Здесь живут люди: гнилые бараки Архангельска 5 лет спустя

Нет, это не кадр из фильма Балабанова, это микрорайон в Архангельске, ноябрь 2020-го.

Пять лет назад я впервые приехал в Архангельск и впервые увидел легендарный район Первых Пятилеток, в народе известный как Сульфат. Большая его часть застроена сталинками – но не теми сталинками, о которых вы подумали, парадными зданиями с богатым декором, а простыми деревянными бараками.



Тогда мою психику ещё не успели закалить апокалиптичные пейзажи Читы и Воркуты, зато я видел трущобы Африки и Бомбея, и мне было с чем сравнивать...

Но главная проблема района Первых Пятилеток кроется даже не в особенностях городской среды (точнее, её отсутствия), а в том, что его бараки реально являются ровесниками первых пятилеток. Эти дома строились в 1930-е годы как временное жильё. И знаете, что? В них до сих пор живут люди.

Да, в гнилых, покосившихся, полуразвалившихся, утопающих в смрадной болотной жиже бараках всё ещё живут люди. Эти здания должны были снести ещё при советской власти, но всё как-то руки не доходили. "Пионеры" Сульфата поселились здесь почти 90 лет назад. Люди жили тут в 50-е, 70-е и 90-е, жили, когда я приезжал в 2015-м. Спустя пять лет они всё ещё здесь. Почти каждый год один или несколько бараков сходят со свай, грозя погрести под обломками своих обитателей. Район давно надо было расселить, а бараки снести и построить на их месте комфортное жильё, но этот процесс идёт невероятно медленно. Резидентов Сульфата долгие годы кормили обещаниями.

За эти 5 лет в Архангельске сменилось три мэра и один губернатор, но проблема до сих пор не решена. Люди живут в аварийных домах, ожидая своей очереди на переселение, которая неизвестно когда подойдёт. Кстати, гнилые бараки – бич не только Сульфата, но Архангельска в целом. Такие же разваливающиеся деревянные дома есть в Маймаксе и других районах города. Некоторые из них были признаны непригодными для проживания ещё в начале 1980-х. Есть пример барака, который ремонтировали единственный раз за всю его историю. Знаете, когда? В 1962-м...


Итак, ещё в 80-е архангельские бараки стали аварийными, в нулевые они начали сходить со свай, но эти дома до сих пор не расселены. Как же так вышло?

Вот, например, что говорил в начале своего правления мэр Архангельска Виктор Павленко, который возглавлял город с 2008-го по 2015-й год:

 

"Применив весь комплекс мер и войдя в федеральную программу по расселению ветхого жилья, мы сможем решить проблему очереди за три года".

Тогда, в 2008-м, это звучало не слишком конкретно, но очень оптимистично! Сегодня мы видим, что программа расселения людей из архангельских бараков успешно провалена. Взять хотя бы темпы. Так, в 2015 году переселения в нормальное жильё ждали 18-20 тыс. обитателей бараков. Эти цифры неоднократно озвучивались как местными СМИ, так и самим мэром Павленко. Но в муниципальной программе Архангельска "Переселение граждан из непригодного для проживания (аварийного) жилищного фонда" даже целевые показатели были прописаны совсем низкие:



То есть ещё 5 лет назад 20 тысячам архангелогородцев требовалось новое жильё, но власти были готовы переселить только 6,5 тысячи и только к 2019 году (это за 7 лет, включая 2013 и 2014 годы!). И даже с этими очевидно низкими темпами Архангельск справился не сразу.

Впрочем, "справился" – сильно сказано. Официально в Архангельской области "весь жилищный фонд, признанный на 1 января 2012 года аварийным в связи с физическим износом", был успешно расселён к 2019 году. На деле же в Архангельске и других населённых пунктах региона осталось множество аварийных домов. И ещё множество домов, которые не признаны аварийными, но стремительно разваливаются. И там, и там живут люди. Много людей.

Предыдущий губернатор Архангельской области Игорь Орлов и его заместители обвиняли в провале программы расселения мэрию. Мэр Павленко в свою очередь полагал, что ответственность лежит на Фонде ЖКХ. По его словам, "никто из серьёзных компаний" не берётся за строительство нового жилья для переселенцев, поскольку Фонд установил предельную цену строительства в 36,4 тыс. руб. за квадратный метр, тогда как реальная стоимость строительства кв. метра жилья в Архангельске должна составлять 45-50 тыс. рублей. Но это, опять же, диалоги из 2015 года. Чем Орлов и его команда занимались следующие 5 лет, непонятно.

