Н.Ф.Девочка на орбите

Вова был счастлив. Он прилетел на станцию, где работали его родители, был в сорока тысячах километров от дома, и его окружал бескрайний космос. Целая Вселенная, в которую он смог вырваться из материнских объятий Земли. И он хотел теперь увидеть её, свою планету, со стороны. Будет чем похвалиться - он смотрел на Землю в иллюминаторе!

Тогда-то Вова и познакомился с девочкой. Она сидела, прижавшись к стеклу, отделявшему её от космоса, и что-то напевала себе под нос. Присутствие мальчика она заметила не сразу.

- Меня зовут Владимир, - поздоровался он с ней.

- А меня - Зоя, - ответили ему не оборачиваясь, продолжая разглядывать земной шар под ними.

Но Вову больше уже интересовал не вид за металлическими стенами станции, а рисунки, висевшие в отсеке. Они были... необычные. Ну, на его взгляд.

Вот синяя трава, почему-то выше домов, которые сами по себе были настолько огромными, что планета просто заканчивалась уже на самой картине. Второй рисунок был похожим на первый - только на зеленых холмах почему-то плыл корабль. Вова не сразу догадался, что это изумрудное море. Но больше всего его удивляло вовсе не это. Везде была ночь. Темное небо, на которое было потрачено неимоверно много чёрной краски, и белое пятно, напоминавшее Луну, только без её привычных кратеров.

- На Луне есть кратеры, - сказал мальчик, пытаясь привлечь к себе внимание, - В следующий раз нарисуй их.

Девочка наконец обернулась.

- Это Солнце, - ответила она, подняв подбородок.

- Когда светит солнце, небо не может быть черным, - проворчал Вова, но, наткнувшись на взгляд Зои, вдруг почувствовал себя неловко. Он растерялся от того, что не смог понять её выражения лица. Худое лицо девочки было таким же белым, как полотно. Она вцепилась тонкими пальцами в свою темную косу и тихо-тихо, словно их мог кто-то подслушать, спросила:

- А какое там небо?

- Голубое, - Вова замялся, - Иногда бывает розовым, а иногда серым. Вообще, оно бывает разных цветов, как... Как радуга.

- Радуга? - переспросила Зоя, - Что это?

Вова с недоверием посмотрел на неё. Ему начало казаться, что девочка над ним просто издевается, но она выглядела настолько взволнованной что он сжалился над ней:

- Радуга бывает после дождя, когда выглядывает солнце. Она всех цветов - фиолетового, синего, зеленого, желтого и красного. Это такая дуга, полосатая... - попытался он выразить словами явление, к которому сам никогда особо интереса не проявлял. Вова всегда смотрел лишь на ночное небо. На звезды, которые были так далеки, что даже преодолев расстояние, которое человечество покоряло несколько десятилетий, он не приблизился к этим звездам ни на шаг. И сейчас он видел за спиной Зои часть полушария планеты, над которой они были.

- Почему ты не знаешь таких вещей? - спросил он вдруг замолчавшую девочку. Он не сразу обратил внимание, что она что-то пишет в своей тетрадке.

- Я не могу спуститься, - ответила Зоя, - Я родилась здесь, на станции.

- Ты никогда не была на Земле? - пораженно спросил Вова.

Зоя покачала головой. Темная прядь упала на её лицо, и мальчик вдруг заметил, что, действительно, по ней и не скажешь, что она когда-то подставляла лицо солнцу или бегала по зеленой траве, играя в футбол. Или во что там девчонки играют? Её серые глаза смотрели в тетрадь, в которую она что-то продолжала записывать.

Подавшись вперед, он увидел, что именно. "Солнце - желтое. Радуга - разноцветная" - записывала Зоя.

- Тебе родители такие вещи не рассказывали? Или они тоже не "земляне"?

Зоя опустила голову.

- Я не спрашивала.

- Почему?

- Не хочу показаться глупой от того, что не знаю таких...обыденных вещей.

Вова промолчал. Он бы тоже не догадался ей рассказывать какого цвета небо, если бы не увидел её рисунки, словно бы она рисовала другую планету.

- Папа говорил, что там живёт около восьми миллиардов людей. Я не знаю, сколько это, - похоже, очень много. Но я смотрю на этот шар и не верю, что вы все там умещаетесь. Ведь такой маленькой кажется Земля, - тихо сказала Зоя, не поднимая глаз. Она с нежностью выделила последнее слово.

Вдруг Вова ощутил себя для кого-то... важным. Он почувствовал за собой цель, показать ей мир, каким он его видел. И он даже и не подозревал, сколько всего может рассказать человеку, который никогда не был там, в том месте, которое можно было бы назвать колыбелью человечества.

...Шли дни, летели недели. Восторг перед космосом у Вовы гас. Его начало удручать, что исчезли закаты и рассветы, было лишь одно необъятное чёрное ничто. Он ходил к Зое каждое утро и рассказывал о Земле. О синем океане, в котором живут киты, о белоснежном снеге, падающем зимой, когда делают снеговиков и можно кататься на лыжах. Он рассказывал, как однажды отец водил его на рассвете на речку, рыбачить. Рыба плескалась в воде, стоял легкий утренний туман, и от просыпающегося солнца их скрывали зеленые листья деревьев. Он рассказывал и рассказывал...И сам начинал скучать. Вова вдруг осознавал, что хочет вернуться домой. Увидев однажды Землю вот так, вдали, а не под ногами, он начал по-настоящему ценить её. Глядя на восторг и недоверие Зои на обыденные для него вещи, он ощущал смешанные эмоции. Он понял, как привык к тому, что имел за просто так и на что не обращал внимания, ведь он смотрел не под ноги, а наверх.

К счастью, родители закончили свои рабочие дела на станции, и пришла пора лететь домой. Этот день для Вовы стал более радостным, чем первый полет на орбиту. Он вновь хотел почувствовать не искусственный воздух, ощутить ветер в волосах и греющее солнце. А сейчас ведь должна была быть осень...Вова успел напоследок рассказать девочке, что раз в году у деревьев желтеют листья, и они спадают, чтобы потом вновь расцвести. Ведь отсюда, с орбиты, не было этого видно, как и того, какое сейчас время года.

После возвращения домой Вова понял, что это пребывание в космосе изменило его. Ступив снова на поверхность Земли под голубым куполом неба, он заплакал. Он был дома. Его больше не окружала темнота неизвестного космоса и металла, за которой была лишь холодная смерть.

Когда в небосводе появлялись первые звезды, Вова смотрел вверх и вспоминал девочку, живущую на орбите.

"Наверное, опять сидит у иллюминатора", - думал он.

А Зоя и правда сидела, прижавшись к стеклу, и глядела на Землю. Это были единственные яркие краски за её окном. Она не заметила наступления ни осени, ни зимы. Но теперь на стенах у Зои висели совсем другие рисунки. Тонкая бумага была раскрашена зеленой травой, голубым небом и синим океаном. А на берегу у пучинных вод сидела она, Зоя.

Кольчугина Маргарита

источник