Русские парни в американском гетто

История русского путешественника, вернувшегося из американского гетто.

Сейчас Саша работает фотографом. Год назад он решил изменить свою жизнь и отправился туда, куда уже не первый век за этим приезжают люди со всего мира. В Америку.

Зачем ты поехал в США?

Жить. В прошлом году я работал администратором гостиницы на Охотном ряду и понял, что надо всё менять. На работе познакомился с гостем, русским парнем, переехавшим в Америку, и он обещал мне помочь. Я продал всё, что здесь было, в том числе и машину, уволился и прилетел в Майами. Никого не знал, кроме того парня, а он жил в другом штате, аж в Канзасе.

Через несколько дней он реально позвонил и помог мне. Нашел работу в русской бригаде, которым были нужны плотники.

Плотники? Ты что, уже раньше занимался подобным?

Нет! Я сразу сказал, что у меня нет никакого опыта. Учился прямо на месте. Они ещё и брали только дорогие материалы. Если я отрезал не тот кусок какого-нибудь красного дерева — штрафовали. Мы строили рестораны для бомонда, люкс класса, вот такая была работа.

За несколько часов труда ночью мне заплатили сто пятьдесят долларов, и я подумал: «О, а это неплохо». Начальник сказал, что у меня хорошо получается, и я вылетел в Детройт, к другой бригаде.

Как так получилось, что там ты попал в настоящее гетто?

По прилету меня должны были встретить, но парни устали и проспали. Я сам вызвал такси на адрес, который они дали. Сажусь, а афроамериканская женщина-водитель внимательно смотрит на меня и говорит: «А ты уверен, что адрес правильный? Мне кажется, тебе туда не надо». Я говорю: «Почему?». Она говорит: «Сейчас увидишь». Мы поехали, сначала все было нормально.

Многие знают Детройт как разрушенный и запущенный город, потому, что он долго был таким. Сейчас кризис закончился, и город наоборот растет, туда приезжают люди. Но всё ещё есть много бедных районов.

И вот я смотрю, что-то не то началось… Заборы повалены, стекла в окнах выбиты.

Мой адрес был седьмая миля. На восьмой родился Эминем. В трех кварталах от места, где я жил. Вокруг на тридцать километров не было ни одного белого. Только наш дом с русскими. Босс его снял, ориентируясь на низкую цену. Он не знал, что это гетто. Я прожил там четыре месяца. Дом, кстати, оказался неплохой.

Было страшно в таком районе?

Мы русские, нас все уважали и не обижали. Половина наших парней были по сто килограмм, если они выйдут на крыльцо с сигаретой и пивом, к ним не подойдёшь, ничего не скажешь. Всего в бригаде было восемь человек. Мы спокойно ходили гулять по району, познакомились со всеми — нас знали.

Окружающая атмосфера была как в кино. Самый «движ» происходит ночью. Ты засыпаешь, и начинается стрельба. Потом утром на улице в соседних машинах находят дырки от пуль, некоторые тачки без колес стоят, в небе летают вертолеты — ищут, кто это всё устроил. Месяца через два у нашей соседки убили сына.

Я был в Америке первый раз и ещё не знал некоторых «особенностей», которые местным очевидны. Так, по району ездил фургончик с мороженым, из него играла весёлая музыка. Я наивно хотел подойти, купить. Ребята меня остановили, говорят: «Стой, это не мороженое». Этот фургончик даже около детей специально не останавливается. Ну понятно, что там продают.

Потом нам сказали, что мы подняли цену всему жилью в этом округе. Американский дом стоит обычно в районе 100 – 150 тысяч. А здесь за 6 – 7 тысяч отдают, хоть и без ремонта. Из-за того, что вдруг случилась такая небывалая вещь (жили белые), цены на недвижимость сразу выросли.

Какая компания у тебя была, что за русские ребята?

С нами работало несколько человек — типичных русских «шабашников», которые колесят по стране и берутся за работу в разных штатах. В Америку приехали еще их родители, так что это условно русские — они что-то от американцев схватили, что-то от русских еще осталось. Эти ребята были очень наглые и бездумные. Могли наркотики покупали у первого попавшегося чёрного на улице. Я это не люблю. Как и то, что некоторые из компании на ровном месте вдруг начинали «качать права». Мне кажется, это национальная русская черта — показывать, кто здесь главный.

Были такие проблемы пару раз. Однажды поехал за компанию с ними на встречу с продавцами. Вот мы, как в кино, подъехали, рядом остановилась другая машина, из нее вышли афроамериканцы. И тут наши парни ни с того ни с сего начали свою браваду. На что чёрный парень просто сунул руку под куртку, типа у него там пушка, и сказал: «Всё, ничего не будет, отойдите отсюда». Мы уехали. Зачем надо было «бычить», я не понимаю.

