Время - вечный лекарь

Краткое предисловие

Уважаемые читатели! Предлагаю вашему вниманию очередную работу под рабочим названием "Время- вечный лекарь". На этот раз это исторический детектив. Первые главы, как эксперимент, я уже публиковал здесь. Настоящие главы переработаны, укрупнены и многое к ним добавлено. Приятного чтения! 

                                                                            С уважением  Рамзан Саматов

Пролог

Когда лежишь на спине и смотришь на небо с облаками, возникает такое единение с природой, особенно, если это происходит в укромном месте – на лугу, в лесу на поляне, что начинаешь воспринимать эти облака не облаками вовсе, а чем-то другим, неземным, сказочным. То они кажутся головой дракона, то телом младенца, то девушкой – красавицей. Вон там, вдалеке над лесом, кажутся горные вершины, а над ними скачет целый табун серо-белых лошадей, убегая от огромного белого медведя. А над речкой, роняя в воду гигантские слезы, сгорбившись, сидит старушка с клюкой. Но стоит только слегка подуть ветерку и – нет этих видений, уже другие фигуры на небе, другие персонажи, другие драмы разворачиваются под небосводом.

Вот так же происходит и в жизни. Кажется, все хорошо. Все течет своим чередом. Ничто не предвещает перемен. Да и чему меняться-то в деревне. Все давно определено — когда вставать, когда доить коров, когда кормить скотину, когда воды давать. Кому выгонять гусей, уток к речке. Кто отведет телят на луг и привяжет к аркану. И не забыть их в обед напоить водой, иначе будут на всю деревню орать, не «мукать», а именно орать. И опозорят перед соседями. Вот народ посмеется. Будут говорить про Артура, что он мучитель животных. Вы никогда не слышали, как кричат телята?

Поезжайте куда-нибудь в деревню, ну хотя бы к нам, услышите. Нет, сначала они, конечно, начинают со знаменитого «ммму-уу», далее переходят на более низкую октаву и звук «о-оо», а затем – высокое «а-аа». Вот этот противный переход на звук «а-ааааа» больше всего не любит Артур. Он ему напоминает, во-первых, соседа дядю Мишу, который любит орать песни, когда напьется, выдавая именно такие звуки голодных телят, во-вторых, пора поить этих самых телят, будь они неладны, бросая любимое занятие рассматривать облака. А чем еще заниматься, когда все школьные перипетия позади — выпускные экзамены сданы, аттестат об окончании десятилетки получен?

Правда, с получением аттестата произошла небольшая заминка — была допущена ошибка. Пришлось искать директора, который был уже в отпуске, чтоб поставить подпись и печать. Но все закончилось хорошо. Директор оказался у себя дома. Получив от него очередные напутствия и пожелания успешного поступления в институт, уехали обратно в свое родное село.

К слову сказать, наше село расположено на очень живописном месте. Со всех сторон окруженная невысокими холмами, она разделена на две части небольшой речушкой, к которой, в свою очередь, впадает речка из родника под названием Бардаша. Вода из этого родника прозрачно-серебристая и бесподобно вкусная. На одном из холмов раскинулся лес, на другом стоит колхозная ферма, а на третьем – поля, поля, поля....Вот в этой деревне и прошло детство Артура.

А что дальше? Детство осталось позади. Впереди взрослая жизнь. Институт. Институт, конечно, сельскохозяйственный. После окончания вернуться в свою деревню. О чем еще может мечтать парнишка, выросший в селе? Тем более, что отец «спит и видит» его только председателем родного колхоза.

Не думал в это время Артур, что обыкновенное происшествие, даже не происшествие, а событие может перевернуть всю жизнь. Да и событием-то не назовешь.

ГЛАВА 1

1979 год, Башкирия, где-то в районе одной из ретрансляционных телевышек, летний вечер…

— Иди спокойно. Не шуми и не суетись.

— А если нас увидят и сцапают?

— Не сцапают. А если даже увидят, чем мы отличаемся от обычных грибников? И вообще, Михей, держи хвост пистолетом. Вот сделаем дело, получим деньги и будем жить припеваючи. А тебе по секрету хочу сказать, что я хочу свалить из этой страны.

— Да ты что?!

— Да, а что? Уеду, открою там свое дело. Ты знаешь, у меня ведь прадед в этих местах до революции купечествовал. Так что, я потомственный купец, торговый человек. А здесь вместо того, чтобы торговать, деньги зарабатывать, учительствую за гроши. Осторожнее! Тут колючая проволока. Пришли вроде.

Михаил, стараясь не порвать одежду, перебрался под «колючкой», помог спутнику. И они, на ходу надевая вещмешки с грузом, пошли к вышке.

