Канада, эмиграция, желчный пузырь, набитый камнями...Страховая медицина...

Елена Фрумин-Ситникова - 30 лет гражданка Канады. Живет в Торонто.

Как моему мужу удаляли желчный пузырь

Ни одно УЗИ (из трех) не показало, что пузырь буквально набит камнями. Ни одно. Отправляли восвояси.

Однажды ночью боль стала нестерпимой, мы сели в машину и отправились в больницу.

Я знаю, что в России привыкли вызывать "Скорую помощь".

Российская Скорая - это прекрасно. Приедет врач, посмотрит больного, назначит лекарство, а если надо, пропишет госпитализацию.

В Канаде все несколько иначе. Вызов скорой стоит больше $100. Работают на ней парамедики - медбратья. Их задача - забрать в больницу больного. По страховой медицине.

Отправиться в Канадский госпиталь - это подвиг. Это нужно провести бессонную ночь на жестком стуле в приемном покое, больше прохожем на зал ожидания.

Каждый новоприбывший сначала идёт к медсестре, где у него меряют давление и температуру, потом ему на руку надевают бумажный браслет и отправляют ожидать.

Больной находит свободный стул и садится в надежде не умереть до того момента, когда его вызовут. Больной орган он старается разместить покомфортнее, насколько это возможно. Лечь невозможно. Такая опция не предусмотрена. Ну, разве что на пол. Кое-кто так и делает.

Сидят там люди со сломанными руками и ногами, с проломленными головами, с колотыми ранами, с болезнями не столь явными, но несомненными.

После четырёх часов ожидания нас пригласили за стеклянные двери, в собственно приемный покой. На осмотр врача.

Боль в печени шла по нарастающей. Он кричал от боли. Никто на это внимания не обращал.

Нам выделили кабинку с койкой за матерчатой занавеской и велели уложить больного. Кое-как улёгся. После этого прошло ещё пару часов, во время которых муж периодически впадал от боли в забытьё.

Я сидела рядом с ним и держала его да руку. Но много ли пользы в моей руке, если человек корчится от боли?

Я подошла с девице за столом и попросила позвать врача. Сказала, что мы ждём в общей сложности пять часов, что боль невыносимая. Помогите, говорю, проявите милосердие.

Она подняла на меня равнодушные глаза и сказала: "Ждите, к вам подойдут, когда будет возможность". Меня ответ не устроил и я повторила просьбу слегка погромче и понастойчивее.

Тогда сестра милосердия пальцем показала мне на висящее над её головой объявление, на котором было написано примерно следующее

"Доводим до сведения пациентов и членов их семей, что слишком настойчивые требования в персоналу приведут к тому, что мы вынуждены будем вызвать полицию и наказать грубиянов по всей строгости закона с максимальным штрафом $5000. А сами пациенты будут немедленно выдворены за пределы госпиталя".

Муж стонал, засыпал и просыпался, сучил ногами от боли. Его стоны вливались в стоны других больных, раздававшиеся из других матерчатых кабинок.

Через два (!) к нам заглянул врач. Он пощупал у мужа живот, потрогал лоб и ушёл. Ещё через некоторое время пришла филиппинка-медсестра и попыталась сделать мужу обезболивающий укол в вену. Исколов всю вену.

Часы показывали 3:30 ночи.

Муж спал, уколотый димедролом.

Утром еду ему выдали сухим пайком в виде крекеров в целлофановой упаковке и бутылки сладкой газировки. При болезни желчного пузыря!!!

Врач не приходил. Обезболивание сделали еще раз.

Так мы провели второй день в больнице.

К вечеру я, качаясь от усталости, отправилась домой. Утром - опять в больницу. Не нахожу мужа на привычном месте в коридоре, куда его перевели.

Порывшись в бумагах, мне отвечают, что ночью мужу была сделана операция, и он в палате.

Несусь в палату. Он лежит бледный. Чувствует себя плохо. Температура около 40. Слабым голосом рассказывает, что его внезапно, буквально бегом, увезли на операцию и что хирург сказал, что камни грозили разорвать желчный пузырь.

Так что, успели буквально в последний момент. Но вот теперь температура высокая, а с утра уже приходил врач и велел собираться домой.

Когда врач ушёл, к мужу подошла уборщица, возрастная негритянка, и сказала, чтобы он не соглашался на выписку, пока не почувствует себя хорошо. Что они всем это предлагают, но выписать больного насильно права не имеют.

В общем, муж отказался выписываться с высокой температурой. И даже уговоры типа, что "после операции высокая температура - это нормально и что, если будет плохо, придете опять", не подействовали.

В общем, сделался диссидентом, борцом с системой. Но система сдаваться не собиралась.

Стали выяснять, отчего такая высокая температура. Делали тесты, просвечивали на аппаратах. Вроде все нормально. Потом пришёл оперировавший хирург, пожилой красавец араб, похожий на Омара Шарифа, поднял мужу рубашку и увидел красный, твёрдый и горячий живот. Выругался английским матом и сказал, что в ране инфекция. Назначил уколы антибиотиками и капельницу с чем-то. Тут бы наконец нам обрадоваться счастливому избавлению. Но не тут-то было.

Медсестра, ставившая капельницу, продырявила вену и вошла в мышцу. Куда и начала литься медицинская жидкость.

Через пару часов рука у мужа раздулась. Он позвал сестру. Пришла санитарка. Он показал ей свою раздутую руку. Она сказала, что сделать ничего не может, потому что сестра, у которой есть лицензия на внутривенные уколы, сейчас на ланче. Надо ждать.

Когда она ушла, муж сам выдернул иглу из руки и стал массировать распухшую руку. В результате, когда сытая лицензирования сестра его навестила, она обнаружила его лежащим в луже розового цвета. Это вытекало из руки влитое туда.

В общем, пролежал он в больнице 4 дня. Каждый день с утра к нему приходил врач и уговаривал уйти. Но муж держался стойко. Пока температура не стала нормальной, не ушёл.

В одной палате с ним лежал ещё один больной. Молодой иранец, которому удалили селезенку. Каждый раз, когда я приходила туда, первое, что я видела - огромные, полные боли и отчаяния темно-карие глаза. Был он маленький, как подросток.

Лежал на своей кровати молча и только тихо стонал. А после каждого приема пищи у него начинался приступ. И тогда приходила сестра и делала ему обезболивающий укол.

Очень интересная диета была в госпитале. Больных кормили гамбургерами и жареной картошкой. Иногда была пицца.

На мой вопрос о специальной диете для послеоперационных больных мне отвечали, что это и есть правильная диета. То, что доктор прописал.

Муж спросил у этого парня, зачем он это ест. Тот ответить, что он должен доказать врачам, что ему от этой "нормальной" еды плохо, иначе ему не дадут инвалидность.

Вот такая хроника одной из первых серьёзных наших встреч с канадской медициной.

Было это в городе Торонто, в одном из лучших госпиталей. Называется госпиталь Sunnybrook. Случилось то, о чем я рассказываю, в 2001 году.

Да, и со страховкой у нас все было в порядке. Она позволяла серьезные оперативные вмешательства. Но вот такая бесплатная СТРАХОВАЯ медицина в Канаде.

Источник  https://zen.yandex.ru/media/id...