Интернет-передача "Обретение смыслов"
Тема: "Компрадорство"
Выпуск №127
Степан Сулакшин: Добрый день, друзья! Позвольте поздравить вас со всеми праздниками и с началом нашего нового познавательного совместного года. Мы обещали до Нового года, что сегодня будем разбирать смысл категории «компрадорство». В нем есть знакомый, часто возбуждающий корень – «компра», но «компра» от слова «компромат», а мы сегодня будем заниматься компрадорством. Это нечто иное. Посмотрим, что это такое. Начинает профессор Багдасарян. Пожалуйста.
Вардан Багдасарян: Генезис компрадорства в мире был исторически связан с мировой экспансией Запада, с созданием мировой колониальной системы. Эта экспансия происходила следующим образом: вначале приходили купцы, торговцы, создавались соответствующие торговые фактории, а уже вслед за торговцами и купцами приходили солдаты.
И вот в колониальных или колонизуемых странах среди представителей деловой элиты возникали группы, которые работали на иностранный капитал. Их благополучие было связано с этим иностранным капиталом, и в конечном итоге они работали на геополитические интересы других государств.
Конечно, когда мы говорим о человеке, работающем на интересы другого государства, есть более нагруженное слово – «коллаборационист». Компрадор же может выступать за сохранение национального государства, вроде бы может выступать даже за суверенитет этого государства, но его личные деловые экономические интересы лежат в плоскости отношений с внешним субъектом, с внешним миром.
Компрадор работает на вывоз ресурсов из своей собственной страны, работает на том, что эти ресурсы направляются и перепродаются за ее пределами, и его благополучие связано не с развитием собственной страны, оно связано с продолжением колонизационного процесса.
В этой связи в отношении бизнес-элит, деловых элит возникает конфликт компрадорской буржуазии и национальной буржуазии. Этот конфликт прослеживается в истории достаточно большого количества государств.
Конечно, история дает разные примеры действий компрадоров, особенно история эпохи колониализма. Были примеры в том же Китае, когда компрадорская буржуазия участвовала в наркотизации китайского общества, известны опиумные войны.
Да, в этом обвиняют Запад, но ведь не только западные наркоторговцы участвуют в этой деятельности. В ней, как раньше, так и сегодня участвуют представители буржуазии соответствующих государств, соответствующих обществ – восточных, мусульманских, африканских.
Продажа собственного населения в рабство осуществлялась в значительной степени представители собственных элит государств, и не надо представлять это так, что приезжающие европейцы хватали попадавшихся на их пути представителей аборигенного населения и увозили их в рабство. По сути дела, представители элит государств приносили в жертву своих соплеменников приезжавшим рабовладельцам, работорговцам и на этом делали деньги.
Понятно, что модель глобального моноцентричного мира имеет планетарное распространение, но в каждом государстве соотношение национальной и компрадорской буржуазии, условно говоря, капитализма, работающего на интересы собственной страны, и капитализма, работающего на интересы внешних акторов, разные.
Интересно проследить это соотношение в разных странах мира. Особенно много компрадорской буржуазии в странах сырьевой ориентации, которые работают на вывоз собственного сырья, собственных ресурсов за рубеж. Это достаточно наглядно прослеживается по отношению внешней торговли к ВВП.
В плане отношения компрадорской элиты к национальной бизнес-элите Россия находится в явно невыигрышном положении. Трудно сказать, есть ли в России представители крупной бизнес-элиты, которые не были бы связаны контактами и коммуникациями с интересами на Западе.
В этой связи вспоминается известное высказывание Бжезинского: «Вы еще посмотрите, чья это у вас элита». Это не российская элита, это наша элита, поскольку она встроена в западный мир, и ее интересы связаны с вывозом капитала в этот западный мир.
Сегодня возникает такой вызов: элита компрадорская, ее благополучие связано с теми контактами и коммуникациями, которые установились на Западе. Дети обучаются в западных странах, трудоустраиваются там же, зачастую на уик-энд отправляются в те же западные страны, происходит покупка западных клубов.
Казалось бы, все интересы там, но вот он, вызов – вызов санкций, который возник в 2014 году, и как с этим быть? Поскольку благополучие, процветание этой элиты было выстроено на контактах и встроенности в этот западный мир, а тут одним махом эти связи обрубаются, что будет делать в этой ситуации вот эта компрадорская бизнес-элита? Трудно представить себе метаморфозу, что вдруг она перестанет быть компрадорской и станет национально ориентированной.
По-видимому, эта бизнес-элита не будет терпеть положения, что она оказалась лишена кормушки, встроенной в эту западную систему, связанной с эксплуатацией собственной страны. По-видимому, она будет действовать. Какими же могут быть ее действия? Эти действия будут политическими – нужно будет устранить те препятствия, которые мешают восстановить ту модель, ту систему отношений, которая встраивалась у компрадорской части элиты в западную систему.
Понятно, что этот вопрос актуален для всего мира, а не только для России, это вопрос для других государств об обретении подлинного суверенитета, вопрос о национально-освободительном движении. Так вот, национально-освободительное движение может иметь различный характер в разных странах мира, и это зависит в значительной степени от доли того позиционирования, которое имеет национальный капитал.
