ГЛАВА 9
Москва, Лубянка, кабинет начальника седьмого отдела пятого управления КГБ СССР, половина десятого утра
Служебная записка (краткое содержание) председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова ЦК КПСС (N 1455-А от 30 июля 1979 г.): «О враждебной деятельности противника в связи с Олимпиадой-80»:
… Если в 1977 году и первой половине 1978 года наиболее характерными для его деятельности являлись призывы бойкотировать Московскую Олимпиаду, то в последнее время на первый план выдвигается идея использовать Олимпийские игры 1980 года для осуществления на территории СССР террористических, диверсионных и иных подрывных акций экстремистского характера. Особую активность в этом плане проявляют главари «Народно-трудового союза» (НТС), сионистских и других зарубежных националистических формирований и антисоветских организаций…
...Противник не останавливается перед оказанием прямого психологического давления на западную общественность. Примером этому служит опубликованная недавно в США книга Дж. Петтерсона под названием «Инструкция по совершению террористических актов», в которой обыгрывается провокационная версия о захвате группой террористов во время Московской Олимпиады заложников-спортсменов...
Полковник Савельев аккуратно положил трубку телефона и поднял тяжелый взгляд на сотрудников, сидящих за столом в напряженном ожидании окончания разговора начальника.
— Где капитан Егоров?
— Капитан Егоров находится постоянно на территории спортивного комплекса «Олимпийский», — доложил майор Ставцев, вскочив на ноги.
— Сиди! Прошло уже больше месяца, а результат работы нулевой!
— Мы работаем, товарищ полковник! Все главные стройки взяты под неусыпный контроль нашими сотрудниками и милицией.
— Этого мало, Саша! Ты понимаешь, что это пассивный поиск. Мы ждем, что Солодов сам придет в наши руки. А он не приходит, или, что более вероятно, перехитрил нас. Надо еще раз проверить списки всех работающих на стройке. Нужен активный поиск.
— Уже проверяли, товарищ полковник. Капитан Егоров только этим и занимается…
— Значит, плохо проверяли! А что лейтенант молчит? Может, у него есть свежая идея?
Лейтенант вскочил на ноги, прочистил горло и доложил:
— Так… кхм-м… Так точно, товарищ полковник!
— Не так громко, лейтенант, — поморщился Савельев. — И можешь говорить сидя.
— Разрешите стоя, товарищ полковник? Мне так удобнее…
— Валяй!
Лейтенант посмотрел на майора Ставцева и сказал:
— Мне эта мысль пришла только сейчас, товарищ майор. Вы не думайте, что я хочу выделиться перед начальством. Извините, товарищ полковник!
Ставцев поерзал на стуле, но ничего не сказал. А Савельев ободряюще кивнул лейтенанту.
— Мне запомнились слова свидетеля убийства Волотовского, — сказал лейтенант Лысенко. — Когда вы с ним беседовали, товарищ майор, Артур сказал, что Солодов сразу исчез из перрона, когда раздались возгласы о совершенном убийстве. Еще сказал, что Михей, то есть Михаил Солодов, подошел сначала к группе носильщиков. Хотя у него не было большого багажа. Только сумка с вещами. Тогда я подумал, что Солодов, наверное, спрашивал дорогу. Кто еще, как не местные, лучше подскажут, как проехать на ту или иную улицу. А сейчас пришла мысль: «А не к связнику ли он подошел?!»
— Ну что же, мысль дельная, — одобрил полковник. — Наверняка был человек, который его встречал. И почему бы не один из носильщиков? Надо проверить!
Пока служебная «Волга» неслась до Казанского вокзала, майор Ставцев не проронил ни слова. От этого лейтенант Лысенко чувствовал себя неуютно. Майор и так смотрит на него без одобрения, считает блатным, попавшим в их отдел благодаря деду. Дед уже старый — скоро восемьдесят исполнится, но еще очень бодрый. Он у него был большим человеком в системе ГРУ. И почему-то все думают, что лейтенант пришел в КГБ благодаря его протекции, хотя, наоборот, дед был против. Сергей сам выбрал эту стезю. У деда, почему-то, отрицательное отношение к этой службе.
— Товарищ майор! — не выдержал, наконец, Лысенко. — Слово офицера, я не заготавливал речь перед полковником. На самом деле идея эта пришла во время совещания. Иначе бы я вам доложил сначала.
— Проехали, лейтенант! — сказал майор. — Сейчас не до амбиций. Дело надо делать. Значит так, ты сейчас идешь непосредственно к носильщикам, а я в линейный отдел милиции — запрошу личные дела сотрудников из отдела кадров вокзала. Через час жду тебя с информацией.
