Что всегда скрывал о предвоенном планировании Маршал Победы

http://liewar.ru/nakanune-vojny/289-chto-vsegda-skryval-o-predvoennom-planirovanii-marshal-pobedy.html

Олег Козинкин

(Как Жуков стал «маршалом Победы» задолго до мая 45-го и что отрабатывалось на практически никому сегодня не известных КШИ мая 41-го.)

Говоря о предвоенном планировании надо подробно остановиться на январских Командно-Штабных Играх (КШИ) в Генштабе 1941 года. Ведь если вы их изучите то придете к интересному выводу – в ГШ на основе общих «Соображений» сентября 41-го, наши стратеги разработали даже не два, а четыре частных варианта отражения агрессии-нападения…

Во второй своей книге – «Генеральный штаб в предвоенные годы» Захаров кой какие моменты пытался «сгладить», но в книге «Накануне великих испытаний» уже в 1968 году он и показал, как проходили в Генштабе те КШИ со 2 по 11 января 41-го. Эта книга Захарова от 1968 года вошла отдельной главой в книгу «Генеральный штаб в предвоенные годы» издания 2005 года.

Командно-штабные игры в Генштабе проводятся не «от неча делать», а по имеющимся на этот момент «планам войны» с вероятными противниками, которые утверждены к этому времени Главой страны. И на таких Играх и проверяется «практикой» то, что сочиняют генералы Генштаба в «теориях» – в «Соображениях» о развертывании своей армии на случай возможной агрессии-нападения соседнего государства. И к январю 41-го в ГШ имелись утвержденные в основе (одобренные Сталиным минимум) варианты отражения агрессии, которые и требовалось («по идее») проверить на подобных «Играх».

Однако на этих играх января 41-го проигрывалось не то, что было прописано в «северном и «южном» вариантах осени 40-го. И что было бы «проиграть» более нужнее и логичнее – немцы наносят свои главные удары по ПрибОВО-ЗапОВО, или КОВО, и мы размещаем свои главные силы против этих главных сил – по «вариантам» одобренным в сентябре 1940 года. По которым и стоило бы «проиграть» это размещение, чтобы выяснить и просчитать – насколько эти варианты жизнеспособны.

В ГШ не так часто организовываются подобные мероприятия в принципе – не каждый «квартал». Ведь на эти игры надо собрать большое количество командующих с многих округов, что не так просто реально. И, в конце концов, такие игры именно для этого и проводятся в момент отработки в ГШ утвержденных-одобренных правительством вариантов отражения возможной агрессии. Это было бы просто логично. И использовать такие игры для проверки своих «инициативных» идей – это минимум дурость.

Для начала глянем журнал посещения Кремля за январь 41-го и увидим что 2 января, после 19.30 и до 21.45, в присутствии Молотова, главы правительства и Маленкова, куратора РККА в Политбюро, собирались – нарком обороны, заместитель наркома по политчасти, замнаркома по вооружению, начальник Генштаба и командующие приграничными округами (КОВО, ЗапОВО, ПрибОВО). И основные участники начавшихся КШИ, игравшие за «западных» или «восточных»: «7. Тимошенко 19.30 –21.45. 9. Кулик 19.30 –21.45. 10. Мерецков (ГШ) 19.30 –21.45. 11. Запорожец 19.30 –21.45.12. Жуков (КОВО)19.30 –21.45.13. Павлов (ЗапОВО)19.30 –21.45. 14. Кирпонос (ЛенВО)19.30 –21.45.15. Черевиченко (ОдВО) 19.30 –21.45.16. Кузнецов (ВМФ)19.30 –21.45. 17. Тюленев (МВО)19.30 –21.45.18. Попов 19.30 –21.45. 19. Апанасенко 19.30 –21.45.20. Ефремов 19.30 –21.45. 21. Злобин 19.30 –21.45.22. Ватутин (ПрибОВО) 19.30—21.45. Последние вышли 21.50»

А вот итогового расширенного совещания с военными, после проведенных к 12 января игр – у Сталина в январе не было. Не было в кабинете Сталина. 14 января 1941 года были «1. Тимошенко 16.55 –19.15. …. 5. Мерецков 18.55 –19.15. 6. Жуков 18.55 –19.15» и «7. Апанасенко 19.05 –19.15». В этот вечер члены Политбюро были, но только Молотов, с 18.30. А Микоян и Маленков – с 20.15 пришли.

Возможно, нарком в этот день и докладывал об итогах КШИ? 20 января с 10 часов вечера до часа ночи были «1. Молотов 22.15 –24.00. 2. Ворошилов 22.10 – 00.50.3. Берия 22.20 – 00.55.4. Тимошенко 22.15 – 00.55. 5. Буденный 22.20 – 00.5. 6. Кулик 22.20 – 00.55. 7. Мерецков 22.20 – 00.55. Последние вышли 00.55». И также нарком и нГШ были у Сталина с 21.30 до часа ночи 25 января, а 29 января Сталину представлялся уже новый начальник Генштаба Г.К. Жуков – «11.Тимошенко 14.50 –17.00.12. Буденный 14.50 –17.00.13. Кулик 14.50 –17.00.14. Мерецков 14.50 –17.00.15. Жуков 14.30 – 17.00».

Как видите, большого итогового разбора январских КШИ у Сталина в его кабинете как будто не было. Но такое большое совещание было все же 12 января. И по словам маршала Еременко на Пленуме ЦК КПСС 28 октября 1957 года, когда Жукова снимали с поста министра обороны по указке Хрущева, все же «Общий разбор игры состоялся в Кремле 12 января 1941 г. На нем кроме руководства наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками и начальников штабов военных округов присутствовали И.В. Сталин и другие члены политбюро». И в принципе было бы странно, если бы Сталин не подвел итоги таких больших Игр с военными. И не дал бы каких-то указаний по ним. И тот же Еременко о таких указаниях от Сталина также показал в 1957 году (эти слова Еременко чуть позже подробно рассмотрим).

Большое итоговое совещание с военными было у Сталина в его кабинете точно 24 мая, по итогам других Игр, но о них чуть позже…

Итак, военные должны были отрабатывать утвержденные (одобренные минимум) Сталиным и Молотовым варианты отражения нападения Германии. Проверить «практикой» «теории». Однако Игры проводят не по одобренным Сталиным вариантам отражения нападения Германии, а по другим.

На первой игре немецкие главные силы размещаются против Украины и там якобы немцы нанесут свой главный удар, однако наши главные силы разместили севернее Полесья и оттуда нанесли наш главный ответный и немедленный контрудар. И это был «северный» вариант Генштаба, но не «Сталина».

На второй проиграли «южный» вариант – наш ответный контрудар (и тоже немедленный) из КОВО, но немцы нападают главными силами севернее Полесья в этот раз. Т.е. – не одобренный «тираном» осенью 40-го, а тот который военные так стремились протащить – главные силы «западных» против ПрибОВО-ЗапОВО и «восточные» наносят свой ответный удар из КОВО с размещением там своих главных сил. Таким образом, ни «северный» ни «южный» варианты отражения агрессии, которые предлагал Шапошников, и потом Мерецков 18 сентября 40-го, просто и «тупо» не разыгрывали на картах на этих КШИ.

В 1993 году по этим КШИ полковник запаса, кандидат исторических наук П.Н. Бобылев показал следующее (Военно-исторический журнал № 7, 8, 1993 г.):

«Идея проведения оперативно-стратегической игры на картах с высшим командным составом РККА была одобрена наркомом обороны СССР Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко еще 11 октября 1940 года. Намечалась она как двусторонняя на северо-западном направлении по теме "Наступательная операция фронта с прорывом УР".».

Т.е. сразу после того как 5 октября 1940 г. доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке в 1940-1941 гг.» обсуждался руководителями партии и правительства, Тимошенко одобрил проведение КШИ по сентябрьским «Соображениям» Мерецкова. Сталин на том обсуждении дал команду усилить КОВО большей группировкой и 14 октября доработанный вариант («южный» – главные силы в КОВО против неосновных сил вероятного противника) был представлен СНК на утверждение. Сталин опять дает указание – маладцы, но надо ставить наши главные силы в КОВО, только если там враг попрет своими главными силами, и также надо готовить и северный вариант с главными нашими силами севернее Бреста, против Главных сил Германии. Или указал – хрен с вами – готовьте и свой вариант – наш ответный удар по неосновным силам врага (не важно), а уж какой вариант применить – Сталин и решит. После чего в Генштабе снова кипит работа, а КШИ переносятся на ноябрь 40-го.

Бобылев: «На игру отводилось три дня – 17-19 ноября 1940 года. Однако затем срок был перенесен и увязан с окончанием декабрьского совещания высшего командного состава Красной Армии, при этом размах действий существенно расширился».

И вместо одной игры, по варианту военных (по «южному») стали готовить и вторую – вроде как и по «северному» варианту. На начало января 1941 года.

В первой игре, со 2 по 6 января, было так…

«Исходная обстановка и замысел операции сторон в первой игре были следующими:

Для «восточных»

1. «Западные» в союзе с «северо-западными», «северными» и «юго-западными» выступили против «восточных» и, упредив их в развертывании, 15 июля 1941 года начали наступление.

«Западные» наносят главный удар в направлении Владимир-Волынский, Тернополь, развернув здесь совместно с «юго-западными» до 140-150 дивизий.

К северу от Демблин до Балтийского моря «западные» развернули до 60 дивизий и в интересах главной операции перешли в наступление из Восточной Пруссии в направлениях Рига и Двинск и из районов Сувалки и Брест-Литовск в направлении Барановичи.» (М.В. Захаров, Генеральный штаб в предвоенные годы. Гл. «Накануне великий испытаний», М. 2005г., с.365)

Т.е. в Восточной Пруссии и против Бреста у немцев ожидается всего около 60-ти дивизий, а против Украины – до 150 дивизий немцев и их союзников. Война начинается 15 июля с нападения «западных» на СССР. При этом напавшие первыми немцы главными силами на юге атакуют, но их вроде как лихо сдерживают силы КОВО. А расположенные севернее Бреста дивизии вермахта также начинают военные действия. Силами меньше чем силы РККА в этом районе, против наших, в общем, главных сил. При этом немецкие силы севернее Полесья вроде как и не развернуты до конца(?).

Бобылев приводит соотношение – примерно 47 немецких в Пруссии против наших 67 дивизий в ПрибОВО и ЗапОВО. С огромным преимуществом в танках и самолетах у «восточных».

Таким образом, уже в январе, на этих КШИ в принципе уже похерили «северный» вариант отражения агрессии который был одобрен наверняка Сталиным и документацию к которому надо было исполнять «параллельно» с «южным» вариантом к 1 мая 41-го. В котором главные немецкие силы севернее Бреста (в Пруссии) ожидаются против наших главных сил в Прибалтике и Белоруссии. Который однозначно требовалось проверить на таких важных играх и который в итоге, и произошел в реальности в июне 41-го.

Проводиться должны были эти игры именно для просчитывания ситуации по тем вариантам, которые были «рекомендованы» НКО и ГШ к исполнению «к 1 мая 1941 года». В конце концов, Мерецков предлагал, при том, что главные силы у противника будут находиться и наступать севернее Полесья, наши силы размещать либо там же, либо южнее, на Украине.

А данные обе игры, похоже, проводились именно для проверки дурных идей наркома и его нГШ – нанесение фланговых ответных ударов по неосновным силам противника. Т.е. потрачено время было впустую. Точнее проверили «южный» вариант Мерецкова – наши главные в КОВО против неосновных сил противника. А «северный» – наши основные против основных сил противника – не проверяли.

