Снайперша

И опять все решил случай или судьба, которая имела планы ещё помучить меня... Соседка зашла снизу, ругаясь, что я ей потолок в ванной залила. Она сразу осеклась и чуть в обморок не упала, когда увидела меня в ванне. Как я лежу в красной воде и глазами моргаю. И улыбаюсь, как вампир. Она заорала так, что прибежали другие соседи.

Вызвали скорую. Там меня и откачали. Полтора литра крови вытекло из вен. А я все в сознании… Медики скажут – фантастика. Потому что достаточно потерять литр, чтобы умереть… Древние люди считали, что душа кроется в крови. Вот моя душа и не захотела полностью выйти. А по пути я этим фельдшерам в машине еще анекдоты травила. И отключилась только тогда, когда стали переливать кровь. Вот такая я живучая оказалась…

Ну, а когда выписалась из больницы, оказалось что с работы меня уволили. Отсутствие дела и смысла жизни сводили меня с ума. Я пила. И последние вещи за бесценок продавала. Когда-то я эти вещи спасала от Дениса, а его самого от пагубной зависимости. А вот теперь сама сидела и пила, чокаясь с бутылкой. Или разговаривала, то с одним, то с другим Денисом. Фотографии раскладывала на столе. Вспоминала, как мы носились на наших железных конях в юности. Я говорила своему любимому, что Денис младший мог бы быть его сыном. Но если бы он был его, то вырос бы совсем другим. И я была бы другой… И мир вокруг нас – тоже.

Алла снова сделала паузу, затем продолжила свою исповедь:

Чтобы купить себе новое пойло, я продала почти все из дома. Помню, что мне хотелось напиться так, чтобы тихо и спокойно умереть.

И однажды я так и напилась. До белой горячки. Появились какие- то существа, какие-то бесплотные видения, которые выгнали меня из дома. Я выбежала ночью в одном халате и в тапочках. Упала и пролежала на газоне до утра. Был конец мая.

Помню, как мне помогла подняться одна женщина. Хорошая такая, глаза карие, добрые. Прямо в душу мне заглянула. Расспросила и до дома довела. А потом стала ко мне в гости приходить. Так я приобрела подругу. Я ей всё-всё про свою жизнь рассказала. Она приходила ко мне часто, почти каждый вечер, слушала меня всегда внимательно, никогда не перебивала. А как расскажу, выпьем обязательно за упокой души всех, кто в мире ином…

- Что же было дальше? - спросила я

- А дальше я лишилась квартиры, всех документов и свободы. Как и говорил когда-то астролог. У меня несколько планет в «доме заточения». Это тюрьмы и темницы, больницы и монастыри – все, где человек находится в изоляции от общества. Вынужденно или добровольно. Вот и не верь после этого предсказателям.

Алла грустно усмехнулась и продолжила свой рассказ:

- Не знаю, как, но где-то, через две недели, я вдруг очнулась в другом городе и в чужой одежде. Я думала, что схожу с ума. При мне не было никаких документов.

Я нашла полицейский пункт. Но без документов меня не приняли. Да и выгнали взашей, посчитав бродягой. Мне пришлось побираться на улицах и ночевать, где придется: на вокзалах, в ночлежках для бомжей, на улице… Обострились старые раны, на ногах появились язвы.

Я стала хромать. Был конец лета и я торопилась до осени насобирать денег, чтобы вернуться в родной город. Но этого мне долго не удавалось.

Мафия нищенская в том городе была. Две девки-халды цыганской наружности и мужик. Они всех нищих под себя подмяли и обирали их до нитки…Однажды и у меня захотели поживиться. Сначала подошла девка и сказала, что я должна отдавать половину их главарю Захару. За это он будет меня крышевать. А если не соглашусь, буду иметь дело с полицией. Но я дала отпор. А затем стала искать другие места и прятаться от них.

