ТРАНЗИТ, ДА НЕ ТОТ - ПУТИН ВСЕ ЗНАЕТ ПРО ТРАНЗИТ

Ошибочно считать планы власти на 2024 г. связанными лишь с внутренними процессами: начинающийся транзит гораздо больше связан с мировой политикой, констатирует политолог Глеб Павловский, дезавуируя «миф о преемнике»

Я поделюсь мыслью или догадкой, которая все чаще одолевает меня в наблюдениях за Системой власти в стране. Я стал сомневаться в том, что правильно видел тот транзит путинской власти, о котором многими, да и мной столько сказано. Мы ошибочно рассматриваем происходящее в РФ через очки внутренней политики. Транзит кажется нам связанным с остальным миром лишь косвенно, когда завершится.

Сегодня я смотрю на это не так.

МИФ О ПРЕЕМНИКЕ

В рассуждениях о путинском транзите есть ряд ловушек, куда ум попадает, еще толком не начав задумываться. Главная ловушка — персоналистская: миф о «преемнике». Эта ловушка не с одним дном, а с несколькими.

В умах прочно засел прецедент ельцинского проекта «Преемник». Кроме того, что он к нам не приложим (об этом дальше), он диктует иллюзию управляемого транзита власти. Ельцинское преемничество воздвигло целую машину руководства медиаполитикой, под власть которой в конце концов и попало. Но не все преемства были управляемыми проектами — горбачевское пришло к коллапсу.

И самое главное: идея преемника Путина исходит из приоритетности внутренней политики для власти. А это уже не так.

МАШИНА ЭСКАЛАЦИЙ

Что же такое путинский транзит? Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся к другой теме — к кремлевской машине эскалаций на мировой арене. Ее атаки иррациональны, абсурдны по рискованности и дилетантизму.

Даже риторика о «пиратствующей России» кажется лестной: пиратство — квалифицированная профессия, требующая познаний в межконтинентальных коммуникациях, морском бое и страховании рисков. Ничего такого мы не ждем от Кремля. Мы видим странные эксцессы Системы внутри страны и на мировой арене. Опаснейшие международные эскалации. Видим политику, где трудно выявить некий курс, и по многим признакам она похожа на спонтанный процесс. Но процесс чего именно?

Казалось бы, исходя из бюрократической логики на время транзита власти следует отказаться от всего раздражающего мировое сообщество и свое население. Самые агрессивные существа, высиживая потомство, приглушают инстинкты, чтоб не создавать помех.

Но мы видим обратное – эскалаций все больше, и они все упрямей, будто Кремль сам ищет трудностей.

ГЛОБАЛЬНАЯ ПЛАТФОРМА ПРИСУТСТВИЯ

Многие согласны с тем, что кремлевский режим входит в полосу транзита, но допускают две ключевые ошибки. Приписывают Кремлю внутриполитические приоритеты и видят в Путине двигатель российской политики.

Оба подхода ложны. Кремль поглощен другим делом — транзитом российской Системы из региональной в мировую государственность. В глобальную платформу присутствия, просачивания и влияния в любых регионах мира. То, что мы видели в Донбассе, в Сирии или в ЦАР — не эксцесс личной власти. Это и есть модель nation building России.

КРЕМЛЬ ПОГЛОЩЕН ДРУГИМ ДЕЛОМ — ТРАНЗИТОМ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ИЗ РЕГИОНАЛЬНОЙ В МИРОВУЮ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ. В ГЛОБАЛЬНУЮ ПЛАТФОРМУ ПРИСУТСТВИЯ, ПРОСАЧИВАНИЯ И ВЛИЯНИЯ В ЛЮБЫХ РЕГИОНАХ МИРА. ТО, ЧТО МЫ ВИДЕЛИ В ДОНБАССЕ, В СИРИИ ИЛИ В ЦАР — ЭТО И ЕСТЬ МОДЕЛЬ NATION BUILDING РОССИИ

Ярчайший пример таких действий и их полигон с уже давнего времени — это Украина.

Это можно назвать развитием «снаружи вовнутрь». Поиск разными отрядами людей (не обязательно ЧВК «Вагнер» или ольгинскими троллями) пределов мировой проницаемости — а она в этой мультиглобальности действительно велика. Внутреннее развитие теперь маловажно, и его оставили на попечение пропагандистов, ФСБ и налоговиков. Основным стало мировое, но странное, аномальное мировое.

