Дети Плутона: трансформация искусства

Раньше, еще не так давно, искусство было исключительной принадлежностью касты вайшью.

Вайшью были художниками, певцами, артистами, они же были покупателями творчества.

И следуя природе вайшью, которые живут материальным миром, горем и радостью, эмоциями, житейскими проблемами - искусство было способом передачи чувств, настроения, земной радости, горя, печали, тоски, любви.

Эти люди могли разложить на тарелочку яблоки и морковки, застелить тряпочкой, и с упоением рисовать такие натюрморты тысячами штук. Писать витиеватые портреты господ и их дам. Выехать в Рязанскую глушь с этюдником и писать "пейзажи родного края".

И людей от этого совершенно серьёзно торкало.

Они умели смотреть на изгибы драпировки и улавливать в этих складках будто бы реально существующие чувства смелости, робости, тоски, отчаяния, надежды. Цвета, тональности и линии записывали и воспроизводили эмоции.

Ценилась передача тонкого, не всегда уловимого чувства, или даже целого букета их.

Сейчас искусство попало в руки кшатриев.

Художник сегодня - это воин, и то что он делает - это всегда битва.

И искусство в их руках стало совершенно другим.

Оно теперь выражает страсть и направленную энергию. И ценится именно за энергию.

Эстетика приносится в жертву. Она не нужна кшатриям. Важен поток энергии. Направленной, концентрированной тугой энергии. Высокое напряжение и частота. Страсть. Есть ли в работе удар, выстрел, атака, вызов. И они там всегда есть. А если их нет, то никто не понимает, зачем это вообще сделали.

И обычные, культурно-театрально-воспитанные вайшью, когда приходят смотреть на такое искусство - они просто не могут понять, что это. Куда они попали? Где здесь полутона чувств? Какие эмоции выражает это всё? Здесь плакать или радоваться? Они ищут инструкции, привычные тонкие коды, а видят лишь заостренные и направленные на них мечи и копья.

Они испытывают такой разрыв шаблона, как если бы барин 19 века зашел в гостиную богатого дома и вместо помпезной отделки, мягкой мебели, люстр и гардин обнаружил комнату, заставленную токарными станками, перевязанными колючей проволокой, а на стене надпись: "Сталь нервов твоих хочет тока".

Из искусства полезли наружу его настоящая сущность и предназначение, очищенные от шелухи формальностей и благообразностей.

Искусство теперь является средством передачи определённым образом настроенной энергии, при этом форма передачи отходит на второй план.

Художник теперь не обязан писать полотна и вообще - в строгом понимании этого слова - писать. Его задача - передать заряд энергии посредством визуальной коммуникации. Если для наиболее точного достижения этой цели художнику необходимо привезти из леса шесть тачек грунта и вкопать туда ржавую рельсу - этот метод подходит.

Звуковое искусство перестало быть обязано содержать в себе композицию, состоящую из гармонично сочетающихся нот, сыгранных на музыкальных инструментах. Композицию можно создать из записи звуков железнодорожной станции, дополненных ритмическим рядом из звуков забиваемых свай, шума прибоя и игры на флейте. При этом задача такой композиции по передаче определенной энергии будет полностью выполнена. Более того, если прислушаться, то обнаружится, что все окружающие нас предметы являются музыкальными инструментами, их шумы звучат определенными нотами, и на этих шумах можно играть мелодии.

Играть "ноктюрн на флейтах водосточных труб" - это теперь не гротеск, а задача, вполне осуществимая с помощью массива микрофонов.

Поощряется соединение визуального, звукового и других видов искусства в одном и том же произведении, стирание границ между видами искусства.

Многие, не понимая происходящего, задают вопрос: а это, вообще, точно искусство? Раньше искусство можно было поместить в рамочке на стене или записать в нотной тетради. А как нам теперь понять, где здесь искусство, а где просто непонятная ерунда, валяющаяся на тротуаре?

Ответ простой: искусство на самом деле во всём, и оно всегда было во всём. Искусством является не только вот та ерунда на тротуаре, но и сам тротуар, и городское пространство, в котором он расположен. Потому что искусство - это способ передачи и сохранения структурированной энергии, а энергия изоморфна.

Ошибкой было только стремление поместить её в рамочку.