Проблема архангельских бараков обострилась в 2019-2020 годах, когда дома стали массово сходить со свай.

За два года в столице региона сошли со свай десять домов, причём 8 из них даже не были включены в программу переселения граждан из аварийного жилья. Что это означает? Во-первых, город получил ещё 10 домов, в которых невозможно жить. Во-вторых, 8 из них до 2025 года даже расселять не планировалось... Теперь Архангельск потратит около 700 миллионов рублей на приобретение жилья для тех, кто жил в осевших домах. Сколько ещё таких бараков в городе и области? На конец июля 2020 года в Архангельске было выявлено 129 домов, требующих срочного расселения, из них 54, опять же, не были признаны аварийными. Срочно необходимо расселить 17 домов, для этого власти региона собирались приобрести вторичное жильё на 601 млн рублей.

По данным сайта реформы ЖКХ, в программу расселения на 2019-2025 годы в Архангельской области попали 27 350 человек, из них конкретно в Архангельске – более 10 тысяч.



Но при этом квартиры получат только 9,5 тыс. человек – и то если всё пойдёт по плану (забегая вперёд, скажу, что всё уже пошло не по плану). Что Фонд ЖКХ и правительство региона предлагают делать остальным 18 тысячам, не очень понятно. Если им планируется выдать компенсации, наверное, надо это как-то прописать или официально об этом объявить.

Да и 27 тысяч – это не конечное число граждан, которым необходимо переселение. Всего их 53 330, то есть судьба почти 26 тысяч жителей Поморья остаётся туманной. Что там будет после 2025 года, непонятно, да у многих нет и этих пяти лет. Следующей весной ещё у десятка домов наверняка сгниют сваи – они станут окончательно непригодны для проживания и попросту опасны для жизни.

В районе есть канавы, но дома стабильно затапливает каждую весну. В некоторых дворах появляются настоящие болота.


Почему-то некоторые читатели думают, что в таких домах обитают исключительно алкаши и другие асоциальные элементы, которые сами виноваты в своём положении. Но на самом деле здесь живут самые обычные люди. Кто-то вон вставил себе пластиковые окна, у некоторых есть машины. Просто, учитывая уровень зарплат в России, переехать в нормальное жильё могут себе позволить далеко не все, а власти переселять людей не торопятся.


Ближний подъезд заброшен, дальний вроде бы ещё жилой.


Руины барака




Дороги представляют собой полосу препятствий.


Тротуаров часто нет совсем. Бараки не только сходят со свай, но и горят. Местные жители говорят о поджогах.


Тоже частично жилой подъезд. Деревянные мостки – характерная часть местного пейзажа, без них можно утонуть в грязи.


Ямочный ремонт.


Трубу прорвало, но всем похуй.


Дома-призраки соседствуют с пока ещё жилыми. Непонятно, почему расселённые дома сразу не сносят.


Вдали виден позднесоветский Архангельск. Многие жители бараков хотели бы жить там, но пока он остаётся для них недосягаемым.


Некоторые здания ещё сохранили элементы декора.


Но это тот случай, когда спасать их уже бессмысленно.


Сегодня какой-то дом даже не признан аварийным, а завтра он уже слетел со свай – и всё, из него надо бежать.


Перекошенный барак – один из символов современного Архангельска.


Даже если дом выглядит относительно ухоженным, во дворе всё равно полный пиздец.


Коммуникации в ужасающем состоянии.


Деревянные тротуары и самодельное благоустройство могут даже вызывать умиление, но жить здесь уже нельзя.


Небольшое болотце


Редкий случай, когда двор почти сухой.


Редкий случай, когда дом выглядит крепким. Но это, скорее всего, иллюзия.


Из-за очередной прорванной трубы во дворе красиво растут сосульки.




Местный житель


Здесь живут люди.


Разруха и уныние






Пешеходная среда

Домику явно осталось недолго.


Обратите внимание на промежуток между домом и грунтом. Под подъездом там уже, наверное, метр расстояния. Туда заливается вода, а значит, скоро сваи сгниют окончательно, и бараку настанет пиздец.


Да, этот подъезд тоже ещё жилой.