А ведь Жуков же и подавал в декабре 40-го в ГШ ту «записку Пуркаева», в которой немецкие главные силы «ожидались» как раз против КОВО. И он предлагал наши главные силы на Украину выставить, а не в Прибалтику-Белоруссию.

Т.е. маршал Захаров был прав – Жуков не был автором переакцентирования ответных действий наших войск – для нанесения фланговых ударов по неосновным силам противника. Он вроде как был сторонником вариантов Шапошникова. Однако, при этом он точно знал к лету 41-го, что главные силы немцев попрут севернее Полесья, но все равно рвался нанести наш ответный удар из Украины.

Что за «вариант» проверяли на этой первой игре? Это была самодеятельность Генштаба – «северный» вариант наших военных. Об этом «варианте» и писал потом Павлов в конце января в своей «записке» в ГШ – если немцы прознают о нашем плане нанесения удара из КОВО (ответного или превентивного – пока не решено) и разместят против Украины свои главные силы, то у Павлова появляется возможность нанести мощный удар по слабым войскам немцев из Белоруссии…

По итогам первой игры потом с подачи Жукова (?) родилась байка, которую тиражировали по всем кинофильмам много лет – Жуков воюя за «западных» лихо громит «восточных», которыми командует Павлов. А потом якобы орет в июле 41-го на арестованного Павлова – «Я ж тебе показал, как будет наступать Гудериан, а ты не учел!!!». Но это брехня. На этой игре наши, «восточные» как раз и разгромили в итоге ослабленные войска немцев, «западных» в Пруссии, которым понадобились резервы-помощь с «юга» (при этом вроде как главные силы «западных» на юге с их 150-ю дивизиями топчутся на месте?) и игра на этом была прекращена. Жуков действительно командовал за немцев, наступая на ПрибОВО-ЗапОВО, но как раз ему и «надрали задницу» войска Павлова:

«Северо-Восточный фронт «западной» стороны возглавлял командующий войсками Киевского особого военного округа генерал армии Г.К. Жуков, начальником штаба фронта был начальник штаба этого же округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев.

Северо-западный фронт «восточной» стороны возглавил командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д.Г. Павлов. Начальником штаба фронта был начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П.С Кленов.» (М.В. Захаров, указанное сочинение, гл. «Накануне великий испытаний», с. 370)

При этом «С-ЗФ» под командованием Павлова объединял фактически два фронта-округа – ПрибОВО и большая часть ЗапОВО.

«Для «западных»

1. «Западные», выступив против «восточных» в союзе с «юго-западными», «северо-западными» и «северными», свои главные силы (до 120 дивизий) развернули к югу от Бреста и с 15 июля 1941 года ведут там наступательную операцию во взаимодействии с «юго-западными».

К северу от Бреста «западные» развернули 60 дивизий, объединив их в два фронта: Восточный и Северо-Восточный. Эти фронты, не ожидая полного сосредоточения, в интересах главного удара, перешли в наступление с задачей разбить белостокско-волковыскую и ковельскую группировки «восточных» и к исходу 15 августа выйти на фронт Барановичи, Двинск, Рига.

2. Северо-Восточный фронт в составе 10, 9 и 8-й армий, выполняя эту задачу, с 15 июля 1941 года перешел в наступление и, будучи встречен сильным контрнаступлением «восточных» силою до 50 дивизий, с 23-25 июля с фронта Осовец, Скидель, Лида, Каунас, Шауляй начал отход на заранее подготовленный к обороне рубеж, имея задачей до подхода резервов сдержать наступление «восточных», а с подходом резервов (ориентировочно 10 августа) перейти в наступление и во взаимодействии с Восточным фронтом и морским флотом разгромить противника и к 5 сентября 1941 года выйти на фронт Барановичи, Двинск, Рига.

3. Правее — Восточный фронт под давлением крупных сил «восточных» отходит на подготовленную к обороне полосу, на фронт Острув-Мазовецки, Дрогичин, Тирасполь, Влодава, имея в виду с подходом резервов (десять пехотных и две танковые дивизии) перейти в наступление в направлении Брест, Барановичи.

<…>

4. Левее — «северо-западные», безуспешно наступая на Ленинград, встретили сильное сопротивление «восточных» и ведут бой на линии государственной границы. «Северные» с целью помощи «северо-западным» продолжают переброски войск на их территорию. …» (М.В. Захаров, указанное сочинение, гл. «Накануне великий испытаний», с. 369)

Как видите, «западные» главные силы выставили южнее Бреста но, напав на СССР, там почему-то не добились особых успехов и топчутся на месте – вроде как нападают не всеми силами сразу, а видимо «частями». Как и мечтают наши стратеги в Генштабе и НКО. Хотя в КОВО-ОдВО против них не самые главные наши силы стоят. А Жуков командуя за немцев в В.Пруссии, попытался нанести удар севернее Белостокского выступа (почему-то не закончившими сосредоточение войсками страны напавшей первой!?), и «будучи встречен сильным контрнаступлением «восточных» силою до 50 дивизий», получив п… пряников от Павлова, через неделю отошел на «заранее подготовленный рубеж». После чего он получает в помощь дивизии с юга, ему «грозит победа» над Павловым и игра прекращается…

Видимо именно эта «победа» Жукова над Павловым и легла в основу последующих баек и мифов о Жукове и Павлове на тех играх предвоенных. При этом, что там происходит южнее Бреста, как отбиваются от главных сил «западных» КОВО и ОдВО – вроде, как и не важно. Они видимо «сковывают» главные силы противника.… Который на СССР сразу всеми силами и «не нападет» никогда, а будет заниматься на границе мелкими стычками армиями вторжения не закончивших своего сосредоточение перед планируемым нападением на СССР («предварительными ласками»).

Ведь это на Польшу могут немцы нападать сразу и всеми силами. А на СССР – нападать так не будут.… Выставят какие-то видимо требования, объявят войну, нападут «армиями вторжения» а свои главные силы только после этого начнут развертывать и отмобилизовывать…

Но обратите внимание – идея именно встречного ответного немедленного контрнаступления (флангового) силами ВСЕГО округа-фронта – уже тут и отрабатывается! «Западные» под командованием Жукова начали наступление на Павлова 15 июля, но были «встречены сильным контрнаступлением «восточных» силою до 50 дивизий». Т.е. практически всеми дивизиями Павлова и именно немедленно! Ведь – встречены сильным контрнаступлением это значит – немедленное встречное наступление! После чего, после почти двух недель встречных боев «с 23-25 июля с фронта Осовец, Скидель, Лида, Каунас, Шауляй» противник «начал отход на заранее подготовленный к обороне рубеж».

Т.е. немцы, собравшись напасть, свои армии не разворачивают почему-то, но зато мы – свои можем кинуть в бой сразу же и видимо эти армии у нас – и развернуты и отмобилизованы уже! Ведь дату нападения «западных» у нас узнали заранее и подготовились!

«В разборе первой игры отмечалось, что во время первой мировой войны и ранее военные действия обычно начинались встречным наступлением. В настоящее время границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, опоясаны железобетонными укреплениями. Их, однако, можно обходить, примером чему являются действия немецко-фашистской армии, которая, не считаясь с нейтралитетом Голландии и Бельгии, обошла французскую линию Мажино.» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 379)

Как видите, идея встречного наступления, и именно немедленного, давила на мозги наших военных. Мол, и в Первую Мировую так отвечали на вторжение-нападение супостата и щас можно и нужно. А еще лучше, «использую опыт» немцев во Франции, врезать по слабому флангу атакующего противника, обойдя якобы «укрепленные территории» немцев в В.Пруссии.

Во «второй игре», с 8 по 11 января, отрабатывался вариант отражения агрессии – «южный». И опять не одобренный Сталиным, а вариант военных. При котором главные силы немцев ожидаются там, где и «положено», в Восточной Пруссии и против Бреста. Жуков командует не «западными», а своим КОВО с главными силами РККА в нем и наносит наш «фланговый», немедленный ответный удар.

По этой игре «западные» нападают на СССР 2 августа, а уже 8-го августа войска КОВО под командованием Жукова должны выйти аж под Краков, «на Вислу». Начав ответное наступление («встречный контрудар») уже 2-го же августа, т.е. немедленно:

«Юго-Восточный фронт «западных» в составе 3-й, 14-й, 16-й и 18-й армий, всего 37 пехотных дивизий, выполняя задачу по окружению и разгрому львовско-тернопольской группировки «восточных», был встречен сильным контрударом «восточных» с рубежа Львов, Ковель и, потеряв до 20 дивизий, к исходу 8 августа 1941 года отошел 14-й, 16-й и 18-й армиями на заранее подготовленный оборонительный рубеж Старина, Тылич, Грыбув, Тарнув, река Дунаец, река Висла.» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 369-370)

Т.е., немцы своими 39-ю дивизиями с 7390-ю танками попытались 1 августа атаковать «Львовский выступ», но были встречены немедленным контрударом КОВО Жукова. А встречный контрудар можно наносить если и не в первый же день нападения противника, то однозначно «на следующий». Иначе вы не сможете «встретить» противника своим контрнаступлением встречным. Контрударом. И не просто контрударом – смотрите сами, какие силы задействованы в нем – это силы практически всего округа-фронта, которые лихо разнесли 20-ть дивизий противника с их под 7400 танков, «под Люблином»:

«Юго-Западный фронт в составе 25,7,9,11,13 и 15-й армий (75 дивизий), ведя наступательную операцию, разгромил до двадцати пехотных дивизий противника в районе Люблин, Жешув, Грубешув и к исходу 8 августа 1941 года вышел на реку Висла от Казимеж до Оиатовец и далее на фронт Опатовец, Тарнув, Горлице, Высова, Медзилабарце, станция Ужок.» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 374)

«С обеих сторон участвовали значительные силы. В составе Юго-Восточного и Южного фронтов «западные» имели 85 пехотных, 6 кавалерийских, 4 танковые, 2 механизированные дивизии, 6 механизированных бригад, 3214 танков, около 8 тыс. орудий, 4456 самолетов.

В составе Юго-Западного фронта «восточных» было: 81 стрелковая, 6 кавалерийских, 10 танковых и 4 механизированные дивизии, 12 отдельных танковых и 6 отдельных механизированных бригад, около 8840 танков, 9 тыс. орудий (без противотанковых) и около 5790 самолетов.» (М.В.Захаров, указанное сочинение, гл. «Генеральный штаб в предвоенные годы», с.201)

Общая численность войск у Жукова – под 101 дивизию и он наносит встречный ответный контрудар силами 75 дивизий! Примерно столько и было в КОВО-ОдВО на «13 июня» всего войск:

«Наиболее сильная группировка предусматривалась в полосе Юго-Западного фронта (100 дивизий, в том числе 20 танковых и 10 моторизованных), который должен был формироваться на базе Киевского особого и Одесского военных округов.» (1941 год — уроки и выводы, с. 59). И реально КОВО и ОдВО атаковали – около 64-х дивизий группы армий «Юг» немцев…

Против КОВО-Ю-ЗФ Жукова по этим КШИ ожидается около 97-ми дивизий противника (39 против «Львовского выступа» и 58 против ОдВО), но оставшиеся почти 200-ти из ожидающихся еще по Шапошникову-Мерецкову 290 дивизий против СССР могут быть только севернее Бреста соответственно. Данное количество войск противника – завышено специально – из максимальных возможностей Германии и ее союзников.

Т.е., главные силы «западных» во второй игре расположены именно севернее Бреста (реально немцы и их союзники поставили «южнее Бреста» около 64 дивизий, а «севернее» – около 100 дивизий).