— А что мы все-таки несем, — спросил Михаил, перепрыгивая через канаву, выкопанную, по-видимому, для того, чтобы лужа перед одноэтажным зданием телевышки не скапливалась во дворе. Но или лужа была очень большой, или канава недостаточно глубокой, перед зданием образовалось огромное, на всю площадку, «водохранилище» с грязной дождевой водой. Благо, что накануне прошел проливной дождь.

— Меньше знаешь — дольше живешь. Знаешь такую поговорку?

— Знать-то знаю, а вдруг это взрывчатка?! Потом узнаем, что помогли взорвать телевышку.

— Тебе, Михей, какая разница! Получишь свои деньги и будешь дальше жить, пропивая их. Правда, не знаю, на сколько хватит этих денег, если будешь такой образ жизни вести.

— Как это, какая разница?!— возмутился Михаил. — Во-первых, я брошу пить! Во-вторых, куплю телевизор. Кстати, — вскинулся он, — Как я буду смотреть этот телевизор, если не будет вышки? Полоски и рябь, что ли? Неет! Я под этим не подписываюсь. Пошли обратно!

— Да успокойся ты! — подельник остановился, поправляя вещмешок на плечах. — Я пошутил, никто не собирается ничего подобного совершать. Нам всего лишь нужно оставить мешки у вышки, а потом их забрать обратно, когда скажут. Ну сам подумай, если здесь взрывчатка, как же мы все это заберем обратно. Только после этого нам заплатят. Понял?

— Понял я, понял, — сказал Михаил, делая ударение на последний слог. — Только сомневаюсь я. Есть у меня подозрение, что обманут.

— А мне ты веришь, нет? Если веришь, не сомневайся!

— Тебе, Сергеич, верю! Поэтому и пошел с тобой. И как не верить-то, если ты меня от верной, можно сказать, смерти спас?!

Сергеич засмеялся, вспоминая о том, как в конце зимы доставал Михаила из полыньи, в которую он угодил во время подледной рыбалки. Вот было смеху тогда, потому что под «горе рыбаком» проломился лед, когда он, устав от сиденья в одном месте, тем более, что рыба у него не ловилась, решил стащить у соседа, когда тот отошел к другой лунке. А дело было ближе к весне — лед слабый, опасный. Как говорят в этих местах: «Весной не верь ледяному покрову, даже если он толщиной с перину, а осенью можешь быть уверен, даже если лед не толще стекла». Михаил схватил самую крупную из рыб, которые покоились на льду возле ящика-сиденья. Озираясь, он начал отступать, в это время рыба, а это была килограммовая щука, вдруг забилась в его руках. От неожиданности воришка сделал еще несколько шагов к полынье, а отступал именно в этом направлении, лед проломился под ним и, издав почти женский крик «Ой!», Михаил провалился в ледяную воду. Самое интересное, что щука, которую он так нечестно хотел добыть, осталась на льду, выскользнув из его рук. Возможно, только это и спасло Михаила от расправы подоспевших рыбаков. А первым подбежал Сергеич с шестом, заранее приготовленным для таких случаев. Он-то и вытащил дрожащего Мишу из плена ледяной воды.

Если б только деревенский пьяница Михей знал о том, что никаких других заказчиков не существует, все то, что они делают и будут делать, организовано самим Сергеичем, он не стал бы так рьяно верить своему спасителю. Конечно, как всякий человек, воспитанный на деревенских обычаях и устоях, чувствовал себя должником перед этим человеком. Он с малолетства знал, что за добро надо платить добром. Это он помнил, несмотря на свою непутевую жизнь. Это у него не выветрилось даже в результате почти беспробудного пьянства. После каждого выхода из запоя он всегда помнил: кому, сколько должен, у кого, что стырил, кому дал по морде, где, что сломал. И принимался восполнять, возвращать, извиняться. А если что-то он упускал или забывал, то, бывало, ему напоминали и он безропотно шел все исправлять.

Александр Сергеевич Волотовский, попросту Сергеич, заведующий учебной частью школы No 2 районного центра, по совместительству — учитель истории этой же школы, был человеком скрытным. Вернее будет сказать, что он был всегда на виду, но, в то же время, окружающие о нем ничего не знали. Не знали о его прошлом, о личной жизни. Людей всегда удивляло, почему здоровый, тридцатипятилетний мужчина живет один, семьи не имеет. Тем более, что мужчина он видный. Он нравился женщинам. Высокий, подтянутый, спортивная фигура, темноволосый, с сединкой на висках, голубоглазый... Нет, все-таки глаза у него не голубые, а серые. Даже, можно сказать, «стальные». Они становились такими в определенных ситуациях, требующих решительности, жесткости.

