Структура экономики и отказ от будущего

​Экономика делится на четыре основные группы. Первая группа, с которой всё начинается – сырьевики, добытчики, те, которые извлекают дары природы. Те, без которых человек пока не умеет жить. Может быть, когда-нибудь научится, но не сегодня. Сегодня, если человека отключить от ресурсной базы даров природы – то это его уничтожит. Вторая группа в экономике – это переработчики сырья. Они осуществляют более или менее глубокие переделы даров природы, получая из земли – хлеб, из руды – металлы, из нефти – бензин, и т.п. Третья группа – это «экономика ума», то есть все те, кто развивает интеллектуальные возможности человечества, влияющие благотворным образом на добычу и переработку природного сырья. Это сфера науки, инженерии, изобретательства, новаций.

Четвёртая группа – самая привилегированная – это силовая и криминальная «крыша» трёх предыдущих. Обладая эмиссией денег, эта четвёртая группа сперва присваивает себе как всё сырьё, так и все продукты, и интеллектуальные разработки – а потом, по собственной воле, их раздаёт трём другим группам. Сколько захочет, когда захочет и кому захочет.

Если говорить в терминологии средневековья, то есть князь, который «крышует» территорию, и может казнить как пахаря, так и кузнеца или монастырского книжника-умника. Поэтому пахарь, кузнец и монастырский умник работают не сами по себе, а как князь прикажет, в рамках тех заданий, которые князь им даст. Это опирается на мощь насилия, сосредоточенного в руках князя (т.е. власти).

Понимая, как устроена экономика, мы понимаем и суть её современных экономических проблем. Советская плановая экономика была попыткой (я не говорю, что во всём удачной) эмансипировать ресурсы, труд и интеллект от грубого и первобытного насилия паханов. То есть выстраивать всё производство по науке, как эффективнее для всего общества, а не так, как взбредёт в голову пахану.

Крах Госплана и его научно-рациональных потуг упорядочить процессы мотивированным и доказательным разумом (когда каждое действие опирается на обоснованное объяснение – зачем оно производится) – означал реванш самого тёмного и первобытного насилия, права силы в экономических отношениях. Сырьевики, переработчики, интеллектуалы превращены, по сути, в заложников паханата, который вообще никак не мотивирует своих решений – а главное, и законодательно закрепил за собой право не мотивировать их. Банкир никому не станет объяснять, зачем ему трёхпалубная яхта, да по новым законам он и не обязан этого делать. Захотелось – приобрёл. Желание паханата стало высшим и безусловным законом экономики, и ограничено оно лишь естественными рамками истощения среды, как и желания крупного хищника в дикой природе.

В таких условиях никто не может работать на себя, на свои интересы – все превращены в обслугу своей криминальной «крыши» (в первую очередь, в мировом масштабе – ФРС США). Особенно катастрофично положение интеллектуалов, производящих духовный продукт: они не только в заложниках, но и признаны сомнительными, вредными элементами, «сеющими смуту» против высшей касты первобытного по своему укладу общества.

Очень незавидно положение переработчиков, потому что, хоть они и не признаны вредными скопом, но их численность регулируют, словно численность дичи в заповеднике, а в оплате труда этой группы заложников царит полный произвол. В буквальном смысле слова – «от ноля до бесконечности». Объёмы труда никак не соотносимы с оплатой. Огромные объёмы тяжкого труда оплачиваются нищенски, при этом часто встречается какая-то гомерическая, запредельная оплата труда «фаворитов» - тех, кто попал в милость хозяев.

То есть оценка труда на мировом производстве – совершенно субъективна. Она отличается в разы и кратно – если сравнить производственный заказ на французской и малазийской фабриках (например).

Производственные линии правящие банкиры открывают где и когда хотят, подманивая «инвестициями», и закрывают где и когда хотят, забирая свои «инвестиции». Поэтому заложничество работников «реального сектора» приближается к положению античных рабов. И не только простых рабочих, которых в любой момент каприз «крышевателей» может превратить в пыль, но даже и капитанов реального производства.

