В защиту марксистского феминизма

Все чаще левые в России заявляют, что относятся к феминизму и его разным подвидам негативно. Заявления эти неожиданны. Ведь история показывает, что именно левые политические силы сильнее других были заинтересованы в высвобождении женщин и уравнении их в правах с мужчинами. Так в чем же заключается критика феминизма «слева»? И какие её аргументы состоятельны, а какие нет?

Известно, что в России феминизм в принципе является излюбленной мишенью критики, как справа, так и слева. У правых критика феминизма, в основном, сводится к эмоциональным воплям про «SJW и гибель белой расы», раздающимся из условного Барнаула. И с этим всё, в общем-то, понятно. А вот критику феминизма «слева» хотелось бы рассмотреть подробнее.

Например, в комментариях под одной из недавних заметок на «Вестнике Бури», посвященных громкому делу сестёр Хачатурян, разразились настоящие баталии, посвященные феминизму. Удивительно, но нашлись люди, идентифицирующие себя как «левых», которые обвиняли редакцию «Вестника» в поддержке буржуазного феминизма из-за одной единственной фразы. Являющейся, к тому же, простой констатацией факта, что феминистки крайней волны стали группой, организованно поддержавшей сестёр Хачатурян. Некоторые умудрились увидеть в этих словах чуть ли не поддержку «Вестником Бури» буржуазного феминизма.

Почитав эти комментарии и пообщавшись с некоторыми знакомыми коммунистами, я понял, что многие российские левые просто не видят разницы между феминизмом буржуазным и феминизмом марксистским. Вот об этой разнице и пойдет речь.

Если вкратце, марксистский феминизм отличается от буржуазного тем, что не ставит знак равенства между женщинами из разных классов, учитывая разницу их интересов. Он не демонизирует мужчин и рассматривает в первую очередь капитализм, а не патриархат, как источник угнетения и эксплуатации женщин. Изначально он вообще не назывался «феминизмом». Одна из его основательниц марксфема, Александра Коллонтай, даже не использовала термин «феминизм» в положительном ключе. Она напротив противопоставляла буржуазных феминисток женщинам рабочего класса:

"Женский вопрос, - говорят феминистки, - это вопрос "права и справедливости"". "Женский вопрос, - отвечают пролетарки, - это вопрос "куска хлеба".

Коллонтай подчеркивала важность решения «женского вопроса», но указывала на то, что классовые различия между женщинами делают абсолютно разными и их цели:

«Женский мир, как и мир мужской, разделен на два лагеря: один по своим целям, стремлениям и интересам примыкает к классам буржуазным, другой тесно связан с пролетариатом, освободительные стремления которого охватывают также решение женского вопроса во всей его полноте. И цели, и интересы, и средства борьбы различны у той и другой категории борющихся за свое освобождение женщин»

Слово «феминизм» ассоциировалось, таким образом, именно с буржуазными поборницами «права и справедливости».

Но, разумеется, это не говорит о том, что советская власть обходила женский вопрос стороной. Если недостаточно мнения Коллонтай – вот какое мнение о нем выразилВладимир Ленин:

«Положение женщины в Советской России теперь таково, что оно является идеальным с точки зрения самых передовых государств. Но мы говорим себе, что, конечно, это только еще начало.

Положение женщины, при ее занятии домашним хозяйством, все еще остается стесненным. Для полного освобождения женщины и для действительного равенства ее с мужчиной нужно, чтобы было общественное хозяйство и чтобы женщина участвовала в общем производительном труде. Тогда женщина будет занимать такое же положение, как и мужчина»

Может быть, Ленин подразумевал, что женщин должны освободить «сверху»? Сомнительно:

«Мы говорим, что освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих, и точно так же и освобождение женщин-работниц должно быть делом самих женщин-работниц»

«Чтобы заниматься политикой, при старом капиталистическом обществе требовалась особая подготовка, и потому участие женщин в политике, даже в самых передовых и свободных капиталистических странах, было ничтожной. Наша задача состоит в том, чтобы сделать политику доступной для каждой трудящейся женщины»

Ленин был убежден в том, что для построения социализма необходимо привлекать женщин к общественной службе и политической жизни, что «не вырывая женщин из их отупляющей домашней и кухонной обстановки, нельзя обеспечить настоящей свободы, нельзя строить даже демократии, не говоря уже о социализме».