Наверное, основную характеристику человеку дают глаза. Глаз — одно из величайших творений природы. Человек из мира, его окружающего, восемьдесят процентов информации получает, пользуясь зрением. Все остальные органы чувств важны, но мудрость призывает беречь в первую очередь око! Глаза — это зеркало души. Ничто не расскажет о человеке так много, как его глаза. По ним можно узнать характер, состояние человека в эту минуту — радость, равнодушие, злобу, решительность или трусость, лукавство.

Родился Саша в этих местах, но родители через год переехали в Ташкент, так что все детство прошло в солнечном Узбекистане. Затем был МГУ. Там в общении с иностранными студентами изменилось его мировоззрение, его отношение к жизни. Он был буквально «ошарашен» тем, что вся информация, почерпнутая из СМИ о «гнилом» капитализме Запада, мягко говоря, не соответствует действительности. Иностранные сверстники «раскрыли» ему глаза на события, происходящие в мире. И учились они в СССР не только потому, что здесь дают самое лучшее в мире образование, но и потому что оно самое дешевое. А когда Александр побывал в ГДР в составе студенческого отряда с обменом опыта и увидел своими глазами, что бывают условия жизни отличные, чем в своей стране, появилась идея эмигрировать. Теплых чувств к родине своей он не испытывал, тем более, что родители к этому времени уже умерли (вернее, погибли в авиакатастрофе). Но, конечно же, никто его на Западе не ждет с распростертыми объятиями. Нужен определенный «багаж» — финансовый и, или информационный (он уже узнавал через знающих людей). Эти же «знающие» люди вывели его на резидента английской разведки в ГДР, который работал в этой стране под дипломатическим прикрытием.

От сэра Ричарда Бартона (так звали резидента МИ-6) Александр получил задание, которое, в конце концов, привело к тому разговору с Мишей. То, что они собирались сделать, было лишь частью удивительных и зловещих событий, которые должны были быть осуществлены в год проведения летней Олимпиады в Советском Союзе.

— Ну что дальше будем делать, Сергеич, — спросил Михаил, выводя его из состояния задумчивости.

— Ничего не будем делать. Мы уже все сделали. Сейчас аккуратненько все спрячем под дерном и уйдем. Дальше уже не твоя забота. Деньги получишь завтра утром. Но смотри, Миша, если только проболтаешься кому...

— Ты что, Сергеич! Зуб даю! — от возмущения Михаил даже засопел и задышал часто. — Когда я тебя подводил?!

— Не подводил. Но все равно я тебя предупреждаю. Ты меня знаешь.

Еще бы не знать! Михаил помнил, как в прошлый раз, когда произошло то неприятное событие на рыбалке, Волотовский только посмотрел своими «стальными» глазами в сторону накинувшихся было на воришку рыбаков, так они встали, как вкопанные, и разошлись к своим лункам, виновато бормоча что-то вполголоса себе под нос.

***

Странно, подумал Артур, увидев соседа Мишу в компании Александра Сергеевича — учителя истории той школы, в которой он учился. Что может быть общего у такого пьяницы с Волотовским? Александра Сергеевича он знал как серьезного, знающего себе цену человека — такого, на которого хотелось быть похожим. Он всегда одевался со вкусом и в такие вещи, какие он видел только на нем – если джинсы, то только «Levi Straus», если свитер, значит «Paul&Shark », если обувь, то, как минимум, «Salamander». И где только он покупает такие модные вещи? Неужели у спекулянтов?

Артур в то время, хотя и знал про спекулянтов, но никогда с ними не сталкивался, не общался, ничего у них не покупал. Не покупал он не потому, что был такой принципиальный, а потому, что не знал, где они вообще «водятся». И был до такой степени наивен, что думал о них, как об особой категории людей, например, как о первом секретаре райкома или председателе райисполкома. И те, и другие были недоступны для таких людей, как Артур, чего не скажешь об Александре Сергеевиче.

Было удивительно видеть такую контрастную пару. Один — элегантно одетый мужчина в сером костюме в полоску, белоснежной рубашке, без галстука, на ногах — светло-коричневые остроносые туфли из перфорированной кожи, другой — мужик неопределенного возраста в засаленной клетчатой рубашке, спортивных штанах с дыркой в задней части и выпуклостями со стороны коленок, стоптанных сандалиях на босу ногу.

Любопытство взяло верх, тем более, что Артур был пока свободен — приехал в райцентр просто погулять, и он решил понаблюдать за этой странной парой. Когда он подобрался к ним поближе, прячась то за деревья, то за машины, они уже сидели на скамейке возле одного из домов и оживленно беседовали. Речь шла про какие-то деньги, причем будто бы именно Александр Сергеевич должен Михею, а не наоборот, что было бы более понятно. У соседа никогда не было денег — он вечно ходил «попрошайничал». А тут получается, что дядя Миша дал взаймы учителю и тот не отдает. Может, дело совсем в другом...?

