Мягкая сила Тегерана

О гибридной войне между США и Ираном на территории Ирака.

Мягкая сила Тегерана: как Ирак стал камнем преткновения в отношениях Ирана с США


Пока «ядерная сделка» не возобновлена, Иран продолжает придерживаться своей привычной стратегии — он уклоняется от прямого военного столкновения с США, Израилем и Саудовской Аравией, но оказывает давление на их позиции руками многочисленных прокси-сил, развернутых на территории ближневосточных стран и действующих с опорой на местное шиитское население. Позиции Ирана в Ливане и Сирии угрожают Израилю, в Йемене — Саудовской Аравии, а в Ираке — интересам США.

Эту стратегию довел до совершенства покойный генерал Касем Сулеймани, и при его преемнике Исмаиле Каани Корпус стражей Исламской революции (КСИР) и подразделение «Аль-Кудс» продолжают ей следовать, делая ставку на такие организации как «Хезболла», «Ансар Аллах», «Хашд Шааби», «Асаиб Ахль аль-Хакк», «Катаиб Хезболла» и многие другие, в которых совокупно действуют сотни тысяч человек по всему региону. С помощью этой военизированной шиитской сети, встроенной в государственные и силовые структуры других стран, Иран ведет ассиметричную войну против своих оппонентов, используя как силовые, так и несиловые методы.

Ключевым элементом давления на региональные позиции США является атака сил американского контингента и баз, развернутых в Ираке. Имея существенное влияние на иракский парламент и государственные структуры, Иран уже смог добиться официального решения о выводе войск Штатов с территории республики. Для этого Тегеран воспользовался ситуативным союзом с группировкой Муктады Ас-Садра, который, несмотря на элементы иракского национализма в своей программе, не стесняется демонстрировать связи с аятоллой Али Хаменеи.

Несмотря на то, что США не торопились выводить войска в рамках выполнения требований правительства Ирака и планировали ограничиться сокращением числа своих баз и передислокацией войск, само по себе решение развязало руки шиитским группировкам в стране. Они в своих действиях против Штатов могли ссылаться на решение парламента, который признал незаконным нахождение американского контингента на иракской территории.

Если до принятия решения прямые атаки шиитских группировок на базы США и НАТО могли трактоваться как акт терроризма (ведь Запад формально действовал по приглашению и как союзник правительства Ирака), то после официальных требований вывести войска эти же обстрелы уже выглядят как борьба против иностранной оккупации и действия, направленные на выполнение законных требований правительства в Багдаде. Вкупе с гибелью Касема Сулеймани и Абу Мухандиса решение парламента (которого Иран добивался с 2018-го года руками шиитского блока и садристов) развязало руки шиитским формированиям для нападений на американские силы в республике.


Хотя нападения на позиции ВС США происходили и в 2019 году, именно в 2020-м они стали системными, затронув весь спектр позиций американцев в Ираке.

Атакам шиитских прокси-формирований подвергались:

«Зеленая зона» и комплекс посольства США в Багдаде. Хотя реальный ущерб был минимален, систематичность обстрелов и неспособность их предотвращать вынудили Вашингтон вывезти большую часть персонала посольства и минимизировать его работу в Багдаде. На этом примере Иран показал, что ранее «самое безопасное место в Ираке» более небезопасно;
Базы США и НАТО — Лагерь Таджи, Балад, Эрбиль, К-1. Атаки проводились в том числе и с человеческими жертвами у американских сил, как это было, например, в результате последнего удара по авиабазе в Эрбиле. Практика показала неспособность помешать обстрелу военных баз кустарными РСЗО, которые выдвигаются на рубеж атаки ночью и бросаются при отходе;
Логистические конвои, снабжающие контингенты США и НАТО в центральном и южном Ираке. Сокращение числа военных баз не помогло снять проблему уязвимости растянутых линий снабжения в стране с частично враждебным населением.

США первоначально реагировали на эти нападения прямыми действиями.

Были введены санкции против руководства «Хашд Шааби», «Асаиб Ахль аль-Хакк», «Катаиб Хезболла», а некоторые группировки были признаны террористическими организациями. Также в их число был занесен КСИР;
В качестве ответа на удары по американским базам и «Зеленой Зоне», США начали наносить удары по базам «Хашд-Шааби» и иранским прокси в провинции Анбар и в районе сирийского Аль-Бу Кемаля. Здесь быстро выявилась проблема: бомбя в ответ проиранские формирования, США зачастую убивали иракцев, в том числе и военных. Это играло на руку Ирану, который мог культивировать дальнейший рост антиамериканских настроений, делая процесс силового давления на США самоподдерживающим, так как реакция Штатов на иранские прокси-атаки способствовала осуществлению следующих ударов.

Чтобы избежать прямого давления на основные структуры «Хашд Шааби», которые балансируют иракские силовые структуры в иранских интересах, Тегеран пошел на небольшую хитрость. Вместо того, чтобы за нападения брали ответственность крупные и известные организации вроде «Катаиб Хезболла» и «Асаиб Ахль аль-Хакк», быстро появился ряд новых радикальных шиитских группировок. Они начали оперативно заявлять о причастности к атакам в течение суток после их осуществления, фактически предлагая США новую фейковую мишень для ответных действий.