Был в доме один парень, «реднек». С английского переводится как «красная шея». Это рабочий слой Америки. «Ред нек» от того, что они работают в поле, где сильно печет солнце. Обидное прозвище, вроде «деревенщины». Они живут в центре США в небольших городках, обожают свой пикап и кантри.

На третью неделю я уже приобрел себе машину, благодаря нашему реднеку. Он позвал поехать к нему и купить тачку у него, если понравится. Так я попал из гетто в деревню. Штат Теннесси, настоящая глубинка. Там даже мобильная связь не везде есть. Русских тем более, никогда не видели. Первый вопрос, который мне задавали: «Что ты тут забыл?»

Американцы безумно простые — им плевать, кто ты: если добрый, этого достаточно. Они меня кормили своей едой, постоянно звали в гости, брали по лесам кататься на джипе, на местную ярмарку возили, с барбекю — все как надо. Я так к этому и не привык. У нас, в России, когда начинаешь общаться, надо немножко «показать себя», а в Америке им все равно, как ты одет, на чем ездишь, какой у тебя телефон, какой «бэкграунд». Главное — какой ты человек. Если девочке надо выйти в магазин, она не будет краситься полчаса, — как была, шлепки надела и пошла, и всем плевать.

Какие люди были в гетто, вы сталкивались с «риал гэнгста»?

Большую часть времени мы работали, но были забавные случаи. Познакомились с одним мужиком, и он предложил: «Поехали ко мне, затусим!» Приехали к небоскребу в трущобах, где выбиты стекла, костер в бочке горит около входа. Я подумал: «Серьезно? Может, не стоит». Ну нас четверо — он один, пошли в этот притон. В комнате сидел один парень, курил так вальяжно, положив ногу на стул. Тут открывается дверь и захожу я. А в гетто принято, что, если входит белый, то на девяносто процентов это коп, и надо бежать. За мной по очереди заходят ещё три моих белых друга. Я вижу, как у парня в комнате глаза все больше округляются, он начинает кашлять своим сигаретным дымом, у человека шок. Потом, конечно, ему объяснили, что все в порядке, мы «свои».

У нас был большой рабочий белый фургон, на котором мы ездили в магазин — там все магазины с бронированной дверью. Сначала надо позвонить, только тогда откроют. Везде кассир сидит за бронированным стеклом, никаких контактов у покупателей с ним нет.

Мы подъезжали к такому магазину на своем фургоне. Первое, что делали местные, проходящие мимо – заглядывали внутрь. Проверяли, не стоит ли в машине полицейская «прослушка». Так продолжали делать даже те, с кем мы были знакомы несколько месяцев.

Каких-то ещё особых встреч с «риал гэнгста» нельзя выделить, потому что они все там «риал гэнгста».

Почему они не уезжают из таких условий, как ты думаешь?

У них нет денег, нет образования, знаний — их берут только стричь газоны и машины мыть. Да они особо и не хотят, мне кажется. Они рождаются и живут в такой атмосфере, когда никто ничего не стремится делать. Зато это их район, где они живут всю жизнь, и все тут знают.

К дому Эминема то ходил?

Я фанат рэп-культуры и прямо погрузился во все это. Ходил, конечно, хотел пофотографировать. Вагончика, в котором он родился, уже нет — место огорожено, стоит памятный знак.

В последний день перед отъездом я ночевал в доме один и думал, что не усну посреди стрельбы. Вот тут я еще больше погрузился в эту атмосферу, но было жутко.

Из Детройта я уехал во Флориду. Проехал на машине через всю страну под Рождество — сделал себе сзади лежанку, развесил огоньки в кузове. Забавно, в Детройте были снег и дождь, а через сутки в другом штате меня встретили жара и солнце.

Тебе понравилось в Америке? Почему ты вернулся?

Я хочу там жить. Это лучшее место из всех, где я был. В этой стране уважают твой труд. Можно реально чего-то добиться, если пахать. Можно найти максимальное вознаграждение своим силам. Здесь я не могу быть в этом уверен. Опять же, мне импонирует, что там люди ценят и свободное время. Они умеют вовремя остановиться, сесть, выдохнуть, а у нас все бегут.

Вернулся я потому, что не хочу просить политическое убежище. Другой способ получить гражданство — это жениться, к такому я ещё не готов. Приеду обратно, когда решу осесть, завести семью.

У нас часто говорят, что американцы «фальшивые», их дружелюбность неискренняя. Как ты к этому относишься?