— Сергеич, ты же мне обещал, что деньги смогу получить еще вчера, — просительно сказал Михей.

— Я же сказал, что получишь, значит получишь. Надо подождать немного.

— Ну сколько ждать? Я уже у соседей вчера одолжил на бутылку.

— Ты же сказал, что завяжешь, — хитро улыбнулся Волотовский.

— Зуб даю, завяжу, Сергеич! Но вчера надо же было отметить успешно проделанное дело. У меня все руки в мозолях, смотри, пока дотащил до телевышки этот чертов груз...

— Тихо ты, черт, — громким, свистящим шепотом сказал Сергеич. — Чего ты раскричался тут — могут услышать. А дело еще не закончилось, понял?! Вот когда завершим, тогда и получишь бабки.

Дальше уже они стали говорить совсем тихо — еле слышно. Артур выбрался из своего убежища и побрел в сторону центра, гадая об услышанном.

Александр Сергеевич не сказал собеседнику о том, что в тот вечер он вернулся к ретрансляционной вышке, развернул аппаратуру, которую они с Мишей принесли. Это была специальная передающая радиостанция, работающая в автономном режиме — телевышка должна послужить лишь своеобразной антенной. При чем, у Волотовского на руках остается небольшая, портативная радиостанция, замаскированная под настольную зажигалку в виде женской фигуры. Таким образом, Волотовский, даже находясь в нескольких километрах от основной передающей станции, мог выходить на сеанс связи. Правда, только в тот момент, когда над этой территорией пролетал спутник-шпион.

Графиком пролета спутников и портативной радиостанцией его снабдили заблаговременно, когда он ездил в Москву со школьниками на зимние каникулы.

Тогда в одном из залов Третьяковской галереи и произошла очередная встреча с Ричардом Бартоном. Волотовский стоял возле картины Саврасова под названием «Проселок» и искренне любовался красками, передающими грустный вид грязной проселочной дороги. Саврасов настолько реалистично прописал все оттенки грязной слякоти, разноцветные лужи с отражающимися в них свинцовыми облаками с неба, что дух захватывало от мастерства кисти этого великого художника. Брюллов, кажется, скептически называл его «художником одной картины», имея в виду картину «Грачи прилетели», но, похоже, что и другие картины не менее талантливы.

— А мне нравится совсем другая картина Саврасова,- Волотовский вздрогнул, услышав голос Бартона под ухом.

— И какая? — спросил Волотовский, пожимая протянутую руку Ричарда.

— «Лосиный остров в Сокольниках». Эта картина мне напоминает кусочек моей родины. Но она сейчас, к сожалению, не выставлена. Вы все обдумали? — спросил тот без перехода.

— Да, Ричард, есть у меня человечек один. Донельзя опустившийся, спившийся, но преданный мне. Предлагаю использовать его.

— Хорошо, мы обсудим это. Вы сейчас расскажете мне о нем. Ответ дам при следующей встрече. Когда отъезд обратно?

— Через три дня. В 18 часов 35 минут отходит поезд.

— В таком случае, Александр Сергеевич, следующая встреча в метро. На станции «Комсомольская». Ровно в шесть часов вечера на переходе к Казанскому вокзалу.

Они побродили еще немного по залам галереи, тихо переговариваясь, между прочим обсуждая те или иные картины. Затем Бартон незаметно растворился в толпе, а Волотовский пошел искать своих школьников, которые ушли уже далеко вместе с экскурсоводом.

Как и договаривались, Волотовский и Бартон встретились вновь. После их встречи у Александра Сергеевича появилась зажигалка в виде женской фигуры, которой он демонстративно поигрывал всю дорогу домой. У всех мальчишек загорелись глаза, когда увидели такую вещицу. Некоторые даже осмелились попросить, чтобы потрогать, рассмотреть поближе. Он не отказал — на это было и рассчитано с психологической точки зрения. Пусть видят, пусть знают, пусть привыкают. Приедут домой — обязательно расскажут друзьям, родителям. Через некоторое время это станет обычным явлением и все будут знать, что Волотовского есть такая зажигалка. И только один он знает, что это такое. Он еще вам покажет! Он такой костер разожжет – мало не покажется.

Продолжение следует

Напоминаю, что вышла новая книга Рамзана Саматова "Амурский сокол". Окунитесь в мир начала прошлого века — последнего века второго тысячелетия. Приятного чтения! Ссылка на сайт книги: https://ridero.ru/books/amursk...