Например, за обстрел аэропорта в Эрбиле, где погиб американский частный подрядчик, взяла на себя ответственность группировка «Сарайят Аулия ад-Дам». По сути, Иран просто создал дополнительный уровень прокси-войны, дабы обезопасить свои основные стратегические активы в Ираке, которые связаны с интеграцией шиитских силовых формирований в иракские госструктуры.

Штаты достаточно быстро разгадали маневр Тегерана и предприняли попытки решить проблему через натравливание на прокси правительства Ирака, дабы лишить Иран возможности контролировать ситуацию в стране через формальные и неформальные рычаги политического и силового влияния.

В 2020 году это вылилось в аресты членов «Катаиб Хезболла» в Багдаде по обвинениям в обстрелах «Зеленой зоны» и посольства США. Но после протестов и требований шиитских фракций освободить задержанных иракское правительство, боясь лишиться всякой поддержки со стороны шиитского блока и садристов, быстро сдало назад и отпустило участников группировки.

Аналогичным образом попытки США надавить на Багдад и заставить его расследовать обстрелы Лагеря Таджи и базы в Эрбиле не привели к результатам — кроме общей риторики правительства на тему недопустимости обстрелов баз коалиции. Тут правительство оказывается в логической ловушке: его предшественник требовал ликвидации этих баз и после отказа вывести с них контингент эти объекты оказывались незаконными.

а это и ссылались те, кто поддерживал силовое давление на Вашингтон. Вполне понятно, что в этих реалиях никакой суд не сможет призвать к ответственности причастных к обстрелам баз США и НАТО, которые по решению парламента и правительства находятся в Ираке незаконно. А дезавуировать это соглашение или полностью отменить его при текущем составе иракского парламента невозможно.

Поэтому с точки зрения Ирана главной угрозой мог бы стать военный переворот в Багдаде и установление там полицейской диктатуры во главе с действующим премьер-министром, еще с нулевых имеющим тесные связи с Вашингтоном. С лета 2020 года в проиранской прессе началась информационная кампания, в которой политика обвиняли в подготовке переворота с целью разоружения «Хашд Шааби» и коррекции курса Ирака в интересах США.

В ответ на эти планы правительству грозили массовыми протестами и даже активностью шиитских группировок, что и вовсе могло привести к гражданской войне. На этом фоне кабмин снова бросился заверять шиитский блок и садристов, что планов отменить решение парламента о выводе войск США из страны нет, как нет и намерений полностью избавиться от «Хашд Шааби». Тем не менее нельзя сказать, что стороны смогли достигнуть высокого уровня доверия.

Как полагают многие иракские аналитики, стороны просто ждут следующих парламентских выборов, которые либо подтвердят господство шиитских фракций, либо же подорвут его. Последнее может развязать руки министрам на период до формирования следующего кабинета и обеспечить отмену решения парламента от января 2020 года.

Цели и задачи

Если говорить о том, чего хотят США в Ираке, то помимо общих вопросов, связанных с заключением ядерной сделки, Вашингтон стремится к:

Прекращению нападений иранских прокси на американскую инфраструктуру;
Подрыву иранского военно-политического влияния на госструктуры Ирака;
Отмене или мораторию на исполнение решения парламента Ирака о выводе войск США и НАТО с территории республики;
Сокращению транзита людей и ресурсов по Шиитскому мосту в Сирию;
Поддержанию достаточного уровня нестабильности, который препятствовал бы реализации в Ираке китайской инициативы «Один пояс — один путь».

Иран в свою очередь стремится:

Добиться фактического вывода войск США и НАТО с территории Ирака;
Сохранить «Хашд Шааби» как одну из ключевых силовых структур, аффилированных с иракским государством;
Укрепить партнерские отношения с блоком Муктады Ас-Садра, а также с аятоллой Ас-Систани;
Обеспечить участие проиранских политических фракций в коалиционном большинстве иракского парламента с возможностью блокировать нежелательные для Ирана решения;
Сохранить работоспособность шиитского моста Тегеран — Бейрут и обеспечить силовой контроль в районе сирийского Аль-Бу Кемаля и иракского Эль-Каима, а также в западных районах провинции Анбар.
Есть, конечно, и второстепенные цели вроде поддержания раскола среди иракских курдов через заигрывания с талабанистами, создания угроз для перехода в Фейш-Хабуре, через который проходит снабжение американской группировки в Рожаве, а также давления на формирования иранских курдов, которых США используют для дестабилизации западных провинций Ирана.

При этом важно понимать, что Иран не стремится к полному контролю над Ираком вроде того, который имели США во времена администрации Пола Бремнера. Наоборот, Тегеран заинтересован в разделе власти и влияния, как это делают «Хезболла» в Ливане или «Ансар Аллах» в Йемене. Это позволяет Ирану избегать обвинений в оккупации, позиционируя проиранские группировки как часть местных государственных структур, с которыми они переплетаются.

При этом коалиционный характер власти позволяет при необходимости разделять ответственность или избегать ее в случае тех или иных провалов. Так происходит в Ливане, где основную долю критики за плачевную экономическую ситуацию получает не «Хезболла», а прежде всего коалиционное правительство.

Если в вопросах войны Иран предпочитает действовать через непрямые ассиметричные боевые действия, то в вопросах политического влияния и контроля он предпочитает неформальное или ограниченное влияние тотальному вместо военно-политического контроля.

Специально для ФАН

https://riafan.ru/1420800-myag... - полностью смотри по ссылке