Если национальный капитал находится в парадигме развития собственной страны, работает на свою страну, это одна ситуация. Другая ситуация – если этот национальный капитал в большей своей части работает на внешние геополитические и геоэкономические интересы.
По-видимому, именно такая ситуация сложилась в России, поэтому вопрос о национально-освободительном движении в России увязывается с вопросом о социальном движении, поскольку эта бизнес-элита оказывается не национальной, а компрадорской. И понятно, что это принципиальный вопрос.
Без национально ориентированной элиты ни одно государство, ни одна страна мира существовать не может, поэтому вопрос о национальной ориентированности бизнес-элит находится в актуальной повестке.
Степан Сулакшин: Спасибо, Вардан Эрнестович. Владимир Николаевич Лексин.
Владимир Лексин: Понятие «компрадор», «компрадорство» само по себе достаточно любопытное, поскольку это одно из немногих понятий, которое пришло не из французского, английского, латинского или греческого языка, оно пришло из португальского языка.
Это было связано с тем, что именно во время колониальной политики Португалии, соединенной с бизнесом в колониальных странах, то, что стало впоследствии называться «компрадорством», там обозначилось наиболее четко.
Я покопался в двух-трех имеющихся у меня политологических словарях и ни в одном из них не обнаружил понятия «компрадорство». У меня возникло такое ощущение, что это как бы не то понятие, которое каким-то образом связано с нашей канонической политологией, которое преподается в институтах, и которое изучают студенты.
Мне кажется, что на самом деле это понятие само по себе очень серьезное, хотя изначально оно кажется простым, потому как слово «компрадор» происходит от португальского «покупатель» – посредник, который развивает свою деятельность между иностранным капиталом и национальным рынком. То есть практически любой, кто работает на иностранный рынок, в той или иной степени является компрадором.
Сейчас, мне кажется, смысл этого слова совершенно изменился. Это изменение достаточно четко прослеживается еще у Маркса, хотя об этом говорят очень редко. У него есть очень интересное наблюдение по поводу того, что же такое «компрадорская буржуазия», причем там речь идет не только об эпохе колониализма.
Дается определение, что это часть буржуазии, осуществляющая торговое посредничество с иностранцами. Осуществляется это посредничество в интересах национальной экономики или не в ее интересах – этот вопрос пока не затрагивается. Все выводится из сферы политики. Мне же кажется, что этот вопрос уже давно не столько экономический, сколько абсолютно политический. Это вопрос политической борьбы, политического противостояния тех или иных социально-экономических систем. Более того, это вопрос о том, кто является сейчас главным в политике мира.
Действительно, есть несколько государств, такие как Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, которые живут, собственно, на то, что они вывозят углеводородное сырье за пределы своей страны, но при этом они очень жестко отстаивают свои национальные интересы. И национальные интересы тех же самых Эмиратов отстаиваются тем более мощно, чем больше денег дает им торговля с зарубежными странами тем, что они поставляют в противный им отнюдь не мусульманский мир.
Это понятие гораздо шире, чем просто экономические связи, и мне кажется, что это очень важно. Сейчас слово «компрадорство» совершенно справедливо имеет у нас абсолютно негативный оттенок. Компрадорством нужно считать любые действия в любой сфере жизнедеятельности, которые, принося определенную выгоду тем, кто это делает, подрывают национальные интересы страны и в первую очередь ее национальной политики.
С моей точки зрения Россия – это страна тотального компрадорства. Возьмем кино. На кого рассчитаны фильмы, которые наша страна презентует на Западе, для того чтобы получить для себя какие-то выгоды? Самый яркий пример – фильм «Левиафан», посмотрев который сразу становится понятно, что эту страну нужно просто уничтожить, потому что в ней жить невозможно. Этот фильм сделан для западного человека, чтобы он еще более укрепился в своей политической нелюбви к России.
Что же мы видим сейчас в литературе, которая определяет литературный мейнстрим? Мы видим то, что будет востребовано на Западе, что будет там распечатано, растиражировано, переведено на различные языки, для того чтобы, опять-таки, укрепить позиции наших политических антагонистов по отношению к России.
На кого рассчитаны наши театральные постановки? Служат ли они утверждению национальных интересов, национального достоинства? Да ничего подобного. Они способствуют разрушению той самой культурной среды, в которой только и формируется национальная идентичность людей и отношение их к своей национальной политике.
Все наши основные так называемые экономические акторы живут сейчас только на том, что они не просто реализуют вот эту классическую формулу – посредник между собственной экономикой и иностранными государствами, они активно работают на политический имидж других стран даже за счет того, что тем самым снижается политический имидж нашей страны.
Я уж не говорю о нашей политике – внешней и внутренней. В любом случае это политика, которая направлена не на национальные интересы. Даже если и произносятся соответствующие слова или производятся какие-то действия, все равно возникает ощущение, что политики все время оглядываются, а не нанесут ли они ущерб нашим так называемым политическим партнерам, которые нам давно уже никакие не партнеры, а, как сказано в варианте нашей военной доктрины, являются потенциальными врагами нашей страны.