Система выстраивает себя по лекалам своих мировых мечтаний. Кремль твёрдо знает, что у России «глобальные интересы». Так твёрдо, что эти интересы плохо обдумывают. Что Путин искал на Мадагаскаре? Что ищет в ЦАР? Что в ЮАР и в Судане? Кому нужна эта душная многолетняя бесперспективная возня с Украиной? Возня, которая втягивает людей обеих стран, отбивая в них чувство родины и границы. Пять лет назад ради минутной (черной!) мировой славы Россия надолго поставила под вопрос свои государственные границы. Сегодня под вопросом и ее гражданство. Сперва раздаем паспорта русскоговорящим Донбасса лишь за то, что те не говорят по-украински. Далее, естественно, их семьям. И далее, и далее — всем, кто родился в Крыму. Или оттуда уехал, или просто туда заезжал... Стирается понятие о национальном гражданстве как таковом. Но и это естественно, раз Система строит себя снаружи вовнутрь. Она гражданин мира, яростный заблудший космополит.

СТРАНА КАК ДАЛЬНИЙ ТЫЛ

Взгляните на обустройство внутренней России — помимо укладов, необходимых для глобальных операций, все прочее в небрежении. Так выглядит дальний тыл при развитии наступления — генералов не интересует мусор, оставленный армией позади. Уборка тылов не их дело.

Отсюда дикий хаос внутренней политики. Причина не в том, что власть якобы немощна и не в силах подавлять ради «наведения порядка». Отнюдь нет — но места приложения ее сил не в России. Порядок ей нужен в Сирии, в Венесуэле, в Луганске — там сосредоточено все ее внимание. Но никак не в прогулочном скверике города Екатеринбурга. Да и храмы — лишь способ разметки высот.

ПРИЧИНА НЕ В ТОМ, ЧТО ВЛАСТЬ ЯКОБЫ НЕМОЩНА И НЕ В СИЛАХ ПОДАВЛЯТЬ РАДИ «НАВЕДЕНИЯ ПОРЯДКА»: МЕСТА ПРИЛОЖЕНИЯ ЕЕ СИЛ НЕ В РОССИИ. ПОРЯДОК ЕЙ НУЖЕН В СИРИИ, В ВЕНЕСУЭЛЕ, В ЛУГАНСКЕ — ТАМ СОСРЕДОТОЧЕНО ВСЕ ЕЕ ВНИМАНИЕ. НО НИКАК НЕ В ПРОГУЛОЧНОМ СКВЕРИКЕ ГОРОДА ЕКАТЕРИНБУРГА. ДА И ХРАМЫ — ЛИШЬ СПОСОБ РАЗМЕТКИ ВЫСОТ

Продавливание на пост мэра СПб никчемного Беглова выглядит безумием — безумием и является с точки зрения приоритетов внутреннего развития. А при вывертывании страны в глобальность здесь нет ничего особенного. Строят экзоскелет мирового влияния, где правила диктуют задачи строительства. Такое хрупкое колено экзоскелета, как вечно недовольный Питер, должно быть управляемо. Но управляемость уже не требует стабильности — она аномальна: город на Неве как фрагмент экзоскелета. Паспорта Российской Федерации достоин теперь всякий функционер этого глобального дела. Чего еще потребует процесс, неясно.

МИРОВАЯ ВЛАСТЬ

Люди во главе страны считают государством самих себя и следуют курсом преобразования власти из внутристрановой в мировую. Их ставка — мировая Россия. Освободимся от мук толкования психики Путина. Интерпретации его КГБ-шного прошлого, как и его (сомнительный) «русский национализм» — кружные пути к вопросу. Путин любит повторять солженицынскую фразу про «обустройство России». Но воля Кремля нацелена на обустройство ее мировой роли, и не стоит ждать, что эта цель вдруг исчезнет.

«Мировая изоляция России», которой нас пугают, для самого Кремля исключается — Система нераздельна с миром, в нем она ищет и находит ресурсы. Из мировой по амбициям Россия превращается в государствообразную инфраструктуру мирового влияния. Не становясь, однако, хорошо управляемым авторитарным государством.

Речь о системе стратегического продвижения в мир, далеко от границ Российской Федерации. Это глобалистская перестройка власти. Система в своей мировой роли ищет и находит основание власти над Россией. Понятно, что протестные настроения хоть и важны для Системы, но рассматриваются ею как песок в шестернях, опасный лишь для расхода запчастей.

При мировой активности у системы нет внутренних конкурентов. Люди в Красноярске не потребуют от Кремля корректировать повестку саммита с Трампом. Люди в Архангельске не настаивают на мирных переговорах с Зеленским. Внутри страны, далеко втянувшейся в глобальные интриги — вакуум представлений о мировом. Этот вакуум дал Кремлю маневренность и мандат на экспансию.

ПЕРВОПРИЧИНА

Государственность РФ перестроилась в ансамбль проектов глобального проникновения — Украина выступала для Москвы и как полигон, и как стимул такого развития. Мутации проектов ведут Кремль вовне, в аномальный мир 21 века. Здесь и протекает реальный транзит Системы, начавшейся примерно в 2008 году, почти одновременно с мировым финансовым кризисом.