Но однажды расслабилась, выпила немного…Мужик один предложил. Сказал, что не с кем ему горе свое разделить, мол, сын погиб в армии. И так это меня за душу взяло, что я расчувствовалась и выпила с ним. Все остальное помню смутно. Возможно, паленая водка была. А может мужик тот был подсадной и что-то намешано было в том угощении… Как в тумане, я видела, что меня садят в машину, слышала, как кто-то из прохожих пытался вмешаться. Но ему быстро заговорили зубы, сказав, что я их тетя, которая сошла с ума и сбежала из дома. Я ведь черная и смуглая, сойду и за цыганку… Все это в полной мере я вспомнила только позднее. Но в тот момент сознание мое было спутанным, а ноги ватными…

Вот так я опять попала в неволю. В квартире обитало еще трое невольников: две бабушки и старик- инвалид на коляске. Все они «добывали деньги» для своих хозяев. Вечером им давали за это кашу на воде или хлеб, да воду. Я пыталась поговорить с ними. Но старухи боялись разговаривать, а старик сказал, что он здесь уже год, что жил, как и я в другом городе, побирался там также. Но был хотя бы на воле. Однажды его выкрали прямо с инвалидной коляской, предварительно дав выпить какого то пойла, он и отключился. И вот теперь он в рабстве. Все там были запуганы. За непослушание или обращение за помощью – всех ждали побои.

Всю ночь я не спала… Думала, как выбраться. Этаж высокий. Дверь в комнату была на запоре. Вместо туалета – ведро. Но чуйка внутри меня подсказала: «Затаись, Алла! Утро вечера мудренее»…

Утром мне провели инструктаж, написали табличку, что я беженка и собираю деньги на лечение детей. И повезли «на дело». Посадили около одного из торговых центров. Я сделала вид, что смирилась. За углом дежурила одна из девок, наблюдая за мной. Я просидела так несколько часов. Девка эта, ближе к обеду, куда-то исчезла и я решилась бежать. Спряталась сначала в подвале соседнего дома. Из-за двери я видела, как девка эта бегает около магазина и мальчишку цыганенка какого-то ругает. Видать оставляла ему задание: меня проследить. Через некоторое время, я выглянула, никого поблизости не было. Но вдруг увидела, что к подвалу быстрым шагом двигается эта цыганка и еще какой-то цыган, не знакомый мне. Я юркнула обратно. Парень стал спускаться в подвал. Тут я его и оглушила какой-то доской, оказавшейся рядом. Через некоторое время и девка эта стала спускаться вниз. Я быстро заломила ей руки, а затем также тюкнула по голове. Она тут же осела…

Я закрыла дверь подвала и закрутила на щеколду проволоку, найденную тут же рядом. Затем прошла несколько кварталов и увидела еще один большой магазин. Села там. Но подавали мало, а надо было действовать быстро.

Я решила рискнуть и подошла к какому-то парню. Рассказала, что украли деньги и что мне нужно срочно уехать в родной город. Я не надеялась, что так быстро получу помощь. Обычно люди мало верят таким историям. Но я сказала, что когда-то была в Чечне и даже вырвалась там из плена, но вот не могу вырваться из этого города. Я показала ему свои ранения на ноге и руке. Он понял меня, дал мне денег и отвез на автовокзал. Хотел купить билет, но без паспорта это оказалось невозможно. Но он договорился со знакомым водителем, чтобы тот довез меня до места назначения. По одинаковым наколкам с изображением волка с крыльями и надписью «За ВДВ» на руках этих парней я поняла, что оба они служили в десантных войсках. Вот так боевое братство спасло меня в очередной раз.

И это была помощь свыше. За все мои испытания… Парень, что поверил мне, был как викинг: высокий, русый и голубоглазый. Как и тот солдат, что когда-то вызволил меня из плена. Как - будто это Денис из того, неизвестного еще нам мира, приходил и спасал меня в образе таких же, как он – светловолосых и светлоглазых войнов.