«Волга» остановилась на площади трех вокзалов, напротив Казанского. Сергей Лысенко прошел на перрон и стал глазами искать носильщиков. Они все были заняты — одновременно пришли два состава, много пассажиров с багажом, все зовут носильщиков. Ну ничего, лейтенант подождет, пока не схлынет поток.
Через минут пятнадцать перрон освободился и Сергей стал искать бригадира носильщиков. Тот нашелся в буфете — зашел попить минералки. Похоже, у товарища «сушняк» — последствия злоупотребления накануне алкоголем. Лейтенант представился, продемонстрировав удостоверение. У бригадира испуганно расширились глаза:
— Я ни в чем не виноват! Что случилось?
— Пока ничего. У меня есть к вам несколько вопросов… Вы наверняка помните день, когда было убийство на перроне.
— Да! Но меня милиция уже допрашивала. Я ничего не видел.
— Хорошо, — сказал лейтенант. — А вы можете вспомнить, кто из вашей бригады работал в этот день?
— Конечно, могу! — ответил бригадир. — У меня вот, все записывается в тетрадку. Так, сейчас, вот… Двенадцатое, тринадцатое, четырнадцатое… Вот смотрите, весь список!
Лысенко взял тетрадку и пробежался взглядом по списку.
— Вот здесь написано, — сказал Лысенко. — Что двое отсутствовали в этот день. Максимов Андрей и Ибрагимов Фиргат.
— Да, Максимов лежал в больнице. Недавно только выписался. А к Фиргату приехал родственник. Он заранее предупреждал. Поэтому я его отпустил в этот день.
— А где он сейчас? Я могу с ним поговорить?
— Вы знаете, он после того дня написал заявление и уволился. Сказал, что уезжает обратно на родину — в Узбекистан. Какие-то проблемы дома.
— Ясно! — сказал Сергей, возвращая тетрадку. — Спасибо! Вы мне очень помогли!
— Пожалуйста… — сказал растерянно бригадир. Он так и не понял, что хотел этот сотрудник КГБ.
Лейтенант быстрым шагом направился в отдел милиции доложить о проделанной работе. От гордости, что его предположение оказалось верным, распирало грудь. Сергей предстал перед майором Ставцевым, стараясь не улыбаться.
— Ну что, лейтенант? — спросил майор. — Накопал что-нибудь?
— Так точно! Я нашел этого человека, товарищ майор!
— Ну и кто же он?
— Носильщик Ибрагимов. Со слов бригадира, он встретил в этот день родственников. Лично я думаю, это мнимый родственник.
Майор Ставцев открыл лежащую перед ним папку и зачитал:
— Ибрагимов Фиргат Джавдатович, одна тысяча девятьсот пятидесятого года рождения, уроженец города Андижан, Узбекской ССР. Работает в бригаде носильщиков Казанского вокзала с тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Вернее, работал. Уволился по собственному желанию пятнадцатого августа сего года. В Москве проживал по адресу... На, лейтенант, запиши адрес. Надо проехать проверить. Хотя, я думаю, что мы его там не найдем. Надо будет по нашей линии отправить запрос узбекским товарищам.
Как и предполагалось, по указанному адресу на Проспекте Вернадского Фиргат Ибрагимов больше не проживал. Хозяйка квартиры сказала, что он уехал в Узбекистан. Запрос в Ташкент тоже ничего не дал — человек с указанной фамилией в Узбекистан не прибывал. Но через несколько часов пришла интересная информация по нему. Фиргата Ибрагимова считают причастным к попыткам организации возрождения «Национально-освободительного движения Туркестана», ставящего себе целью отделение от Советского Союза. Был уличен в связях с руководителями Иранских и Турецких националистических движений. Осужден за антисоветскую деятельность. Отбывал наказание в ИТК-35 в Пермской области. Через пять лет за примерное поведение и как человек, ставший на путь исправления, освобожден условно-досрочно. Отбыв оставшийся условный срок на родине в Андижане, убыл в неизвестном направлении.
Задорно затрещал телефон на столе у майора Ставцева. Александр Анатольевич поднял трубку:
— Слушаю!
— Товарищ майор! — глухой звук из трубки был слышен даже лейтенанту Лысенко. — Александр Анатольевич! Докладывает капитан Егоров! Есть след! Нужны саперы! И прошу вас прибыть сюда!
— Тихо, тихо, капитан! Не так громко! Я тебя понял, выезжаем!
