День Победы, как путеводная звезда.

Старик один рассказывал: "После праздника пришла в часть посылка из детского дома. Там рукоделье детское и мешочек с карамельками. Одна отдельно. И записка - "К празднику нам выдали конфеты, а мы решили отправить их вам. Простите, одна конфетка немножко обсосана - это Маняша, она еще маленькая. Дяденьки бойцы, бейте скорее врага!""... Может быть можно лучше, можно чище, можно правильнее, но пусть кинет свой камень тот, кто сам без греха! - ГеоргийВ, КОНТ.

..."Что празднуете?! ...ватники, одним словом. Да и давно это было..." - из-за бугра западного стенания скоро, в который раз, послышаться. То ЗападЯнька занудную спевать начнёт...

ВСПОМНИМ ИСТОРИЮ ПОБЕДЫ, ДРУЗЬЯ.

«Девятое мая! Никогда не забудет этого дня советский человек. Как никогда, он не забудет 22 нюня 1941 года. Между этими датами прошло как бы столетие. И как бывает в народном эпосе, за это время сказочно вырос советский человек. Он вырос так, что красноармеец, стоящий у развивающегося знамени в Берлине, виден всему миру.

Мы не ждали двадцать второго июня. Но мы жаждали, чтобы наступил день, когда последний удар свалит с ног чёрное чудовище, оскорблявшее жизнь. И мы нанесли этот удар. И время ответило радостным звоном. Это часы пробили двадцать три часа в ночь на 9 мая. А девятое мая стало днём всенародного торжества.

Кончилась война. Великая Отечественная война. Те, которые думали диктовать нам свою разбойничью волю, подписали последний акт этой величайшей трагедии народов. Подписали, потому что мы их заставили. Мы сказали, что мы придём в их логово, и мы пришли. Мы уничтожили бы их без остатка, если бы они не капитулировали.

Что случилось в этот исторический час? Случилось то великое, о чём сказал товарищ Сталин: «Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков. В этом великая заслуга советского народа перед истерией человечества».

Невероятно радостно на душе сегодня. И ночное небо над Москвой, кажется, излучает отражение той радости, какой полна советская земля. Мы были свидетелями событий, о которых можно написать тома. Но мы сегодня вмещаем их все в одно слово: победа! Победа — это значит, что враг решительно, бесповоротно разбит, он сам признал это. Победа полная — это значит, что мы и наши союзники можем, оглянувшись, сказать, что на всем пространстве Европы нет ненавистного «нового порядка», порядка тюрьмы и лагеря, где стоят печи для уничтожения народов.

Где бы ни был сегодня советский человек, он исполнится великой радостью, он прервёт работу, если он работал, чтобы размять руки, чтобы расправить плечи, чтобы глубоко вздохнуть и сказать: «Свершилось!»

И вместе с ним вздохнут все освобождённые Красной Армией люди, и города, и селения наполнятся радостным гулом, потому что долго не знали мы такой опьяняющей радости, такого огромного удовлетворения. Всем народом, всей душой творили мы дело победы. И вот оно восходит над нашими просторами, солнце победы, солнце славы...». (9 мая 1945 года газета «Правда»)

ДЕНЬ ПОБЕДЫ, КАК ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА.

Для меня, как и для миллионов людей, День Победы нашего народа над нацистской Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов это:

Праздник жизни и любви, мечты и гордости, светлой памяти и скорби - священный, радостный день!

День, увековечивший не только беспримерный подвиг Советского народа в Великой Отечественной войне, но и генетический код, менталитет, Русского человека, воплотив его в осязаемую форму.

День, ставший на все времена эталоном, передающим нрав нашего народа, путеводной звездой сознанию людей.

День, побуждающий свято чтить историю своих предков, своего народа и государства. В самых тяжёлых ситуациях, не отступаться от своих ценностей и убеждений. В любых условиях сохранять честь и человечность.

День, заставляющий помнить, что сохраняя уверенность в своей правоте, проявляя настойчивость, в первую очередь, победив себя, сообща, можно добиться невозможного!

День, олицетворяющий право выбора пути в свой мир будущего!

Абсолютно уверен, хочешь знать о грядущем, быть на шаг впереди - реализуй свои намерения, влияй на события, создавай будущее сам! Иначе, зачем мы здесь, зачем дано нам самосознание и осознание бытия? С какой целью Создатель наделил нас разумом и возможностью мыслить?

Людям дарована способность воплощения своей мысли в реальность и возможность правильно распорядится этим даром, во благо себе. Возможность, благодаря бесконечному многообразию непрекращающегося процесса материализации мысли, уподобиться Создателю...

Цель существования человека - прожить свой век в гармонии своего внутреннего и внешнего мира, неумолимом саморазвитии, поступательном движении, прогрессивном созидании лучшего будущего для себя, для будущих поколений людей!

Да, пусть неумолимый бег времени нам не подвластен, но, как и реальность, сущность грядущих времён, человек держит в своих руках!

Добра Вам, мира и благополучия!

Вечная память ушедшим героям и невинным жертвам Великой Отечественной войны.

Слава народу победителю!

ВОЙНА

22 июня. Обычный воскресный день. Более чем 200 миллионов граждан планируют, как провести свой выходной: сходить в гости, сводить детей в зоопарк, кто-то спешит на футбол, кто-то – на свидание. Скоро они станут героями и жертвами войны, убитыми и ранеными, солдатами и беженцами, блокадниками и узниками концлагерей, партизанами, военнопленными, сиротами, инвалидами. Победителями и ветеранами Великой Отечественной. Но никто из них пока не знает об этом.

04:10 - О начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках доложили Западный и Прибалтийский особые округа.

Из воспоминаний И. И. Гейбо, заместителя командира полка 46-го ИАП, ЗапВО: «…У меня в груди похолодело. Передо мною — четыре двухмоторных бомбардировщика с черными крестами на крыльях. Я даже губу себе закусил. Да ведь это «юнкерсы»! Германские бомбардировщики Ю-88! Что же делать?.. Возникла еще одна мысль: «Сегодня воскресенье, а по воскресеньям у немцев учебных полетов не бывает». Выходит, война? Да, война!»

04:12 - Немецкие бомбардировщики появились над Севастополем. Вражеский налет был отбит, а попытка удара по кораблям сорвана, однако в городе пострадали жилые здания и склады.

Из воспоминаний севастопольца Анатолия Марсанова: «Было мне тогда всего пять лет… Единственно, что осталось в памяти: ночью 22 июня в небе появились парашюты. Светло стало, помню, весь город освещен, все бегут, радостные такие… Кричат: «Парашютисты! Парашютисты!»… Не знают, что это мины. А они как ахнули – одна в бухте, другая – ниже нас по улице, столько людей поубивало!»

04:15 - Началась оборона Брестской крепости. Первой же атакой к 04:55 немцы заняли почти половину крепости.

Из воспоминаний защитника Брестской крепости Петра Котельникова, 1929 г.р.: «Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка… Мы помогали раненым, носили им боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно».

05:00 - По московскому времени рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп вызвал в свой рабочий кабинет советских дипломатов. Когда те приехали, он сообщил им о начале войны. Последнее, что он сказал послам, было: «Передайте в Москву, что я был против нападения». После этого в посольстве не работали телефоны, а само здание было окружено отрядами СС.

5:30 - Шуленбург официально сообщил Молотову о начале войны Германии и СССР, зачитав ноту: «Большевистская Москва готова нанести удар в спину национал-социалистской Германии, ведущей борьбу за существование. Правительство Германии не может безучастно относиться к серьёзной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооружённым силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу…»

Из воспоминаний Молотова: «Советник германского посла Хильгер, когда вручал ноту, прослезился».

