Летом 1910 года группа военных кораблей Балтийского флота: броненосец «Цесаревич», крейсеры «Адмирал Макаров», «Рюрик» и «Богатырь», под командованием контр-адмирала Маньковского была в походе в Средиземном море. На «Цесаревиче» путешествовал великий князь Николай Николаевич с сопровождающими лицами, поэтому на мачте развевался великокняжеский стяг.
19 августа эскадра доставила члена царской семьи в порт Антивари (сейчас город Бар в Черногории) – на празднование юбилея черногорского короля Николая I. После торжества корабли должны были идти назад, на Балтику.
Великий князь не захотел идти в обратный путь вокруг Европы по морю, и решил ехать в Россию на поезде. Для этого его повезли в порт Фиуме, Австро-Венгрия (ныне хорватский город Риека). Это была одна из основных баз ВМС Австро-Венгрии, с крупной крепостью.
Броненосец «Цесаревич». Фото в свободном доступе.
Броненосец «Цесаревич». Фото в свободном доступе.
Троекратное оскорбление
Традиционный ритуал при заходе военных кораблей в заграничный порт, либо при встрече двух эскадр из разных государств, – это обмен салютом. Русские корабли, как гости, отдали салют первыми. Но крепость на него не ответила.
Это было оскорблением. Однако великий князь не обратил на него никакого внимания, как и на возмущение контр-адмирала Маньковского, и просто уехал. После отбытия Николая Николаевича в Фиумскую бухту вошла большая австро-венгерская эскадра – примерно из двадцати кораблей разного размера.
Русские корабли, как гости, приветствовали их салютом. Но его опять проигнорировали. А когда разъяренный Маньковский отправился на катере на австрийский флагман за разъяснениями – ему ответили, что адмирал Монтеккуколи занят и принять его не может.
Это было уже открытым хамством, которое Маньковский проглотить не мог. Когда через некоторое время к «Цесаревичу» подошёл австрийский катер с адмиралом Монтекукколи, ему ответили: командир русской эскадры сейчас не принимает, он в это время обычно пьёт чай.
Николай Степанович Маньковский. Фото в свободном доступе.
Николай Степанович Маньковский. Фото в свободном доступе.
Как наш адмирал ответил за неуважение
Кроме того, Маньковский через своего флаг-офицера потребовал от австрийцев: наутро, с подъёмом флага, произвести традиционный салют из орудий как крепости, так и эскадры. Пока этого не будет сделано – русские корабли не выпустят её в море.
После этого ультиматума Маньковский приказал кораблям переместиться на фарватер выхода из Фиумской бухты и перекрыть его; объявил боевую тревогу, велел расчехлить орудия, зарядить их боевыми снарядами и направить на австрийский флагман.
Ночь прошла в тревожном ожидании и возбуждённых беседах офицеров. Они поддержали решение Маньковского: оставлять оскорбление без внимания нельзя! Дважды на «Цесаревич» прибывал на катере флаг-офицер адмирала Монтекукколи, предупреждая: австрийской эскадре нужно в 4 утра выходить в море, крепость отдаст традиционный салют. Но Маньковский стоял на своём, несмотря на значительно превосходящие силы потенциального противника.
Австрийский флот на рейде в Фиумской бухте. Фото в свободном доступе.
Австрийский флот на рейде в Фиумской бухте. Фото в свободном доступе.
В итоге, австрийские корабли задержались в бухте до восьми утра – времени подъёма флага, и не только дали салют, но ещё и вывели после него на палубу своего флагмана духовой оркестр, который грянул российский гимн «Боже, царя храни».
Контр-адмирал Маньковский и российские офицеры с радостью выстроились на палубе и, приложив руки к фуражкам, провожали уходящие австрийские корабли.
Эта история была изложена в мемуарах белоэмигранта, бывшего флотского офицера и участника этого «Фиумского инцидента» Дмитрия Петровича Руденского. А 60-летний отставной адмирал Николай Степанович Маньковский в 1919 году был расстрелян чекистами в своём родном городе Ельце.
ПУЛЬС
Оценил 1 человек
1 кармы