И если «В замысле первой оперативной игры было заложено, как видно из созданной обстановки, ведение наступательной операции фронтом в условиях только что начавшейся войны, но при обстоятельствах, когда на некоторых участках фронта начало операции было связано с прорывом сильно укрепленных полос. Здесь, как видно, отдавалась дань тем взглядам на наступательную операцию, которые были изложены в докладе Г.К. Жукова на совещании в декабре 1940 года. «Восточные» перед началом прорыва обороны противника должны были частными операциями ликвидировать «западных» на правом берегу реки Неман и срезать Сувалкинский выступ». (М.В.Захаров, указанное сочинение, гл. «Накануне великий испытаний», с.380-381)

Т.е. во второй игре севернее Бреста «восточные» также должны были «частными» ударами отвлекать «западных» пока, уже 2-го августа, в первый же день войны, КОВО под командованием Жукова прет «на Будапешт» – немедленным встречным контрнаступлением. Таким образом, эти январские КШИ стали итогом теоретических изысканий ГШ по предвоенным планам осени 1940 года и декабрьского совещания 40-го. На котором жуковы-кленовы пропихивали идеи что немцы в отличии от Польши не нападут на СССР сразу и всеми силами. А будут начинать некими армиями вторжения, что позволит нам иметь время и возможности на развертывание наших основных сил пока приграничные армии РККА сдерживают врага.

Однако тут наши генералы и столкнулись с проблемой:

«Выполнение задач Юго-Западного фронта затруднялось двумя факторами (по оценке командующею Юго-Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова) при равенстве сил и неопределенном положении Западного фронта главные силы Юго-Западного фронта (пять армий) могли быть окружены противником; было неясно, куда будут направлены главные удары и основные силы «западных».» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 382)

Т.е., войска КОВО должны были нанести свой немедленный, встречный «южный» удар, по Венгрии, «на Будапешт». И если в первой игре, главный удар немцев ожидался по КОВО (около 120 дивизий), то в этой игре, главные силы немцев ожидаются против ослабленного ЗапОВО (свыше 100 дивизий). Где они, ударив и смяв войска ЗапОВО, в перспективе могли легко окружить пять армий КОВО наносящих свой удар по союзникам Германии. Мол, было неясно, куда ударят немцы своими главными силами находящимися севернее КОВО – либо например, на Минск, либо именно на отсечение армий КОВО прущих «на Будапешт». По их тылам. И такая проблема появилась только потому, что ЗапОВО не мог удержать немцев своими урезанными силами – его войска и смяли в первые же дни. И в итоге немцы смяли эти силы не за пару недель как фантазировали наши стратеги в ГШ и округах, а, в общем – сразу же, в несколько дней. Ведь такие игры развиваются не в зависимости от хотелок стратегов, а по своим законам. Это как шахматы. И немцы по этой игре создали эту угрозу уже на 5-6 день своего наступления – в Белоруссии! Ведь Жуков получил уже «к исходу 8 августа вводную» что противник «продолжал наступать» и «на юге в направлении Проскурова, и тем самым создавал угрозу глубокому тылу войск фронта». (М.В.Захаров, указанное сочинение, гл. «Генеральный штаб в предвоенные годы», с.201)

Но у наших стратегов все решалось просто:

«Однако выполнение задач облегчалось тем, что имелись сильные резервы — шесть стрелковых дивизий, два кавалерийских и два механизированных корпуса» (М.В.Захаров, указанное сочинение, гл. «Накануне великий испытаний», с. 382).

Шесть СД, два КК и два МК это чуть не 18 дивизий с 2-мя тысячами танков! Которые и должны были сковать бьющие по Белоруссии главные силы немцев. Что позволяло Жукову красиво взять «Будапешт», и также предоставляло нашим остальным силам те самые «15 суток» на полное отмобилизование и развертывание. Как потом оценивали многие – данные резервы появились у Мерецкова-Жукова из воздуха, для противодействия главным немецким силам. И вот в этой игре Жуков и «надрал задницу» Павлову, который воевал на этот раз за «западных» против КОВО.

И на этой игре и просчитывалось самое «гениальное» в «южном» варианте отражения агрессии: «Сам удар на юг — на Будапешт — сразу же раскалывал общий фронт коалиции противника и выводил из строя «юго-западных» и «южных».» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 382)

Результаты и опыт таких игр командиры потом должны вроде бы использовать в случае возможной агрессии – для этого такие игры и проводятся. Но «северный» и «южный» варианты в том виде как они были прописаны осенью 40-го, были проигнорированы. А измененный «южный» вариант закончился «победой красных» под командованием Жукова при искусственно завышенных наших силах и неизвестно откуда взятых резервов. И этот «южный» вариант не соответствует тому, что утверждал-одобрял осенью 40-го Сталин – главные силы РККА против главных сил противника. Ведь ответное наступление «на Будапешт» по тем «Соображениям» также не было главной целью… После чего Жуков с 1 февраля уже возглавил Генштаб.

Также по КШИ ЗапОВО не мог удержать немцев, но в «южном» варианте который начинается активно внедряться, ему ставят задачу не просто обороняться против превосходящих сил противника, но и еще и атаковать его – «на Варшаву» и «Сувалки»…

Помните, почему Красной армии по уверениям Мерецковых (да и Жуковых потом) гораздо выгоднее и лучше наносить свой главный удар (и размещать свои главные силы соответственно) из КОВО? Потому что в Восточной Пруссии очень «трудно» будет наступать, мол, там у немцев много укреплений и т.п. Так вот М.В. Захаров прямо показывает, что это была именно дурость (если не умышленное вранье) Мерецковых-Жуковых:

«Обращает на себя внимание то, что две оперативно-стратегические игры проводились на фоне начального периода войны, в условиях нападения «западных» на «восточных» при наличии у «западных» укрепленных полос, в частности в Восточной Пруссии.

Однако на новой государственной границе, созданной после разгрома панской Польши, советские войска не могли встретить укрепленных полос с предпольем. Следовательно, созданная на игре обстановка для начала войны не соответствовала фактическому положению вещей и не давала реального представления о возможном характере боевых действий в начальный период войны. В этом заключался один из наших просчетов во взглядах на ведение боевых действий в начальный период возможной войны.» (указанное сочинение, гл. «Накануне великих испытаний», с. 383-384)

Вообще-то это именно обвинение… Обвинение минимум в некомпетенции, а по большому счету – вредительстве. Ведь проводить КШИ по каким-то нереальным «сценариям» вместо утвержденных вариантов отражения агрессии-нападения врага – это и есть вредительство в чистом виде. При том что и «оригинальные теории» также были, по сути, авантюрой изначально. Которые в реальности также могли и должны были привести к погрому РККА. Тем более вредительство – придумывать противнику несуществующие «укрепленные полосы», из-за которых якобы и «придется» нам свои усилия переносить на Украину.

Может Жуков и не был на тот момент «великим полководцем» и командовал пока только Киевским округом, но Мерецков как раз имел вполне приличное образование – академию Фрунзе. И это он как начальник Генштаба и руководил этими играми, на которых военные утешили сами себя что «южный» вариант у них в случае войны прокатит. А вот ставить против главных сил немцев севернее Полесья наши главные «не стоит», т.к. якобы там у немцев «много укреплений».

Вот так вот Жуков «победил» Павлова...

Но самое интересное, что немцы тоже, перед тем как утвердить окончательно свою «Барбароссу» сначала провели свои «Командно-штабные игры».

«Немцы провели свою военную игру 29 ноября – 7 декабря 1940 года, т.е. на месяц раньше, чем это сделали советские военачальники. Причем в отличие от последних они проверяли реальность уже сложившихся наметок по плану войны с СССР.

Военная игра, состоявшаяся в генеральном штабе ОКХ под руководством первого оберквартирмейстера (начальника оперативного управления) генштаба сухопутных войск генерал-майора Ф. Паулюса, тоже проводилась в три этапа. На первом из них – 29 ноября – разыгрывалось вторжение германских войск в приграничную полосу СССР и сражение в ней, проводилось "обсуждение оперативных возможностей после достижения первой оперативной цели". 3 декабря в ходе второго этапа отрабатывались действия германских войск при их наступлении до рубежа Минск, Киев. На третьем этапе – 7 декабря – разыгрывались возможные варианты действий за этим рубежом. По итогам каждого этапа уточнялись группировка германских войск, распределение сил по направлениям, оперативные задачи объединений, вопросы материально технического обеспечения наступающих войск и т.п. Таким образом, цели военной игры у руководства вермахта были сугубо практическими, ее результаты обсуждены 13 декабря 1940 года с командующими группами армий и армиями и учтены в окончательном варианте плана "Барбаросса", утвержденном 18 декабря 1940 года» (Н.П. Бобылева, указанное сочинение)

Однако на наших КШИ «по результатам обеих игр успеха достигала та сторона, войсками которой командовал Г.К. Жуков». Как мы видим – «виртуально».

Как отметил Бобылев – «Если же говорить о проверке планов отражения возможной агрессии Германии и ее союзников, то в этом отношении игры принесли мало пользы» нашему Генштабу. Что не совсем верно. Игрались то те варианты, которые нравились военным – наши ответные удары по неосновным силам врага, который атакует своими главными силами в другом месте. И эти игры показали, что наши военные – маладцы!

В первой они, увидев, что Павлов будет остановлен и разгромлен Жуковым, которому с юга перебросили в помощь часть сил «западных», игру остановили, чтоб не показать ущербность и провальность данного варианта, который можно назвать «северным» вариантом ГШ. А во второй игре – виртуальные 18 дивизий и пара тысяч танков «резервов» нарисованные тут же для ЗапОВО, опять помогли Жукову, прущему дуром «на Будапешт». А ведь играть то надо было те варианты, которые одобрил Сталин – против главных сил врага наши главные силы. По двум вариантам. Или провести минимум реальные игры и не заниматься подтасовкой. А вот этого военные играть и проверять и не стали...

Точно по «такому же сценарию начиналась война и во второй игре: после вторжения на территорию “восточных” на глубину 50-70 км “западные” под их ударами были отброшены на глубину 90-180 км западнее государственной границы. Вопрос о том, как же удавалось “восточным” не только отбрасывать противника к государственной границе, но и местами переносить военные действия на его территорию, в обеих играх оказался обойденным. Таким образом, ни на совещании, ни в играх даже не делалось попыток рассмотреть ситуацию, которая может сложиться в первых операциях в случае нападения Германии». (Н.П. Бобылева, указанное сочинение)

Кстати, Бобылев (который практически во всем повторил исследование этих КШИ исследование Захарова) отметил интересную особенность этих игр – всеми фронтами и армиями командовали не те, кто на январь 41-го командовал в приграничных округах и должен был реально учиться на своих участках будущей войны! Тот же Павлов в первой игре командовал не конкретно своим округом, а объединенными ПрибОВО-ЗапОВО.

«Практику руководства войсками в современной операции» получили генералы внутренних округов, ДВО и той же Средней Азии, «однако ее не получили те, кому она нужна была в первую очередь, — командующие армиями прикрытия на западных границах СССР»!

На эту «странность» также обратил внимание такой замечательный «резун»-шекспировед – Б. Соколов. Который в своей новой писанине о Г.К. Жукове «Георгий Жуков. Победитель. Деспот. Личность» (М., 2013г.) выдал такое – мол, командующих перетасовали в целях некой коварной секретности Сталина – чтобы сами военные не узнали, что их готовят к нападению первыми. И мол, данные игры игрались именно для подготовки нападения первыми…

Жаль, что военную историю лезут «писать» и «трактовать» такие вот … шекспироведы. Но в армии такая перетасовка командиров, когда они играют-тренируются на картах за другие подразделения и даже за противника – в общем, нормальное дело – само по себе. Другое дело, что в данном случае этого делать не надо было – ситуация не та, чтобы время тратить на ненужные «тренировки». И КШИ эти были все же не о нашем нападении первыми, и чтобы это увидеть достаточно было о них почитать у того же Захарова – обе игры начинались с вводной – первыми напали «западные»!

