Н.Ф.Второй подвиг

Было жарко. Гимнастёрка липла к потной коже, в глаза лезла мошка, самозабвенно жужжали пчёлы.

Холм перед ними был лохматый и бурый, в рыжих точках рано сгоревшей листвы. Зелёной осталась только трава на опушке, а за ней стеной стояли пожелтевшие деревья. Где-то между ними сидел снайпер.

- И не пошелохнётся, зараза! - бурчал Семёныч. Валька видел, как по его лицу струился пот. - Там он, чую.

- Может, выманить его? - Валька следил за пчелой. Та уже еле взлетала, набрав на лапки тяжёлой жёлтой пыльцы. - Хочешь, я встану?

- И убьёт тебя, дурака, - ворчал Семёныч. - Толку мало от тебя, а вот жалко. Свой же человек.

- Не убьёт, я фартовый. За что не возьмётся, всё удаётся. Не веришь?

- Верю, а всё равно, снимет он тебя.

Издалека до них донёсся высокий девичий голос, смех. Семёныч сглотнул.

- Поглянь, кто там?

Валька повернулся. Три защитно-зелёные фигурки. Болтая и смеясь, они шли прямо к засаде. И одна из них - Машка, санитарочка с голубыми прозрачными глазами. Машуня...

- Семёныч, - прошептал Валька, - это девчата наши из медсанбата. На родник небось идут, решили срезать. Дуры-то!

- Сейчас он выстрелит...

Решение пришло сразу.

- Удача что кляча, садись и поскачет. Я встаю. А ты следи, батя...

С криком "Э-ге-гей!" Валька выскочил из-под наваленных веток, взмахнул руками. Первая пуля просвистела около уха, чиркнув горячим краем. Сразу выстрелил Семёныч, и ещё, и ещё. Вторая пуля вспорола рукав, расплылась тёмным пятном на ткани. Но третья... третья вошла в грудь, чмокнувшую, как болото, оцарапала рёбра и остановилась в середине быстро бьющегося сердца. Валька упал на спину и удивился, почему булькает во рту. К нему наклонилась Маша, он узнал её голубые, прозрачные...

Он сел.

На поле никого не было, кроме парня в сером рубище, как у монаха. Парень сидел, выставив вперёд босые ноги, и спокойно грыз травинку.

- Ну вот, совершил подвиг и умер, - скучно сказал он.

Для порядка Валька решил поспорить. Смерти он не боялся, но смолчать было не про него.

- Один подвиг всего? Так не пойдёт. Я ж фартовый, мне за жизнь два подвига положено.

- Думаешь? - парень помолчал. - Хотя... Почему бы и нет?

Он стоял у широкого проспекта. Мимо неслись автомобили - как ракеты, он таких никогда не видел. Позади и спереди, за проспектом, были гигантские дома, все из одних окон.

- Ох ты ж ёперный театр! - только и смог сказать Валька.

На другой стороне загорелся зелёный сигнал, и машины неохотно затормозили. На полосатый переход двинулась стоявшая рядом с Валькой старушка.

Но одна высокая чёрная машина неслась вдоль тротуара.

И тогда Валька прыгнул вперёд, перед машиной, как перед фашистским танком, выталкивая старушку подальше из-под колёс. Бампер боднул его, подбросил; Валька шлёпнулся плашмя на капот и скатился на землю, чувствуя боль в каждой клетке, хруст в каждой косточке искорёженного тела. Он упал под ноги старушке, и она наклонилась к нему, глядя голубыми, прозрачными...

- Валя! - закричала она. - Валя, Валечка! Это же он!

- Теперь доволен? - спросил парень в рубище.

- Теперь да, - согласился Валька.

И они пошли вдоль по улице в туман, розовый от заката.

  Дорофеева Ольга

источник