Из воспоминаний Хильгера: «Он дал волю своему негодованию, заявив, что Германия напала на страну, с которой имела пакт о ненападении. Это не имеет в истории прецедентов. Названная германской стороной причина является пустым предлогом… Свою гневную речь Молотов заключил словами: “Мы не дали для этого никаких оснований’’».

9:00 - В 7:00 по берлинскому времени рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс по радио зачитал воззвание Адольфа Гитлера к немецкому народу в связи с началом войны против Советского Союза: «…Я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь в этой борьбе!».

12:15 - Молотов по радио выступил с речью о начале войны, где впервые назвал ее отечественной. Также в этом выступлении впервые звучит фраза, ставшая главным лозунгом войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Из обращения Молотова: «Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством... Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы... Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу».

Через некоторое время текст речи Молотова повторил знаменитый диктор Юрий Левитан. Благодаря его проникновенному голосу и тому факту, что Левитан на протяжении всей войны читал фронтовые сводки Советского Информбюро, существует мнение, что первым сообщение о начале войны прочел по радио именно он. Так считали даже маршалы Жуков и Рокоссовский, о чем они писали в своих мемуарах.

Из воспоминаний диктора Юрия Левитана: «Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаете по радио?», «Над Киевом вражеские самолеты». Женский плач, волнение – «неужели война»?.. И вот я помню – включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слово «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу – застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат – «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»

Из воспоминаний Дины Белых, 1936 г.р. (г. Кушва Свердловской области): «Всех мужчин сразу стали призывать, и моего папу в том числе. Папа обнял маму, они оба плакали, целовались… Я помню, как обхватила его за сапоги кирзовые и кричала: «Папка, не уходи! Тебя там убьют, убьют!» Когда он сел в поезд, мама взяла меня на руки, мы с ней обе рыдали, она сквозь слезы шептала: «Помаши папе…» Какое там, я так рыдала, пошевелить рукой не могла. Больше мы его не видели, нашего кормильца».

23:00 - Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль выступает с радиообращением, в котором заявил, что Англия «окажет России и русскому народу всю помощь, какую только сможет».

Выступление Уинстона Черчилля в эфире радиостанции BBC: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает… Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен... Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина».

Выступление Генриха Гиммлера перед эсэсовцами группы «Север», отправлявшимися на Восточный фронт

13 июля 1941 г.

«Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, мешанина рас, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать, — это расстреливать без всякой жалости и милосердия. Этих животных, которые подвергают пыткам и жестокому обращению каждого пленного с нашей стороны, которые не оказывают врачебной помощи захваченным ими нашим раненым, как это делают порядочные солдаты, вы увидите их сами. Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей: имея теперь Россию, наполовину (расположенную) в Азии, частично в Европе, сокрушить Германию и весь мир.

Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее — 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, — под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма».

Из брошюры «Недочеловек», изданную ведомством Гиммлера в 1942 году

«Бесконечно тянется степь русской территории — это Восточная Европа. Внезапный и резкий контраст, культурная пропасть в сравнении между Центральной Европой и этим огромным пространством. По обе стороны границы одна и та же земля — однако не один и тот же человек… Для самого человека есть возможность наложить свой отпечаток на территориальный ландшафт. В то время как на немецкой стороне упорядоченное изобилие, спланированная гармония полей, хорошо продуманное размещение сел, по другую сторону зоны непроходимые леса, степные просторы, бесконечные первозданные лесные массивы, через которые пробивают себе путь реки с песчаными отмелями. Плохо обрабатываемая плодородная почва могла бы быть раем, Европейской Калифорнией, а в настоящее время — это заброшенная, запущенная на огромных пространствах земля, которая по сей день катится в бездну культурного нигилизма. Эта земля является вечным обвинителем, выступающим против недочеловека и его господствующей системы».

«Восточная Европа, она не поднялась выше нынешнего примитивизма. Она видела лишь хаос, и все потому, что ей не доставало человека — носителя высокой культуры, гения, который бы систематически управлял ее развитием, который бы привнес цивилизацию в ее необъятные богатства, который улучшал бы ее плодородные почвы».

Секретная инструкция для чиновников министерства продовольствия и сельского хозяйства, которые будут работать на покоренных территориях «12 заповедей поведений немцев на Востоке и их обращения с русскими»

«Велика наша страна и обильна, да нет в ней порядка: приходите и владейте нами» — это изречение появилось уже в самом начале образования русского государства, когда русские звали норманнов приходить и управлять ими. Эта установка красной нитью проходит через все периоды истории русского государства: монгольское иго, польское и литовское владычество, самодержавие царей и господство немцев, вплоть до Ленина и Сталина. Русские всегда хотят оставаться массой, которой правят. Так они воспримут и приход немцев, ибо этот приход отвечает их желанию: «...приходите и владейте нами».

Как же следует обращаться с этой «массой»? «Ввиду того, что вновь присоединённые территории должны быть надолго закреплены за Германией и Европой, многое будет зависеть от того, как вы поставите себя там. Вы должны уяснить себе, что вы на многие века являетесь представителями Великой Германии и знаменосцами национал-социалистской революции и Новой Европы. Поэтому вы должны с сознанием своего достоинства проводить даже самые жёсткие и самые беспощадные мероприятия, которые потребует от вас государство.

Мы не хотим обращать русских на путь национал-социализма, мы хотим только сделать их орудием в наших руках. Вы должны покорить молодёжь, указывая ей её задачи, энергично взяться за неё и беспощадно наказывать, если она саботирует или не выполняет этих задач.

Нищета, голод и лишения — удел русского человека в течение многих столетий. Его желудок переварит всё, поэтому никакого ложного сочувствия к нему.

Никаких объяснений и обоснований, пусть русские видят в вас руководителей.

По отношению к русским следует настаивать даже на ошибке, допущенной немцем.»

Начальник генштаба сухопутных войск вермахта Франц Гальдер, предрекая неминуемый разгром Красной армии, сделал 5 декабря 1940 года красноречивую запись в своем дневнике: «Русский человек – неполноценен».

Если уж с этим согласился Гальдер, то что говорить о солдате вермахта Рецлаве Рейнгарде, обучавшемся в отдельном батальоне «Альтенбург». «На курсах, — вспоминал он, — было организовано несколько лекций руководящих чиновников германской тайной полевой полиции, которые прямо утверждали, что народы Советского Союза, и в особенности русской национальности, являются неполноценными и должны быть в подавляющем большинстве уничтожены, а в значительной своей части использованы немецкими помещиками в качестве рабов». В показаниях, оглашенных на Нюрнбергском процессе, Рейнгард подтвердил, что «эти указания… неуклонно выполнялись».

Танкист Карл Фукс писал жене с Восточного фронта в самом начале войны: «Тут не увидишь мало-мальски привлекательного, умного лица. Сплошная дичь, забитость, ни дать, ни взять — дебилы. И вот эта мразь под предводительством жидов и уголовников намеревалась подмять под себя Европу и весь остальной мир. Слава богу, наш фюрер Адольф Гитлер не допустил этого».

Ему вторил унтер-офицер Вильгельм Прюллер: «Те, с кем мы здесь сражаемся — не люди, а животные». Наблюдая за русскими женщинами, он отмечал, что внешне они даже очень ничего, «никто бы из нас не отказался», но «все они немытые, просто на рвоту тянет. Тут у них сплошное распутство! Отвратительно!»