В общем, КШИ провели, и проверили на них авантюрные фантазии военных о фланговых ударах «а-ля» Тухачевского, а не то, что надо было проверять. И на них Жуков и стал «маршалом Победы» задолго до мая 45-го. А потом его на Генштаб и поставил Тимошенко – эти дурости претворять в жизнь – готовиться по ним к будущей войне с Гитлером…

В книге «Адвокаты Гитлера» (М., 2012г.) уже приходилось разбирать творчество М.Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина». Который также рассматривает данные КШИ, а на самом деле – занимается подтасовкой фактов и перевиранием чужих исследований...

Не указывая, где же по обоим вариантам отражения агрессии-нападения Германии ожидались главные силы немцев, говоря о 2-й игре, он пишет:

«В ходе игры наступление «восточных» на территории Восточной Пруссии захлебнулось, а на Юго-Западе они добились значительных успехов, что и привело к отказу от «северного» варианта действий Красной Армии. Тем самым главным направлением советского наступления была определена Южная Польша». И далее Мельтюхов «ссылается» на маршала Захарова – «Захаров М.В. Указанное сочинение. С. 194-203».

Если вы поищите в сети эти страницы то на стр. 202 книги М.В. Захарова (М. 2005г.) найдете только один «подходящий» абзац, в котором Мельтюхов видимо и увидел где маршал «утверждает» что по итогам тех КШИ «главным направлением советского наступления была определена Южная Польша»:

«Ход игры также выявил, что наше стратегическое руководство начало заметно тяготеть к юго-западному направлению, где, по его мнению, и в будущем следовало искать основные решения, связанные с планом обороны страны».

Как видите, Захаров не писал по итогам 2-й игры (на которой отрабатывался «южный» вариант), что когда «наступление «восточных» на территории Восточной Пруссии захлебнулось, а на Юго-Западе они добились значительных успехов» это «привело к отказу от «северного» варианта действий Красной Армии». Увы – Захаров пишет, что именно в эти дни, сами эти игры и показали, «что наше стратегическое руководство начало заметно тяготеть к юго-западному направлению». И это были сами военные. Хотя решить какой вариант будет выбран основным, а какой будет отложен в архив, мог только один человек – Сталин. К чему там «тяготели» военные – их проблемы, но они действительно стали херить разработку «северного» варианта именно с этих КШИ.

А далее маршал написал о том что сами эти игры были надуманными, не имеющими отношения к реальной обстановке на будущем театре военных действий:

«На военных играх недостаточно была учтена реальная обстановка, сложившаяся к январю 1941 года на нашей западной границе. Если бы она была принята во внимание, то естественно, на играх следовало бы очень серьезно и творчески отработать вопросы прикрытия новой государственной границы с учетом того, что по другую ее сторону стоят боеспособные немецко-фашистские войска, и в той группировке, которая создавалась для ведения главных начальных операций войны. При этом необходимо было учитывать и незавершенность строительства наших пограничных укрепленных районов. Тогда не могло бы быть и речи о том, что разрешение проблем, связанных с прикрытием границы и сложным процессом мобилизации, развертыванием и сосредоточением войск по плану обороны страны, должно исходить только из опыта первой мировой войны. В новых условиях войны — войны моторов и разнообразной мощной боевой техники — требовались прежде всего высокая боевая готовность войск, целая система хорошо отработанных способов и приемов для отражения массированного наступления крупных сил подвижных соединений при мощной поддержке авиации и артиллерии.» ((М.В.Захаров, указанное сочинение, гл. «Генеральный штаб в предвоенные годы», с. 202-203)

Можно подсказать – говоря об «опыте первой мировой» Захаров говорил о немедленных встречных наступлениях на напавшего агрессора частью сил. О начале войны неотмобилизованными и не развернутыми армиями. Ведь война, по мнению наших «стратегов» Тимошенко-Мерецкова-Жукова начнется не сразу и всеми силами Германии, а частью сил. И основные силы в это время, «до 15 суток», что в Германии, что в СССР будут развертыватьcя и отмобилизовываться. Что и происходило в Первую мировую. Чего не было в войне новой, и все кто хотел это видели.

Увы, тяга к подгонке фактов под свою идею, перевирание чужих слов для «резунов» не есть нечто необычное… Но Мельтюхов, не поняв в чем же смысл и суть тех «вариантов», далее показал вот что:

«Переработку документов оперативного плана с учетом опыта январских игр возглавил новый начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков. Согласно «Плану разработки оперативных планов» требовалось уточнить документы по «южному» варианту к 22 марта, а по «северному» варианту — к 8 марта 1941г. К сожалению, не ясно, была ли выполнена эта задача, ибо подготовленный к 11 марта 1941 г. новый вариант окончательно закрепил отказ от «северного» варианта и переориентировал основные усилия войск на Юго-Западное направление».

Далее Мельтюхов сослался ссылкой «1404» на исследование «1941 год — уроки и выводы», с. 57. Ну что ж, можно конечно глянуть – что там, на «странице 57» писалось о том что «Соображения от 11 марта» закрепили «отказ от «северного» варианта и переориентировал основные усилия войск на Юго-Западное направление». Но, пожалуй, из-за «экономии печатных знаков» не станем этого делать – желающие и сами могут попробовать в интернете поискать на этой «странице 57» (или еще на каких-нибудь в этом исследовании) хоть какое-то упоминание, что «подготовленный к 11 марта 1941 г. новый вариант окончательно закрепил отказ от «северного» варианта и переориентировал основные усилия войск на Юго-Западное направление».

Увы, Мельтюхов, в момент написания своей книги (а возможно и «сегодня») свято веровал что «Соображения от 11 марта 1941 года» есть именно тот рабочий документ, по которому и готовился воевать Жуков. Но как подтверждает исследователь С.Л. Чекунов, работавший для своего исследования-книги о предвоенном планировании РККА в ЦАМО со всеми возможными (доступными) «планами войны», данные «Соображения» февраля-марта 41-го не более чем черновик. Один из. Написанный как один из вариантов на основе «общих» «Соображений» осени 1940 года.

К сожалению Мельтюхов не указал дату когда «требовалось уточнить документы по «южному» варианту к 22 марта, а по «северному» варианту — к 8 марта 1941г.». Но явно в это время и началось сочинение новых «северного» и «южного» вариантов военных – с фланговыми ответными ударами по неосновным силам противника. По итогам «успешно» проведенных КШИ.

А вот собрат Мельтюхова по «резунизму» М.Солонин и нашел что 1 февраля 41-го, в тот день, когда Жуков стал начГШ и было решено – срок исполнения «северного» варианта вообще перенести с «к 1 мая» на «к 1 июля». И данный исследователь и поможет нам окончательно разобратьcя – по каким же планам сам Сталин собирался воевать на самом деле. Ведь КШИ января 41-го были не последними играми Генштаба перед 22 июня, на которых отрабатывались варианты отражения будущей агрессии.

5 мая 1941 года Сталин становится председателем СНК (главой правительства) и формальным начальником для наркома обороны. 5-6 мая в округа уходят директивы НКО и ГШ на отработку в приграничных округах новых Планов прикрытия. Которые как показывают в исследовании «1941 год — уроки и выводы» не совсем соответствовали рабочим, одобренным Сталиным «Соображениям» Генштаба. А примерно с 14 мая в ГШ начались последние перед войной Командно-Штабные игры, закончившиеся примерно 20 мая.

Как показывает исследователь С.Л. Чекунов, на этих КШИ «проигрывался только ПП, и не полностью, а в определенной части, … Было две игры по действиям ВВС в начальный период – на участках ПрибОВО и ЗапОВО».

Обратите внимание – проводятся игры на самых важных участках границы! Там где немцы будут наносить свои главные удары – там и решено провести игры в Генштабе – по проверке действий наших ВВС по завоеванию господства в воздухе! При том, что право первого удара отдается именно Германии.

Свое исследование по этому вопросу С. Чекунов пока не опубликовал, поэтому посмотрим, что писал М.Солонин по найденным им в ЦАМО документам по этим играм в «Военно-промышленном курьере» в выпуске № 7 (424) за 22 февраля 2012 года – «Неизвестная «игра» мая 41-го. Возможно, получен «ключ» к разгадке одной из самых главных тайн предыстории Великой Отечественной войны».

По этой статье видно, что на этих КШИ, которые все эти годы скрывались или замалчивались нашими мемуаристами (тот же Захаров в это время был уже начштаба ОдВО и в них не участвовал похоже), отыгрывался «южный» вариант отражения агрессии-нападения. И вариант, который нам известен как «Соображения от 11 марта». Т.е. одобренный к исполнению «южный» вариант еще осени 40-го – «южный» вариант Шапошникова-Мерецкова сентября 1940 года. По которому наши главные силы противостоят главным силам врага, который якобы выставил свои главные силы против Украины.

Копаясь в ЦАМО, Солонин нашел Дело «с невнятным названием «Разная переписка» (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 242)» в котором «на странице 216 огромного архивного дела… обнаружилась «Ведомость боевого состава частей ВВС СФ, СВФ, ВФ и ЮВФ по состоянию на 5 июля 1941 года»….». Солонин любитель авиации и его заинтересовало что «5 июля в архивном деле с довоенными документами смотрелось диковинно. Благодаря этой странности страница не оказалась механически перевернутой, и вот тут-то мне бросились в глаза удивительные названия фронтов: «СФ, СВФ, ВФ и ЮВФ». Наши фронты так не назывались, наши всегда (по крайней мере летом 41-го и на европейском ТВД) были «западными» (Северо-Западный, Западный, Юго-Западный). Впрочем, после первого же взгляда на содержание «Ведомости» все окончательно стало на свои места: «Юнкерсы», «Мессершмитты», «Хейнкели», «Дорнье»… Да, это авиация противника.»

Копаясь дальше Солонин понял, что это не описание боевых действий начала июля 41-го, «не того противника, который в реальности противостоял нам в июле 1941 года. Совершенно нереальная (то есть многократно завышенная) численность: не считая союзников (ВВС Финляндии, Венгрии и Румынии), у немцев 7934 боевых самолета, в том числе 2528 пикирующих бомбардировщиков Ju-87 (по последней позиции завышение получается аж восьмикратным). Ни на что реальное не похожая структура: Воздушных флотов (Luftflotte) и авиационных корпусов (Fliegerkorps) нет вовсе, авиация «фронтов» (это когда же у немцев были фронты?) состоит из «авиадивизий» (такой структурной единицы в люфтваффе в 41-м году не было), в каждую «дивизию» входят по три «авиаэскадры», причем с трехзначными номерами (561-я, 731-я, 957-я…) В составе ВВС «фронтов», с севера на юг, загадочные «дивизии» развертываются строго по арифметическому порядку (5-я и 6-я в СФ, 7-я, 8-я, 9-я, 10-я, 11-я, 12-я, 13-я, 14-я в СВФ и так далее вплоть до 29-й в ЮВФ). Да, у советской разведки были серьезные проблемы и пробелы в выявлении состава группировок противника, но не до такой же степени…»

Как видите, КШИ проводятся в варианте многократного превышения немцев по авиации над нашими силами и чем оказалось у немцев в реальности на 22 июня!

Солонин:

«Никаких пояснений, никакой «шапки», никаких подписей на документе нет. К счастью, следом за «Ведомостью» шла «Справка о наличии ВВС по фронтам на 5.7.1941 г.» (стр. 222). Цифры и «фронты» там были те же самые, но на документе есть пометка: «Отп. 1 экз. Печ. Иванова. 14.5.41 г.».