У сырья есть естественная привилегия: оно лежит там, где лежит. Его нельзя одним росчерком пера банкира перебросить из Японии в Южную Корею, как сделали на наших глазах с производством электроники. Сравнив оплату труда в сырьевом секторе и промышленности, мы сразу же увидим эту естественную привилегию «залегания» сырьевых ресурсов. Географический фактор неподвластен даже «олимпийским богам» ФРС США!

Другое дело, что люди, бесконтрольно выпускающие деньги и раздающие их кому захотят – могут нанять, и действительно, нанимают банды для захвата власти над территориями, где залегают полезные ископаемые. Чем покупать нефть или руды по цене, назначенной национальной властью – думают банкиры – не удобнее ли купить саму власть? Это и лежит в основе разных «цветных путчей» и «майданов» по всему миру: нанимаются банды, которые должны всё привести в соответствие с волей своих нанимателей, печатников мировых денег.

+++

Криминальность, мафиозность американской модели глобальной власти – объясняет и силу, и слабость американизма. Доселе всякая власть в мире была идеократической. Государство издревле формировалось вокруг того или иного храмового комплекса, Единоверия – потому что шкурные интересы человеческих особей имеют центробежный, а не центростремительный характер. Если собрать много жулья вместе, они же не общее дело будут делать, а друг друга обжуливать начнут. Посему у криминала до США никогда не получалось создать собственной, мафиозной модели государственности, построенной вчистую на воровском законе.

Это всё равно, что у гриба-паразита не получается расти отдельно от дерева-донора. Криминал нуждается в том, на чём он будет паразитировать – именно поэтому криминал всю историю был лишь тенью власти, её маргинальным подпольем, отребьем и подонками общества, но не самим обществом.

Но если общество идеократическое, если оно объединяется верой, а не интересами, если его цель – служить, а не наслаждаться паразитизмом, то оно неизбежно ставит перед людьми амбициозные цели. Сверхцели и Мегапроекты. Что, конечно, очень и очень напрягает зоологическую часть человеческой природы.

Потому что получается не пикник, сидя, с выпивкой и анекдотами, а поход в горы, потный и утомительный. Мы не просто так живём, мы идём к какой-то цели, которая важнее нашего удобства. В любой идеократии, власти идейности – грядущие поколения важнее нынешних, и это аксиома цивилизации.

Приоритет всегда отдаётся будущему. Настоящее – всегда служебно и второстепенно. То, что в итоге будет построено – важнее удобства строителей в процессе стройки. И это естественно: ведь самое удобное для строителей – сесть бухать и не просыхать, а тогда они, постоянно кайфуя, ничего не построят. А зачем тогда затевать стройку?

Поэтому любая идеология – это власть будущего над настоящим. В историческом процессе общества, которые ценили настоящее больше, чем будущее – вымирали и истреблялись в процессе, можно сказать, «естественного отбора».

Сами посудите: если в течение многих поколений вы наполняете сокровищами храм – то постепенно он становится гигантской сокровищницей (как материальной, так и духовной). А если вы все сокровища храма растащите и пропьёте-прогуляете для роскоши своей текущей жизни, то не станет ни храма, ни будущего.

Поэтому общество или было идеологическим – или отмирало. В итоге выжили только те социумы, которые максимально думали о будущем, и минимально – об удобствах текущего момента.

+++

Но как же тогда стала возможной американская криминальная модель власти, не ставящая перед собой амбициозных целей, не имеющая никаких планов на будущее, подкупающая людей всей Земли именно своей низменностью мотиваций и животностью помыслов?

Дело в том, что примерно шесть или семь веков неуклонного восхождения прогресса создали как запас прочности систем, так и иллюзию его неизбежности. Люди привыкли к тому, чем пользуются, как к воздуху – и перестали замечать это, как не замечают воздуха. Электросеть или пенсия по старости стали казаться настолько естественными, словно они – дары природы, а не продукт величайшего труда человеческого гения. Отсюда и настроение либералов: «куда всё это денется?!».

Когда крушили СССР – искренне верили, что терять нечего, всё хорошее в жизни – настолько естественно, обыденно, привычно, что никуда не пропадёт. Пропал страх потерять завоевания цивилизации.

