Шпионское дело уроженки Молдавии Карины Цуркан с самых первых дней окутано завесой тайны и богато на неожиданные повороты. После задержания топ-менеджера госкомпании «Интер РАО» прошло более двух лет. За это время обвиняемую успели выпустить из-под ареста и вновь посадить. Был допрошен ее шеф. А сегодня Мосгорсуд приговорил молдавскую «Мату Хари» к 15 годам общего режима.
Мы специально не торопились выпускать этот материал до оглашения приговора, дабы статью не расценили как давление на Фемиду или фигурантов громкого дела. Теперь же мы публикуем настоящую шпионскую историю. Ее рассказал бывший сотрудник службы безопасности энергетической корпорации, который утверждает, что располагает компроматом, которым не владеют даже спецслужбы, и готов передать досье в ФСБ.
В июне 2018 года члена правления ПАО «Интер РАО» (единственную женщину в правлении), руководителя блока трейдинга Карину Цуркан обвинили в шпионаже в пользу иностранных спецслужб и арестовали. Топ-менеджера поместили в СИЗО «Лефортово», и никакой официальной информации о расследовании не было.
Все, что известно о деле, — то, что смогли рассказать сама обвиняемая и ее адвокаты в интервью журналистам. Цуркан ненадолго покидала следственный изолятор. В январе этого года Первый апелляционный суд общей юрисдикции смягчил Карине меру пресечения. Правда, через несколько недель с подачи Генпрокуратуры ей пришлось вернуться в изолятор.
Так, по утверждениям Цуркан, она еще в 2016 году перестала быть гражданкой Молдавии и получила паспорт России. Наличие гражданства Румынии Карина отрицает, несмотря на то, что МИД республики официально запросил дополнительные данные об аресте своей гражданки у посольства России в Бухаресте. Защитники объяснили это тем, что Карина якобы подавала соответствующие документы на гражданство, но процедура завершена не была, и им непонятно, почему дипломаты отреагировали таким образом.
Что касается обвинения, бывшего топ-менеджера «Интер РАО» уличили в том, что Цуркан, будучи с 2004 года агентом Службы информации и безопасности Молдавии, «не позднее 29 сентября 2015 года» передала молдавской спецслужбе сведения о поставках электроэнергии в Крым и самопровозглашенные ДНР и ЛНР, изложенные в письме с грифом «секретно» для российского премьера. Экспертиза подтвердила, что эта информация могла быть использована против безопасности России.
Процесс над бывшим топ-менеджером в Мосгорсуде прошел в закрытом режиме. Цуркан вину не признала, заявив, что дело против нее было сфабриковано.
По делу был допрошен Борис Ковальчук — глава правления «Интер РАО». Он лично дал показания в суде, назвав Цуркан эффективным «переговорщиком». По его словам, у Карины произошел конфликт с тогдашним президентом непризнанной Приднестровской Молдавской Республики Евгением Шевчуком из-за работы Молдавской государственной районной электростанции, принадлежащей «Интер РАО» и расположенной в ПМР. Ковальчук рассказал, что станцию пришлось остановить из-за того, что Шевчук сначала пытался повысить цену на газ (закупался в ПМР и был основным топливом для работы станции. — Авт.), а когда Цуркан от лица «Интер РАО» перевела работу актива на уголь, «приказал перекрыть поставки угля».
Но, как оказалось, есть альтернативное мнение о событиях внутри «Интер РАО», деятельности Карины Цуркан, ее коллег и предъявленном обвинении. И оно заслуживает внимания, так как это взгляд изнутри, который отличается от известной публике информации.
Таинственный «агент»
Как только прогремела новость об аресте Карины Цуркан, в несколько редакций обратился некий мужчина. Он на условиях анонимности рассказал свою версию событий. Часть информации, представленной анонимом, которую подтверждали другие источники, была опубликована — в том числе и в «МК». Например, данные о том, что скандал в «Интер РАО» начался с корпоративной рассылки с «прослушками». Позднее, в интервью обозревателю «МК», мать Карины по сути подтвердила их подлинность, сказав, что ее дочь очень расстроилась, услышав свои разговоры.
Недавно информатор предложил встретиться и полностью раскрыть карты. Нами было поставлено обязательное условие «агенту»: дальнейшее общение и возможная публикация — только со ссылкой на его настоящее имя.
Седовласый мужчина с военной выправкой пришел в редакцию с полным пакетом документов, подтверждающих его отношение к «Интер РАО» и компетенцию по предмету разговора.
— Сергей, расскажите, кто вы.
