Братья Лэфт

С детства, подрастая в авиационных гарнизонах и на слух определяя тип пролетающего борта, мечтал создать свой самолет и 'завидовал' славе Можайского и братьев Райт.

Мечту детства сменили реалии флотских будней, но латентная тяга к самолетам сохранилась:

Наш 'Чарли' (так его называли американцы), наш славный корабль пасся уже месяц у берегов Канады и США, наблюдая за активностью их флотов. Активность вскоре сдохла и уступила место скуке. Скуку развеивали канадские либо американские корабли , лазающие как привязанные на кормовых курсовых углах нашего 'Чарли'. Американцы вели себя сдержанно холодно, ребята из Королевских ВМС были повеселей. Служба у них такая райская. Думаю, что , когда душа моряка попадает в рай, у ворот (для проверки) его встречает американский флотский, организует его распорядок дня немецкий кригсмаринер, кормит французский кок и развлекает матрос Ее Величества ВМС Канады. Службу канадцы несли в основном прибрежную; корабли их в большинстве были отслужившими свой срок британскими фрегатами и деревянными тральщиками. Нашим любимцем был малыш - тралец по имени 'Фанди'. Даже имя игрушечное! На 'Фанди' служили счастливые люди : утром убегали от берега и жен на 20 миль, ложились в дрейф, выносили на ют огромную стереосистему 'Сони', разворачивали шикарные спиннинги и начинали рыбалку под веселый рок-н-ролл. Рыбалка прерывалась лишь на 2 минуты, когда с борта 'Чарли' доносился Гимн Советского Союза, говорящий о начале дня в стране Советов, и канадцы вставали по стойке смирно для отдания чести нашему флагу. Наши же матросты дико смотрели на 'Фанди', перекатывая 'шары' руками в карманах и доводя старпома до истерики. Когда же с 'Фанди' однажды зазвучало 'Боже, храни Королеву', старпому хватило всего пять секунд для построения 'воинов' на правом шкафуте. 'Воины' не просто стояли по стойке смирно, но и приветливо улыбались. Думаю, что канадцы приняли рев и мат старпома за отдание воинских команд.

Однажды на 'Фанди' случился особый день - кленовая страна праздновала День Авиации. По случаю, канадцы устроили конкурс , суть которого - каждому члену экипажа сделать своими руками модель самолета и запустить ее с кормы. Дальность полета определяла победителя. Соревнования проходили весело, но малорезультативно : бумажные самолетики, сдуваемые ветром, падали под корму тральщика. Глядя на веселых канадцев, мы кидали 'косяка' на замполита и вспоминали его маму.

Вечером, гоняя чаи в каюте, я и друг Викеньтич решили строить самолет. Не просто планер, а с двигателем, и не для того, чтобы улететь подальше от замполита, а во исполнение мечты детства.

Планер лежал на мне как на сыне летчика, двигатель создавал и доводил Викеньтич как корабельный механик.

Через два дня на корабле пропали все расчески и офицерские линейки из 'пороховой' пластмассы. По вечерам на полуюте раздавались шипение и минивзрывы . Викеньтич, вытирая закопченное лицо закопченными руками, осматривал развороченный корпус 'двигателя' (тюбика от зубной пасты) и шел выпрашивать очередной тюбик у штурмана Кости. Еще через два дня двигун был доведен, набит последними расческами, найденными на корабле, и прикреплен на склеенный мной планер длиной около метра с блестящими объемными крыльями, обтянутыми штурманской калькой с ацетоновым покрытием. Обмыв свое создание, назначили день и время пуска - когда старпом будет на обходе в низах, а кэп - 'давить' в своей каюте.

За эти четыре дня корабль спустился значительно южнее и оказался в зоне ответственности американского 3 флота. Соответственно, на корме 'Чарли' висел фрегат US Navy типа 'Оливер Х. Перри' 'Линд МакКормик'.

Ближе к заходу солнца на надстройку за фальш-трубой выбрались братья Лэфт (левые). Так нас назвал штурман Костя по ассоциации с братьями Райт (хотя они и не правые). Он же обеспечивал скрытность испытаний, находясь на ходовом.

Викеньтич положил на кап наклонную доску , с которой должен был стартовать наш суперджет, установил изделие и поджег фитиль в сопле двигателя.

Раздалось шипение десяти удавов, повалил густой белый дым, МакКормик заерзал у нас в кильватере и увеличил ход. Действия русских были ему непонятны:

Суперджет же не взлетал! Викеньтич быстро определил причину - слишком шершавая доска - схватил самолет в руку и стал ждать достижения максимальной тяги двигателя.

'Валера, бросай! Сейчас #бнет!!!',- крикнул я, жалея жену друга.

Брошенный им самолет, пролетел короткое расстояние в направлении американца и упал в воду. Мы отвернулись и потеряли к нему интерес.

Но, когда услышали крики со шкафута 'Ни *уя ! Мля, хорошо пошел!' и т.д., обернулись и опупели : наш джет, отчаянно дымя, мчался по воде прямо на фрегат бледнолицых. МакКормик начал циркуляцию, уклоняясь от "советской торпеды", отдавая какие-то команды по внешней трансляции, звеня корабельными колоколами громкого боя: Я и Валера присели и заползли за фальш-трубу . Наш же джет оказался слабоват - не дотянул до американца метров 20 и заглох.

Спасло нас то, что фрегат рассмотрел все еще плавающий самолет в бинокль и не стал заявлять протест, щелкнув два раза по тангете на 16 канале, давая знать, что шутку понял.

Сейчас, Викеньтич - седой капраз, но вспоминает тот пуск со слезами на глазах (от смеха).

---

О. Рыков