Хольмстрем, Троцкий, "Бристоль". Часть 2

Краткая предыстория. Во время Первого Московского процесса 21 августа 1936 года обвиняемый Эдуард Гольцман дал показания о том, что в ноябре 1932 года он согласился с Седовым (сыном Троцкого) поехать в Копенгаген и встретиться с Троцким, который был там по приглашению датских социал-демократов. Напомним, что главными обвиняемыми заочно во всех Московских судебных процессах были Лев Троцкий и (в первых двух судебных процессах) его сын Лев Седов, оба обвинялись в работе на иностранные разведки, на подрыв Советской власти и прочее. Троцкий отрицал все связи с оппозицией в СССР, тем более личные встречи с оппозиционерами, и даже организовал встречный процесс в Мексике (Комиссия Дьюи), в ходе которого был оправдан по всем пунктам.

Гольцман утверждал, что встретился с Седовым в “Отеле Бристоль”, которого не существовало в 1932 году в Копенгагене. За это и ухватились Троцкий и Комиссия Дьюи, чтобы доказать фальш и театральность Московских процессов.

6. Изучение доказательств

6.1. Статьи в газетах Social-Demokraten и Arbejderbladet (Рабочая газета)

Мы начинаем изучение доказательств с самого начала и можем утверждать, что короткая статья в «Social-Demokraten» верна. Фактом является то, что старый отель «Бристоль» был основан в 1901-1902 годах на площади Ратуши (Raadhuspladse) в Копенгагене и действительно обанкротился в 1917 году. Здание было продано страховой компании, которая превратила бывшее здание отеля в офисы.

Первый существенный вопрос, который мы должны исследовать, заключается в следующем: действительно ли существовало прямое сообщение между кафе «Бристоль» и «Гранд Отелем» в 1932 г., как заявлял Мартин Нильсен в своей статье в «Рабочей газете»? Или кафе «Бристоль» было расположено в нескольких дверях от «Гранд Отеля», и какое-то другое кафе было связано с «Гранд Отелем», как утверждали Филды (на Комиссии Дьюи)?

6.2. Справочник улиц Копенгагена и телефонный справочник

К счастью, в нашем распоряжении есть несколько первоисточников. Мы обратились к справочнику улиц в Копенгагене, издание Kraks Vejviser. В издании 1933 года, напечатанном в конце 1932 года, «Гранд Отель» и кондитерская «Бристоль» были расположены по одному и тому же адресу - Vesterbrogade 9A. В 1932 году по этому адресу не было других магазинов или кафе.

Напротив, в издании Kraks Vejviser 1937 г., напечатанном в конце 1936 г., кондитерская «Бристоль» находилась по другому адресу - Vesterbrogade 9B. Согласно статье Нильсена, это было потому, что «Гранд Отель» был реконструирован в 1936 г., что привело к тому, что «Бристоль» был перенесен дальше по улице, в направлении улицы Colbjornsensgade. Эти факты подтверждаются письменными показаниями Комиссии Дьюи. Согласно Kraks Vejviser 1936 года издания, напечатанному в конце 1935 г., «Бристоль» находится на Vesterbrogade 9А на этот момент. К концу 1936 года кафе переехало в Vesterbrogade 9В. Это доказывает утверждение Нильсена. Кондитерская «Бристоль» находилась по этому адресу до самого закрытия в конце 1960-х. На Vesterbrogade 9А в конце 1936 года было также три магазина: газетный киоск, парикмахерская и фотомагазин.

Мы также проверили телефонный справочник Копенгагена, издание Telefon Haandbog. В издании 1933 года, напечатанном в январе 1933 года - через два месяца после предполагаемой встречи Троцкого и Гольцмана, - где также очевидно, что кондитерская «Бристоль» была расположена на Vesterbrogade 9А.

В издании 1937 г. мы видим, что «Бристоль» переехал на Vesterbrogade 9В. Телефонный справочник Telefon Haandbog подтверждает справочник улиц (Kraks Vejviser, 1937).

(Всего Хольмстрем рассматривает шесть справочников 1930-х годов и замечает лишь одну стандартную ошибку, которую описывает ниже, - прим. пер.)

Существует небольшое расхождение между этими двумя первоисточниками. И в редакциях телефонного справочника 1933 года, и в 1937 году адрес отеля - Vesterbrogade 9, а не 9А, как указано в Kraks Vejviser.