— Имею высшее профессиональное образование, учился в одном специализированном учреждении по комплексу «радиоразведка-радиоперехват». Пошел по стопам отца. После учебы служил в одном из управлений КГБ СССР. Работал по специальности — как вы понимаете, в основном нелегально и засекреченно. Сначала на Украине, потом в Подмосковье. Получил грамоту от руководителя управления.
В 90-е, когда произошли реформы, наша служба трансформировалась в ФАПСИ. Денег не платили, а у меня семья, поэтому в скором времени ушел в коммерческий банк, в службу экономической безопасности. С этого началась моя карьера на гражданке. Сменил ряд организаций: банки, компании, занимающиеся энергоресурсами. Таким образом, попал в «Интер РАО». По своим каналам на меня вышел мой будущий непосредственный начальник, бывший сотрудник дипмиссии в Японии. Это было около 15 лет назад.
— Какие у вас были обязанности на новом месте?
— Негласный информационный контроль топ-менеджеров общества.
— Чем вы конкретно занимались?
— Трудился на месте и ездил в командировки. Обычно это были объекты «Интер РАО» в других регионах. В частности, были командировки в ПМР, на «Молдавку» (Молдавская государственная районная электростанция. — Авт.). Получил за высокие показатели грамоту от Дода (Евгений Дод — бывший глава правления «Интер РАО». — Авт.) и денежную премию в размере 80 тысяч рублей. Вскоре дорос до главного эксперта блока.
— Что это за высокие показатели? Приведите пример.
— Наш начальник службы безопасности, генерал-майор КГБ в отставке, плохо ориентировался в радиоразведке. А у меня был большой опыт, в том числе вкупе с приобретенными на предыдущих местах работы знаниями по экономике и бухгалтерии. Сначала я провел полный мониторинг. Самым первым результатом стало выявление утечки денежных средств по углю. Речь о поставках сырья на «Молдавку». Уголь закупался за 8 долларов за тонну прямо на угольном разрезе, а на станцию топливо приходило уже стоимостью около 50 долларов. При том, что общее потребление — 360–400 тысяч тонн в месяц!
— «Интер РАО» — это госкомпания, контрольный пакет акций — в руках у государства. Обязательны присутствие и контроль со стороны спецслужб. Как выглядело взаимодействие?
— У нас был один куратор — Александр Нуштаев (в Интернете в качестве участника мероприятий, связанных с энергетикой, упоминается сотрудник Управления «П» 4-й службы ФСБ Александр Нуштаев. — Авт.). По факту он обычно наведывался в наш офис несколько раз в неделю. Я и другие сотрудники предоставляли краткие аналитические записки, подкрепленные фактурой, выделенной из общей массы (нарезками аудиозаписей. — Авт.).
— Расскажите, как выглядела вертикаль в вашей службе внутри «Интер РАО».
— В нашем блоке было около пятнадцати человек. В основном все кроме меня занимались анализом договоров, проверкой кадров. С приходом Ковальчука над нашим шефом появился еще один начальник: нас стал курировать советник председателя правления Алганов (согласно данным из открытых источников, Владимир Алганов — бывший сотрудник спецслужб, из-за связи с которым якобы в 1996 году подал в отставку премьер-министр Польши, а его самого тогда депортировали. — Авт.).
— У вас было указание работать именно по личности Карины Цуркан? Как, когда, от кого и в каком виде вы получили ЦУ?
— Как я уже говорил, уровень работы до моего прихода был далек от совершенства, и меня никто не вводил в курс дел. Я своими силами провел мониторинг — не теми средствами, что были, а сделал свои: соответствующий опыт имеется. Финансирование было небольшое, и приходилось паять аппаратуру на коленках. Я сказал начальнику, что необходимо съездить на «Молдавку» — там есть такая-то Карина. С ней постоянно связывается неизвестный мужчина. Происходит вхождение в связь. Так в терминологии спецслужб называется контакт между агентами.
— Это было, когда еще Карина Цуркан работала в ПМР? Поясните, что это за контакт.
— Первое, что бросилось в глаза, — это наличие специальной подготовки у собеседников: все общение проходило без имен и с целой обоймой кличек. Карина и ее собеседник понимали друг друга без расшифровки этих порой чудаковатых названий. Все это сопоставлялось нами с тем, что, как отмечали другие коллеги, на «Молдавке» под разными предлогами постепенно выводились из строя турбины, которые были в исправном состоянии. Их глушили и закрывали то на капремонт, то на ТО.