Я думаю, люди везде одинаковые. У них это культура воспитания, так принято. Для меня наоборот, это приятно. Пусть, да, иногда они только делают вид, но они хотя бы стараются его сделать. Знаешь, когда-то в семнадцать я впервые поехал за границу, в Италию. Меня удивило, какие там дружелюбные и радостные люди. Первое, что я услышал, вернувшись: «Сережа, б**ть, где мой багаж?!». Я подумал: «Все, я дома».

В России небо какое-то не голубое, зелень не зеленая — вроде есть, а вроде цвета все тусклые, блеклые. Я теперь замечаю это каждый раз, когда возвращаюсь. Не потому, что страна плохая, а оттого, что все люди в своих проблемах — загруженные, никто не улыбается.

Кому-то лучше отношение как в России — редко, но метко, а кому-то как в Америке — постоянно, но порой фальшиво. Мне просто удобнее, когда меня окружает дружелюбная атмосфера.

В России и работать фотографом тяжелее: ты в основном встречаешь неодобрительные взгляды при виде камеры. За границей наоборот, это повод познакомиться, заинтересоваться. Был такой случай: я в Барселоне, в Испании, шел, снимал людей в переулке. Увидел бабушку, которая в окне на первом этаже что-то готовила национальное. Я попросил разрешения, поснимал, собрался уходить. Так она выбежала, кричит: «Стой, ешь!» Угостила своей паэлью, начала сватать к внучке. Такая вот история.

Но при всём этом мне безумно приятно возвращаться домой, в Россию, потому что здесь ты чувствуешь себя как рыба в воде, привычно. В других странах ты чужой — у них своя культура. Обязательно будет момент, когда ты почувствуешь себя белой вороной. Если ты не приехал туда в детстве, ты будешь чувствовать себя так всю жизнь.

До того, как попробовать жить в Америке, ты много ездил по миру. Каких еще интересных людей ты встречал в поездках?

Мне кажется, все люди интересные. Это надо больше лично проживать. Так, например, вот обычный американский фермер. Но когда ты с ним знакомишься, видишь его ферму огромную, как он на ней живет, работает, для тебя он уже особенный. Все люди уникальные, особенно за границей. Даже если там они делают простое дело, готовят ту же паэлью, — у нас-то так не делают — это очень интересно. 

Могу рассказать про классного парня, спасателя-самоучку в Таиланде. Мы с друзьями попали туда в супер-сезон туристов. Все фрукты дешёвые — манго покупали за сто рублей, — дожди идут по десять минут, а потом сразу наступает ужасная жара. Того парня мы встретили на одном из пляжей. Ему государство платит зарплату, а он сам обучается всему. 

У него нет никакого снаряжения. Он из обычной серфинг доски сделал спасательную: покрасил её, ручки приделал, самодельное весло смастерил. Вместо плавательных кругов взял блоки пенопласта. Спасательной вышки на пляже нет, стоят только его палатка с гамаком. Парень сам решил так работать, чтобы людей спасать. Там опасный пляж, а люди не особо умные. Все проблемы, как он сказал, в основном, от русских и китайцев. Русским в силу менталитета море по колено, а из китайцев редко кто умеет плавать. Я сам, сколько путешествовал, не видел, чтобы китайцы плавали, мужики за сорок радостно бегут со спасательными кругами.

В туристический сезон этот таец дежурит каждый день, с девяти утра до восьми вечера, других ребят обучает спасать. Мы с ним серфингом занимались на закате, песни пели под гитару.

Вот и получается: у него для его региона это, может, и обычная работа. Он из тех местных, которые живут в своем мире — они знают о своей стране, своем пляже и живут там всю жизнь. Таких в Таиланде много. Для нас же, приезжих, это все необычно. Все люди интересные, как и все страны.

Ты сказал, что был в Италии, Испании. От путешественников мне приходилось слышать, что Европа скучная, там особенно делать нечего.

В Европе мне не скучно. Так говорят только скучные люди. Я ни про одну страну не думал, что зря туда съездил. Куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя — эту фразу я всегда говорю людям. Тебе неуютно в России, тебе будет неуютно и в Америке.

Хорошо, а была ли страна, где понравилось меньше всего? Вот на одном полюсе США, а на другом?

Китай. Оказалось, что это не такая развитая страна, как говорят по телевизору. Сначала я приехал в маленький городок, где живет триста тысяч человек — по китайским меркам это деревня. Началось с того, что белого человека там не видели вообще никогда. Выходишь на улицу, и все начинают тыкать пальцем, шушукаться, фотографируют в открытую или просят сфотографироваться с тобой. Даже в крупных городах было то же самое — люди на тебя оглядываются, косятся.