Унтер-офицер Мартин Хирш был отчитан офицером из другой части за то, что под Брестом решил оказать первую помощь раненому русскому солдату. «Что это тебе в голову взбрело?» Я ответил ему, что должен был перевязать его. Тот взъярился на меня и выкрикнул, что незачем спасать этих «недочеловеков».

Военврач Отто Рюле во время привала вдруг услышал выстрелы: это фельдфебель Моль застрелил гражданского русского из мести за то, что был ранен в бою с Красной Армией. Дивизионный доктор посоветовал не писать докладную об этом, так как «Моль всегда был исполнительным солдатом». «На этом дело и закончилось, — вспоминал Рюле. – Вскоре мы вообще забыли об этом случае. В конце концов, ведь речь шла о жизни какого-то русского! Яд расовой теории проник и в наши души, заглушив понятия о гуманизме...»

Убежденная нацистка из Брандта, письмо которой цитирует исследователь Роберт Кершоу, не называя имени, ободряла своего сына-солдата в письме от 28 июня: «Я ни на минуту не сомневаюсь в победе над этими собаками, которых и людьми-то не назовешь».

Солдат Вилли Вольфзангер пришел на русские земли, считая русского крестьянина «вечным рабом». Наслышанные о русском долготерпении, он и его сослуживцы «больных детей выбрасывали из домов в дождь, и для некоторых из них единственным пристанищем оставалась только конюшня или амбар, где они валялись вместе с нашими лошадьми». «Мы, – писал Вольфзангер в своих походных записках, – убирали в комнатах, обогревали их и снабжали себя продовольствием из крестьянских запасов. Жили так, не думая о голоде, который эти люди станут испытывать после того, как мы уйдем».

Пехотинец Гельмут Клаусманн, ефрейтор 111-ой пехотной дивизии, на первый взгляд, менее кровожадный, чем другие, тоже в конце концов демонстрирует позицию оберменша: «Отношение к местному населению, к русским, белорусам было сдержанное и недоверчивое, но без ненависти. Нам говорили, что мы должны разгромить Сталина, что наш враг - это большевизм. Но, в общем, отношение к местному населению было правильно назвать «колониальным». Мы на них смотрели в 41-ом как на будущую рабочую силу, как на территории, которые станут нашими колониями. К украинцам относились лучше. Потому, что украинцы встретили нас очень радушно. Почти как освободителей. Украинские девушки легко заводили романы с немцами. В Белоруссии и России это было редкостью».

Иногда у некоторых военных наступало прозрение, как у рядового Роланда Кимига: «Всех нас уверяли, что русские — неполноценные, большевики, недочеловеки и что с ними необходимо бороться. Но, увидев уже первых военнопленных, мы поняли, что никакие это не недочеловеки. Отправив их в тыл и используя в качестве подручных, мы убедились, что это совершенно нормальные люди».

Сомнения охватили и полковника вермахта Леотпольда Штейдле, о чем он вспомнил потом в своих мемуарах. «После отражения одной из атак противника я оказался ночью в полуразрушенной деревенской школе. Из груды валявшихся книг я наугад вытащил одну. Здесь раньше была библиотека, которую варварски уничтожили. Это были стихотворения Гейне на немецком языке». Забитые рабы – и вдруг читают Гейне на немецком?

В такой же шок, судя по всему, повергла врачей вермахта встреча с пятиклассницей Зоей Васильевой, которая хорошо успевала по всем предметам и много знала: «Когда они узнали, что я училась еще и в балетной школе, не поверили. Тут же, в кузове, показала им своего «цыпленка». А учила ли я иностранный язык? В пятом классе мы уже начали учить французский язык, все это еще свежо в памяти. Немка что-то спросила у меня по-французски, я ей ответила. Они были поражены, что подобрали в деревне девочку, которая закончила пять классов, училась в балетной школе и даже ее учили французскому языку. Надо было видеть их лица! Я не могу сейчас даже вспомнить то свое состояние. Осталось чувство оскорбления. От их глаз, от их слов… От их недоверия и удивления… А это были, как я поняла, медики, образованные люди. Им внушили, что мы дикари… Недочеловеки…»

Генерал-майор танковых войск Фридрих фон Меллентин, усердно воевавший на Восточном фронте, писал в своей книге «Танковые сражения 1939-1945 гг.»: «Русский остается хорошим солдатом всюду и в любых условиях... Трудно представить границы его терпения и выносливости, он необычайно смел и отважен... Почти все комиссары являются жителями городов и выходцами из рабочего класса. Их отвага граничит с безрассудством; это люди очень умные и решительные. Им удалось создать в русской армии то, чего ей недоставало в Первую мировую войну, – железную дисциплину... Индустриализация Советского Союза, проводимая настойчиво и беспощадно, дала Красной Армии новую технику и большое число высококвалифицированных специалистов. Русские быстро научились использовать новые виды оружия и, как ни странно, показали себя способными вести боевые действия с применением сложной военной техники».

Танковый светоч Третьего рейха Гейнц Гудериан был неприятно удивлен прекрасным состоянием советских школ. В своих мемуарах «Воспоминание солдата» скромняга «панцыр-женераль» пишет: «Ночь я провел вместе Бюсингом и Кальденом в здании школы в Лохвице…Школа находилась в прочном здании и была хорошо оборудована, как и все школы в Советской России, находившиеся почти повсюду в хорошем состоянии. Для школ, больниц, детских домов и спортивных площадок в России было сделано много. Эти учреждения содержались в чистоте и полном порядке».

Отто Кариус, командир танковой роты, провоевавший и на Восточном, и на Западном фронтах: «Мы привыкли к противнику такому, как русские; мы были поражены контрастом. За всю войну я никогда не видел, чтобы солдаты разбегались так, что только пятки сверкали, хотя даже, по существу, ничего особенного не происходило… В конце концов, пятеро русских представляли большую опасность, чем тридцать американцев».

Гельмут Клаусман, ефрейтор 111-ой пехотной дивизии: «Особенно угнетало то, что сбить русский штурмовик из стрелкового оружия было почти невозможно, хотя летал он очень низко... Летать на штурмовиках было очень опасно: среднее число вылетов штурмовика до гибели было равно 11, что в 6 раз меньше, чем у истребителей. Летчиков, способных так летать, у нас просто не было».

В гитлеровских агитках славянин – это практически бессловесная скотина, из-под комиссарской палки работающая в колхозах за «палочки». Темные, забитые, вечно голодные и подлые в своих желаниях доходяги.

Но вот в Германию на работы угнали 4,7 млн. славян. И после близкого знакомства с остарбайтерами и военнопленными с мест работы невольников в Берлин пошли тревожные сообщения.

«Из секретного документа Начальника Полиции Безопасности и СД; управление III. Берлин 17 августа 1942 года. Представление населения о России.

Они совсем не выглядят голодающими. Наоборот, у них еще толстые щеки, и они, должно быть, жили хорошо».

Обратим внимание: это после, как минимум, недельного пребывания восточных рабов в вагонном заточении и кормежкой лишь бы довезти.

«Меня фактически изумил хороший внешний вид работниц с востока. Наибольшее удивление вызвали зубы работниц, так как до сих пор я еще не обнаружил ни одного случая, чтобы у русской женщины были плохие зубы. В отличие от нас, немцев, они, должно быть, уделяют много внимания поддержанию зубов в порядке», – писал ошеломленный немецкий медик после осмотра невольниц.