Майор положил трубку, на секунду задумался и радостно потер руки. «Ну, хоть что-то», — подумал он.
— Ну что, лейтенант, собирайся! Сейчас доложу полковнику Савельеву, запрошу разрешение на выезд саперов и поедем. Вызывай машину!
Лысенко убежал вниз, а Ставцев снова взялся за трубку телефона. Набрал номер, долго слушал гудки, никто не отвечал. Еще раз набрал — не отвечает. Надо топать ногами, дело серьезное. Он закрыл кабинет на ключ, быстрым шагом направился в кабинет полковника Савельева и… столкнулся с ним в коридоре.
— Куда спешим, Саша?
— К вам, товарищ полковник! Капитан Егоров звонил из Олимпийского. Возбужден. Говорит, что нарыл след. Просит саперов. Прошу разрешения выехать на место!
— Погоди, вместе поедем! Машину вызвал?
— Да, внизу ждет лейтенант Лысенко. Кстати, его предположение оказалось верным. Нашли мы того, кто был связником Солодова.
— Хорошо! Молодцы! Расскажете по дороге. А пока иди, я дам распоряжение в отношении саперов и скоро выйду.
Капитан встретил их у входа в спортивный комплекс. Рядом стоял, смущенно улыбаясь, молодой рабочий в очках с толстыми стёклами.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — поприветствовал капитан. — Вот, знакомьтесь — подсобный рабочий Суржанский Олег. Студент юрфака МГУ. Благодаря ему напали на след взрывчатки. Пойдемте, покажем на месте. А ты, Олег, давай рассказывай, что и как.
Группа двинулась за капитаном. Суржанский, несмотря на щуплое телосложение, обнаружил довольно басовитый голос. Он стал рассказывать, обращаясь, главным образом, к полковнику Савельеву.
— Я тут подсобником работаю у каменщика Козлова. Решил заработать немного денег во время каникул. Козлов — хороший работник, быстро кладет, еле успеваю за ним. Почти никогда не отдыхает. Обед у него десять-пятнадцать минут — и дальше работать. А тут в последнее время стал замечать, что он сразу после перекуса уходит гулять. Подолгу отсутствует. Мне это показалось странным. Однажды я решил пойти за ним. Смотрю, он присел у колонны и стал что-то заталкивать в щель. Затолкал, значит, присыпал пылью и обратно вернулся. Так продолжалось несколько дней.
— А ты разве не посмотрел, что он туда затолкал? — спросил полковник.
— Посмотрел, конечно! Какой-то пластилин или замазка… Ну, я подумал, что ему поручили щели замазать. И успокоился.
— И что случилось потом?
— Дык, пропал он.
— Кто пропал?
— Козлов этот. Третий день на работу не выходит. Думали, заболел. Бригадир даже посылал меня на квартиру, которую он снимает. Там сказали, что он еще две недели назад уехал на родину. Странно. Как уехал, если он каждый день на работу приезжал?!
— Да, действительно, странно, — заключил Савельев. — И что потом?
— Дык, потом меня нашел товарищ капитан Егоров. Я ему все рассказал и показал, где Козлов замазывал щели.
— Пришли! — воскликнул капитан, показывая на колонну.
Затем достал из кармана складной нож, присел, расковырял тонкую штукатурку и вырезал кусок «замазки». Потом достал зажигалку и поджег кусок на кончике ножа. «Замазка» весело загорелась.
— Пластичное взрывчатое вещество, — сказал капитан. — Характерной особенностью является способность к горению без взрыва. Для осуществления взрыва необходим капсюль-детонатор или электродетонатор. Тут провода протянуты… Я без саперов не стал трогать.
— Хорошо, капитан! Хвалю! И тебе, Олег, благодарность за наблюдательность и бдительность.
— Да чего уж там…
Приехали саперы, потребовали остановить работы и удалить людей со стройки. Затем долго совещались с бригадиром электриков. Тот никак не мог объяснить, откуда здесь взялась проводка. Все смотрел на схему электропроводки и недоумевал. Проверив на наличие тока в проводке, саперы потребовали полностью отключить стройку от электричества на полчаса — неизвестно откуда может прийти электрический импульс. В результате поиска было извлечено около пяти килограммов пластичного взрывчатого вещества. Было решено проверить все возможные места закладки взрывчатки. Пришлось привлечь инженеров-строителей, чтобы указали наиболее слабые места конструкций, при подрыве которых могут быть наиболее серьезные разрушения.
Рамзан Саматов ©
Оценили 55 человек
127 кармы