Что это было? О каких «фронтах» и «авиадивизиях», в июле 41-го вооруженных «Юнкерсами» и «Хейнкелями», могла идти речь 14 мая 1941 года? К слову говоря, на стр. 221 было еще и Примечание, в котором сообщалось, что 11-я, 13-я и 14-я «авиадивизии» сосредотачиваются 9–16 июля, 21-я, 24-я и 25-я сосредотачиваются 14–18 июля; другими словами, составитель документа описывал некий процесс, а не одномоментную ситуацию. Больше всего это похоже на материалы к командно-штабной «игре», причем – судя по пространственному размаху и количеству привлеченной авиации – игре стратегического масштаба. Но про стратегическую «игру» мая 1941 года никто никогда ничего не писал, не вспоминал, не говорил.»

Итак, документы на игру, по «авиационной» ее части печатались 14 мая.

Далее Солонин показывает самое важное:

«Никаких других документов, хоть как-то связанных по смыслу со странной «Ведомостью состава ВВС восточных фронтов», в архивном деле № 242 не обнаружилось. И тем не менее кто ищет – тот находит. В давно (еще в 1992 году!) рассекреченном деле № 239 (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951) обнаружились страницы 106 и 107. Каллиграфический, легкоузнаваемый почерк Василевского (на тот момент – заместитель начальника Оперативного управления Генштаба КА), подпись и дата: «Написано в 1 экз. Исполнитель генерал-майор Василевский. 19.5.41». И не оставляющее места для сомнений название документа:

«Задание на авиационную игру с командованием Прибалтийского Особого военного округа.

Сов. секретно. Особой важности.

В одном экз.

С первых чисел мая установлена интенсивная переброска немецких войск и сосредоточение их к нашей государственной границе. По агентурным данным, главные силы германской армии развертываются южнее Демблин (то есть южнее реки Припять, которая огромной полосой болот Полесья делила предполагаемый ТВД на северную и южную части. – М.С.).

К 20.5. против ПрибОВО немцы сосредоточили до 23 пехотных, 3–4 танковые, 3–5 моторизованных, 1 кавалерийскую дивизии, а всего 30–32 дивизии.

Распоряжением Главного Командования Красной Армии с 5.5.41 г. (то есть за 15 дней до начала условных «боевых действий» – М.С.) введен в действие план прикрытия, и округ приступил к подъему частей и сосредоточению их к госгранице. Тем же распоряжением на территории округа создан Северо-Западный фронт с передачей обороны северного и северо-западного побережья Эстонской ССР Северному фронту (ЛВО).

Положение войск фронта на 20.5, его границы, данные о противнике показаны на прилагаемых картах.

Порядок материально-технического обеспечения войск – в соответствии с директивой НКО по прикрытию.

Приложение:

1) Карта обстановки.

2) Карта базирования авиации».

По этому документу получается вот что – данные КШИ проиграли по вводной, которая соответствовала «южному» варианту, тому который и одобрил Сталин еще в октябре 1940 года! И который наши стратеги и должны были подготовить на 1 мая 1941 года, вместе с «северным вариантов»!

По этим КШИ главные силы немцев «выявлены» южнее Полесья, напротив КОВО и там уже реально, на середину мая 41-го сконцентрированы главные силы РККА. Против ПрибОВО ожидается «30-32» немецких дивизии и около 2 тысяч танков.

Реально, на 22 июня немцы выставили против Прибалтики 29 дивизий и около 1700 танков. При этом одна танковая группа (около 1000 танков) била в «стык» ПрибОВО и ЗапОВО с последующим поворотом на Минск с целью окружить армии Павлова в Белоруссии.

Солонин:

«На следующих двух страницах (108 и 109) тем же почерком Василевского написано и подписано в точности такое же «Задание на авиационную игру с командованием Западного Особого военного округа». Отличие от предыдущего документа лишь в составе предполагаемой группировки противника («до 20 пехотных, 2 танковых, 3–4 моторизованных, 1–2 кавалерийских и 2–3 воздушно-десантных дивизий, а всего 25–29 дивизий»), да еще в том, что указано место расположения штаба Западного фронта (ж/д станция Лесна западнее Барановичей).»

По этому заданию по ЗапОВО бьет около 29 дивизий вермахта при почти тысяче танков. Реально, по Белоруссии 22 июня ударило около 50 дивизий и около 2000 танков.

Документов по КОВО и ОдВО Солонин не нашел, Но на май месяц, на 15 мая наша разведка «выявила» и эти данные были вписаны в «план от 15 мая» (о превентивном ударе по Германии) следующие данные по немецким войскам: «на границах Советского Союза, по состоянию на 15.05.1941 года, сосредоточено до 94 86 пехотных, 13 танковых, 12 моторизованных и 1 кавалерийской дивизий, а всего до 120 112 дивизий.»

Из них против КОВО немцы могут выставить: «Вероятнее всего главные силы немецкой армии в составе 756 пехотных, 101 танковых, 10 8 моторизованных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего до 100 дивизий будут развернуты к югу от линии Брест-Демблин для нанесения главного удара в направлении – Ковель, Ровно, Киев.»

Остальные дивизии (под сотню) у немцев пока далеко от границ с СССР: «Остальные 95 104 дивизий вероятно будут находится в центре страны в резерве: <…> в центре страны, на западных границах, в Норвегии, в Африке, в Греции и Италии. …».

В этом «плане» Жуков показывает в принципе реальные цифры по округам:

«Северо-Западный фронт (ПрибОВО) – три армии, в составе 17 стрелковых дивизий (из них 6 национальных), 4 танковых, 2 моторизованных дивизий, а всего 23 дивизий и 13 полков авиации». На 22 июня в ПрибОВО было 29 дивизий.

«Западный фронт (ЗапОВО) – четыре армии, в составе – 31 стрелковой, 8 танковых, 4 моторизованных и 2 кавалерийских дивизий, а всего 45 дивизий и 21 полка авиации.» На 22 июня в Белоруссии было около 50 дивизий.

«Юго-Западный фронт – восемь армий, в составе 74 стрелковых, 1828 танковых, 915 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 106122 дивизий и 91 полка авиации». На 22 июня в КОВО-ОдВО было около 91 дивизии.

Также Жуков предложил (к этому вернемся чуть позже…):

«1. произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса;

2. под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного Командования;

3. скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;

4. постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу».

Далее Жуков пишет что:

«Для того, чтобы обеспечить себя от возможного, внезапного удара противника, прикрыть сосредоточение и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление, необходимо:

1. организовать прочную оборону и прикрытие госграницы, используя для этого все войска приграничных округов и почти всю авиацию, назначенную для развертывания на западе;

2. разработать детальный план противовоздушной обороны страны и привести в полную готовность средства ПВО.

По этим вопросам мною отданы распоряжения и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 1.6.41г.» (Рукопись, подписи отсутствуют. ЦАМО, ф. 16а, оп. 2951, д. 237, л.л. 1-15)

Вот ведь какая штука – реально к 1 июня и должны были в округах отработать свои Планы прикрытия и обороны госграницы – ПП. «Уроки и выводы» писали, что директивы на отработку новых майских ПП от 5-6 мая не совсем соответствовали рабочим «планам войны». И похоже Жуков новые ПП и выдал в округа именно с учетом подготовки либо превентивного удара либо – ответного немедленного наступления – из КОВО, если превентивный удар не получит поддержки у Сталина.

Жуков на 15 мая вроде как предполагает, что немцы нанесут свой главный удар по Украине, и предлагает вполне разумное – нанести наш удар главными силами из КОВО, превентивно, чтобы уничтожать в первую очередь главные силы немцев. Но в рабочих «планах войны» ГШ главный удар все же ожидался именно севернее Полесья и реально к середине мая в ГШ точно знали, что главный удар будет нанесен немцами именно не по Украине.

Но на майских КШИ отрабатывался «южный» вариант – главные силы немцев напротив Украины, и в КОВО и наши главные силы. После чего и отрабатывается действие авиации приграничных округов в случае такого нападения врага. Но при этом – проверяются все же действия ВВС не КОВО, а ПрибОВО и ЗапОВО – на случай нападения Германии. И отрабатывался-игрался этот вариант по тому «южному» варианту, который писался по Шапошниковским расчетам – немцы наносят первый удар, наши войска оставляют часть территории, и спустя только пару недель – атакуют главные силы противника.

К этим играм нашел Солонин и карты. Без подписей разработчиков и дат, но это похоже на карты именно к этим КШИ. На этих картах противник воюет на нашей территории, и это значит, что на этих КШИ отрабатывались именно такие вводные – враг напал первым и вторгся на нашу территорию.

Солонин:

«На картах изображена группировка войск Красной Армии, значительно (в полосе ЮЗФ – более чем в два раза) превышающая реальные наличные силы по состоянию на 22 июня 1941 года. Мало того, что все так называемые глубинные стрелковые корпуса (в полосе Западного и Юго-Западного фронтов это соответственно 21-й, 2-й, 44-й, 31-й, 36-й, 37-й, 49-й, 55-й) на «общевойсковой» карте изображены уже находящимися непосредственно в зоне боевых действий; в ближнем тылу группировки войск ЮЗФ уже находятся стрелковые корпуса армий Резерва Главного командования (33-й в районе города Сарны, 58-й в районе города Ровно, 63-й, 64-й, 66-й, 67-й в полосе Львов – Дрогобыч). О такой плотности построения группировок войск Красной Армии по состоянию на 22 июня можно было только мечтать…»

Т.е. расчет на игру был следующим – выдвижение войск, начатое недели за две до нападения, о дате которого стало известно заранее, позволило реализовать «южный» вариант в полном объеме – к границе успели выдвинуть все, что планировалось по «Соображениям от 11 марта». Ю-ЗФ получил под 200 дивизий (по «мартовскому плану» планировалось иметь 144 дивизии) и спокойно встречает нападение врага.

Далее Солонин делает для себя открытие – на этой игре:

«Самым главным и где-то даже сенсационным следует считать разительное отличие операции, изображенной на так называемой общевойсковой карте, от всех известных ныне (а известно их уже не менее пяти) вариантов Плана Стратегического развертывания Красной Армии для войны на Западе»!

Солонин сравнивает «южный» вариант февраля-марта с тем, что играется в мае:

«Вот, например, вариант февраля 41-го года («Схема общего развертывания. «Южный вариант». Исполнил генерал-майор Василевский 24 февраля 1941 г.»). Красная Армия ведет наступление от линии госграницы, не уступив противнику «ни пяди земли»; красные стрелки устремлены к Варшаве, Радому и Кракову; да, окружение немецких войск в районе города Люблин ударом смежных флангов Западного и Юго-Западного фронтов также предусмотрено, но лишь как одна из многих задач (см. карту № 4). А если вспомнить хорошо ныне известные материалы январских (1941 год) командно-штабных игр, то там при отработке «южного варианта» наступление главной ударной группировки «восточных» начиналось даже не от линии границы, а уже с территории южной Польши, с рубежа Жешув – Тарнув.»

Т.е. на январских играх и дальше после них наш Генштаб планирует идиотские ответные наступления и немедленно. Но в мае 41-го, на этих КШИ, когда Главой правительства стал Сталин и, похоже он каким-то образом участвовал в составлении задания на игру или даже следил за ее ходом, война играется по реальному – немцы нанесли свой удар-нападение, мы отошли и только спустя какое-то время собираемся отвечать. И это притом, что все запланированные войска были для этого – выведены, отмобилизованы и развернуты до нападения немцев! Война начинается по игре 20 мая, а «Распоряжением Главного Командования Красной Армии с 5.5.41 г. (то есть за 15 дней до начала условных «боевых действий» – М.С.) введен в действие план прикрытия, и округ[а] приступил[и] к подъему частей и сосредоточению их к госгранице».