Из Бреслау в Берлин летит докладная: «Фабрика кинопленки "Вольфен" сообщает, что при проведении на предприятии медосмотра было установлено, что 90 % восточных работниц в возрасте с 17 до 29 лет были целомудренными. По мнению разных немецких представителей, складывается впечатление, что русский мужчина уделяет должное внимание русской женщине, что в конечном итоге находит отражение также в моральных аспектах жизни».

В том же ключе сообщение из Киля: «Вообще русская женщина в сексуальном отношении совсем не соответствует представлениям германской пропаганды. Половое распутство ей совсем неизвестно. В различных округах население рассказывает, что при проведении общего медицинского осмотра восточных работниц у всех девушек была установлена еще сохранившаяся девственность».

Немцы были шокированы разницей в том, что им сообщала их пропаганда, и тем, что они воочию увидели. И немчура зароптала. В полицию Безопасности сигнализировали с мест о том, что русские образованы, толковы и хорошо осведомлены в технических вопросах.

Из Бейрута: «Наша пропаганда всегда преподносит русских как тупых и глупых. Но я здесь установил противоположное. Во время работы русские думают и совсем не выглядят такими глупыми. Для меня лучше иметь на работе 2 русских, чем 5 итальянцев».

Из Франкфурта-на-Одере: «В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым немецкие специалисты не знали, что делать: в короткое время он запустил его в действие и обнаружил затем в коробке передач тягача повреждение, которое не было еще замечено немцами, обслуживающими тягач».

Из Штеттина: «По мнению многих немцев, нынешнее советское школьное образование значительно лучше, чем было во времена царизма. Сравнение мастерства русских и немецких сельскохозяйственных рабочих зачастую оказывается в пользу советских».

При этом цивилизованные рабовладельцы не без оснований думали, что имеют дело отнюдь не с самыми ценными советскими кадрами.

Представления фашистов о народе советской России, на территорию которой они вторглись 22 июня 1941 года, определялось идеологией, изображавшей славян «недочеловеками». Однако уже первые бои заставили захватчиков многое поменять в этих взглядах.

«Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. "Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон", - не скрывал он пессимизма... — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии"» (Эрих Менде обер-лейтенант 8-й силезской пехотной дивизии о разговоре, состоявшемся в последние мирные минуты 22 июня 1941 года).

«Когда мы вступили в первый бой с русскими, они нас явно не ожидали, но и неподготовленными их никак нельзя было назвать. Энтузиазма [у нас] не было и в помине! Скорее всеми овладело чувство грандиозности предстоящей кампании. И тут же возник вопрос: где, у какого населенного пункта эта кампания завершится?» (Альфред Дюрвангер, лейтенант, командир противотанковой роты 28-й пехотной дивизии, наступавшей из Восточной Пруссии через Сувалки).

«В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы» (артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер, Брест, 22 июня 1941 года).

«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись» (генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии).

«Бой за овладение крепостью ожесточенный - многочисленные потери… Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли»» (из боевых донесений 45-й пехотной дивизии вермахта, которой был поручен захват Брестской крепости; дивизия насчитывала 17 тысяч человек личного состава против захваченного врасплох 8-тысячного гарнизона крепости; только за первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все 6 недель кампании во Франции). «Эти метры превратились для нас в сплошной ожесточенный бой, не стихавший с первого дня. Все кругом уже было разрушено почти до основания, камня на камне не оставалось от зданий… Саперы штурмовой группы забрались на крышу здания как раз напротив нас. У них на длинных шестах были заряды взрывчатки, они совали их в окна верхнего этажа — подавляли пулеметные гнезда врага. Но почти безрезультатно — русские не сдавались. Большинство их засело в крепких подвалах, и огонь нашей артиллерии не причинял им вреда. Смотришь, взрыв, еще один, с минуту все тихо, а потом они вновь открывают огонь» (Шнайдербауэр, лейтенант, командир взвода 50-мм противотанковых орудий 45-й пехотной дивизии о боях на Южном острове Брестской крепости).

«Можно почти с уверенностью сказать, что ни один культурный житель Запада никогда не поймет характера и души русских. Знание русского характера может послужить ключом к пониманию боевых качеств русского солдата, его преимуществ и методов его борьбы на поле боя. Стойкость и душевный склад бойца всегда были первостепенными факторами в войне и нередко по своему значению оказывались важнее, чем численность и вооружение войск... Никогда нельзя заранее сказать, что предпримет русский: как правило, он мечется из одной крайности в другую. Его натура так же необычна и сложна, как и сама эта огромная и непонятная страна... Иногда пехотные батальоны русских приходили в замешательство после первых же выстрелов, а на другой день те же подразделения дрались с фанатичной стойкостью… Русский в целом, безусловно, отличный солдат и при искусном руководстве является опасным противником» (Меллентин Фридрих фон Вильгельм, генерал-майор танковых войск, начальник штаба 48-го танкового корпуса, впоследствии начальник штаба 4-й танковой армии).

«На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть» (Ганс Беккер, танкист 12-й танковой дивизии).

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!» (из воспоминаний артиллериста противотанкового орудия о первых часах войны).

«Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям» (Гофман фон Вальдау, генерал-майор, начальник штаба командования Люфтваффе, запись в дневнике от 31 июня 1941 года).

«Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…» (из интервью военному корреспонденту Курицио Малапарте (Зуккерту) офицера танкового подразделения группы армий «Центр»).

«…Внутри танка лежали тела отважного экипажа, которые до этого получили лишь ранения. Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их со всеми воинскими почестями. Они сражались до последнего дыхания, но это была лишь одна маленькая драма великой войны. После того, как единственный тяжелый танк в течение 2 дней блокировал дорогу, она начала-таки действовать…» (Эрхард Раус, полковник, командир кампфгруппы «Раус» о танке КВ-1, расстрелявшем и раздавившем колонну грузовиков и танков и артиллерийскую батарею немцев; в общей сложности экипаж танка (4 советских воина) сдерживал продвижение боевой группы «Раус» (примерно полдивизии) двое суток, 24 и 25 июня).

«17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата [речь идет о 19-летнем старшем сержанте-артиллеристе Николае СИРОТИНИНЕ. – Н.М.]. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости... Оберст перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, мы завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?» (из дневника обер-лейтенанта 4-й танковой дивизии Хенфельда).

«Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции… Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы и так далее… Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и всё остальное?!» (из дневника солдата группы армий «Центр», 20 августа 1941 года; после такого опыта в немецких войсках быстро вошла в обиход поговорка «Лучше три французских кампании, чем одна русская».).

«Я не ожидал ничего подобного. Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов» (из признания батальонному врачу майора Нойхофа, командира 3-го батальона 18-го пехотного полка группы армий «Центр»; успешно прорвавший приграничную оборону батальон, насчитывавший 800 человек, был атакован подразделением из 5 советских бойцов).

«В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов» (из письма пехотного офицера 7-й танковой дивизии о боях в деревне у реки Лама, середина ноября 1941-го года).

«Русские всегда славились своим презрением к смерти; коммунистический режим еще больше развил это качество, и сейчас массированные атаки русских эффективнее, чем когда-либо раньше. Дважды предпринятая атака будет повторена в третий и четвёртый раз, невзирая на понесенные потери, причем и третья, и четвертая атаки будут проведены с прежним упрямством и хладнокровием... Они не отступали, а неудержимо устремлялись вперед. Отражение такого рода атаки зависит не столько от наличия техники, сколько от того, выдержат ли нервы. Лишь закаленные в боях солдаты были в состоянии преодолеть страх, который охватывал каждого» (Меллентин Фридрих фон Вильгельм, генерал-майор танковых войск, начальник штаба 48-го танкового корпуса, впоследствии начальник штаба 4-й танковой армии, участник Сталинградской и Курской битв).