Когда я наконец-то приехала в свой город, я думала от радости сойду с ума. Но не тут-то было! В моей квартире уже жили другие люди. Когда стали разбираться вместе с соседями, которые подтвердили мою личность, оказалось, что мою квартиру уже дважды продали и купили… А я, считающая себя меткой и прозорливой, ничего не поняла и не заметила… Вот что делает с человеком водка. И я зареклась пить…

Идти мне было некуда. На неделю пустила к себе соседская бабушка, дала кой-какую одежду. Я отмылась и подлечила ноги. Но затем приехала из отпуска её дочь с внуком, и я опять села на паперть у одной из церквей города. Так я насобирала деньги, чтобы добраться до женского монастыря. Один из батюшек помог. Добавил денег и сам позвонил в этот монастырь, рассказал обо мне и моих бедах.

В женском монастыре я впервые увидела необыкновенный лик – икону Богородицы семистрельной. Число семь в церкви, это полнота и бескрайность. Я очень полюбила этот образ Пречистой Девы, показывающий бескрайность материнского горя, ее печаль и невыносимую боль сердца, пронзенного семью мечами.

Я смотрела на эту икону, молилась и вспоминала все те беды, которые мне довелось испытать. Будто и в меня одновременно воткнули эти семь мечей. В эти мгновения мне казалось, что образ Богородицы оживает и колышется в сиянии свечей. И она тоже смотрит на меня с любовью и состраданием.

Матушка Дорофея, наша добрая и милосердная игуменья, услышав мою историю и исповедь, стал помогать мне. Там же меня окрестили и причастили. Почти год я прожила в монастыре вместе с другими насельницами: послушницами и монахинями. Работала и помогала, чем могла.

Предлагали принять монашество. Но я не захотела. На это тоже были свои причины.

Люди в монастырях совершенно разные. Не только по характеру, но и по отношению к Богу. Да-да, не все даже в Бога верят. Есть истинные верующие, добрые к людям и благочестивые, которые искренне молятся и соблюдают монастырский устав. Но есть среди церковников хитрые, и бесчестные люди, которые просто делают карьеру. Есть и те, кто ушел от мира не по зову сердечному, а прячась от закона и от людей, за грехи свои.

Мы там жили в постоянных трудах, вставали рано, питались скромно, как и полагается духовным людям. Пища была простой, но очень вкусной. Потому что готовили всегда с молитвой. На насельницах было все хозяйство монастырское: и огород и подворье. Садили все, что выращивает любой огородник, только в десятикратном размере. Огромные поля картофеля, длинные гряды из моркови и капусты, свеклы и редьки, теплицы с помидорами и огурцами. Это, не считая грядок под зелень и ягодных кустов. За всем этим надо было ухаживать, высаживать, пропалывать и собирать урожай с весны по осень, а затем делать многочисленные заготовки. Конечно, все это не съедалось за зиму. Излишки шли на корм скотине и на продажу. Из скотины держали коров, свиней, коз и овец. Была и мелкая живность: куры, гуси, утки. Одно время держали даже индюков.

А еще при монастыре был детский приют. Дети туда разными путями попадали. Были и сироты, и те, кого родители сами приводили, чтобы жили при монастыре с детства и бога познавали, служили ему.

Двойнята там были светловолосые и голубоглазые, на моего сына и на мою сестру похожие. Усыновить бы их, думала, я. Но кто бы мне это позволил? Я душой отмякла, привязалась к этим деткам. Девочке Оленьке коски заплетала, мальчику Коле пистолет из дерева выстругала. Книжки им читала, играла. Но везде свои правила. Недаром говорят: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». Начнешь вмешиваться - и мало не покажется. А особенно если тайны какие-то вдруг раскопаешь, что начальству хотелось бы скрыть от посторонних глаз…

Источник:  ИСТОРИИ О ГЛАВНОМ