А что такое «инерция прочности»? Это ситуация, при которой возмездие не настигает разрушителя моментально, старая среда сохраняется ещё сколько-то лет после разрушения её источника. Например, если мы сегодня прекратим воспроизводство учителей или врачей, или учёных – это не значит, что все учителя, врачи, учёные в тот же день исчезнут. Ранее подготовленные кадры могут «тащить» ситуацию ещё целое поколение.

И получается очень интересный психологический эффект: человеку КАЖЕТСЯ, что он сэкономил средства, уходившие в бездонную и бессмысленную прорву. Вот он сэкономил огромную сумму, ранее уходившую на подготовку учёных, потратил эту сумму на свои забавы – а ведь ничего страшного не случилось! Наука на следующий день продолжает работать, как ни в чём ни бывало. И через три дня, и через месяц…

Вывод: деньги на подготовку учёных тратили зря, впустую.

И это правило «экономии на будущем» либерализм распространяет на все ДОЛГОСРОЧНЫЕ программы человеческой цивилизации. Мол, зачем нам сани летом, или телега зимой?

За ликвидацию долгосрочных программ к либералу незамедлительно поступает и «премия», весьма и весьма существенная. Ведь силы и ресурсы, ранее тратившиеся на ОБЕСПЕЧЕНИЕ БУДУЩЕГО не исчезают в никуда! Они начинают обслуживать текущие потребности человека. У нас стало меньше военных и учёных – зато больше продавцов и таксистов.

Мы имеем то, на что напирала сумасшедшая М.Тэтчер: рост уровня жизни. Точнее, мы-то не имеем, у нас (к счастью) либералы всё сразу разворовали, до населения не доводя. А вот, скажем, в Англии или США, где либералы менее вороватые – население в доле. При Тэтчер они всем народом проедали собственное будущее…

Которого теперь у Англии, нищающей и вымерзающей, откровенно нет: волна инерции дошла, то, что Тэтчер вытворяла в свои годы – теперь аукается английской умирающей экономике. То поколение всё съело, нынешнему ничего не оставило.

+++

Слабость ли это либеральной модели? Слабость. Но и сила – убеждения, втягивания, замазывания больших человеческих масс. Уставший от идеологии и её ярма, тягот, человек – охотно начинает «просто жить», на полную катушку и «ни о чём не думая». Да, завтра катастрофа, но кроме завтра есть сегодня, и, к тому же, если не думать о будущем – кажется, что оно никогда не наступит.

Американизм имеет собственную, внутреннюю гармонию. Имущие в нём имеют максимум возможностей и прав при минимуме обязанностей и обременения. А неимущих – никто не спрашивает, и никто их мнением не интересуется.

Пока тебя не настиг удар нищеты – ты кайфуешь, и нищеты для тебя нет. А как настиг – так тебя уже нет, ты уничтожен. Вот и получается иллюзия кайфа без возмездия.

+++

Понимая всю бесперспективность перевёрнутых с ног на голову ценностей американизма, подведём некоторые общие итоги нашего исследования.

Прежде всего: единство прогресса связано было с единством целеполагания.

Схема такова:

- У нас есть общая цель.

- Пытаясь её решить мы вырабатываем разные технические решения. - - - Выработав множество таких решений – сравниваем их.

- Сравнение выявляет наилучшее из множества.

- Оно и становится всеобщим достоянием.

Это и обусловило в ХХ веке (и ранее) ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОСТЬ науки и техники. Стоило удачной находке появится в одном месте – и она тут же распространялась на все места планеты.

Но, повторимся, это единство целеполагания в идеологизированном обществе (в нашем случае – христианской цивилизации).

Потеряв центростремительную цель, мы придём только к одному результату. Весь прогресс (который, оказывается, прикладной, зависимый от цели!) – рассыпается на множество центробежных интересов биологических особей, подобных «лебедю, раку и щуке» известной басни.

Потому что когда мы говорим о благе в контексте общей идеологической колонны – это одно.

Если же мы будем говорить о благе вне контекста, то оно, оставаясь самим собой, в корне переродится по своему значению.

