На фото Максим Гордеев и Константин Масалёв
– Не пори горячку, может, ещё всё обойдётся…
…Разговор происходит в окопах под Комсомольским. Положение у нас крайне неприятное, а проще говоря, хуже некуда. Всю последнюю неделю новости сыплются на наши головы непрерывным
потоком, и одна круче другой.
Сначала всё шло нормально. 28 мая 166-я бригада вышла из Бамута и передвинулась назад к селу Комсомольское. Здесь мы заняли
чьи-то укрепления, вырытые по всем правилам боевого устава сухопутных войск: окопы основные и запасные, всё соединено траншеями глубиной в два метра (и не чеченскими – узкими и прямыми, а вырытыми явно нашими – траншеи просторные и изломаны зигзагами каждые двадцать метров). Блиндажи в два наката, отхожие места и те оборудованы. Плюс окопы под БМП и под танки. Тот, кто
стоял тут раньше, не ленился и потрудился на славу, в таких укреплениях можно отбиваться от танковых дивизий, не то что от чеченских банд. В общем, расположились на отдых уютно, комфортно и
в полной безопасности. Три дня в тишине и спокойствии мы отсыпались и развлекались охотой за мышами, а вот дальше начались
непонятки…
С первого июня было объявлено очередное перемирие. На сей
раз перемирились в связи с предстоящими выборами президента. По
радио объявили, что теперь всех врагов точно разбили и в Чечне
снова мир на века… На следующий вечер посмотрели на снятое невзоровскими журналистами кино (специально для просмотра была проведена спецоперация по добыванию телевизора и движка). Кино
получилось, конечно, занятное, в невзоровском стиле, боевое и героическое (Рембо нервно курит в сторонке). А уже с утра замполит потребовал писать объяснительные по поводу отрезанных ушей и прочего бреда.
Дальше – круче… Из штаба дошли слухи о том, что в Ханкале все наши наградные листы за взятие Бамута были успешно похерены, а к нам на разборки вылетает военный прокурор-особист.
Вернувшийся с совещания Кобра подтвердил, что это не слухи, а
реальность:
– Расклад такой. Во-первых, местное население после просмотра невзоровской передачи, возмущенное поведением федеральных
войск, потребовало провести расследование с наказанием виновных
по факту издевательств над трупами погибших боевиков, заключающихся в отрезании частей тела, а также расследовать и другие военные преступления. Во-вторых, комбригу светило звание Героя
России за взятие Бамута малой кровью, а теперь светит понижение
в звании и должности… И в-третьих, местные аксакалы пообещали, что на предстоящих выборах президента за Ельцина проголосует вся Чечня и весь Кавказ единогласно, если он прекратит войну, а в
виде аванса и жеста доброй воли чечены требуют головы всех засветившихся в невзоровском боевике. Дело заварилось нешуточное, но сейчас всё непонятно, думаю, завтра-послезавтра будет видно уже,
что к чему…
Наутро Димыч ушёл в бригадное управление узнать свежие новости и вернулся к обеду, забитый информацией под завязку:
– Есть две новости – хреновая и очень хреновая, начну с хреновой. Местные стукачи рассказывают, что Бараев и Хайхороев платят баксы за любые данные о разведчиках бешеной бригады. Кстати, объявлена цена за головы – по пять тысяч долларов за штуку,
особенно интересуются головой в бандане с черепушками (Димыч
ехидно смотрит на меня). Интересует «чехов» всё – фамилии, адрес проживания, родственники и прочее. И новость очень хреновая –
особист действительно вылетел разбираться на месте со всем происходящим. При себе имеет списки всех засветившихся в передаче, плюс списки разведчиков, отслуживших более полугода. И ещё
у него в рабочей папочке есть незаполненные санкции – ордерочки на арест! Дело пока заведено по пяти эпизодам. По утверждению
местных авторитетных старейшин, «боевики, убитые 23 мая у моста, решили стать законопослушными налогоплательщиками и шли
сдаваться, а вы их расстреляли. Это – убийство, массовое мочилово группой лиц по предварительному сговору. Вы же не говорили
им «Стой, стрелять буду!», предупредительных выстрелов вверх тоже не было. По Уголовному кодексу это высшая мера наказания».