6.3. Фотографическое свидетельство и схема в «Рабочей газете»

К счастью, в нашем распоряжении имеются и фотографические свидетельства. У нас есть одна фотография 1929 года, а вторая - 1931 года, которая была напечатана в Kraks Vejviser 1932 г. издания. Мы начнем с детального просмотра (увеличенной) части фотографии 1929 года. Она находится в собрании музея Kabenhavns Bymuseum и была сделана в июне 1929 г. Там нет знака, указывающего на вход в «Гранд Отель», который находится под стрелкой. Дальнейшее расследование показало, что в это время он работал в качестве пансиона, или, по американской терминологии, апартаментов для постоянного проживания. «Гранд Отель» упоминается в издании Kraks Vejviser 1931 г., но не упоминается в издании 1930 г. Это отражает тот факт, что в течение 1930 г. отель перестал быть пансионом и стал обычным транзитным отелем (транзитной гостиницей).

Часть фотографии от июня 1929 года из Kabenhavns Bymuseum.

Фотография полностью от июня 1929 года, снятая с точки возле железнодорожного вокзала.

Вывеска отеля 1931 года была расположена в верхней левой части здания под стрелкой. Вход в Гранд-Отель был расположен ниже стрелки посередине, где в 1937 году также была вывеска отеля. Эта центральная стрелка указывает на вращающуюся дверь Гранд-Отеля. Рядом с ним находится кондитерская «Бристоль» с ее выдающейся вывеской "Бристоль”. Третья стрелка в самом дальнем правом углу указывает на местонахождение кондитерской «Бристоль» в 1937 году, во время слушаний комиссии Дьюи в Мексике. На переднем плане перед читателем находится ресторан "Den Gamle Braeddehytte" на углу улиц Reventlowsgade и Vesterbrogade.

Таким образом, фотографии подтверждают информацию из уличных и телефонных справочников. А теперь давайте двинемся дальше и посмотрим на фотографию 1931 г., напечатанную в Kraks Vejviser 1932 г.

Гранд-Отель в 1931 году.

В левом верхнем углу рисунка, под стрелкой, мы видим вывеску, название гостиницы на здании. Этого не было на июньской фотографии 1929 года. Вывеска предположительно была размещена в 1930 году, когда отель был переоборудован из пансионата. Вход в отель находится под стрелкой в правом нижнем углу.

На этом фото вид здания с другой стороны улицы возле железнодорожного вокзала. Как мы видим, ни на одной из фотографий вдоль улицы Vesterbrogade нет наружней (подсвечивающейся) вывески отеля, которую можно разглядеть на фотографии 1937 года в «Soviet Russia Today». Ниже мы вернемся к этому вопросу.

На диаграмме ниже, опубликованной в статье Нильсена в «Рабочей газете», изображено взаимное расположение кондитерской «Бристоль» и «Гранд Отеля» в 1929-1936 гг.. Нильсен заявил, что эта схема показывает, как отель и кафе были связаны между собой непосредственно внутренней дверью.

То, что «Гранд Отель» был связан с кафе в 1932 году, было подтверждено на слушаниях Комиссии Дьюи Эстер Филд и А. Викелсо Йенсеном, как мы уже знаем. Теперь мы установили из первоисточников, что единственным кафе, связанным с «Гранд Отелем» в 1932 году, была кондитерская «Бристоль». Первоисточники подтверждают статью Нильсена во всех важных моментах.

Мы заканчиваем наше исследование статьи Нильсена изучением фотографии кондитерской «Бристоль» на странице 7 его статьи в «Рабочей газете». Эта фотография, по-видимому, та же самая, что и опубликованная в «Soviet Russia Today», которую Альберт Гольдман и Эстер Филд прокомментировали на слушаниях в Комиссии Дьюи. Только контраст светлых и темных тонов на двух фотографиях разнится.

Текст под этой фотографией гласит:

“Вот как сегодня выглядит “Бристоль”. Слева на снимке виден Гранд-отель, который в то время, о котором говорилось во время судебного разбирательства, был связан (доступен) через дверь кондитерской “Бристоль”, поэтому иностранцы считали “Бристоль” - отелем”.

Эта фотография в «Рабочей газете» была полностью проигнорирована во время слушаний Комиссии Дьюи. Мы вернемся к этому вопросу позже. Теперь перейдем к обсуждению той же фотографии, опубликованной в «Soviet Russia Today» (смотрите фотографию выше, - прим. пер.).

Мы цитировали описание этой фотографии ранее в статье. Теперь видно, что описание неверно. «Soviet Russia Today» заявляет, что на фотографии изображены «Гранд Отель» и кондитерская «Бристоль» в том виде, как они выглядели в 1937 году, а также в 1932 году. На самом деле фото показывает взаимное расположение между отелем и кондитерской «Бристоль» только в 1937 году, но не в 1932.