На болоте сушится чьё-то бельё.


Люди предпочитают ходить по дороге, чтобы не ходить по грязи.


Когда-то, наверное, это был красивый дом. Теперь он гниёт и погружается в землю.


По периметру здания – вонючая грязная жижа.


Вода – только из колонки. Чудо, что за неё деньги пока не берут. Или берут?




Тоже когда-то был симпатичный дом.


Местная фауна


Опять болото


Ещё один дом-корабль


Всюду эта вода, которая подтачивает сваи. Все эти бараки обречены.




К подъезду проложена ковровая дорожка.


Но от воды и грязи она не спасает.


Дворы вызывают желание как можно скорее отсюда сбежать.


Но люди обречены здесь жить ещё как минимум несколько лет – и это если всё пойдёт хорошо.


Только уличные философы не хотят никуда бежать.


Выглянувшее солнце лишь подчёркивает беспредельную тоску, которая здесь царит.


Относительно целый дом.


Коридор выглядит на удивление прилично для такого места.


Общая кухня


Попытка создать уют


Мне кажется, даже если человек поселится в шалаше в лесу, ему будут приходить квитанции за ЖКУ. Но тут у государства с жильцами ничья: государство забило на людей, а люди забили на оплату счетов.




Желаю этим детям поскорее отсюда свалить!

В 2019 году новое жильё получили всего 480 жителей Архангельской области, за 2020-й по плану должны были переселить 2120 человек, но пока удалось только 980. Каким образом чиновники к 2025 году собираются расселить более 27 тысяч человек, совершенно непонятно. Пока всё выглядит так, что программа в очередной раз будет сорвана.

В общей сложности в регионе насчитали 3622 аварийных дома, из них 28,7% построено с 1921 по 1945 год. Абсолютное большинство (81,5%) ветхих домов Архангельской области – двухэтажные.



Всего на программу переселения до 2025 года Архангельская область выделяет более 22,6 млрд рублей, основная часть этих денег – средства Фонда ЖКХ. Допустим, для расселения не попавших в программу домов (и, соответственно, обитающих в них 26 тысяч жителей региона) потребуется столько же. Тогда общая стоимость расселения всех аварийных домов Архангельской области, в которых сейчас проживают 53 330 человек, составит 45,2 млрд рублей. Но давайте "округлим" до 53,33 миллиарда, чтобы стоимость переселения одного обитателя ветхого жилья составила ровно 1 млн рублей.

53,33 миллиарда рублей – это много или мало? Казалось бы, просто до фига! И совершенно непонятно, как бюджету РФ справиться с такой нагрузкой, ведь помимо Архангельской области есть ещё 84 региона, которые тоже хотят жить по-человечески.

Но вот мы открываем новости и видим, что Россия подарила Сирии 1 миллиард долларов. Или что Россия выделила Лукашенко кредит на 1,5 миллиарда долларов – кредит, который, скорее всего, никогда не будет возвращён.

$1 млрд – это 77,3 миллиарда рублей. Полтора миллиарда – это 116 млрд рублей. Значит, только на эти два добровольных пожертвования можно было расселить все ветхие дома Архангельской области 4 РАЗА! Проблемы людей, которым сегодня фактически негде жить, можно было бы решить в течение двух-трёх лет, пока идёт снос старых и строительство новых домов.

На поддержку Абхазии и Южной Осетии РФ намерена потратить 13,76 млрд рублей только за 2021 год. Своему протеже Додону Кремль обещал 200 млн евро до конца года – это 18,3 млрд рублей. Для сравнения, Архангельская область в этом году получит финансирование из средств Фонда ЖКХ лишь на 2 млрд рублей. Большое спасибо!



Пока Россия, как щедрый сеяльщик, разбрасывает бабло иностранным государствам и всяким непризнанным образованиям, где-то на Русском Севере район Первых Пятилеток сходит со свай, а его жители сходят с ума от безнадёги.



Если бы Россия не увлекалась спонсированием людоедских режимов, а обратила внимание на интересы своих граждан, проблему ветхого жилья можно было бы решить относительно быстро – или, по крайней мере, не допустить катастрофы. Но обитатели Сульфата никому не нужны. Они будут ждать сначала 2025 года, а потом ещё сколько потребуется, пока Архангельску от Кремля не перепадёт ещё несколько крошек, оставшихся от геополитического пира.