Далее, очень прокурора интересует убийство восьмидесятилетнего
муллы у Гикаловского на шестое мая. Очень, кстати, уважаемый человек был, а застрелили его воины в чёрных косынках на броне с
опознавательными знаками 166-й бригады. Да еще старая делюга от
тринадцатого декабря всплыла по поводу убийства тридцати мирных жителей в Новых Атагах и чуть ранее убийства старика, маленькой девочки и двух коров в Шали. Ну и до кучи, прокурор собирается учинить разбор по поводу многочисленных мародёрств и
грабежей во всех селах, через которые мы прошли за последние три
месяца!
…У меня вся эта хрень в голове не укладывается:
– Ты шутишь?
– Я очень серьёзен…
– Да бред полный! Какое, на хрен, «шли сдаваться в плен»! Кто в
эту дурь поверит?! А мулла под Гикаловским вообще случайно под
раздачу попал. Там бой был жёсткий, в засаду влетели, а старик этот
с дороги уйти не успел, вот его случайной пулей и привалило. Его,
может, сами «чехи» и застрелили… А на тринадцатое декабря начальника разведки со связистом убили, всей бригадой Новые Атаги тогда долбили, мы-то здесь при чём? Про мародёрку вообще молчу –
мы что, за всю группировку в ответе?!
Димыч цинично ухмыляется:
– А ты думаешь, особист тебя слушать станет? Да хуй там был –
выпишет санкцию на арест, и отвезут тебя в ближайший КПЗ, Шалинский или Урус-Мартановский. Будешь в одной камере с нашими
пленными сидеть под охраной «чеховской». А утром твой обезображенный труп найдут на шалинской свалке, и все будут довольны…
Ельцину голоса мусульманские на выборах нужны, так чего ему
горсточка пешечек? Собак с цепей он уже спустил, а командующий
Шаманов на всё глаза закрыл. Мы никому не нужны, мы уже трупы. Вот увидишь, скоро нас всех врагами народа объявят, а боевикам звания Героев России присваивать будут и звёзды вручать, я тебе говорю!..
– Так чего делать будем?
Димыч на удивление спокоен:
– Я ничего делать не собираюсь. Мне все по хуй!
А вот мне не по хуй. Как бы там ни было, а живым я хрен сдамся:
– Короче, предложение такое – набиваем вещмешки патронами,
гранатами и консервами, сбиваем вертолёт с прокурором и уходим
в горы!
Макс меня горячо поддерживает:
– Я с тобой!
Мы с Максом копаем окоп с таким расчётом, чтобы в секторе обстрела оказалась вертолётная площадка, а заодно и штаб. Только что
вернувшийся с совещания наш командир Кобра наблюдает за нашими приготовлениями:
– Вы чего это надумали?
– Да ничего особенного, завалим прокурора, чтобы дурью тут
не маялся! Ты с нами?
– Нет, я – офицер!
Вот уж, действительно, сильна Русь такими прямыми и простыми… Кобре изначально понятно и объяснено: долг – честь – Родина!
Он и на плаху пойдёт с гордо поднятой головой, ибо Родине так надо!
А у нас немножко другие жизненные ценности. Если Родина решила,
что мы бараны и нас нужно забить на мясо во имя великих идей – то
лично я категорически против! Сдохнуть в бою – да, согласен. Пусть
даже в жёсткой подставе и кидалове, пусть с билетом в один конец –
плевать, это нормально, в этом ничего зазорного и необычного нет.
Но вот так – когда враги вдруг друзьями стали, а защитники определены в ранг врагов и тебя разменивают на какие-то там «голоса»
– это хрен!!! Я, может, и баран – но я взбесившийся плотоядный баран. Вещмешки у нас забиты под завязку боеприпасами и консервами,
и, если решатся нас взять, дадим бой, а там задолбаются нас ловить по
горам и лесам!