В 2008 году я приехал в ПМР под видом айти-специалиста. Карина на тот момент была членом правления Молдавской станции и имела там большой вес. По сути, занималась куплей-продажей электроэнергии от имени «Интер РАО». Электронный прибор стоял в ее кабинете и фиксировал все переговоры. В том же году я вновь приехал на «Молдавку» и «снял» всю информацию.
— К чему вы пришли, проанализировав записи?
— Первый вывод: Карина совершенно точно имеет информационную подготовку по скрытому ведению разговоров.
Второе — это то, что обсуждаются вопросы о последовательной приостановке турбин с человеком, не имеющим отношения ни к «Интер РАО», ни к Молдавской станции. Характер общения Карины с неизвестным телефонным собеседником был не просто разговором, а согласованием.
Уже сейчас в СМИ я прочитал, что Борис Ковальчук в суде заявил о том, что остановка «Молдавки» случилась в 2016 году, но это не так: все началось еще в 2007–2008 годах.
Третье: разговор шел о реконструкции АРУ (автоматическое распределяющее устройство. — Авт.). То есть была цель увеличить мощность транспортировки энергии в Молдавию, а значит, в Европу. Казалось бы, зачем, если параллельно эти же люди официально докладывали о нерентабельности «Молдавки»?
Сначала мы все это обсудили в своем подразделении. Коллеги установили, что собеседник Карины — это Виктор Дригенич (непубличный и весьма влиятельный бизнесмен-строитель, начинавший в РАО «ЕЭС» и имеющий отношение к энергетике; вместе с Цуркан они реализовали совместные проекты в Сочи. — Авт.).
Еще тогда обо всех этих моментах подробно, в письменном виде, с подтверждающими материалами было доложено начальству.
«Шпионская» шифровка
За годы работы и анализа информации «безопасникам» удалось дешифровать конспиративные имена большинства фигурантов.
Заметим, что действительно во всех записях, предоставленных нам Сергеем, собеседники не называют настоящих имен людей, названий объектов и мест, которые обсуждают. В качестве примера приведем часть «кличек», звучавших в аудиофайлах.
Борис Ковальчук — Юный тракторист, Юннат или Попандос.
Бывший замминистра Минэнерго Вячеслав Кравченко — Аниматор (задержан по обвинению в мошенничестве).
Владимир Алганов — Збышек.
Александр Нуштаев и другие силовики — Сбыш или Сбышеки.
Генеральный директор Молдавской станции Сергей Мелеховец — Лихо или Лихоимец.
Молдавия — Камбоджа.
ПМР и Молдавская станция — Камыши.
Россия — Лоханка.
«Подогреть Збышека»
— Сергей, расскажите о смене власти в «Интер РАО». Были ли какие-то примечательные события в тот период?
— В 2009 году произошла смена правления, председателем был избран Борис Ковальчук. Ко мне пришел начальник и спросил: есть ли у меня в распоряжении свободное устройство? Мол, надо поставить его Ковальчуку. Я сослался на то, что прибор может быть выявлен спецслужбами, и поэтому делать этого не следует.
Примерно в то же время пришла Карина Цуркан. Был перехвачен разговор, когда Дригенич сказал ей: ты скоро будешь в Москве. Они знали это заранее. Попав в «Интер РАО», Карина сразу же наладила общение с сотрудниками, занимавшими ключевые посты. Вот, например, она обсуждает общение с Алгановым.
Из разговора Цуркан с Дригеничем
Цуркан: Збышек сказал, что всех победителей тендеров согласовывать с ним, а он уже будет согласовывать с Юннатом. Скажите, мы Збышеку первую часть какую-то когда можем сделать?
Дригенич: Теоретически хоть завтра. У вас же есть. Но мы не знаем объем.
Цуркан: Посоветоваться. На крайняк согласовала до 10 февраля. Но сейчас решается тематика, кто будет заниматься тендеровой фигней. Я думаю, мы по-любому возьмем эту тему на себя. Может, пораньше ему маленькую выдать в рамках того, что сейчас принимается решение. Подогреть его?
…В итоге собеседники пришли к соглашению, что это будет сделано «на следующей неделе».
— Если Карина имела спецподготовку, то почему она разговаривала о «делах» в кабинете?
— Ей была нужна связь, и, думаю, они решили ограничиться конспирацией. У Карины было много телефонов, и один разговор она могла вести по нескольким аппаратам, меняя их в ходе беседы. Но, тем не менее, все перехватывалось. Технически это возможно и будь у нее хоть сто телефонов — аппаратура работает по другому принципу. Не все шпионы знают это. К тому же, думаю, они были уверены в своей крыше: в некоторых беседах Дригенич просил Карину сформулировать особо важные вопросы, чтобы задать их кому-то наверху.
