Запрос на Мозгового

После своей трагической гибели Алексей Мозговой стал героем могучего мифа. В чем притягательность легенды, которую уже мало кто решается оспаривать? Каким образом комбриг смог пробудь столь сильные импульсы, нащупать то, что не удавалось многим?

Мозговой вернулся в родную Луганщину из России, где был на заработках, сразу после майдана. Он встал за свою землю: воевал честно, не сколотил себе бизнес на крови. Но это не все. Были еще какие-то секреты популярности Мозгового.

Комбриг был редким для последнего века русским человеком, получившим какую-то власть, который при этом говорил не с народом от имени государства, а с государством от имени народа. Попытки учреждения им народного суда, запуска местного самоуправления были столь чужды суровой традиции государственности, а потому и столь привлекательны для тех, кто вспоминал рабочие советы или то, что в царской России был не только Двор, но и вольный Дон.

Алексей Борисович много твердил о том, что кроме внешнего врага, который пришел с оружием в руках, есть и внутренний враг – тот, кто хочет на этом нажиться. Поэтому Мозговой и вызывал бешенство у олигархии и бюрократии всех мастей.

Комбриг сумел не расчеловечиться на гражданской войне. Для него человек по ту линию фронта не был просто мишенью, он не хвастался очками в сводках вражеских потерь, не зарабатывал фраги. Он пытался обращаться не только к парням из Луганска, но и из Николаева, из Запорожья, из Винницы, искать пути прекращения пляски смерти. Где-то попытки Комбрига замириться были на грани фола, но люди по обе линии фронта видели, что он не разучился размышлять, не перестал переживать, не превратился в машину для убийства.

На Мозгового при жизни много нападали. Но если его критики в Новороссии имеют на это право, то в виртуальном сообществе разгорались отталкивающие склоки. Те, кто, сидя в кресле перед монитором, не отправил на дело Донбасса ни копейки денег, круглые сути перемывали кости Комбригу, как человеку независимому, не прикрывающегося высоким покровительством. Одни мочили его в рамках праздного времяпровождения, другие – на зарплате.

Вообще, интернет-травля – это такая дурная народная забава. Например, на днях встретился в сети нафталиновый пасквиль, где “ветеран рабочего движения СССР” набрасывается на нацболов, рассуждая том, что “большевизм не может быть национальным”. Пока нацболы в окопах под Марьинкой в ДНР сдерживают укро-карателей, диванные марксисты листают страницы своих пыльных книг.

Тем же самым, только в большем масштабе, занимались тролли Кургиняна, нападая на Стрелкова. Игорь Иванович, в их понимании, белогвардеец, а значит антисоветчик, а значит можно добавить еще несколько предельно грубых мазков, и получится власовец, предатель. Само собой, в осажденном Славянске эта словесная эквилибристика была ровным счетом никому не интереса, окопная правда смела все искусственное, наносное, уютный мирок диванных теоретиков. Как шутят ополченцы, если бы они читали все, что про них пишут в сети, то давно бы проиграли.

Комбриг не читал новости в интернете, он их писал. Собственной кровью.

Мозговому верили потому, что он поднялся с дивана, вышел за рамки пустых исторических споров между левыми и правыми, при этом преодолел зону комфорта, что недоступно для подавляющего большинства тех, кто смотрит на события в Новороссии безучастно, оценивающе. Мозговой не был книжным теоретиком, он был нормальным русским мужиком с правильными взглядами на жизнь. Он принял на себя ту роль, на которую пытались с переменным успехом вознести то романтических бандитов, то честных оперов, то играющих их киноактеров.

Своей простой мужицкой правдой Комбриг произвел деконструкцию смыслов, спустил шлак в унитаз, расставил все на свои места. Рядом с ним находились и казаки в папахах, и европейские леворадикалы-антифашисты, националисты и коммунисты, при этом их сближение было честней и искренней рукопожатий столичных политиканов. Те, кто приехал на войну, лучше поймут друг друга, чем те, кто остался дома.

Если говорить о том, какие герои будут востребованы в России будущего, то контуры их образа проявляются в таких людей как Алексей Борисович Мозговой – тех, кто вышел не из московского бомонда, не из глянца, не из твиттера, не из Госдумы, а из Земли и Правды.