Кобру беспокоит один момент:
– Мне могут дать команду вас арестовать и разоружить…
– Мы прострелим тебе ноги и уйдём в горы, выхода у нас нет!
– Не пори горячку, может, ещё всё обойдётся…
– Как оно обойдётся? Ты же видишь, что происходит!
– Говорю тебе, не психуй. Ельцин сдал, Шаман сдал, а комбриг не
сдаст!
– Вообще-то ему по нашей милости звание Героя России
обломили…
– Не впервой. И, кстати, окоп зря роете, прокурор на базу под Шали полетел, там нас поджидать будет… И давай успокаивайся, комбриг не сдаст – слово офицера. Послезавтра бригада на базу возвращается, все, кроме разведки. Мы с колонной идём до базы и прямо от
КПП, не заезжая домой, прём на точку между Шали и Герменчуком.
Будем там разведку вести до победного конца…
– И как долго мы там будем сидеть?
– Минимум – до выборов, максимум – всю жизнь…
Ну это нормальная перспектива. Конечно, на базе в палатке после выхода – курорт, банька опять же, но в сложившейся обстановке
всяко лучше в лесу сидеть, чем срок мотать непонятно за что (и это
– в лучшем случае)…
– Уволюсь я по возвращении, на хрен!
– Ага, давай попробуй. Чтобы уволиться, тебе сначала в штаб
попасть надо. А там особист тебя ждёт с распростертыми объятиями. Ему за тебя медаль дадут и денег чечены отсыпят. Так что не
дёргайся – служи Отчизне. Выборы пройдут, и там видно будет.
…Вот жизнь – «чехи» за мою голову деньги платят немалые,
свои за мою же голову медаль дают. В разные ситуации я за свою короткую жизнь попадал, но в такой еще не бывал! Чудны дела твои,
Господи…
…Перед отправлением колонны на построение комбриг материт
нас по полной программе за всю херню:
– Ален-делоны хуевы! Кинозвёзды недоделанные! Кровью, суки, искупите! И чтоб, проезжая по населённым пунктам, я ни одной
чёрной косынки не видел – расстреляю на хрен! И не видать вам базы, будете у меня в лесу до второго пришествия сидеть, рембы, бля,
недоношенные!!!
А для нас вся его речь, как сладкая песня. Не сдаст Батя! Ни за
деньги, ни за награды не сдаст на съедение властям предержащим. И
мы за него порвем кого угодно. Прикажи, Батя, и всю Чечню уделаем, завернём в красивую упаковку и бросим к твоим ногам. Конечно,
искупим кровью – для тебя крови нам не жалко. Весь Кавказ спалим
и с солью перемешаем – ты только прикажи. Надо будет – и Кремль
разровняем с Мавзолеем вместе, по кирпичику разнесём! Все поляжем, но тебя не подведем!!! И плевать на все ордена и медали – уши
«чехов» нам награда! Ты не крыса штабная и не перевёртыш-политик, с тобой можно воевать!..
– Слушай приказ. Приказываю совершить марш в направлении
Комсомольское – Шали. Скорость движения пятьдесят километров в
час. Разведдозор на удалении до километра. По машинам…
…Проезжая Старые Атаги, мы не удержались, косынки, конечно,
поснимали (приказ есть приказ), но знамена «чеховские», захваченные, развернули, пусть видит народ чеченский – не зря мы в горы слазали. Кроме «чеховских» – зелёных с волками, есть и саудовское – с
арабской вязью и саблей понизу. Чечены стоят вдоль дороги и угрюмо молчат, а мы с улюлюканьем проезжаем мимо, размахивая флагами, чтобы сомнений у местных не оставалось, кто здесь победитель!
______________________________________________
Отрывок из книги Константина Масалёва "Памятник бешеной пехоте",
Оценили 5 человек
9 кармы