Миллионы для Аниматора
— Какая у нее была, по-вашему, главная задача? Передача секретных сведений, в которой ее обвинили?
— Если вкратце, то это выведение из строя «Молдавки» и последующая продажа станции Румынии. Молдавская станция — это стратегически важный актив, ворота для энергии в Европу. Она единственная в своем роде: может работать на разных видах топлива, имеет очень выгодное расположение и имеет АРУ и ЛЭП во все ключевые направления, которые по инициативе в том числе и Карины реконструировали. В СССР знали, как и где строить: я был там и видел, что вокруг одни поля. А вот в обход построить линии, например через Украину, будет очень накладно, так как на пути будут холмы, горы и другие естественные преграды.
Параллельно с выполнением этой задачи проворачивались глобальные аферы по спекуляции электроэнергией, которые нанесли огромный ущерб экономикам России, ПМР и Молдавии.
Сопутствующей маржей для этих людей был заработок на махинациях с конвертацией валюты. У Карины были связи в банках ПМР и Молдавии, в России ей помогал кто-то еще. Цуркан в интервью бравировала, что не уедет из России, но был один момент, когда она уже была готова паковать чемоданы.
Из разговора Цуркан с Дригеничем
Цуркан: Удобно? А что с голосом?
Дригенич: Да, конечно. Просто тихо говорю, чтобы не услышали.
Цуркан: Я что звоню, перенервничала сейчас. Лихо звонил. Говорит следующее. Что к его сотруднику приходили два Сбыша. Один из Лохландии, один камышист. Типа, давай посмотрим контракт. Странно, так как им все контракты уже дали официально. Посмотрел по диагонали, а потом сказал, что у меня один вопрос: знаешь ли ты девушку? Тот говорит, да. Лично? По телефону. О чем говорили? Там про акты-шмакты и так далее. То есть только меня касался. Какая-то (матом) ерунда, и вообще нехорошая. И что типа вопросы основные задавал Сбыш-камышист. Что за (матом) ситуация может быть? Именно, понимаете (матерится), разговор. Зачем я вообще в него влезла? Из-за такой фигни.
Дригенич: Я тоже ничего не понимаю. Честно.
Цуркан: Спокойно сидеть не буду, потому что хочу понять, что за фигня такая. Если я Збышеку скажу…
Дригенич: Думаю, нет смысла говорить, потому что нет темы для разговора…
Цуркан: Да как нету?! Она есть! Такая фигня, что конкретно именно меня спрашивают, не Лихо, не кого-то еще…
Дригенич: Что вы предлагаете? Мне кажется, что ворошить эту ситуацию не стоит.
Цуркан: Не согласна. Она выстрелит потом. Зачем мне это надо?
Дригенич: А в какой форме она может выстрелить?
Цуркан: Я откуда знаю? Мне она очень не нравится. Вся эта тема если будет вонять, то надо сваливать. Других вариантов просто нет.
— Вообще, чтобы вы понимали, Цуркан в одиночку не смогла бы все это провернуть: во всех махинациях замешано много других людей на самых разных позициях.
Собеседник приводит еще одну аудиозапись между одними и теми же людьми, которая датируется, по словам Сергея, маем–июнем 2016 года. В беседе мужчина и женщина особое внимание уделяют личности Аниматора. В частности, они обзывают его за то, что тот один раз поучаствовал в схеме и получил за это «три с половиной», в то время как были и те, кто заработал «сотку». Мужчина акцентируется на том, что такие большие деньги тот фактически получает ни за что.
«Когда те, кто отвечает за безопасность, предают — это конец»
— Вы докладывали об этом?
— Конечно. Но ходу информации никто не давал: никакой реакции на наши записки не было. Я понял, что урон наносится не только «Интер РАО», но и государству. Цуркан продолжала расти, и нисколько не сомневаюсь, что, как только бы они высосали из этих схем все, станция была бы продана.
— Вы что-то пытались изменить? Например, вы могли напрямую доложить Нуштаеву.