До кризиса в Кремле все еще мечтали ускоренно модернизировать государство. Но быстро выяснилось, что стратегия внутреннего развития не срабатывает. Она не вписывалась в темпы глобальной перестройки.

ИСХОД ТРАНЗИТА

Я часто обращался к мысли о том, что Система РФ является чем-то глобальным. Это одна из центральных идей Гефтера, я развивал ее в книге «Ироническая империя». Но проблему перехода власти от путинской команды к будущей я также мыслил традиционно. В отрыве от (не вполне ясной для меня) глобальной идентичности Системы.

Самый трудный вопрос в том, чтобы понять: как идентичность и мировые амбиции Системы скажутся в конце концов на исходе транзита? Кто кого сменит – любопытно, но не так важно. Самонадеянно утверждать здесь что-то наверняка. Но уже сегодня можно предположить кое-что вытекающее из нашего рассуждения.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ИДЕОЛОГИ ЧАСТО ВЫРАЖАЮТ ИМПЕРСКИЕ ФАНТАЗИИ И ЭКСПАНСИОНИСТСКИЕ МОТИВЫ, НО НИЧЕМ ДЛЯ ЭТОГО СИСТЕМА НЕ РАСПОЛАГАЕТ. СТАВКИ РОССИЙСКОГО ТРАНЗИТА ВЫСОКИ, НО ОНИ НЕ «ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ», А УСТРОЙСТВО НОВОЙ МИРОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИИ

Первое. Процесс глобализации Системы неудержим и — в этом смысле — не управляем руководством страны. Тем самым не управляем и российский транзит власти. Подбор преемников Путину будет происходить и, кажется, осторожно идет, но не имеет основного значения ни для конфигурации транзита, ни для его результатов.

Действующий президент не сможет взять в свои руки ни транзит целиком, ни даже подбор кандидатуры своего преемника. Он один из акторов процесса, критерии которого определяет не он. Мировой транзит Системы уже сейчас слишком многолик, плюрален и втягивает в состав много интересантов, чтобы те передоверились кому-то распоряжаться их будущим выживанием.

Официальные идеологи часто выражают имперские фантазии и экспансионистские мотивы, но ничем для этого Система не располагает. Ставки российского транзита высоки, но они не «подготовка к войне», а устройство новой мировой идентичности России. Портал в аномальный мир. Политика Москвы аномальна, но у нее есть шанс, совпав с турбулентным мейнстримом, перейти порог нового состояния мира, где прежняя норма будет не столь важна.

ВЕРОЯТНОСТЬ РАЗВОРОТА

Конечно, политика имеет значение, и можно представить себе маловероятный сценарий, где Путин смог бы частично вернуть себе контроль над процессом преемничества. Но это требует от него ряда истинно революционных шагов. Ему пришлось бы настоять на «национальном» развороте Системы РФ, переведя политические акценты с глобальной сцены на внутреннее развитие. Повернув аппарат власти к задам строительства конституционного государства и одомашнив политику.

Но такой сценарий видится, увы, утопическим. Не говоря уже о крайнем риске «возвращения домой» для Путина лично.                                                                                                                                                                                              https://newtimes.ru/articles/d...                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          

ПУТИН ВСЕ ЗНАЕТ ПРО ТРАНЗИТ

Раздумывая о предстоящей когда-нибудь передаче власти, надо помнить о том, как это в России происходило в предыдущий раз, хотя с тех пор и прошло уже двадцать лет.

Так называемый «транзит власти», под которым понимают тот близкий или далекий момент, когда Владимир Путин передаст бразды кому-то другому, годами волнует наших аналитиков всех квалификационных уровней. Не готов внести вклад в составление сценария этих событий, но считаю, что полезно помнить об уроках предыдущего нашего транзита. Без знания которых путинскую технику управления просто не понять. А сейчас как раз исполнилось двадцать лет с мая 1999-го. Именно тогда определился сценарий ухода Бориса Ельцина.

Вот три главных тогдашних события:

12 мая крайне непопулярный президент Ельцин увольняет очень популярного премьера Евгения Примакова.

13 — 15 мая Госдума изображает бунт и пытается отрешить Ельцина от власти, но пункты обвинительного акта немного не добирают до требуемых двух третей голосов.

19 мая та же Дума безропотно утверждает президентского кандидата в премьеры — «интеллигентного силовика» Сергея Степашина, хотя еще накануне в Охотном ряду ждали другую кандидатуру.

Именно в эти дни операция «Преемник» преодолела самую сложную свою фазу, и стало ясно, что следующим главой России станет человек из ельцинского шорт-листа. По словам участников событий, Путин на тот момент в этом листе уже точно присутствовал, а возможно и стоял первым номером.

Теперь пройдем по пунктам.