Как я понял, у них отдельно есть государство, которое развивается, и отдельно существуют его жители, которые остаются на одном уровне культуры, менталитета. Вот ты идешь по улице, а местный себе где-то настрелял мяса — корову убил или курицу — и все это здесь вывалил на землю. Помыл мясо из шланга, закинул на гриль, пожарил — и тут же продает, прямо на твоих глазах. И так со всем. Идет ребёнок по аллее в центре города, захотел в туалет, ему мама может снять штаны прямо тут — они в кусты не уходят. Самая дичь была, когда я сидел на автовокзале, мимо меня шла женщина и вдруг спокойно смачно плюнула на пол.

При этом платежи у них везде электронные, наличных денег нет, картами тоже не расплачиваются. Везде, у любых продавцов кур принимают оплату по коду. То есть, сидит дряхлая бабушка, на земле продает овощи. Когда подходят покупатели, она непонятно откуда, раз, достает картонку с QR-кодом. Покупатель его сканирует, ей перечисляются деньги. Это единственная цивилизация, которая достигла местное население.

Так как я рьяный путешественник, и мне интересно путешествовать по-разному, мы решили поехать из городка в другую провинцию на поезде по самому дешевому билету, сидячему. Среди вот таких цивилизованных людей провели четырнадцать часов, это было тяжело. Китайцы такие люди, им плевать, что ты не знаешь китайского. Они садятся и начинают рассказывать что-то, объяснять, ты им говоришь по-русски: «Что тебе надо от меня, отстань, я не понимаю». Им всё равно, они продолжают болтать.

А обокрасть не пытались европейцев, в маленьких городках, например, или в том же дешевом поезде?

Нет. Китайцы маленькие, щупленькие, а мы здоровые русские парни. Украсть не пытались ничего.

Несмотря на то, что ты говоришь, они всё ещё оглядываются на белых людей, Китай же посещает огромное количество иностранцев

Да. В Гуанчжоу, например, много иностранцев, потому что многие приезжают преподавать английский — для этого не обязательно его знать. У китайцев есть «культ белого человека»: куда бы белый человек ни пришёл, он поднимает престиж этому заведению. Поэтому набирают много ребят европейской внешности. Потом родители хвастаются друг другу: «А у меня у сына учитель белый». В основном, так приезжают славяне, их выдают за американцев или европейцев. Ради интереса я ходил на такую подработку. Китайцы отбирают в ночной клуб несколько человек на вечер, наливают тебе выпивку, ставят еду. Надо там сидеть, можно немного пританцовывать, можно в телефон залипать, но ты уже одним своим присутствием поднимаешь престиж клуба. Это очень популярная практика.

В Китае основная цель у меня была — поснимать культуру, людей, сделать очерк менталитета, который отличается от нашего, залезть в какие-нибудь трущобы, посмотреть, как там люди живут. Так вот трущобы, оказывается, начинаются уже с центра города.

В Гуанчжоу находится одна из самых больших агломераций чёрных ребят, где живет около 300 – 400 тысяч африканцев. В основном, вещевые «барыги», которые потом везут к себе домой одежду продавать, этот город – мировая столица подделок брендов. И африканцы обосновались прямо в его центре.

То есть, стоят современные небоскрёбы, парк, но стоит повернуть налево, и ты сразу попадёшь в трущобы. Там улицы – это узкое пространство между домами, где сушится одежда на проводах, и света очень мало — буквально на мизинец падает между стен. Ну, опять же, не страшно, потому что ты белый. Я с дорогой камерой спокойно ходил. Китайские трущобы еще скромнее, чуть ли не в землянках живут и скупают туда мешки риса за копейки.

В общем, это мне больше всего и запомнилось. Ещё, что местная кухня дико острая, потому что антисанитария. Тебе принесли блюдо, и ты уже вспотел. Но я бы и в Китай вернулся, посмотреть достопримечательности, но хотелось бы жить в небоскрёбе и смотреть на это все свысока.

Думаю, мне там не понравилось как раз потому, что я приехал сразу после Америки, и получилась большая разница. Только после Китая я уже вернулся обратно в Москву, насовсем.

Как на тебя повлияли твои поездки, жизнь в США? Что бы ты изменил в своём прошлом, если бы мог?

Я хотел бы, чтобы у меня был человек, который пнул бы меня в мои двадцать восемь и сказал: «Саня, делай то, что тебе нравится». Хочу, чтобы я в шестьдесят пять лет сел в кресло и не подумал, что я, извините, просрал свою жизнь. Надо заниматься своим любимым делом, где бы ты ни оказался. Я не хочу просто сидеть в офисе, что мне внукам рассказать? Где я был, что я видел? В двадцать первом веке весь мир открыт перед нами. Главное — быть добрым, вот, что я точно могу сказать. Тогда у тебя не будет конфликтов с окружающими, и ты найдешь понимание с людьми в любой стране.

Автор: Анна Громова

Фото: Александр Мордань

Источник  https://zen.yandex.ru/media/id...

Пустоцвет.