— Кроме нарушения субординации меня останавливало то, что Нуштаев мог быть в одной лодке с Кариной. Докладывать было некому. К тому же я понимал, что Цуркан на тот момент уже могла решать кадровые вопросы, информацию ей докладывала даже служба безопасности. Безусловно, каждый вел свою игру и фильтровал данные на свой лад, но я уверен, что Карина была осведомлена о многом, что не знали ни Ковальчук, ни Нуштаев.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Самый яркий пример. Я никогда не рассказывал никому про приборы: как аппаратура закамуфлирована и тем более — куда поставлена. К 2014 году я сделал так, что любые устройства спецслужб по поиску скрытой электроники не могли бы найти мои приборы. И тут неожиданно начальник службы безопасности спросил меня, куда я поставил новую модернизированную технику в кабинете Карины. Я ему сказал. Далее Цуркан якобы самостоятельно нашла «жучок» и вывела его из строя.
— То есть вы считаете, что вас слили?
— Да. Исключено, что Карина могла сама найти прибор.
— Что было дальше?
— После этого меня вызвал Алганов. Спросил: мол, это твоя техника? Я сказал: моя. Он упрекнул меня в том, что эта вещь стоила много денег — оборудование обошлось в сумму более миллиона рублей, — а прибор так просто был обнаружен! Я понял, что меня таким образом слили. Пошел к начальнику. Он весьма спокойно отнесся к моему визиту и сказал: мол, подожди, разберемся.
После этого мне сказали, что «прослушками мы больше не занимаемся». Я свернул почти всю технику и работал точечно только по запросу руководства. В 2017 году я отчитался, что удалил всю накопленную информацию и ликвидировал всю технику. Почти сразу после этого меня уволили. Однако я скопировал весь материал себе и поставил один прибор в тайне от всех.
Еще один нерадикальный шаг, который я попытался предпринять, — это записался через секретаря на личный прием к Ковальчуку. Но к нему я так и не попал. Единственный выход, который я увидел, — это огласка.
— Речь о том самом письме с аудиозаписями?
— Да. По корпоративной почте всем сотрудникам, а это около 300 человек, было отправлено письмо. Я все устроил таким образом, что в тот момент, когда послание было получено, у меня было алиби. Когда меня вызвал начальник, то в разговоре он предположил, что я продал эти записи, и предложил оставить меня еще на год в «Интер РАО» в обмен на информацию о покупателе. Я сказал правду, что никому их не продавал. Ничего больше не объяснял. В «Интер РАО» начались разборки, а я уволился. Это был 2018 год.
— Как они вас отпустили?
— Думаю, что либо не поняли, откуда дует ветер, либо решили, что я на этом остановлюсь. Увольнение было по соглашению сторон.
— По-вашему, уголовное дело началось с этого письма?
— Да. Нуштаеву нельзя было не реагировать на эту рассылку, и ФСБ стала работать. В результате Карину задержали. Думаю, выводы о том, что спецслужбы разрабатывали Цуркан, были сделаны из-за того, что в письме были довольно старые записи переговоров. А на самом деле до этого момента информация либо не доходила до контролирующей службы, либо почему-то не воспринималась.
— То есть вы считаете, что спецслужбы не располагают информацией, которая есть у вас?
— Думаю, что не располагают. Я давал несколько записей, которые не представляют оперативной ценности, в другие СМИ. Но там отнеслись к моему посылу несерьезно, возможно, приняв меня за агента, так как тогда расследование только начиналось. Об этих записях журналисты спрашивали Цуркан в интервью, когда ее ненадолго выпустили из СИЗО, и она оставила эти вопросы «без комментариев».
— В итоге: почему Карине вменили именно шпионаж, а «экономических» статей в обвинении нет?
— Цуркан фактически создала коррумпированные ячейки в правящих правительственных кругах, разлагая экономическую составляющую страны. А это уже явно задача, поставленная извне, а не коррупция. И справилась она отлично, именно в энергетической области, с 2004 по 2018 год. Во многом благодаря коррумпированности.
Закрытые слушания в суде шли не потому, что там гостайна, а чтобы не утекли данные о внутренних взаимоотношениях и коррумпированности в энергетической сфере.
— Вы думаете, после нашего интервью что-то может измениться?
— Не думаю.
— Тогда зачем вы пришли к нам?
— Пройдет время, и к этой истории вернутся. Все фигуранты всплывут. В Комитете госбезопасности хранятся разговоры 1950-х годов, например. Не сегодня, так завтра. Нас так учили, и я по-другому не могу. Нас учили воевать не против личности, а против системы. Цуркан убрали, а схема осталась. Когда те, кто отвечает за безопасность, предают — это конец всему.
— Вы готовы передать оригиналы записей в ФСБ?
— Да, безусловно. Если спецслужбы обратятся к вам с официальным запросом, можете предоставить мои данные.
Оценил 1 человек
1 кармы