Мне кажется, что компрадорство – это одно из важнейших понятий, которое политология должна грызть, вскрывая все стороны этого явления, а не только экономические, и это очень существенно. Ну, и, наверное, самое последнее: существуют ли сейчас какие-то национальные интересы, противоположные компрадорским? Да, конечно, существуют. Но, как мне кажется, если речь заходит об экономике, они находятся на уровне малого или в лучшем случае среднего бизнеса.
Они находятся в каких-то маргинальных разрушаемых структурах Российской академии наук, в некоторых небольших хозяйствах агропромышленного комплекса, не более того. Они или не поддерживаются, или находятся в крайне ущемленном состоянии.
И вот эта утрата национальных интересов во всех сферах нашей жизни, как мне кажется, самое опасное явление компрадорства, которое можно сейчас обнаружить на территории нашей страны. Спасибо.
Степан Сулакшин: Спасибо, Владимир Николаевич. С одной стороны, этот термин и категория достаточно просты. Коллеги уже показали генезис содержания этого термина. Он в узком смысле относится к внешнеторговым операциям, когда что-то из страны продается в другую страну, и занимается этим частный сектор. Отсюда понятия «компрадор-посредник», «компрадорская буржуазия», то есть частный сектор в национальной экономике, который взаимодействует с зарубежными странами.
Но, что интересно, термины, категории – они не застывшие, они динамично вбирают в себя новые обстоятельства жизни и начинают отражать новые грани смыслов. Владимир Николаевич дал мне эту хорошую подачу, ведь, на самом деле, термин, традиционно понимаемый как почти исключительно торгово-экономический, обретает в преобладающей степени в современном мире, в современной трактовке иное содержание, иную коннотацию, а именно коннотацию политическую и весьма негативно звучащую.
В этом смысле Россия является очень значимым и, пожалуй, ведущим примером и объяснением, как в современном мире происходят такого рода динамичные трансформации смысла и содержания. Коллеги говорили, в каких масштабах приватный сектор современной России, манкируя национальными интересами нашей страны, ориентируясь только на свои узкокорыстные интересы, распродает, как говорится, оптом и в розницу национальные богатства страны.
Но мы ловим себя на том, что компрадорство усматривается и в других формах конкретной деятельности, других видах политики, не только торгово-экономической. Получается, что современное обновленное определение, которое впитывает возникшие явления, на мой взгляд, программирует их развитие, потому что глобализация никуда не делась, потому что новые методы противоборства государств, борьбы с государственностью геополитических противников не исчезнут, а, наоборот, будут развиваться и укрепляться.
Это методы несилового воздействия на государственность противника, без выстрелов, но с гораздо большим разрушительным эффектом. Методы выкармливания и активизации «пятой колонны» в государствах в современном понимании колонизированных, или побежденных, или оккупированных, наполняются теми новыми оттенками смыслов, которые порождают новейшие времена.
Итак, компрадорство в расширенном осовремененном плане я бы определил так: это форма национального предательства, в частности, политика обслуживания экономических национальных интересов других государств в ущерб национальным интересам собственной страны.
В таком определении становится видно, что компрадор – это не только торговец, которого, в принципе, упрекать не за что. В рыночной экономике, которая освещена Конституцией, единственный критерий у торговца, как и у любого частного собственника, это прибыль. Почему его за это надо ругать? Но национальное предательство, которое означает, что попираются национальные интересы, национальная безопасность, и не просто так, а в угоду национальным интересам и национальной безопасности других государств, это уже нечто более серьезное.
Такая политика, такая деятельность может быть не только в торгово-экономической сфере, она может быть и в сфере гуманитарно-информационной. Владимир Николаевич привел блестящий пример, это культурно-пропагандистская, культурно-информационная политика, когда население, народ собственной страны превращается в какое-то полуживотное жующее стадо. И этим занимаются большие чиновники, большие политики.
Самый большой политик – президент страны, недавно очень четко объявил, что нам нужно деидеологизировать культуру и историю страны, то есть лишить ценностных критериев, ценностного высвечивания, ценностных категорий культурную жизнь страны. Есть, конечно, и другие интерпретации этой фразы, но они очень слабенькие.
Вот поэтому сегодня интересно отметить, что эти термин и категория живые, они развиваются, и нужно видеть новые явления в культурном словарном поле нашей профессиональной жизни, и, создавая новые словари, учитывать это явление.
В том словаре, который мы выпустим в результате наших многолетних усилий, будут пометки – звездочки: «современная интерпретация» или «с учетом новейших явлений» и так далее. Специальный блок методологического раскрытия вот этой стороны жизни, понятий и категорий в человеческом словаре, в человеческом языке тоже будет представлено в этой работе.
В следующий раз мы предлагаем обсудить, вроде бы тоже совершенно знакомую тиражную категорию – «свобода слова». Но свобода ли это, и свобода ли это слова, и что кроется за очень ответственным термином современной жизни стран, народов, государств? Спасибо. Всего доброго. До встречи!
Оценили 7 человек
16 кармы