Т.е., на этих КШИ отрабатывался вариант – враг напал, мы отошли по ПП который ввели, заранее узнав о дате нападения, и со своей территории пытаемся наступать, но не немедленно, а позже, по мере готовности! Как раз в те самые расчетные пару недель, которые минимум нужны нам на отмобилизование и развертывание наших основных сил. Хотя основная тема КШИ – отработка действий ВВС при нападении Германии.

И далее Солонин приходит к выводу, который явно у него самого вызывает неприятие, но против фактов и документов не попрешь – как бы не хотелось ему доказать что СССР это агрессор который планирует и планировал нападение первым:

«Я считаю возможным предположить, что выявленные документы («Ведомость боевого состава частей ВВС» и приложения к ней, «Задание на авиационную игру» от 19 мая, три оперативные карты) взаимосвязаны и в своей совокупности подтверждают факт проведения в 20-х числах мая 1941 года стратегической командно-штабной игры, составной частью которой была «авиационная игра». Приняв такую гипотезу в качестве рабочей, мы, возможно, получаем «ключ» к разгадке одной из самых главных тайн предыстории Великой Отечественной войны, к совещанию 24 мая 1941 года. Напомню в этой связи общеизвестные факты.

24 мая 1941 года в кабинете Сталина состоялось многочасовое совещание, участниками которого, кроме самого Сталина, были:

заместитель главы правительства и нарком иностранных дел Молотов;

нарком обороны Тимошенко;

начальник Генерального штаба Жуков;

начальник Оперативного управления Генштаба Ватутин;

начальник Главного управления ВВС Красной Армии Жигарев;

командующие войсками пяти западных приграничных округов, члены Военных советов и командующие ВВС этих округов.

Других столь же представительных совещаний высшего военно-политического руководства СССР не было – ни за несколько месяцев до 24 мая, ни после этой даты вплоть до начала войны. Вот, собственно, и все «общеизвестные факты».»

Это верно – после январских КШИ такого расширенного совещания военных у Сталина не было. В его кабинете в Кремле по крайней мере. Хотя маршал Еременко показывал, что такое совещание итоговое, по этим Играм было, и Сталин на нем ставил множество задач по реорганизации армии и т.п. (слова маршала об этом – чуть позже). Сталин действительно следил за ходом майской игры и собрал всех командующих западными округами и всех командующих ВВС этих округов именно для подведения итогов по этой игре. Ведь главное что проверялось на этих КШИ – готовность и возможности наших ВВС нанести немцам достаточный ущерб в случае их нападения. Который позволит нам также выиграть время для подготовки наших основных сил к контрнаступлениям.

Игрался только «южный» вариант – главные силы немцев против главных сил РККА в КОВО, или игрался также и «северный» вариант? Скорее всего, нет – «северный» не играли. Ведь «южный» вариант военные должны были отработать со всей документацией на местах вплоть до ПП округов к 1 мая. А «северный», и сам Солонин и нашел этому подтверждение – военные похерили, перенеся исполнение этого варианта на 1 июля.

Но тут важно другое и главное – частные варианты «Соображений» Сталиным утверждались осенью 40-го как рабочие только по такому принципу – главные силы РККА выставляются против главных сил противника и никаких немедленных ответных ударов в них не предусматривается. И – майские КШИ, на которых задание было чисто оборонительным и вполне реальным, игрались после того как Василевский по указанию Жукова написал 15 мая план превентивного удара. Т.е., данный «план от 15 мая», о нанесении превентивного удара по немцам с целью сорвать их планы нападения так черновой разработкой самих военных и остался. А рабочими должны были оставаться именно планы наших оборонительных действий на случай нападения Германии. Которые и проверяются на таких КШИ.

Солонин:

«Официальная советская (равно как и современная российская) историография не проронила ни слова о предмете обсуждения и принятых 24 мая решениях. Ничего не сообщили о них в своих мемуарах и немногие дожившие до смерти Сталина участники совещания. Рассекреченные в начале XXI века Особые папки протоколов заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) за май 1941 года также не содержат даже малейших упоминаний об этом совещании. Не удалось найти хоть какие-то следы протоколов совещания 24 мая и в доступных на сей момент архивных фондах НКО и ГШ Красной Армии.

Если руководствоваться гипотезой о том, что не позднее 19 мая было написано задание на игру, а с 20 мая начались условные «боевые действия», тогда предмет обсуждения на совещании 24 мая становится вполне понятным – с участием комсостава будущих фронтов подводились итоги стратегической «игры». Не удивляет с учетом наличия «авиационной составляющей игры» и присутствие на совещании в кабинете Сталина командующих ВВС округов в скромном для такого кабинета звании генерал-майора. По-прежнему странным смотрится отсутствие начальников штабов округов, но, как говорят люди военные, одной из возможных причин того могло быть нежелание даже на несколько дней оставлять приграничные округа без всего высшего комсостава.»

После таких игр – по проверке действия ВВС в случае нападения Германии, и совещание проводилось итоговое с командованием прежде всего ВВС этих округов. И выводы с задачами ставились соответствующие и сам же Солонин, и приходит к выводу – как представлял себе Сталин начало войны. Правда Солонин сам боится этого вывода…

Солонин:

«Как, наверное, заметил внимательный читатель, наше изложение движется «по возрастающей» – от конкретных документов и фактов ко все более и более зыбким гипотезам. Действительно, имеющиеся документы не позволяют выстроить ничего, кроме весьма спорной гипотезы по самому важному вопросу: так какие же стратегические планы были отработаны в ходе «игры», каковы были ход и исход условных боевых действий? Чем можно объяснить главное отличие сценария «майской игры» от январской (1941 года) и от всех известных вариантов Плана Стратегического развертывания, а именно: почему на всех операционных направлениях противник оказался на советской территории? И это, заметьте, притом что на белом листочке, наклеенном на «общевойсковую» карту, черным по белому написано: «На фронте Буг-Сан(то есть в полосе Юго-Западного и правого фланга Западного фронтов – М.С.) всего дивизий: Красная Армия – 104, немцы – 70»….»

И хочется Солонину «План от 15 мая» о превентивном ударе по Германии хоть как-то «реабилитировать», превратить из черновика перечерканного, в рабочий «план войны», да не шибко уже получается. С этими играми так не вовремя попавшихся под руку.… Кстати, в своей книге «Окончательный диагноз» (М., 2013г.) Солонин выжернив что те «планы войны» что он нашел никакие «не черновики», а именно что – те планы, по которым мы готовились нападать первыми, не стал подробно разбирать именно эти майские КШИ. Последние перед началом войны и на которых вводная была все та же – Германия напала первой, а мы – защищаемся. Что так не нравится «резунам»…

Но листочек с раскладом сил по КОВО также интересен. Данные КШИ хоть игрались для проверки Планов прикрытия округов, и проверки действия ВВС но, как и положено в таких учениях, игра началась с общей вводной – противник напал на СССР и главные силы у него атакуют южнее Полесья. После чего и идет задание на игру – проверяются ПП и ВВС округов, как и показывает в своих исследованиях С.Л. Чекунов. По этим КШИ против ПрибОВО ожидается до 32 дивизий противника, против ЗапОВО – до 30 дивизий. А против КОВО – до 70 дивизий. При этом в КОВО у нас – 104 дивизии находится. Т.е. играется именно «южный» вариант, которому осенью 40-го установили срок готовности – к 1 мая 1941 года. Как и «северному». Однако «северный» военные 1 февраля 41-го перенесли по исполнению на 1 июля и поэтому «северный» вариант на этих КШИ и не рассматривается вообще.

Реально немцы и их союзники поставили «южнее Припяти» около 64 дивизий, а «севернее» – около 100 дивизий. ПрибОВО реально имел с ЗапОВО около 63 дивизий, КОВО около 92 дивизий.

Солонин:

«Тут стоит вспомнить составленные буквально в те же самые дни середины мая 1941 года «Соображения по плану стратегического развертывания». В отличие от всех предыдущих вариантов плана войны против Германии в майских «Соображениях» появляется весьма значимый новый момент. А именно: «Германия имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар». И вот именно этого подарка противнику разработчики плана настойчиво предлагают не делать: «Ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания…».»

Т.е., Солонин все пытается «план от 15 мая», о нашем превентивном ударе по немцам сделать рабочим, однако сам же видит по этим КШИ – «Очертания линии фронта на картах «майской игры» явно свидетельствуют об обратном – первый удар нанесли немцы, продвинулись на 50–100 километров в глубь советской территории, и лишь после этого их окружают и громят в трех «котлах» – у Алитуса, Люблина и Каменец-Подольска.»

Ну и далее Солонин и дошел таки до понимания того что же планировалось в Кремле на случай войны и нападения Гитлера. Как не хотелось ему доказать всеми свои книгами и годами писательства, что СССР собирался напасть первым, готовил агрессию против Германии, но найденные им же самим документы (никто его не тыкал носов в то «Дело» и не заставлял его открывать эти папки), увы показывают – напасть первым должен был и мог только Гитлер, а не Сталин.… И это и проверялось на последних играх нашего Генштаба перед войной. О которой все знали как о неизбежности.

Солонин:

«Гипотеза

Зыбкая гипотеза, которую я готов с осторожностью озвучить, заключается в том, что Сталин действительно не согласился с разработчиками майских «Соображений» (то есть с Василевским, Ватутиным, Жуковым и Тимошенко) – о чем так много и больно говорили и писали постсоветские историки. Но, как и полагается рачительному хозяину, Сталин не просто «отверг», а предложил альтернативный вариант. Именно этот вариант и был проверен в ходе стратегической «игры» 20–24 мая.»

Увы, никакой альтернативы Сталин не предлагал. Игра шла по одобренному им «южному» варианту осени 40-го который военные и должны были подготовить к 1 мая 41-го. И который в принципе и был готов. Ведь Генштаб и обязан проводить игры с теми «планами войны», которые он разрабатывает. И это был чисто оборонительный вариант. Который предусматривал то, что Сталин и утверждал – немцы наносят свой удар первыми, а мы в ответ уходим в оборону, и эту оборону обеспечивают войска прикрытия границы приграничных округов. И только проведя полное отмобилизование и развертывание своих главных сил, мы и наносим по мереготовности свои ответные удары-контрнаступления!

А вот «альтернативой» и был тот самый «план от 15 мая». От Жукова-Василевского. Который так и остался не более чем черновиком.

(Примечание: Кстати, Жуков даже в бытность уже министром обороны пытался сочинять планы «превентивных», или «нападений первыми» на НАТО и США… О чем на Пленуме ЦК КПСС, на котором Жукова снимали с министра обороны, 28 октября 1957 года поведал маршал Соколовский. Желающие сами могут найти стенограмму в сети, и почитать слова этого маршала…

«СОКОЛОВСКИЙ. Мне хочется привести один пример, чтобы показать политическую неграмотность Жукова 184{незрелость его как государственного деятеля} и закончить тем, что185{также и}в связи с этой политической неграмотностью ему не место быть в Президиуме ЦК и членом ЦК нашей партии.

Я не имею права и возможности распространяться подробно, вопрос касается большой оперативной работы. Я в свое время186{где следует} зачитывал эту работу. Мы187{в Генеральном штабе} составили план, соответствующий политике нашей партии, политике Центрального Комитета, — о мирном сосуществовании, что мы не можем первыми начинать войну и не должны начинать, потому что война нам не выгодна, чем дольше не будет войны, тем нам выгоднее.