Теперь мы переходим к сравнению письменных показаний, представленных Комиссии Дьюи, с нашими первоисточниками.

Ясно, что показания Эстер Филд неверны. Ее утверждение о том, что существовало еще одно кафе, кроме «Бристоля», соединенное с отелем в 1932 году, полностью не соответствует действительности. Из первоисточников видно, что ни одно другое кафе, кроме «Бристоля», не было связано с «Гранд Отелем» в 1932 году, когда Филды сказали, что они там были. В 1937 году не было вообще никакого кафе, связанного с отелем. Эстер Филд описывает ситуацию, которой не было ни в 1937, ни в 1932 году.

Это по большей части верно и в отношении письменных показаний Викелсо Йенсена. Викелсо Йенсен писал, что газетный киоск и два магазина стояли между отелем и «Бристолем». Это согласуется с ситуацией, которая была на 1937 год. Справочник улиц показывает нам, что в 1937 году на Vesterbrogade 9А были киоск, парикмахерская и фотомагазин.

Однако Гольцман утверждал (на Московском процессе), что встретил Троцкого в 1932 году, и в 1932 году ситуация была иной. Викелсо Йенсен признает это в своих письменных показаниях. Но позже, когда он комментирует диаграмму в «Рабочей газете», он еще раз путает ситуацию 1932 года с ситуацией в 1937 году. Утверждение Викелсо Йенсена о том, что владелец «Гранд Отеля» был женат на владелице «Бристоля», подтверждается изданием Kraks Vejviser, где владелец «Гранд Отеля», г-н Аксель Андресен, также упомянут как владелец «Бристоля».

6.4. Возможные объяснения показаний Гольцмана о «гостинице Бристоль»

Имеются три гипотезы для объяснения показаний Гольцмана о встрече с Седовым в «Отеле Бристоль»:

Эти показания были придуманы НКВД, которые вложили в уста Гольцману.

Показания были придуманы самим Гольцманом по неизвестной причине.

Гольцман сказал правду, но неправильно вспомнил название «Гранд Отеля», назвав его «Отель Бристоль».

Давайте рассмотрим первую гипотезу. По словам Александра Орлова, ошибка «Отеля Бристоль» произошла из-за того, что, сфабриковав эту историю, НКВД перепутал Осло с Копенгагеном, ошибочно полагая, что отель «Бристоль» в Осло находится в Копенгагене. Теперь мы можем исключить эту возможность.

Если бы НКВД создал такую историю для Гольцмана, это означало бы, что:

1. НКВД придумал несуществующий отель под названием «Бристоль»;

2. НКВД поместил его возле центрального железнодорожного вокзала в Копенгагене, где, по стечению обстоятельств, возникла следующая ситуация:

3. Был настоящий отель, в котором было кафе

(a) в непосредственной близости от него;

(b) по случаю оно имело название «Бристоль»;

(c) рядом с дверью и над ней была большая вывеска со словом «БРИСТОЛЬ»;

(d) вход в отель по соседству не был четко виден;

(e) гостиница и кафе «Бристоль» также имели общий внутренний коридор;

(f) принадлежали одному и тому же владельцу, так что ему ничего бы не стоило перепутать названия отеля и кафе.

Получается слишком много совпадений. Только лишь на этих основаниях мы можем опровергнуть гипотезу о том, что НКВД сфабриковал эту историю.

Разумеется, никогда и не было никаких доказательств того, что НКВД сфабриковал историю Гольцмана. Эта «теория» была выдумкой Александра Орлова, который много раз лгал в своей книге (Alexander Orlov, The Secret History of Stalin’s Crimes, New York 1953 ). Точно так же нет никаких доказательств того, что Гольцман сам сфабриковал эту историю. В любом случае справедливо то же возражение: для Гольцмана было бы таким же совпадением сфабриковать подобную историю, как и для НКВД.

Нам остается исследовать гипотезу о том, что Гольцман сказал правду. Поскольку это единственный оставшийся вариант, мы были бы вынуждены прийти к такому выводу в любом случае. Однако теперь мы можем подкрепить свой вывод доказательной базой.

6.5. Вывеска отеля с надписью: «Гранд Отель»

Исходя из показаний Гольцмана касательно обстоятельств, при которых он встретился с Седовым, можно заключить, что он мог прибыть в Копенгаген из Берлина только на ночном поезде. Этот поезд прибыл бы в Копенгаген в 6.05 утра, без учета опоздания. На улице было бы еще темно. Солнце не встает в это время года раньше 8 утра. Главный железнодорожный вокзал в Копенгагене расположен прямо через дорогу от «Гранд Отеля».

