Проследим, как политика в области образования проецировалась на отношения с интеллигенцией.
У взявших власть большевиков были большие проблемы с интеллигенцией. Малообразованная страна нуждалась в знающих людях, но почти все они принадлежали к «классово чуждым элементам». Немногие из них поддерживали революцию, и то, по преимуществу, «на своих условиях».
У демократов после свержения коммунистов ситуация была намного лучше. Население было образованным, а интеллигенция была готова за новую власть лезть на любые баррикады. Стояла задача откорректировать образование под идеологические нормы и производственные потребности нового строя.
Теперь посмотрим, как развивались события.
Коммунисты с первых дней предложили интеллигенции «классовый мир». «Не надо скаредничать с увеличением выдачи хлеба учителям в такой год, как нынешний, когда мы сравнительно сносно им обеспечены… Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит и не может стоять в буржуазном обществе. Это – истина, не требующая доказательств. Надо систематически усилить работу по организации народных учителей, чтобы сделать их из опоры буржуазного строя, которой они являются до сих пор во всех, без исключения, капиталистических странах, опорой советского строя...» (Ленин).
Во главе специального ведомствам поставили Анатолия Луначарского. Это был человек первоклассного европейского образования, полиглот и эрудит с задатками серьезного теоретика. Он успел написать несколько книг и разработать теорию «социалистического реализма», но главным делом его жизни стал именно НарКомПрос. С помощью обаяния его «мягкой силы» страна успешно преодолела критически опасный участок развития. Из дневников К. Чуковского: «Я видаюсь с ним чуть не ежедневно. Меня спрашивают, отчего я не выпрошу у него того-то или того-то. Я отвечаю: жалко эксплуатировать такого благодушного ребенка. Он лоснится от самодовольства. Услужить кому-нб., сделать одолжение — для него ничего приятнее! Он мерещится себе как некое всесильное благостное существо — источающее на всех благодать: — Пожалуйста, не угодно ли, будьте любезны, — и пишет рекомендательные письма ко всем, к кому угодно — и на каждом лихо подмахивает: Луначарский».
Результаты проявились быстро. Вот, например отзыв ненавидевшей большевиков Цветаевой в письме Волошину: ««Луначарский — всем говори! — чудесен. Настоящий рыцарь и человек». Но Луначарский не только спасал старую профессуру от холода и ВЧК, но также вёл широкую публичную деятельность. Выдающийся оратор и острослов, он регулярно появлялся на самых разных трибунах. Большой успех имели его публичные диспуты по религиозным вопросам, вполне демократичное мероприятие, почему-то немыслимое сегодня. Луначарский жил буржуазным бытом, на чем и любили оттягиваться его недоброжелатели со всех сторон. Однако вот как об этом написал известный мученик советской литературы Варлам Шаламов: «Нам нравилось, что носовой платок наркома всегда белоснежен, надушен, что костюм его безупречен. В двадцатые годы все носили шинели, кожаные куртки, кители. Моя соседка по аудитории ходила в мужской гимнастерке и на ремне носила браунинг. В Луначарском, в его внешнем виде была какая-то правда будущего нашей страны. Это был не протест против курток, а указание, что время курток проходит, что существует и заграница, целый мир, где куртка — костюм не вполне подходящий».
Луначарский не был политических лидером, не создавал «платформ», но к сталинскому стилю управления не подходил, и в 29-м году его заменили агитатором Бубновым. Тот своего заведующего гаражом назначил председателем реперткома. Об этом узнал Луначарский и при встрече с Бубновым произнес гениальную фразу: «Калигула! Твой конь в Сенате!»
Новорожденные российские капиталисты интеллигенцию ущемляли с самого начала. Взаимную любовь погубил финансовый вопрос.
Путь был тернист, но продуман недурно. Сначала разрешили «частные учебные заведения». Педагоги были довольны: им мерещились большие деньги, чистые ученики, приятельство с богатыми родителями. Окрыленная профессура забегала по городам и весям, радостно наращивая доходы. Хотя ей стоило бы воспользоваться интеллектом и просчитать емкость рынка и вектор развития. Вскоре «частников» начали «подмораживать» и параллельно наращивать долю платных мест в государственных вузах. А как иначе, если это ставит сбор денег под контроль министерства финансов? Стесняемые под разными предлогами адепты частной школы подняли много политического визга, но дело-то в деньгах.
Скандально низкие оклады работников системы колебались, но существенно не выросли, и интеллигенты стали угрожать (и до сих пор угрожают) властям «политическим разводом». Правительство же их не боится, и правильно делает. Оно понимает выгоду ситуации, когда нищие учителя сами обеспечивают себя взятками, репетиторством или грантами. В любом случае расходы на их содержание уже несет не государство, а заинтересованная часть населения. Более того, потом с них можно еще и налог состричь. Пессимисты думают, что правительство хочет уничтожить образование. Они глубоко заблуждаются и не постигают титаническую сложность сверхзадачи. Правительство образование любит и хочет его развить, но так, чтобы на нём можно было заработать…
Большевики в 20-е годы выделяли на образование 12-13 % бюджета.
Правительство РФ в 2018 г. дало около 4%.
В таких обстоятельствах мы ни от кого не услышим доброго слова о «министре-новаторе» Андрее Фурсенко. Он занимался вычислительной физикой и защитил докторскую еще в советское время. Стал замом Алферова по научной работе, но с развалом СССР проявил большой интерес к коммерции и ушел из института. В 2000 г. переезжает в Москву и начинает карьеру чиновника. В 2004 г. получает должность министра образования в правительстве Фрадкова и удерживает её при трех премьерах и двух президентах, что говорит о высокой степени соответствия. Основные свершения: ЕГЭ, Болонская система, реформа РАН.
Неизбежная для министра публичность приносила ему скандал за скандалом. Он получал пощечины, его закидывали яйцами, против него писали коллективные письма. Вся страна мусолила его как Тузик грелку. Самые прославленные высказывания:
«…Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других».
«Я глубоко убежден: не нужна высшая математика в школе. Более того, высшая математика убивает креативность».
В 2012 г. Фурсенко отправили в отставку с министерской должности, но от дел не отодвинули. Ныне он Помощник Президента РФ по научно-образовательной политике.
Достижения большевиков мы знаем. К чему идет дело теперь? На повестке дня реформа средней школы. Решено бороться с поборами. Будут выделены бесплатные обязательные базовые услуги и дополнительные, платные. Базовые гарантируют конституционное право на бесплатное образование, дополнительные дают возможность получше подготовить своё дитя к конкурентной борьбе.
Но будущее манит новыми возможностями. Если эксперимент с дистанционным обучением будет удачным, то спрашивается, зачем держать тысячи плохих учителей математики, когда на всю страну будет достаточно одного, но очень хорошего?
Оценили 0 человек
0 кармы