«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть» (Фриц Зигель, ефрейтор, из письма домой от 6 декабря 1941 года).

Из дневника немецкого солдата:

«1 октября. Наш штурмовой батальон вышел к Волге. Точнее, до Волги еще метров 500. Завтра мы будем на том берегу и война закончена.

3 октября. Очень сильное огневое сопротивление, не можем преодолеть эти 500 метров. Стоим на границе какого-то хлебного элеватора.

6 октября. Чертов элеватор. К нему невозможно подойти. Наши потери превысили 30%.

10 октября. Откуда берутся эти русские? Элеватора уже нет, но каждый раз, когда мы к нему приближаемся, оттуда раздается огонь из-под земли.

15 октября. Ура, мы преодолели элеватор. От нашего батальона осталось 100 человек. Оказалось, что элеватор обороняли 18 русских, мы нашли 18 трупов» (штурмовавший этих героев 2 недели батальон гитлеровцев насчитывал около 800 человек).

«Храбрость — это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся» (Йозеф Геббельс).

«Они сражались до последнего, даже раненые и те не подпускали нас к себе. Один русский сержант, безоружный, со страшной раной в плече, бросился на наших с саперной лопаткой, но его тут же пристрелили. Безумие, самое настоящее безумие. Они дрались, как звери, — и погибали десятками» (Губерт Коралла, ефрейтор санитарного подразделения 17-й танковой дивизии, о боях вдоль шоссе Минск-Москва).

ПИСЬМА ПОГИБШИХ ГЕРОЕВ:

ПИСЬМО ЗАЩИТНИКА ЛЕНИНГРАДА АРТИЛЛЕРИСТА В. Н. УСОВА

ЗАВЕЩАНИЕ ПЕРЕД БОЕМ

20 февраля 1944 г.

"Идя в этот бой, я клянусь, что выполню святой долг перед Отчизной, всю свою ненависть вложил в боевое уменье, она утроила мои силы!

Меня нет, но мой ратный труд не пропадет. Ведь я так хотел жить, но я лучше пожертвую собой, чтобы жила и цвела моя счастливая Родина, чтоб жили другие.

Родина, дорогая, прими мой скромный дар для блага твоего и знай, что я, взращенный, вскормленный, вспоенный тобой, отплатил тебе всем, чем мог.

Я, твой сын, тебе был предан до последнего дыхания и выполнил с чистой душой свой долг коммуниста и воина.

Я умер для того, чтоб ты жила. Я так горячо любил тебя, Родина, как ненавидел врагов твоих.

...Отгремят последние залпы, и в радости своей вздохнет свободно Отчизна, народ. И кто из вас доживет до дня великой победы, в этот ясный, счастливый день вспомните и расскажите о тех, кто ничего не пожалел для этого дня и отдал жизнь для него, приближая это торжество.

Я ведь тоже хотел быть с вами в этот день.

Пусть вспомнит в этот день Наташенька о том, который жил тобой и, умирая, думал о тебе, незабвенной любимой.Дорогие мамуся, Лялечка, Павлик и Ленечка!

Не надо горевать и плакать обо мне, облегчите свое горе мыслью, что я был верен долгу до конца, своим трудом солдатским, кровью алой я день победы приближал. Дорогие друзья!

Я вас прошу в последний раз, чтоб это завещание было известно братьям по оружию. Пошлите его моим родным и напишите обо мне Ивановой Наталье Сергеевне, живущей по адресу: Кемеровская обл., г. Анжеро-Судженск, Советский пер., 1/4.

Адрес моей матери: Ивановская область. Небыловский район, совхоз «Леднево», Валентине Николаевне Усовой."

...В безмолвии стояли солдаты-артиллеристы перед свежей могилой друга. Лейтенант Колотый читал завещание. Февральский ветер трепал волосы на обнаженных головах, каждый думал о Вадиме, каждый хотел только мстить. Командир стал на колени и сказал: «Перед прахом лучшего боевого командира орудия я клянусь мстить до тех пор, пока в груди моей бьется сердце».

Завещание и письма В. Н. Усова сохранились у его матери В. Н. Усовой. Завещание было частично опубликовано в газете «Кузбасс» (г. Кемерово) 7 апреля 1944 года.

ПИСЬМО 15-ЛЕТНЕЙ ДЕВОЧКИ СУСАНИНОЙ С ФАШИСТСКОЙ КАТОРГИ

12 марта 1943 г.

"Март, 12, Лиозно, 1943 год.

Дорогой, добрый папенька!

Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.

Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: «Вы, не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот...

Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь — у меня отбили легкие.

А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.

А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет — и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.

Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» — так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья» — сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.

Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине.

Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.

Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья.

Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!..

Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.

Твоя дочь Катя Сусанина.

Мое сердце верит: письмо дойдет"

Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький желтый конверт, прошитый нитками. В нем оказалось письмо белорусской девочки Кати Сусаниной, отданной в рабство гитлеровскому помещику. Доведенная до отчаяния, в день своего 15-летия она решила покончить жизнь самоубийством. Перед смертью написала последнее письмо отцу. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру». На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тетенька, кто найдет это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп уже будет висеть на веревке». Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло попасть адресату, но оно дошло до сердца советских людей. Опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года.

ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА ЖЕНЕ

28 июня 1941 г.

"Милая Тонечка!

Я не знаю, прочитаешь ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц.

Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем- Павел Абрамов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь…

Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая, хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него, на твои голубые глаза, и мне становится легче — ты со мной. Мне хочется с тобой говорить, много-много, откровенно, как раньше, там, в Иваново…

22 июня, когда объявили войну, я подумал о тебе, думал, когда теперь вернусь, когда увижу тебя и прижму твою милую головку к своей груди? А может, никогда. Ведь война…

Когда наш, танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись…

Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем, а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз. И мне хочется говорить долго, долго, но некогда. Ты помнишь, как мы прощались, когда меня провожала на вокзал? Ты тогда сомневалась в моих словах, что я вечно буду тебя любить. Предложила расписаться, чтобы я всю жизнь принадлежал тебе одной. Я охотно выполнил твою просьбу. У тебя на паспорте, а у меня на квитанции стоит штамп, что мы муж и жена. Это хорошо. Хорошо умирать, когда знаешь, что там, далеко, есть близкий тебе человек, он помнит обо мне, думает, любит. «Хорошо любимым быть…»

Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие.

У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая… За нее умереть не страшно… Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она — могила-то?"

Посмертно Павел Абрамов и Александр Голиков были награждены орденом Отечественной войны II степени.

Письмо А. Голикова опубликовал 9 января 1964 года в «Красной звезде» подполковник в отставке Т. М. Васин, многое сделавший для розыска материалов об этих героях-танкистах.

НАДПИСЬ ПОДПОЛЬЩИЦЫ П. САВЕЛЬЕВОЙ НА СТЕНЕ ТЮРЕМНОЙ КАМЕРЫ В ЛУЦКЕ

Январь 1944 г. (Датируется по времени казни П. Савельевой.)

Паша Савельева родилась в крестьянской семье, училась в школе-десятилетке в городе Ржеве. Летом 1940 года, после окончания Московского кредитно-экономического института, приехала на работу в Луцк. Здесь ее и застала война.

Не успев эвакуироваться на восток. Паша приняла решение бороться с оккупантами в городе. Вместе с другими комсомольцами Луцка она организовала подпольную группу. Смелые подпольщики собирали сведения о расположении гитлеровских войск, совершали диверсии, оказывали помощь бежавшим советским военнопленным, изготовляли для них документы и снабжали одеждой.