Мы не знаем, была ли освещена вывеска отеля на здании со стороны улицы Reventlowsgade или нет. Даже если бы это было так, вполне возможно, что Гольцман либо не увидел знак, либо не запомнил его. Крайне важная вещь: вывеска отеля не указывала на вход в отель.

Сравнивая фотографии «Бристоля» 1937 года с более ранними фотографиями, мы можем видеть, что в 1937 году у входа в отель была светящаяся вывеска отеля, которой не было на фотографиях 1929 и 1931 годов. Мы уже знаем, что до 1936 года входы в кафе «Бристоль» и отель были рядом. Вряд ли эти два факта не связаны между собой.

Возможно, вывеска была установлена в то время, когда кафе «Бристоль» переехало на две двери дальше от отеля. По словам Викелсо Йенсена, свидетеля комиссии Дьюи, и Нильсена, автора статьи в коммунистической «Рабочей газете», это произошло в 1936 году; их свидетельства также согласуются с доказательствами, которые мы привели из издания Kraks Vejviser и телефонного справочника. В то время возникла необходимость установить вывеску, которая выступала под прямым углом или почти так, от стены «Гранд Отеля» возле двери, чтобы показывать возможным гостям, где находится вход в отель.

Когда в отеле был пансион, до 1930 года, не было необходимости в вывеске у двери. Постоянные жильцы пансиона знали, где находился вход точно так же, как любой житель знает, в каком доме находится его квартира без всякой вывески. Когда отель и кафе находились рядом друг с другом, любой, кто входил в кафе «Бристоль», мог легко пройти через внутреннюю дверь в вестибюль отеля. Без сомнения, не только один Гольцман, но и другие люди – как отмечает в своей статье Нильсен - регулярно путали вход в отель с входом в кафе «Бристоль». Но это не было проблемой, поскольку отель и кафе были связаны друг с другом проходом и принадлежали одному и тому же владельцу.

Но как только кафе переехало и в 1936 году больше не примыкало к отелю, большая вывеска «Бристоль» больше не висела возле входа в «Гранд Отель». Возникла необходимость указать вход в отель другим способом: специальной вывеской. Поэтому мы можем предположить, что подсвеченный знак отеля был установлен у входа в отель в то же время.

Подводя итог: после 1936 года, когда кафе переехало на несколько дверей от отеля, и хозяева гостиницы установили вывеску рядом с дверным проемом, больше нельзя было перепутать вход в отель со входом в кафе. Но до этого было легко и естественно спутать их.

Фотография из Музея Копенгагена, сделанная в июне 1929 года, ясно показывает, что большой знак «Бристоль» сверху и справа от входа в кондитерскую, безусловно, являлся наиболее заметным знаком на данной стороне здания. Его можно легко прочитать даже через дорогу от вокзала, откуда снимал фотограф в июне 1929 года. Тогда знак «Бристоль» был единственным ориентиром, по которому можно было найти вход в «Гранд Отель». У нас нет доказательств того, что ситуация изменилась к 1932 году, когда Гольцман сказал, что совершил сюда поездку.

Седов мог сказать Гольцману что-то вроде: «Когда вы прибудете в Копенгаген, выйдете с вокзала через выход на Vesterbrogade. Затем идите налево и через улицу от вокзала. Вы увидите большую вывеску «БРИСТОЛЬ». Слева от этого знака - вращающаяся дверь. Это вход в отель. Я буду ждать вас там». На наш взгляд, Седов должен был сказать именно так. У входа в отель не было никакого другого ориентира, никакого другого способа обнаружить этот вход, кроме указания на единственную примету на этой стороне здания - вывеску «Бристоль».

Наиболее правдоподобная версия состоит в том, что Гольцман встретил Седова у вращающейся двери рядом с вывеской. Четыре года спустя (на Московском процессе) он вспомнил отель как «гостиница Бристоль». Это ошибка, которую может совершить каждый, особенно после ночной поездки на поезде, в темноте и в возбужденном или взволнованном состоянии, потому что поездка была преступлением и совершалась втайне.

Доказательства появления новой вывески на фотографиях 1937 года, о которых говорилось выше, позволяют предположить, что многие другие путешественники, возможно, совершали ту же ошибку до и после Гольцмана. Аргумент Нильсена, что Гольцман всего лишь перепутал название отеля с названием кафе четыре года спустя, следует рассматривать не просто как убедительный - это единственный правдоподобный сценарий и веское доказательство того, что Гольцман говорил правду.

Продолжение следует…

Перевод С.Карпов

оригинал

ЧАСТЬ 1