В этой автономке мы жили в третьем отсеке в четырехместной каюте: Ленчик Кривошеев, комдив, – раз, я и два пультовика – Веня и Карасик. А через переборку у нас жил командир БЧ-5. Бэчепятого мы через переборку ежедневно доставали: пугали его. Ленчик у нас ба-альшой специалист; ляжет на коечку, примерится, скажет: «Стартует первая!» – и в переборку кулаком как двинет! Как раз на уровне головы спящего меха – и только глухой стук падающего тела: мех с коечки вывалился.
Мех у нас мелкий был и легкий как пушинка. Падать там не далеко, так что он себе никогда ничего не отбивал. Он спросонья долго не мог понять, что это такое с ним регулярно происходит: все ходил к доку и жаловался на нервный сон.
И тут к нему на чай однажды зам забрел. А мы только позавтракали после смены с вахты, легли в каюте и лежим. Не спится. Жара: за бортом – двадцать восемь градусов; в отсеках духотища; вентиляция не чувствуется, холодилка не справляется.
Спали мы тогда голышом: простынками прикроемся только чуть – и все.
Слышим, зам о чем-то с мехом договаривается. И решили мы зама разыграть. Он у нас вредный; всю автономку за пьяницами охотится: ходит по каютам и нюхает.
Придумал все Ленчик. Он сказал:
– Мужики! Есть предложение устроить заму большое шоу. Пусть понюхает. Сделаем так…
И он изложил нам, что надо делать.
Взяли мы ножницы, в каждой простыне посередине аккуратно дырочку вырезали, легли на спину и накрылись ими, а перед тем как накрыться, младших братишек настроили должным образом и сунули их в дырочку. И получилось, что, при хорошей организации, мы накрыты простынями с головой и на всех простынях только одни братики наблюдаются в боевой стойке.
Стали мы зама заманивать: пели, орали пьяными голосами – минут десять длилась вся эта канитель. Наконец зам клюнул: слышим – дверь у меха лязгнула – идет!
Мы мгновенно с головой накрылись – и все: одни братики торчат.
Открывается дверь, и входит к нам зам. А со света в нашей темноте он только одни белые простыни видит и ничего, но в середине каждой простыни что-то такое торчит.
Зам смотрел, смотрел – ничего не понимает, наклонился к Ленчику, а у Ленчика, между прочим, есть на что посмотреть. Приблизил зам лицо вплотную, смотрел, смотрел – и тут до него дошло: чуть не стошнило его.
– Фу! – говорит. – Какая гадость! – и вышел.
А мы от смеха чуть простынями не подавились, так они в глотку втянулись, что чуть дыхалку не перекрыли, честное слово!
---
Покровский А.М.
Оценили 14 человек
24 кармы