодушевлённый Ордин-Нащокин завершает дипломатическую битву с поляками подписанием Андрусовского мира (13 января 1667 г. ). Поступившись Южной Ливонией, ему удалось добиться возвращения Смоленска, ряда других территорий и всей Левобережной Малороссии. Крепость заключённого перемирия усиливала договорённость о совместном противодействии татарской угрозе.
Андрусовский договор представлял собой решительный поворот в отношениях двух соседних держав, Москвы и Польши, окончательно решил вековой вопрос о Западной России в пользу Москвы, предрешил вопрос о политическом преобладании России на севере Европы, сделал Польшу безопасной и безвредной для Москвы и дал ей возможность отдохнуть от многовековой борьбы и направить свои силы на разрешение других, новых задач.
Успешное подписание Андрусовского мира выдвинуло Ордина-Нащокина в число наиболее приближенных к царю политических деятелей. Вскоре, 2 февраля 1667 года, он, наконец, был пожалован в бояре, а в июне 1667 г. под его управление был отдан посольский приказ и несколько других учреждений, например, малороссийский приказ, вяземская таможня, управление железными заводами. Ордин-Нащокин сосредоточил в своих руках не только всю внешнюю, но и многие направления внутренней политики, и фактически стал главой правительства (хранителем государственной печати - канцлером). Боярину, не снискавшему на долгой и успешной службе Отечеству никаких особых богатств, кроме имевшегося у него собственного небольшого псковского поместья, царь пожаловал Порецкую волость под Смоленском и оклад в 500 рублей. Кроме того ему была подарена атласная шуба в 200 рублей.
Тогда же Ордину-Нащокину приходит в голову мысль о "правильной" родословной. Надоело ему слышать боярские упрёки о худородности, поэтому решил переплюнуть чванливых Рюриковичей, Гедиминовичей и Чингизидов и стать потомком итальянского герцога. Считай римского патриция!
Справка! По версии Афанасия Лаврентьевича корни Ординых-Нащокиных уходили в не близкий от Руси Апеннинский полуостров. Считалось, что их предок герцог Велички выехал из Италии и поступил на службу к великому князю Тверскому – Александру Михайловичу – в конце XIII века. В крещении его звали Дмитрий, и прозывали Красным. Его сын Дмитрий Дмитриевич, ставший боярином при дворе великого князя, принял живейшее участие в восстании против посла Золотой Орды Шевкала, произошедшем в 1327 г. Боярин Дмитрий Дмитриевич во время этого события был ранен в щеку в бою с татарами, за что получил прозвище Нащока. Дальше он перебрался в Москву, где поступил на службу к великому князю Московскому, Симеону Иоанновичу Гордому. С той поры и появилась фамилия Нащокиных. Один из потомков Дмитрия Дмитриевича, Андрей Филиппович погиб в сражении под Оршей 8 сентября 1514 г. во время русско-польской войны 1512–1522 гг. Он имел прозвище Орда. И род стал называться Ордиными-Нащокиными.
От такой наглости бобровые шапки заскрипели зубами, но ходу разбирательству не дали: то ли царского гнева убоялись, то ли решили, что пусть уж будет герцог, чем Фома Безродный.
Достигнув вершины московской чиновничьей иерархии, Афанасий Лаврентьевич не почивал на лаврах, а усиленно работал над новыми проектами. Его мечтой стала разработка торгового устава. Этот вопрос интересовал его ещё в Пскове, где он очень недолго воеводствовал. Тогда ему стало ясно, что русским купцам для успешного ведения дел не хватает кредитов и согласованных действий. Используя власть временного администратора, Ордин-Нащокин организовал через земские избы ссуды для торговых людей и помог им объединиться в компании, чтобы не допустить конкурентных преимуществ для иноземцев. Сработало! Торговля ожила.
Возможности начальника Приказной системы дали Афанасию Лаврентьевичу шанс на воплощение идей меркантилизма во всероссийском масштабе.
«Новоторговый устав» способствовал превращению России в транзитную территорию в торговле между между востоком и западом, русские купцы получили возможность скупать товары на границах и неплохо зарабатывать на перепродаже. Посредничество в международном обмене укрепило капиталы русских предпринимателей. Дефицитные серебряные деньги потекли в царскую казну.
Создавая условия для экономического процветания России, Ордин-Нащокин направил в соседние страны дипломатические миссии с предложениями о заключении торговых договоров. Довольно быстро их удалось подписать с Англией, Голландией, Пруссией и даже со Швецией. На Востоке по русским правилам согласились торговать бухарские, персидские и армянские купцы. Если бы не восстание Стеньки Разина, то быть бы русскому "экономическому чуду".
Протекционизм Ордина-Нащокина был поддержан Царём, который не позволял обходить новые правила ушлым иностранцам. Показательный случай произошёл в Кремле, когда армянские купцы во главе с Захарием Сардаровым решили расположить Алексея Михайловича подарком - редкой красоты "алмазным креслом". Искусители просили дать разрешение на самостоятельную торговлю шёлком-сырцом в Европу. Самодержцу уникальный трон, украшенный золотом, серебром, 800 алмазами и яхонтом (рубином), понравился, но, чтобы не дарить гостям ложные надежды на несбыточное, велел заплатить за "вещицу" 4 тысячи рублей серебряных и 19 тысяч рублей медных (хорошо, что не железных!).
Разносторонние интересы Афанасия Лаврентьевича часто отвлекали его от важных дел. Ахиллесовой пятой нашего героя стала Малороссия. Не удалось сдержанному и строгому боярину найти общий язык с лукавыми казаками. Он их презирал за политическую переменчивость и поиск сиюминутной выгоды, а те негодовали по поводу его строгости в защите русских интересов. Челобитные от левобережного и правобережного гетьманов привели к отставке Ордина-Нащокина от малороссийских дел. Новым куратором Гетьманщины стал Артамон Матвеев, который не разделял пропольской позиции начальника посольского приказа.
Конфликт интересов в боярских кругах взбудоражил чиновничью братию. Дьяки посольского приказа почуяли ветер перемен и стали вредить строгому и требовательному начальнику, тормозя его начинания и проекты. Ордин-Нащокин знал это и писал Царю: "Думным людям никому ненадобен я, ненадобны такие великие государственные дела!"
Сложная политическая игра Афанасия Лаврентьевича в польских делах всё меньше устраивала Тишайшего, который в зрелом возрасте стал предрасположен к тем, кто обещал быстрые результаты. Женитьба Алексея Михайловича на воспитаннице боярина Артамона Матвеева - Наталье Кирилловне предрешила отставку "русского Ришелье" (эпитет, данный Ордину-Нащокину его заклятыми друзьями - шведами).
Правда, Царь не спешил избавиться от старика и предложил ему чин ближнего боярина. Однако, гордый "государственный муж" предпочёл покинуть столицу и уединиться в монастыре родного Пскова, приняв постриг с именем Антоний.
После отставки отца Воин Ордин-Нащокин еще какое-то время оставался в Москве, но затем был оправлен с царских глаз в небольшой костромской городишко Галиц неприметным воеводой. Там, переживая опалу и маясь от провинциальной скукоты, он угас, не дожив и до сорока лет.
Отмаливая свои и сыновьи грехи, монах Антоний строил богадельню и живо интересовался политикой, которая перекраивала царство в империю.
© Copyright: Борис Днепров, 2018
Свидетельство о публикации №218021701829
Оценил 61 человек
115 кармы