Ранней весной 1943 года группа подпольщиков сумела установить связь с действовавшими в их местности партизанами под командованием Д. Н. Медведева.

Подпольщики раздобыли у фашистов план Луцка с указанием всех военных объектов. По заданию партизанского центра они совершали диверсии на железнодорожной станции. Гестапо сбилось с ног, пытаясь обнаружить руководство подпольем.

22 декабря 1943 года поздним вечером гестаповцы арестовали Пашу Савельеву. После ужасных пыток и мучений в январе 1944 года фашисты заживо сожгли патриотку во дворе средневекового католического монастыря, превращенного гитлеровцами в кровавый застенок.

За час до казни, надеясь на побег, она сумела передать в соседнюю камеру записку: «Если будут выводить вместе, надо попробовать бежать. Мужайтесь!» Но бежать не удалось.

"Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено — ни рук, ни ног...

Но умираю молча. Страшно умирать в 22 года. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы... Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай.

Твоя Паша."

Приведенная выше надпись в камере № 14 была нацарапана гвоздем в последние минуты перед казнью. Опубликована в «Литературной газете» 2 июня 1960 года.

ПИСЬМО ПОЛИТРУКА Н. Т. ГАТАЛЬСКОГО РОДНЫМ

Не позднее 13 ноября 1941 г.

г. Волхов

"Здравствуй, моя дорогая жена Станислава, дочь Валенька и мама!

Простите, что я плохо пишу: пишу на коленях, на клочке бумаги. Спешу сообщить, что я жив, скоро вступаем в бой.

Может быть, это письмо будет и последним, мои дорогие. Дорогая жена, смотри дочь и досмотри мою мать. Если от меня больше весточки не получишь, то знай, что я отдал свою жизнь честно за вас и за свою любимую Родину.

Будьте счастливы — ваш муж и отец.

Стася! Еще прошу: смотри дочь.

Целую вас всех. Коля."

13 ноября 1941 года Н. Т. Гатальский погиб в бою.

ЗАПИСКА МАТРОСА-ПУЛЕМЕТЧИКА А. В. КАЛЮЖНОГО

20 декабря 1941 г.

"Родина моя! Земля русская! Я, сын ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце, уничтожал гадов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Врагу не бывать в Севастополе!

Моряки-черноморцы! Уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал.

Калюжный."

...В противогазе пулеметчика Алексея Калюжного был найден клочок бумаги — последнее письмо моряка, обращенное к советским людям.

О записке А. Калюжного сообщило ТАСС 25 мая 1942 года (ЦГАОР СССР, ф. 4459, оп. 21, д. 4, л. 54).

ПИСЬМО СЕРЖАНТА КОМСОМОЛЬЦА Я. БОНДАРЯ В ПАРТИЙНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ СВОЕЙ ЧАСТИ

Не позднее 3 февраля 1942 г.

"…С радостью иду на выполнение боевой задачи, чтобы быстрее освободить нашу Родину от немецких гадов. Если я погибну, то честным патриотом своей Отчизны; пока жив, беспощадно буду бить врага!

Я люблю свою Родину и готов отдать за нее свою кровь до последней капли. Я знаю одно: скоро фашистские звери будут уничтожены, и советские люди заживут еще счастливее, чем прежде.

Прошу считать меня коммунистом!"

Сержант комсомолец Яков Бондарь сражался на одном из участков Ленинградского фронта. В бою он был смертельно ранен. После его гибели обнаружено письмо, написанное им накануне боя. Об этом письме сообщило ТАСС 3 февраля 1942 года (ЦГАОР СССР, ф. 4459, оп. 21, д. 1, л. 238).

ЗАПИСКА ЛЕЙТЕНАНТА Л. А. ДЗОТОВА

15 августа 1942 г.

"Моему народу.

В своей службе советскому народу дерусь до последней капли крови за честь, за свободу, за независимость советской земли. Я верен своей воинской присяге, которую принял перед лицом великого моего народа. Считаю себя до последней минуты своей жизни верным сыном народа. Вперед, за Родину.

Лейтенант Дзотов."

Комсомолец-осетин Лазарь Дзотов, уроженец селения Дур-Дур, Северо-Осетинской АССР, 15 августа 1942 года в пригороде Воронежа, в районе рабочих поселков, с двумя взводами автоматчиков форсировал реку и подавил огневые точки врага, препятствовавшие переправе части. Смертельно раненный в бою, он на клочке бумаги написал завещание и вместе с комсомольским билетом передал товарищам. Завещание хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (сб. I — «Комсомол в Отечественной войне», л. 40).

ПИСЬМО ТАНКИСТА ЛЕЙТЕНАНТА Г. ЛАНДАУ

Не позднее 20 августа 1942 г. (дата гибели)

"Дорогая, горячо любимая!

Вчера наконец вышли в бой. Сегодня скоро уже выходим в атаку.

Обстановка соответствующая: гремит артиллерия, минометы, недавно прошли и крепко потрепали фрицев наши бомбардировщики.

От немцев мы очень близко. Все время то здесь, то там рвутся фашистские мины, посвистывают их пули. Настроение у нас всех прекрасное. У меня нет и тени страха, беспокойства или неуверенности, а взамен всего этого есть только одно чувство — горячей любви к Родине, стремление во что бы то ни стало защитить ее, защитить вас, мои дорогие, от этих гуннов XX века, omмститъ им за все те несчастья и страдания, которые они причинили нашему народу, отомстить за наш любимый город Ленина.

Многое можно было бы еще написать, но время на исходе.

Крепко, крепко всех вас целую.

Гога."

В начале августа 1942 года в танковую часть приехал военный корреспондент центральной газеты. Началась оживленная беседа. Каждый боец хотел рассказать о боевых делах своих товарищей, о жизни на фронте. Вот тогда-то и услышал военкор о письме лейтенанта Георгия Ландау.

— Мы его звали Гога, — рассказывали танкисты. — Он был на редкость отважным человеком, находчивым командиром. Экипаж его танка во всем был впереди.

— А вот его последнее письмо. Оно было написано прямо перед боем. Не вернулся Гога из боя, погиб как герой…

Маленький фронтовой треугольник снова — в который уж раз — стал переходить из рук в руки. Посуровели лица бойцов, руки крепче сжали оружие. Они снова готовы были идти в бой, громить врага, мстить за погибшего Георгия Ландау — молодого ленинградца, за смерть и разрушения, что принесли с собой фашисты всей Советской стране.

По просьбе бойцов письмо отважного лейтенанта было опубликовано 20 августа 1942 года в «Комсомольской правде».

ПИСЬМО ГВАРДИИ МАЙОРА Д. А. ПЕТРАКОВА ДОЧЕРИ

18 сентября 1942 г.

"Моя черноглазая Мила!

Посылаю тебе василек… Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок… И вдруг очередной взрыв… василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят… Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит.

Д. А. Петраков"

...Приказ командования, теплые волнующие слова замполита поднимали солдат на подвиг. Сломив сопротивление противника, полк ворвался на окраину города. Завязались бои на улицах и площадях Орла. Здесь Дмитрий Андрианович Петраков пал смертью храбрых.

Письмо Дмитрия Андриановича Петракова дочери опубликовано в журнале «Работница» № 2 за 1957 год.

ПИСЬМО ПОДПОЛЬЩИЦЫ Н. ПОПЦОВОЙ ИЗ ГЕСТАПОВСКОГО ЗАСТЕНКА ПЯТИГОРСКА

6 января 1943 г.