С этим, мне кажется, достаточно сложно поспорить и нынче – ну, хотя бы, потому, что женщин в России больше, чем мужчин. И было бы странно игнорировать столь значительную группу людей. Пожалуй, даже противники феминизма из числа левых согласятся, что в борьбу за социализм должны быть вовлечены широкие массы, и как можно большее число, как мужчин, так и женщин.

И тут возникает логичный вопрос: каким образом можно втянуть в борьбу за социализм, например, домохозяек? Вот с рабочими, например, всё немного яснее: есть, скажем, тактика создания независимых профсоюзов. Там рабочих учат борьбе за свои экономические права. А в случае если профсоюзом «рулят» коммунисты, заодно этим рабочим разъясняют их классовые интересы. На примере простых и понятных для этих рабочих проблем: таких, как плохие условия труда, несвоевременная выплата зарплат и т.п. Марксистский феминизм тоже, скорее, следует рассматривать как аналог такого вот «красного профсоюза», только не для рабочих конкретного предприятия, а для женщин в целом. «Профсоюза», разъясняющего обычным женщинам, на примере понятных и близких им проблем (домашнего насилия, неравной оплаты труда, кухонного рабства и др.), что всё это следствие основной проблемы – капитализма.

Наверно, не стоит пояснять, какими глазами на красного агитатора будут смотреть обычные рабочий или домохозяйка, если сходу начать втирать им про коммунизм?

Ещё одна причина, по которой часть российских левых и коммунистов критикует марксистский феминизм – это распыление, как им кажется, борьбы за социализм, как борьбы за всеобщее освобождение, на разные направления: права женщин, ЛГБТ, экология и другие. Действительно, для европейских левых такое распыление – норма, в том числе и для, например, интерсекциональных феминисток и близкой к ним части радфема. За это их подвергают вполне справедливой критике. Вдобавок, под удар попадают и любые движения, направленные против каких-либо конкретных форм угнетения и дискриминации.

Однако причем здесь вообще марксистский феминизм? Он же не ставит вопросы гендерного неравенства на первое место, а, напротив, разъясняет необходимость борьбы с капитализмом сквозь их призму. Мне кажется, что люди, критикующие марксистский феминизм с этой точки зрения, сами занимаются «распылением». А, точнее, отчуждением людей друг от друга. В данном случае – потенциальных союзников в борьбе за общее дело.

На мой взгляд, яркое неприятие многими отечественными левыми марксистского феминизма во многом связано и с неприятием самого термина «феминизм». Но надо учитывать, что термин «марксистский феминизм» возник в районе 1970-1980-х годов прошлого века. И возник он в западной левой политической среде, где у слова «феминизм» не было настолько негативного значения, как в отечественной. Соответственно, критиковать современный марксфем просто за само слово «феминизм» в его названии – формализм и глупость. В общем, очень хотелось бы, чтобы отношение к марксистскому феминизму в российской левой среде начало как-то меняться в лучшую сторону.

Необходимо отметить, что российские революционеры в начале ХХ века в вопросе освобождения женщин руководствовались практически теми же принципами, которые излагает современный марксфем. В ранней Советской России было предпринято множество шагов в этом направлении. Были легализованы аборты, введен гражданский брак, упрощена процедура развода. Внебрачные дети получили такие же права, как и законные, а женщины – право на алименты, на декретный отпуск во время беременности.

Да, многие из этого было отменено при Сталине. Были, например, запрещены аборты, усложнена процедура развода, и, в целом, значительная часть социальных завоеваний Октября принесли в жертву ускоренной индустриализации. Но, несмотря на всё это, женщины в Советском Союзе всё-таки обладали высокой степенью эмансипации.

И сегодня, когда Россия откатилась к капитализму, на мой взгляд, очень важно вовлекать женщин в борьбу за социализм. У нас в стране есть множество специфических проблем, женских проблем – это и «декриминализованное» недавно домашнее насилие, и «стеклянный потолок», не дающий женщинам пробиться на руководящие должности. И, разумеется, пресловутое кухонное рабство, усугубляющееся, например, уменьшением количества детских садов в стране (а, следовательно, и уменьшением свободного времени у женщин с детьми). Суть всех этих проблем, в конечном счете, заключается в капитализме. А раскрыть женщинам глаза на это, в свою очередь, вполне способен марксистский феминизм.

Оригинал публикации.