«Здесь начинается задница мира»: почему немцы называли Волховский фронт

Широко известна фотография, на которой солдаты 58-й (по другим данным – 121-й) немецкой пехотной дивизии позируют на фоне установленного ими «дорожного указателя». На нём с грубым солдатским юмором написано: «Здесь начинается задница мира». В более адекватном переводе на русский язык немецкое слово будет непечатным. Место и время события – леса Приволховья, май 1942 года. 

Общий ход военных операций 

Откуда пошла такая печальная слава этого места? Здесь необходимо осветить то, какие военные действия шли на этом участке фронта в первые месяцы 1942 года. 

Советское верховное командование 17 декабря 1941 года поставило задачу деблокировать Ленинград. На главном направлении действовала 2-я ударная армия. Она должна была наступать через реку Волхов на северо-запад южнее Чудова и выйти к Лениграду с юго-востока. Остальным армиям Волховского фронта предстояло поддерживать её с флангов. Была поставлена задача не только прорвать вражеское окружение Ленинграда, но и разгромить 18-ю полевую армию противника.

 Наступление началось 7 января 1942 года. В результате упорных боёв, ценой огромных потерь, советские войска до середины марта заняли на правом берегу Волхова обширный плацдарм глубиной до 80 километров и шириной до 60 километров. Дальше наступление застопорилось окончательно.

 Начиналась весенняя распутица.

 Немцы и их союзники крепко держали фланги прорыва. Советские войска испытывали огромные трудности со снабжением в условиях полного бездорожья, начался голод. Слабым местом советского плацдарма было его основание: там ширина прорыва не превышала 20 километров. Весной немцы сосредоточили по обеим сторонам коридора крупные силы и повели контрнаступление. Несколько раз им удавалось отрезать 2-ю ударную армию на плацдарме, но советские войска ценой больших усилий снова восстанавливали сообщение с окружёнными войсками.

В июне 1942 года противник окончательно окружил и уничтожил 2-ю ударную армию. С ней вместе попал во вражеский плен печально знаменитый генерал Андрей Власов.

 Любанская операция, с которой начались эти события, обернулась жестоким поражением советских войск. Но если немцы на этом участке всё-таки победили, почему же они наградили этот фронт таким неприятным эпитетом?

 Высокие потери были у обеих сторон

 Предоставим слово другой стороне. В ходе советского наступления немцы терпели поражения, в результате которых весь их фронт под Ленинградом попал в критическое положение. Вернер Хаупт, автор книги «Группа армий “Север”. Бои за Ленинград», описывает разгром, который постиг передовые немецкие части в день прорыва фронта советскими войсками 13 января 1942 года: «Ослабленные наши силы при Ямно и Арефино… несмотря на героическое сопротивление, были просто сметены… Обеим разбитым дивизиям пришлось сомкнуть свои фланги, чтобы защитить хотя бы свои полки. Некоторые опорные пункты остались, но им невозможно было оказать никакой помощи. Их гарнизоны либо пробивались сквозь окружение, либо погибали».

 В середине февраля 2-я ударная армия проделала уже половину своего пути до Ленинграда. Хаупт отмечает большие потери в вермахте, гибель многих командиров частей. В одном из батальонов осталась всего треть его состава. В марте «209-й пехотный полк (полковник Крейпе) был полностью разбит. То же постигло и бригаду Шейдиеса». Примечательно, что в отражении наступления 2-й ударной армии принимали участие, помимо немцев, испанская добровольческая дивизия, легионы СС «Фландрия» и «Нидерланды» и эстонские добровольческие части. 

Обычно о сражениях в лесах под Любанью и Мясным Бором у нас вспоминают в связи с трагедией 2-й ударной армии и высокими потерями советских войск. Следует заметить, однако, что потери немцев в этих боях до сих пор не подсчитаны с надлежащей точностью. На их, возможно, очень высокий показатель (хотя и ниже, чем у Красной Армии, но всё же) неоднократно намекает и цитируемый автор.

 «Волховские бобры»

 «Задницей мира» солдаты вермахта назвали район Мясного Бора не только из-за больших собственных потерь, несоизмеримых с теми, которые они понесли раньше, в ходе наступления от западных границ СССР к Ленинграду. Немцы находились в таких же тяжких погодных условиях, что и советские войска, и испытывали те же трудности со снабжением. Им тоже приходилось воевать не только с противником, но и с природой. 

«Когда наступила весна, – пишет Хаупт, – местность превратилась в край болот и озёр. Передвижения стали возможны только по гатям. Отрывать окопы стало невозможно. Солдаты жили в жалких шалашах, палатках или на островах посреди этой водной пустыни». Полковник вермахта Хартвиг Польман в книге «900 дней боёв за Ленинград» замечает, что в высших штабах солдат вермахта на этом участке фронта прозвали «волховскими бобрами». 

Характерными для бойцов, месяцами без смены сидевших на передовой в этих болотных джунглях, были заболевания загадочной «северной лихорадкой» (что-то типа малярии, но она ограничивалась одним приступом, который мог оказаться фатальным), а также «траншейностью стоп» – когда ступню сводило так, что распрямить её можно было якобы только под наркозом. 

Признание немцами своей неполноценности

 Но ведь все такие факторы должны были действовать и на советских солдат? Начиная войну, гитлеровцы были убеждены в превосходстве «истинных арийцев» над «славянскими недочеловеками». Поражения не поколебали в них этого убеждения, а только причудливым образом его деформировали. Профессиональная подготовка советских бойцов для войны в экстремальных условиях стала считаться немцами ещё одним признаком «русской дикости». «Русским мало мешали эти природные явления, – пишет Хаупт. – Они умели воевать и в такой безотрадной местности».

 Что это, в сущности, как не замаскированное признание индивидуального превосходства советского бойца? Подобные парадоксальные высказывания мы находим у многих немецких мемуаристов. «Русский солдат – мастер боя в лесу. Он передвигается по самым непроходимым зарослям с инстинктом и уверенностью животного. Немецкий солдат, воспитанный в западных окультуренных лесах, должен был сначала приспособиться к новым, сложным условиям боя. Поэтому он уступал русскому солдату в мастерстве ведения боевых действий в лесистой местности». Это писал Эйке Миддельдорф в книге «Русская кампания: тактика и вооружение». «Близость к природе объясняет способность русского стать как бы частью земли, буквально раствориться в ней». Такое наивное, почти мистическое суждение на полном серьёзе содержится в книге генерала Фридриха Меллентина «Танковые сражения».

 В общем, читая эту литературу, можно подумать, что гитлеровских вояк кто-то силком затащил в «задницу мира» и потом в ней бросил, а не они по своей воле в неё пришли.

 Ярослав Бутаков

Источник: «Здесь начинается задница мира»: почему немцы называли Волховский фронт

© Русская Семерка russian7.ru