"Прощай, мамочка! Я погибаю… Не плачь обо мне. Я погибаю одна, но за меня погибнет много.

Мама! Придет наша родная Красная Армия, передай ей, что я погибла за Родину. Пусть отомстят за меня и за наши мучения.

Мама, милая! Еще раз прощай… ведь больше мы с тобой не увидимся. Я погибаю…

А как хочется жить! Ведь я молодая, мне всего 20 лет, а смерть глядит мне в глаза…

Как мне хотелось работать, служить для Родины!

Но эти варвары, убийцы… Они отнимают у нас нашу молодую жизнь.

Я сейчас нахожусь в смертной камере, жду с минуты на минуту смерти. Они кричат нам: «Выходите», идут к нашей камере, это…

Ой, мама! Прощай! Целую всю семью последний раз, с последним приветом и поцелуем…

Нина Попцова."

В день гибели, 6 января 1943 года, за пять дней до освобождения Пятигорска советскими войсками, Нина написала письмо матери. Торопливо написанное карандашом, оно было найдено среди документов, брошенных фашистами при поспешном бегстве из Пятигорска, и передано Екатерине Матвеевне — матери погибшей героини. Письмо опубликовано в газете «Комсомольская правда» 6 апреля 1960 года.

КОЛЛЕКТИВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ВОСЕМНАДЦАТИ ЧЛЕНОВ ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

29 мая 1943 г.

"Мы погибаем за правое дело… Не складывайте рук, восставайте, бейте врага на каждом шагу. Просьба ко всем не забывайте наших

Слушайте совет — бейте немца! Прощай, русский народ!

Не гневайся!"

Осенью 1941 года немецко-фашистские полчища захватили Донбасс Вместе с другими непокоренными советскими людьми на борьбу с оккупантами вступили комсомольцы Сталино (Донецка). Во главе их Савва Григорьевич Матекин родился в 1902 году.

...Завещание 18 подпольщиков написано чернильным карандашом на носовом платке.

В 1965 году Указом Президиума Верховного Совета СССР С. Г. Матекин награжден орденом Отечественной войны I степени.

Письма и записки были частично опубликованы в газете «Социалистический Донбасс» 14 июня 1944 года, в газете «Комсомольская правда» 2 июля 1944 года, на итальянском языке в книге П. Мальвецци и Дж. Пирелли «Письма обреченных на смерть борцов европейского Сопротивления» (стр. 701–702).

НАДПИСЬ ВОЗДУШНОГО СТРЕЛКА И. С. СЕРГЕЕВА

21 июля 1943 г.

"Прощай, Родина. Я умираю, но не сдаюсь. Сергеев Иван Семенов. 21/VII-43"

ПИСЬМО КОМАНДИРА ПУЛЕМЕТНОГО РАСЧЕТА ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Н. А. ОНИЛОВОЙ

Февраль 1942 г. (Датировано по времени ранения Нины Ониловой в боях за Севастополь.)

"Настоящей Анке-пулемётчице из Чапаевской дивизии, которую я видела в кинокартине «Чапаев» (Письмо написано исполнительнице роли Анки-пулемётчицы в кинокартине «Чапаев» актрисе В. Мясниковой). Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулемётчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтала стать пулемётчицей и так же храбро сражаться.

Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулемётное дело. Я попала - какое это было счастье для меня! - в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулемётом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я ещё боялась. А потом все прошло... (Несколько неразборчивых слов.) Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью (у меня нет родной семьи, и поэтому весь народ - моя семья), тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость. Я Вам хочу подробно написать о своей жизни и о том, как вместе с чапаевцами борюсь против фашистских..."

Это письмо Нина начала писать в ученической тетради перед боем, но не успела закончить. Здесь же записан текст песни «Раскинулось море широко у крымских родных берегов» и сделаны выписки из книги Л. Н. Толстого «Севастопольские рассказы».

Нина Андреевна Онилова родилась и выросла в Одессе, работала на трикотажной фабрике. В начале Великой Отечественной войны 20-летняя пулемётчица попала в дивизию, которой в гражданскую войну командовал В. И. Чапаев. Бойцы прозвали отважную девушку именем одной из героинь фильма «Чапаев» - Анкой-пулеметчицей. За боевые подвиги ее наградили орденом Красного Знамени. При обороне Севастополя она была смертельно ранена и вскоре скончалась.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 мая 1965 года Нине Андреевне Ониловой за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом отвагу и геройство присвоено звание Героя Советского Союза.

Письмо опубликовано в сборнике «Героическая оборона Севастополя 1941 - 1942 гг.» (Симферополь, 1946, стр. 214).

30 апреля 1945 года в 21:50 над рейхстагом советские солдаты поднимают знамя Победы, но бои в центре города ещё продолжаются. Адольф Гитлер кончает жизнь самоубийством.

Ал. Гуторович, в 1945 году корреспондент журнала «Огонёк»:

«Штурм начался 30 апреля, в 22 часа 55 минут по московскому времени. Это был первый штурм за все годы Отечественной войны, когда бойцы поднялись в атаку без приказа. Вот как это произошло. Кто-то из глубины парка Тиргартен стал прощупывать лучами прожектора мрачное здание рейхстага. Сначала голубой луч света обшарил массивные ступени входа, побегал по стене, в которой зияли дыры от снарядов, и затем медленно поднялся по колонне вверх к крыше, и вдруг все лежавшие на Королевской площади увидели над рейхстагом большое красное знамя. Ветер играл им. Развевающееся знамя напоминало Кремль, Смольный, Сталинград. Из рейхстага по прожектору стали стрелять пулемёты. Значит, в здании немцы? Кто же и как смог поднять там знамя? Кто так насмеялся над противником? Кто живому еще гарнизону немцев, отчаянно дерущемуся за рейхстаг, уже вынес смертный приговор? Знамя подняло солдат в атаку. Майор Соколовский только успел крикнуть: "Товарищи, завтра Первое мая. Порадуем товарища Сталина: ворвёмся в рейхстаг!"»

9 МАЯ

Нынешнее поколение с трудом может представить себе ту степень радости, которую испытали советские люди, измученные долгой и кровавой войной, слушая по радио долгожданное сообщение о капитуляции фашизма.

Об этом очень сдержанно и лаконично, но в то же время содержательно и трепетно написал военный фотокорреспондент газеты «Правда» Александр Устинов: «В ночь на 9 мая 1945 года москвичи не спали. В 2 часа ночи по радио объявили, что будет передано важное сообщение. В 2 ч. 10 мин. диктор Юрий Левитан прочитал Акт о военной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая Днём всенародного торжества – Праздником Победы. Люди выбегали из домов, радостно поздравляли друг друга с долгожданной победой. Появились знамёна. Народу становилось всё больше и больше, все двинулись на Красную площадь. Началась стихийная демонстрация. Радостные лица, песни, танцы под гармошку. Вечером был салют: тридцать залпов из тысячи орудий в честь Великой Победы».

Газета «Комсомольская правда» открывается редакционной статьёй «Исторический день, День Победы!»: «Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР день 9 мая объявлен Праздником Победы. Мы будем праздновать сегодня этот день в ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков и одержанных Красной Армией исторических побед, увенчавшихся полным разгромом гитлеровской Германии, заявившей о безоговорочной капитуляции. Сегодня над всеми городами и сёлами нашей Родины взовьются алые стяги победы. Повсюду народ будет славить и чествовать свою армию, армию-победительницу. Великая битва, продолжавшая почти четыре года, увенчалась полным разгромом врага».