Это совершенно ясно. Тов. Жуков, как ни настаивал Генеральный штаб, как ни докладывал он, как ни мотивировал, все-таки заставил вписать в преамбулу соответствующего документа, что мы первые нападем, что мы то-то и то-то сделаем..., — не стану вдаваться в детали. Генеральный штаб вынужден был все это зафиксировать, и вы помните, Никита Сергеевич, как вы дали поправку188{к тому же заметив}: «ишь расхвастались, что вот мы все можем!» Я смолчал тогда, принял все это на себя, на Генеральный штаб, а сейчас не для того, чтобы себя оправдать, говорю об этом, а чтобы показать, что это — политическая неграмотность189{тов. Жукова}. Как можно составлять план на то, чтобы вовлекать нашу страну в войну, и добровольно, если можно так выразиться! Установка190{ЦК нашей} партии одна, а министр обороны дает другую. Как это можно объяснить?

ХРУЩЕВ. Это обсуждали на Совете Обороны?

СОКОЛОВСКИЙ. Нет, у вас.

ХРУЩЕВ. Помню, это было предварительное обсуждение. …» …)

После этих игр Жуков и «пр.» сами отказались от своей авантюры с превентивным ударом. Ведь КШИ в Генштабе не играются для прикола – они играются с целью проведения репетиции будущей войны. Цель у этих КШИ была – отработка Планов прикрытия на случай нападения врага, и главная роль была у ВВС. И по ним как раз и отыграли сценарий – начало нападения стало известно заранее и пора начинать вводить элементы ПП – выводить дивизии округов по планам прикрытия до нападения противника. Что и делалось потом реально с 8-11-15 июня. Когда по запросам Военных Советов округов в виду усиления группировок немцев на той стороне и усиливающейся угрозы нападения, о котором разведка докладывает регулярно, Москва дала команду-разрешение выводить вторые эшелоны и резервы приграничных округов, в районы предусмотренные ПП. С приведением в боевую готовность соответственно.

Далее Солонину так и хочется «доказать» что эти КШИ не стали «руководством к действию» для военных от Сталина… Мол, раз нет протоколов того совещания от 24 мая, после тех КШИ, и там не написано что СССР не собирается нападать первым то значит однозначно агрессию готовили. Но, «слава богу», Гитлер опередил и ударил первым…

Солонин:

«Кстати, «проверен» – вовсе не равнозначно «одобрен и принят»! Еще раз повторю, что никаких протоколов совещания 24 мая, никаких директив НКО и ГШ, принятых по его итогам, по сей день никто не опубликовал.

Предположим, что сценарий начала войны (назовем его для пущей зыбкости «вариант Сталина») заключался в следующем: Красная Армия начинает и в течение 15 дней завершает стратегическое развертывание, причем развертывание в целом производится в рамках схемы, отработанной с августа 1940 по май 1941 года. Все, что положено сосредоточить в приграничной полосе и в оперативном тылу приграничных округов/фронтов, отмобилизовывается, доукомплектовывается и развертывается в заданных планом районах – и именно этим сценарий «майской игры» разительно отличается от того, что на рассвете 22 июня началось в реальности.»

Еще раз – Генштаб обязан проверять только те варианты на таких играх, которые у него считаются рабочими. Ведь КШИ такого плана, в Генеральном штабе это не игры пьяных офицеров в покер – которые можно проводить, когда вздумается. Тем более если курирует эти игры сам Сталин. Который потом и провел то совещание с командованием ВВС приграничных округов пот окончании данных Игр.

Как не пытается усилить «зыбкость гипотезы» Солонин, но факты-то вещь упрямая – именно отмобилизование через учебные сборы, вывод по Планам прикрытия и т.п. и проводилось в округах как раз примерно за две недели до 22 июня – до нападения, о котором в принципе знали все кому положено. И это и предлагал сделать Жуков в «плане от 15 мая» (о котором мы еще поговорим подробно отдельно в следующей главе…).

Т.е. реально развертывание и отмобилизование пытались проводить именно ДО нападения врага. Чтобы к моменту его нападения Армия и тем более войска в приграничных округах были в достаточной степени моб. и боеготовности. И им не пришлось тратить те самые «до 15 суток» на развертывание и отмобилизовнаие.

Например, в «проекте» мобплана в феврале 41-го Жуков показал, что если «По мобилизационному плану 1938 – 1939 гг. проведение "Больших учебных сборов" (скрытой мобилизации)» предусматривалось «по двум вариантам, т.е. по литеру "А" и "Б".» и «По литеру "А" поднимались части по штатам военного времени, имеющие срок готовности только до М-10» а «По литеру "Б" поднимаемые части только усиливались на 75 – 80% до штата военного времени». То в новом мобплане проводить скрытую мобилизацию через сборы для тех же приграничных дивизий в общем уже не надо и «литеру «Б» можно отменить:

«Ввиду того, что вариант по литеру "Б" предусматривался в основном только для частей и соединений, прикрывающих границу, и поскольку по мобилизационному плану 1941 года пограничные части по мирному времени в настоящее время содержатся в усиленном составе, считаю разрабатывать вариант литер "Б" нецелесообразным.

При скрытой мобилизации полагал бы необходимым оставить только один вариант в порядке "Больших учебных сборов (БУС)" на все части, независимо от их сроков готовности. Это мероприятие позволит отмобилизовать при необходимости отдельно каждую часть. …» (№272. Записка НКО СССР И Генштаба Красной армии в Политбюро ЦК ВКП(б) – И.В.Сталину и СНК СССР – В.М.Молотову с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной армии. б/н (не позже 12 февраля 1941 г.), ЦАМО РФ. Ф.16. Оп.2154. Д.4. Лл. 199-250. Заверенная копия. Источник: 1941 год. — М.: МФ «Демократия», 1998 г., с. 631-632)

Т.е., Жуков в начале февраля 41-го, сразу как стал начальником Генштаба, предложил довести приграничные дивизии до «штатов приближенных к штатам военного времени», привести в более высокую степень моб. и боеготовности. А остальные можно будет отмобилизовывать, отдельные части и соединения, не прибегая к мобилизации как таковой. Через те же сборы «учебные». Как говорят в армии – «распорядительным порядком».

Если кто еще не знает – учебные сборы, проводимые в обычном режиме это когда приписных собирают в учебные центры в дивизиях и с ними проводят занятия прикомандированные офицеры в течении всего времени сборов. В роты на таких сборах приписных не вводят и с призванными не смешивают. Но когда приписных вводят в роты, на штатные должности – в одну казарму с призванной молодежью – это уже именно «скрытая мобилизация». Тем более что по «сборам» весны 41-го в РККА также призывались и те же авто и конский состав.

Дальше Солонин не смог удержаться, чтобы глупость не выдать…

«В какой-то момент (или в ходе развертывания, или в ближайшие несколько дней по его завершении, но скорее первое, чем второе) в Ставке Гитлера принимают вполне прогнозируемое для такой ситуации решение («Ни в коем случае не давать инициативы действий советскому командованию, упредить противника и атаковать Красную Армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания»). И вот после этого происходит все то, что мы видим сегодня на слегка пожелтевших картах «майской игры». »

Т.е. Гитлер, видя, что СССР разворачивает свои войска для подготовки отражения агрессии-нападения Германии, решает ударить первым все же и нападает 22 июня?! Типа, у Гитлера была другая дата нападения кроме 22 июня на СССР – и дата эта была позже 22 июня?! Как говорится – «кто, о чем, а Карфаген должен быть уничтожен»?

И закончил свою статью Солонин так…

«Почему и зачем Сталину пришла в голову идея отдать Гитлеру сомнительную честь нарушения советско-германского Договора о ненападении (а заодно с этим потерять и серьезные тактические преимущества первого удара)? Может быть, потому, что он, наученный горьким опытом декабря 1939 года (неудавшаяся попытка «освободить Финляндию от белофинских маннергеймовских банд»), понял уже, что главное для победы в войне – это «ярость благородная», и для того чтобы она «вскипела, как волна», имеет смысл предоставить право первого выстрела противнику... Впрочем, последние три абзаца – это не более чем гипотеза, подтвердить или опровергнуть которую еще предстоит.»

1-е – потеряв тактическое и тем более сомнительное «преимущество первого удара» (в те месяцы РККА и СССР реально просто не могли бить первыми по объективным причинам но «резуны» это в принципе понимать не желают – ведь им надо доказать что СССР именно агрессор и виновен в развязывании Второй мировой войны), СССР получал стратегический выигрыш – союзников в лице США и Англии которые, если бы СССР напал первым, в любой момент могли убрать Гитлера руками «немецких патриотов» и вместе с Германией, но уже «демократической» начать воевать против СССР-агрессора. Или, по крайней мере, открыто помогать Германии, но не СССР в такой войне.

2-е – ерничать Солонину над тем как воспринимал советский народ нападение Гитлера, не стоило бы. Не будь этого народа и его ярости благородной, не умничал бы еврей Марк Солонин сегодня по этому поводу. Просто не родился бы в гетто каком-нибудь… Под Самарой…

С.Л. Чекунов показывает что «Игра, которая состоялась в мае месяце, была запланирована на ФЕВРАЛЬ 1941 года. Но ввиду неготовности ГУ ВВС к ее проведению, ее было решено перенести на май. И готовность вариантов тут не играет НИКАКОЙ роли». Мол, на майских КШИ проверялись не сами «Соображения» Генштаба, а только Планы прикрытия округов, да действия авиации этих округов проверялись.

Все это вроде как верно, но, увы – эти варианты («северный» и «южный») в сути своей приняты были ЗА ОСНОВУ в октябре 40-го еще. Январские игры 41-го тоже на 11 октября 1940 года еще планировали. Т.е., когда там планировали и что хотели проверить в мае 41-го в данном случае не важно. КШИ в Генштабе отрабатывают по имеющимся на случай войны планам, а не от балды и нечего делать. А ПП, которые проверяли в мае, пишут именно и под имеющиеся и утвержденные (одобренные минимум) «Соображения».

Но вот какой вопрос возникает, когда исследователь начинает сравнивать «Соображения» и майские ПП – «как можно совместить наступление и оборону? Простой пример: 4-я армия по "южному варианту" наступает, а по майским ПП обороняется. Как это возможно одновременно?».

На этот вопрос и ответили исследователи в «1941 год — уроки и выводы»:

«Проведенный анализ также показывает, что разработанные на основе директив наркома обороны планы прикрытия в приграничных военных округах не соответствовали рассмотренным ранее рабочим документам по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил. В связи с этим оказались нереальными как оперативный план войны, так и планы прикрытия госграницы....»

Т.е. Генштаб в мае 41-го отправляя в западные приграничные округа директивы на разработку новых Планов прикрытия, исказил суть имеющихся одобренных Сталиным «Соображений»! Которые были чисто оборонительными и которые в итоге и проигрались на майских КШИ. Поменяв задачи армиям.

Т.е. «подмена» произошла на этом этапе в том числе. А все потому что «южный», оборонительный, вариант который Сталин одобрил и который и был рабочим, который «малиновка» опубликовала (и т.п.) и который был отыгран на майских КШИ, херился военными. И они в ГШ, точно уже понимая, что немцы главными силами ударят севернее Полесья но, продолжая втирать «тирану» через Голиковых что – на Украине немцы нанесут свой главный удар, стали протаскивать идею немедленного ответного удара из КОВО. По слабому крылу противника. По которому ЗапОВО как раз никуда не прет в атаку ни немедленно, ни после отражения нападения...

Кстати, почитайте, что там было в «плане от 15 мая» – что там ЗапОВО должен был делать:

«б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец на Варшаву и, Демблин, с целью сковывания Варшавской группировки и овладения Варшавой и а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника; ...»