Как такое возможно?

Очень и очень просто.

Есть сумма, на которую можно приобрести определённое количество благ. Но ведь на деньгах не написано – ЗА ЧТО их вам дали! Сумма остаётся сама собой, но её значение в контексте событий может быть и положительным, и отрицательным.

Удобство устройства человека, как особи – чисто технически, безотносительно вопросов морали, несовместимо с целеполаганием.

Это легко доказать.

Допустим, человеку нужны 30 сребреников. А как же иначе, если все блага его потребительского спектра, стоят денег? Нужны. Одному эти 30 сребреников дают за участок земли, выработанный гончаром, копавшим там глину. Другому – за предательство, вошедшее в мировую историю. Третьему – за какое-то количество масла, четвёртому – за какое-то количество тканей, и т.п.

Сами по себе 30 сребреников не могут быть ни хорошими, ни плохими, как и их получение. Не может быть такой цели – отказаться от 30 сребреников, как не может быть и такой цели – получить их.

Любая сумма не хороша и не плоха сама по себе. Хорошей или плохой её делает идеологической контекст: за что получена, на что расходуется, и т.п.

Теперь смотрите, что получается:

Убираем идеологию.

Вместе с ней пропадает и контекст.

Остаётся голая величина суммы: чем больше, тем лучше.

Вывод: всех убил, больше всего средств собрал – лучший из вариантов.

В условиях цивилизации ключевой вопрос – за что ты их получаешь, по итогам чего? Если его убрать, тогда получается, что все дела, одинаково оплаченные, равны друг другу. Нам платят 100 рублей, чтобы построить стену, затем чтобы её сломать, потом снова, чтобы построить, и снова, чтобы сломать.

С каждым этапом в кармане растёт сумма -100, 200, 300, 400 рублей заработка.

А с точки зрения цивилизации наша деятельность – ноль. Если мы в сотый раз сломали стену, которую 99 раз возвели, то итог: всё, как было до начала работ. Стены не было – её и нет.

Если у цивилизации нет цели строительства – тогда череда жизней и смертей, строительства и разрушения скатывается именно в такую корыстную, но очевидную бессмыслицу. Одни люди устраиваются поудобнее, другие нет, но в целом-то ноль!

+++

Если человеческое мышление начинается с разделения добра и зла, и это необходимое первоначало всякого ума (иначе безумие), то всякая цивилизованная власть и государство начинаются с попыток и систем награждать добродетель и наказывать порок. Мышления не бывает без различения добра и зла, а государства не может быть без поддержки ему полезного и осуждения ему вредного.

И одобрять, и осуждать можно по-разному, более или менее эффективно, полностью искоренив зло, или хотя бы обозначив необходимость его искоренения.

Архаичные формы государства – это менее удачные попытки борьбы со злом, более развитые формы – это более удачные попытки борьбы с ним. Государство может развиваться только в эту сторону, больше ему развиваться некуда в принципе.

Погоня особи за удовольствиями и комфортом в отсутствии не только ответственности за контекст событий, но даже и простого понимания контекста событий. Хотелось мяса, увидел убитого брата, и шашлык зажарил: а чё такого? Я ж мяса хотел!!!

Такой подход (эго вне контекста) не только аморален, что само собой, но он и технически разрушителен. Ещё Чехов доказал, что не может существовать железной дороги, если окрестное население станет растаскивать с неё гайки на грузила. Нужно, понимаете ли, грузило для удочки, а что такое железная дорога – я не только не интересуюсь, но даже и не понимаю.

А либерализм именно к этому призывает. Всех убей – но «своё» возьми! Он тем и дьявольски соблазнителен, что подбивает особь выделиться в самоценную величину, оторваться от нужд и интересов окружающих. А возможна ли цивилизация без хотя бы минимальной солидарности совместно проживающих? Лишённые всякого коллективизма индивидуалисты перебьют друг друга, а потомкам ничего не передадут, да и потомков не заведут, что весьма актуально сегодня.

Мы обязаны понять эти простые истины – если видим для себя человеческий род в будущем!

Вазген АВАГЯН, 

https://economicsandwe.com/667...