Евгений Примаков, ветеран спецслужб, который после августовского дефолта 1998 года возглавил правительство с весьма неохотного согласия Кремля, не скрывал своих консервативно-централизаторских установок и определенно был предтечей нашего действующего вождя. Народ вместе с большей частью руководящего класса видели в Примакове естественного преемника Ельцина. Если бы он им стал, то, отработав два срока, в 2008-м по возрасту, видимо, покинул бы пост, позаботившись о преемнике. Ничто не мешает предположить, что им мог бы оказаться, например, и Путин.

Майское увольнение Примакова было крайне дерзкой пробой сил, авантюрным вызовом, который ельцинский Кремль бросил одновременно и низам, и верхам. Понятно, что Ельцин и его круг не считали Примакова лояльным человеком и подозревали, что под его руководством транзит будет недружественным для прежней верхушки. Но его смещение, как показали тогдашние опросы, почти поголовно осуждалось массами, а у «элитных» недругов режима оставался в руках инструментарий для контрудара — подготовленный к обсуждению импичмент Ельцину.

На стороне Кремля были: силовая машина, контроль над которой к тому времени был восстановлен; сплоченная президентская администрация, недавно возглавленная Александром Волошиным, с его выдающимся даром организатора; и заметная часть машины телевизионно-пропагандистской.

И этого оказалось достаточно. Сразу же выяснилось, что «общественным мнением» можно пренебречь. При всем своем раздражении, народ из-за примаковской отставки на улицы не вышел. А то, что «элиту» тоже легко приструнить, обнаружилось чуть позже, в дни споров об импичменте.

В этом мероприятии странным было все. Два из пяти обвинений (геноцид российского народа и умышленное ослабление обороноспособности страны) выглядели заведомо абсурдно. Три других (роспуск СССР в 1991-м, разгон Верховного Совета в 1993-м и Первая чеченская война, начавшаяся в 1994-м) отсылали к событиям, произошедшим до переизбрания Ельцина в президенты (1996), причем многие из обвинителей либо разделяли ответственность за эти действия, либо их одобряли.

Но сами по себе пункты выглядели угрожающе, и в случае импичмента, уволенному президенту пришлось бы плохо. Впрочем, фрондирующая «элита» боялась своего успеха больше, чем Кремль. Полсотни депутатов вняли доводам волошинской администрации и куда-то испарились, благодаря чему самому популярному (чеченскому) обвинительному пункту не хватило семнадцати голосов до требуемых трехсот.

Даже если импичмент и был бы утвержден нижней палатой, он ушел бы в верхнюю, а Дума на время его обсуждения членами Совета Федерации получила бы лишь иммунитет от роспуска и право сколько угодно раз отклонять выдвигаемых президентом кандидатов в премьеры. Но и этого Кремлю, вопреки первоначальным своим опасениям, удалось довольно легко избежать. Попутно им был извлечен урок: номенклатура труслива и манипулируема, зато уж если ей вдруг улыбнется успех, растопчет побежденных безо всякой пощады. Разумеется, Владимир Путин, который наблюдал за событиями с короткого расстояния, прекрасно помнит и это.

И заключительным актом того судьбоносного мая несколько дней спустя стало мгновенное утверждение смирившимся депутатским корпусом (298 голосов «за», 55 — «против») кремлевского выдвиженца в премьеры Сергея Степашина.

Собственно, тогдашний думский спикер Геннадий Селезнев полагал, что голосовать надо будет за Николая Аксененко, министра путей сообщения, но старый президент в последний миг переиграл. Течение событий окончательно убедило Ельцина, что сменщиком Примакова, а затем и собственным его преемником должен стать человек из спецслужб. Сценарий следующих стадий транзита власти окончательно определился.

Низы, региональные верхушки, а в большинстве и кремлевские люди интуитивно тянулись тогда к выходцам из органов, видя в них воплощение порядка и твердой власти, по которой все стосковались. Рейтинги Степашина взлетели вверх за считанные недели — в этом смысле Примаков оказался легко заменим. Как чуть позже и сам Степашин, уволенный в августе 1999-го за нехватку решительности.

Заменивший его Путин, сразу же объявленный преемником Ельцина, мог не тревожиться ни по поводу прохождения своей кандидатуры через депутатское голосование, ни относительно своей популярности в народе. Все уже было отработано и обкатано в мае.

Вот какой опыт, вбирающий в себя простые и действенные способы манипулирования массами, номенклатурой, силовиками, высшими должностными лицами и средствами пропаганды, был получен Путиным в критические недели тогдашнего транзита. Вероятно, он будет опираться на этот опыт и тогда, когда дело дойдет до собственного его отступления из власти. Изменить сценарий могут только другие участники процесса — если окажется, что после 1999-го логика их поведения стала другой.                                                                                                                                                                                                                     http://www.rosbalt.ru/blogs/20...