Т.е., «южный» вариант военных, который реально и реализовывался нашими стратегами к 22 июня – это некое месиво из одобренных «южных Соображений» и «плана от 15 мая». И если бы «тиран» дал добро и согласился на превентивный удар, то у военных и к нему было бы все готово (как они считали). Ведь в КОВО войска уже есть, и можно дуром переть на урааа.… Но коли «тиран» не даст добро то и в этом случае – не важно – для немедленного ответного удара все также «готово» в случае нападения Германии. Стоит только доложить «тирану» обстановку на фронте к вечеру 22 июня «как надо» и он согласится – даст добро на «Директиву №3»...

«В случае нападения немцев как должна была действовать 4-я армия – наступать или обороняться? У вас есть на него столь же простой ответ?»

По ПП действовать должна была эта армия, как и любые другие – до тех пока не придет какая-нибудь «дир. 3» например: «в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. ...». Которая писалась под «южный» вариант Жуковых.

Коробков новые ПП стал в полночь раздавать, но так как комдивы их не изучали, то могли сдуру и по старым пакетам куда-то рвануть. Вы до сих пор не поняли, что «бардак» тот был искусственным? Ведь не просто так Павлов и признал на суде, что на этом направлении было предательство…

Но почему, если в мае на КШИ вроде все порепетировали, отработали ситуацию – примерно за две недели до предполагаемого нападения и отмобилизование через сборы проводили с вводом приписных в роты, и вывод по ПП начали войск к границе, и армии внутренних округов выдвигались в приграничные округа, почему не получилось в июне? Так надо было не срывать тот вывод по ПП в реальности, когда дивизии тащили учебный хлам вместо боеприпасов и шли они не в полном составе в районы по ПП, и отмобилизование через сборы делать надо было не через одно место, как это кленовы и павловы делали с кирпоносами.

Но остается вопрос – так по какому «опыту» готовились наши «стратеги» в ГШ к войне с Германией на самом деле? Кто насаждал дурость о том, что война с Германией начнется по «опыту Первой мировой» и, в общем, занимался вредительством? Или может мы просто «опоздали» в развертывании от Германии и срыв этого развертывания и отмобилизования «распорядительным порядком» самими военными и пытались скрыть потом Жуковы?

Тем, что в ГШ действительно пытались использовать «опыт» ПМВ – что война начнется с СССР не всеми силами сразу, пытались проповедовать некоторые «стратеги» Генштаба. Глянем, что сам Жуков писал об этом «опыте» Первой мировой, который так довлел в мозгах стратегов в ГШ в те дни…

В первых изданиях Жуков писал так: «В целом военная теория тех лет, выраженная в трудах, лекциях, закрепленная в уставах, в основном была, как говорится, на уровне времени. Однако практика в известной степени отставала от теории…» («Воспоминания и размышления» М.,1969г., с. 215) Т.е., у высшего руководства НКО и ГШ была вроде как полная ясность о характере грядущей войны.

Но в издание 1975 года уже появляется якобы из черновиков Жукова:

«Меня иногда спрашивают, почему к началу войны с фашистской Германией мы практически не в полной мере подготовились к руководству войной и управлению войсками фронтов?

Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в том числе и руководство Генерального штаба, теоретически понимало изменения, происшедшие в характере и способах ведения второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело главные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил гитлеровской Германии.

Надо признать также, что определенную долю ответственности за недостатки в подготовке вооруженных сил к началу военных действий несут нарком обороны и ответственные работники Наркомата обороны. Как бывший начальник Генерального штаба и ближайший помощник наркома, не могу снять с себя вины за эти недостатки и я.» («Воспоминания и размышления» М., 1975г., т.1, с. 317-318)

Почему-то мне кажется, что эти слова Жуков действительно писал в черновике, а в первое издание, в 69-м, они не попали случайно…

При этом, как пишет тот же С.Чекунов «Планы прикрытия, что в 1941, что в 1925, что в 1960-е годы есть одно и тоже – план действий на первый этап войны, когда армия не отмобилизована». Т.е. в случае внезапного нападения приграничные войска принимают первый удар, и пока они погибают геройски, проводится отмобилизование остальной армии. И у них на сдерживание вполне должно хватить времени.

Реально к середине мая Жуков и ГШ уже понимали и это они указали в том самом «плане от 15 мая», что немцы могут врезать именно всеми силами и сразу. И чтобы это не привело к погрому наших войск надо провести и развертывание и отмобилизовнаие заранее армий в приграничных округах минимум и выводить в приграничные республики-округа дополнительные армии, которые уже будут и отмобилизованы и развернуты.

Т.е. несмотря на «опыт первой мировой» в головах некоторых «стратегов» меры то предлагались вполне грамотные и разумные – повысить моб. и боеготовность армии. И тем боле приграничных дивизий, которые и примут первые удары. И исходило это однозначно от Сталина в том числе. Однако когда повышение моб. и боеготовности было сорвано по вине самих военных, они и «вспомнили» что перед войной в НКО и ГШ ошибочно считали, «что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело главные силы противника». И поэтому, мол, на границе так мало сил было выставлено у нас.

Надеюсь теперь понятно, почему маршалы-мемуаристы в принципе не вспоминали то самое «совещание у Сталина 24 мая», на котором были все командующие ВВС приграничных округов? Почему не вспоминали и не рассказывали о последних предвоенных КШИ в Генштабе? И за что расстреляли после 22 июня ВСЕХ командующих ВВС приграничных округов?

Тот же М. Солонин и ему подобные «резуны» уверены, что на этом «тайном» совещании обсуждался вопрос о нападении первыми на Германию, или вопрос о превентивном ударе по немцам по «плану от 15 мая». Которые собираются напасть на СССР в ближайшее время как «предвидели» в этом «плане от 15 мая» Жуков и Василевский. Все может быть – очень может быть, что 24 мая Жуков и собирался поднять этот вопрос – почему бы и нет? Ведь черновик плана превентивного удара он с Василевским уже набросали 15 мая. Но более вероятным и реальным было другое в этом совещании 24 мая у Сталина военных, в присутствии командующих ВВС приграничных округов.

15-22 мая были проведены последние предвоенные Командно-Штабные игры в ГШ, на которых проверяли самое важное – действия наших ВВС в случае нападения Германии на СССР. Ведь именно завоевание господства в воздухе с первых дней и дало немцам в итоге возможность громить наши армии на маршах. А отсутствие нашей авиации в воздухе не позволило уже нам успешно проводить свои первые удары – без поддержки с воздуха швыряние мехкорпусов даже на пехотные дивизии немцев, насыщенные противотанковыми пушками, позволило немцам сжечь наши танки, даже если они и были Т-34 и КВ в тех атаках.

Т.е. на этих КШИ отработали действия нашей авиации на случай нападения, и поэтому на совещании в Кремле у Сталина и были все командующие ВВС приграничных округов, участвовавшие в этих КШИ. Ведь вопрос отражения первых ударов и вопрос завоевания господства в воздухе действительно был наиболее важным в те дни. И на КШИ для немцев даже завысили их ВВС!

Мемуаристы не заикались об этих КШИ и этом совещании по простой причине. С одной стороны по предвоенному планированию им вообще не хотелось поднимать вопрос. Ведь при тщательном изучении предвоенных планов и сравнения их с тем, что игралось на генштабовских майских КШИ и реально готовилось в округах, и вылезло бы что – Сталин утверждал и одобрял одни планы, а реализовывались в округах и по указкам НКО и ГШ явно другие. Подними, упомяни в мемуарах вопрос о совещании 24 мая у Сталина, «вспомни» о чем там шел разбор Сталина с командующими ВВС, какие задачи им ставились на случай нападения Германии – тем более вопросы возникнут. Ведь ВСЕ командующие ВВС (кроме Одесского ВО) были в итоге расстреляны буквально через полтора месяца после этого совещания (или в феврале 42-го).

Ведь за месяц до начала войны эти командующие показали на играх как они лихо и по-молодецки разгромят противника имеющего многократное преимущество, и не дадут ему возможности завоевать господство в воздухе, которое и стало одной из главных причин наших поражений в реальности. А когда пришло время показать свою удаль – они обкакались. Но при этом не мифический «российский бардак» был причиной погрома нашей авиации, но и то, что введенная 19 июня для ВВС западных округов боевая готовность, указаниями минимум самих командующих ВВС отменялась 21 июня. И это еще, слава богу, что не все командиры на местах выполняли эту отмену б.г. в своих авиадивизиях.

Кстати, ком ВВС ОдВО Мичугина спасло только то, пожалуй, что немцы и румыны нанесли свои авиаудары не по всем авиаполкам округа, а только севернее Кишинева. И при этом на самом деле Мичугин занизил цифры потерь по потерянным и уничтоженным самолетам ОдВО первых дней войны (об этом пишет в своих работах исследователь М.Тимин).

А потом, все эти «невинно репрессированные» генералы-авиаторы, когда Жуков стал министром обороны с 1955-го по 1957 год, при Хрущеве, были реабилитированы, а значит поднимать тему вины этих генералов за погром наших ВВС в первые же дни войны, за трагедию 22 июня, нельзя было. И значит не стоит ворошить эти майские КШИ в Генштабе, на которых копцы выполняли свои обязанности вполне грамотно и красиво.

Опять же, а вдруг кто из историков изучив расстановку сил на этих майских КШИ, сравнит ее с тем, что произошло 22 июня, и увидит, что в мае наш ГШ оказывается в принципе, верно просчитал, как немцы будут нападать, какие силы выставят, и какие силы нам надо иметь в округах? Но тогда почему, несмотря на все точные достаточно расчеты, в реальности произошел погром наших войск, хотя в мае мы вроде бы отразили нападение, через пару недель уже начали наступать в ответ и наказали агрессора? И тогда всплывет и неизбежный вопрос – если в мае мы вроде как выстояли и без всяких виртуальных «резервов» для Павлова в 18 дивизий и паре тысяч танков, то почему через буквально месяц, произошло то, что произошло?! Почему в мае, за месяц до 22 июня ионовы и копцы на КШИ смогли не потерять свою авиацию, и даже завоевали господство в воздухе, а 22 июня произошел такой погром наших ВВС? А вот на такие вопросы нашим мемуаристам в лице, прежде всего Жукова или Тимошенко отвечать не хотелось…

Надеюсь теперь читателю понятно, как утаивание правды о предвоенных планах НКО и ГШ всевозможными историками от «официоза» и около него, помогает «резунам» поливать грязью СССР-Россию и адвокатствовать нацистам и Гитлеру лично? Все просто – если вы начнете говорить правду о начале войны, то вам придется говорить правду и о предвоенных планах. А говоря о них и показав их преступную авантюрность, вам придется говорить и о личной, персональной ответственности тех, кто эти планы сочинял. Тех, кого маршал Захаров и обвинил в этом – Тимошенко и Мерецкова. И того кто эти планы реализовывал – Жукова.

Ну а, показав авантюрность и безграмотность тех «планов войны» что насочиняли в НКО и ГШ вопреки указаний Сталина, вопреки утвержденных (минимум одобренных) им планов, придется честно говорить и о тех, кто способствовал тому, чтобы эти планы наложились на преступное неисполнение в западных округах указаний Москвы в предвоенные дни. О павловых и прочих «невинных жертвах сталинской паранойи».

Итак, мы рассмотрели «четыре плана», которые имел на руках генерал армии Г.К. Жуков как начальник Генштаба, на начало мая 1941 года. Осталось разобрать «пятый» план, «план превентивного удара по немцам. Который Жуков и Василевский разработали в инициативном порядке к 15 мая, и пытались предложить Сталину…

25.10.2014г.