«Комсомольская правда» опубликовала на третьей странице удивительное фото М. Ананьева «Митинг в 4 часа утра на Красной площади в Москве». На снимке только женские и детские лица, ни одного мужчины - они ещё не вернулись. И многие уже не вернутся никогда.

21:00 - И. В. Сталин выступает с обращением по радио: «...Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побеждённой и объявила безоговорочную капитуляцию... Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами... Период войны в Европе кончился. Начался период мирного развития...».

21:55 - Диктор Совинформбюро Юрий Левитан зачитывает сообщение: «Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Великая Отечественная война... победоносно завершена. Фашистская Германия полностью разгромлена!».

Из воспоминаний Юрия Левитана

«Вечером вызвали в Кремль и вручили текст приказа... Радиостудия, откуда велись такие передачи, находилась недалеко от Кремля, за зданием ГУМа. Чтобы попасть туда, предстояло пересечь Красную площадь. Но перед нами — море людское. С помощью милиции и солдат взяли с боем метров пять, а дальше — никак. «Товарищи, — кричу, — пропустите, мы по делу!». А нам отвечают: «Какие там дела! Сейчас по радио Левитан приказ о победе передаст, салют будет. Стойте, как все, слушайте и смотрите!». Ничего себе совет... Но как быть?.. И тут нас осенило: в Кремле ведь тоже есть радиостанция, нужно читать оттуда! Бежим назад, объясняем ситуацию коменданту, и тот даёт команду охране не останавливать двух бегущих по кремлёвским коридорам людей. Вот и радиостанция. Срываем с пакета сургучные печати, раскрываем текст».

22:00 - В Москве начинается праздничный салют.

9 мая 1945 года ликовали все жители Советского Союза. Голос Левитана, 4 года назад объявивший о начале войны, сообщил о её триумфальном окончании. Страна праздновала завершение самой страшной и кровопролитной войны в своей истории, унёсшей, по последним подсчётам (на 9 мая 1945 года), более 20 миллионов жизней. На территории Европы ещё оставались очаги, где враг оказывал сопротивление, многие из советских солдат отправились с западного фронта на Дальний восток, где ещё не был разгромлен союзник фашистской Германии — Япония. Из почти двух миллионов освобождённых из плена военнослужащих Красной армии 233 400 человек стали узниками ГУЛАГа по обвинению в сотрудничестве с противником. Страна лежала в руинах, ее ждал тяжёлый труд по преодолению послевоенной разрухи.

24 мая 1945 года на приёме в Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца в честь командующих войсками Красной Армии И.В. Сталин во время застольной речи произнёс свой знаменитый тост, посвящённый русскому народу. Эта небольшая застольная здравница генералиссимуса заняла по времени чуть ли не полчаса, так как неоднократно прерывалась долго не смолкавшими аплодисментами собравшихся и стала поистине исторической.

Текст этого сталинского тоста целиком, в том виде, в котором его увидели миллионы советских граждан на страницах центральных газет.

«Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.

Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура»). Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества - над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкающие аплодисменты)».

При этом, как утверждал сын А.А. Жданова Юрий Андреевич (с 1949 г. - зять Сталина), отец рассказывал ему, что на приёме первая фраза тоста прозвучала так: «Я хотел бы поднять тост за здоровье всего русского народа», но кто-то осмелился громко, на весь зал, вставить реплику: «Советского народа». Сталин немного помолчал и повторил приведённую фразу без изменений. Однако в газетном варианте начало тоста было скорректировано: «Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа».

Советский солдат вернулся домой, на родную разрушенную землю. Он только что победил фашизм. Все его пожитки в вещмешке, а у его сына нет даже обувки...

А через 16 лет Советский народ покорит космос...

"СОВЕТСКОМУ СОЛДАТУ"

Спасибо тебе Солдат за посвящённую нам, твоим потомкам, Великую Победу.

Победу, отстоявшую право людей на ЖИЗНЬ.

Пока жива наша память, ты и твой подвиг бессмертны. А твоя доблесть не позволит никогда нам забыть.

Мы - твоё воплощение, плоть от плоти, кровь от крови. Стремимся быть достойными тебя, стать достойными памяти своих детей и внуков.

Стремимся воплотить твои, Солдат, чаяния, для ныне живущих...

Стремимся быть достойными, плечом к плечу, с тобой шагать в вечности...

Спасибо тебе за НАШ выбор пути.

Спасибо за День Победы - Путеводную Звезду сознанию Людей.

Уверен, Мы не подведём, Солдат!

Коллективная фотография военнослужащих вермахта. На школьной доске написано мелом: «Русский должен умереть, чтобы мы жили» (нем. Der Russe muß sterben, damit wir leben). Брянская область, 2 октября 1941.

"Великая Отечественная... Любовь"

Фашизм наступает на наши дома.

На Западе вновь зародилась чума.

Нацистская нечисть бьёт без конца.

Нам всем заготовлен кусочек свинца.

В едином порыве встала Страна!

Из ножен души достала она,

Народной закалки нрава клинок.

Погромщикам жизни будет урок!

Вы недонарод – смесь низших рас.

Удел ваш – лишений милость от нас.

«Культурного» Рейха знамёна в века.

А вам будет завидна участь скота.

В едином порыве встала Страна!

Из ножен души достала она,

Народной закалки нрава клинок.

Погромщикам жизни будет урок!

Могучая воля, святая любовь.

Народа сынов бесценная кровь.

За честь и свободу, счастье людей.

До самого логова гнали зверей.

В едином порыве встала Страна!

Из ножен души достала она,

Народной закалки нрава клинок.

Погромщикам жизни будет урок!

Победа и подвиг в Великой войне.

Свободу народам добыли в борьбе.

Но коротка память у наших «друзей».

Таких бы «друзей» – просветиться в музей.

В едином порыве встала Страна!

Из ножен души достала она,

Народной закалки нрава клинок.

Погромщикам жизни будет урок!

Абсурдная ненависть, сколько мы есть.

Заклятых «партнёров» зависть и спесь.

России корней не позволим поесть!

МЫ ТВЁРДО УВЕРЕНЫ, В ТОМ КТО МЫ ЕСТЬ!

Вся судьба России перемежается неимоверными трагедиями и лишениями. Испокон веков не даёт Россия покоя нашим заклятым западным «партнёрам», носителям «общечеловеческих ценностей». Всё вынашивают они планы по «очеловечиванию» и привитию нам «правильных» жизненных ориентиров.

Россия – это десятки миллионов замечательных Людей – я, ты, наши любимые, родные, друзья и просто НАШИ соотечественники. И задача государства – не допустить даже мысли у «доброжелателя» посягнуть на наш мир, нашу жизнь. А если таковая возникнет – отправить его в нокаут, а то и вышибить буйные мозги, ещё до того, как «доброжелатель» решит пустить в ход свой аргумент…

Закадычные «друзья» России должны твёрдо знать о БЕЗУСЛОВНОСТИ её намерений защищать, в том числе и превентивно, себя и своих граждан.

Быть добру!!!

П.С.

Священная Война.

Вечный огонь (Те кто брал Берлин).

Последний бой - он трудный самый.

Бери шинель, пошли домой.

На всю оставшуюся жизнь.

Молитва.

Песенка фронтового шофёра.

Песня летчика истребителя (Их восемь, нас двое).

Тельняшечка.

Песня о Великой Победе 1945 года.

Ты ждёшь Лизавета.

Давно мы дома не были.

Русская дорога.

Севастополь.

День Победы.

ЗЛО.

"Брестские крепости".