Время — вечный лекарь. Часть 2. Глава 5

Предыдущая глава 

1894 год. В горах Памира. Горный Бадахшан.

Безумно счастливы люди, которые хоть раз в жизни увидели горы. Горы всегда удивляли человека своей величественностью, неприступностью, какой-то особой красотой. Что может быть лучше гор? Только горы! Природа создала горы — эдакие исполины, выступающие на поверхность. Некоторые вершины горных массивов выступают из воды и образуют острова. Другие пики покрыли себя громадными ледяными шапками, дающие начало горным рекам.

— Да-а, Абдалла! Что ни говори, а самый лучший архитектор в мире — это сама природа. Именно она трудится над созданием этой красоты.

Бартон с Абдаллой восхищенно воззрились на горные вершины, переливающиеся под лучами восходящего солнца. Впереди был Памир — одна из высочайших горных систем Центральной Азии к северу от Гималаев. Памир был соединён с Гиндукушем отрогом, вдоль которого пролегал по горным тропам путь наших путешественников. В ответ на восклицание своего хозяина Абдалла выдал не менее глубокомысленную и романтическую фразу:

— Да, господин! Природа выступает не только в роли архитектора, зодчего и скульптора, но и в роли декоратора, осветителя. Световые эффекты, которые мы наблюдаем сейчас, никого не оставят равнодушными.

Бартон взобрался в седло, ещё раз окинул взглядом пространство и, заметив вдалеке на долине кишлак памирцев, заявил:

— Пожалуй мы остановимся в этом селе, Абдалла. Позаботься о лошадях, дай им корм, пусть отдохнут. Кроме того, нам нужен проводник, который сможет провести нас в Алайскую долину.

— Хорошо, господин! — ответил Абдалла. — А разве мы продолжим путь дальше?! Я слышал, что это опасно…

— Опасность, Абдалла, — это моё второе имя! — сказал пафосно Бартон. — Офицер Её Величества не боится ничего, кроме гнева Её Величества.

Пока Бартон заполнял в блокноте путевые заметки и делал зарисовки местности, Абдалла спустился в кишлак. Испросив разрешения у местных аксакалов, направился в указанный ими саманный дом, где проживала одинокая старушка. Впрочем, здесь все дома были из самана, кроме мечети, которая была выстроена из камня.

— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллахи ва-баракатух! — поприветствовал Абдалла хозяйку.

— Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракатух!(29) — ответила старушка.

Старушку звали Айша, как жену Пророка Мухаммада. Имя её означало «живущая». Действительно, судя по её морщинистому лицу, живёт она долго. Даже, с её слов, пережила мужа и всех своих сыновей. Несмотря на почтенный возраст, бабушка Айша была очень подвижной и сохранила живой ум. Всё по дому и небольшому хозяйству в виде двух коз с козлятами и сарайчика с курами делала сама. Дом её был довольно просторный, разделённый некогда на женскую и мужскую половины. Абдалла с бабушкой Айшой прочитали совместную молитву, которую читают мусульмане при встрече, затем распряг мулов и занёс пожитки в мужскую половину.

С пригорка кишлак был как на ладони. Бартон приметил, какой дом выбрал Абдалла, и, закончив зарисовки, направил коня к их временному пристанищу. К его приходу в казане вовсю кипел бульон с бараниной, а на дастархане были разложены нехитрые яства и дымился ароматный горный чай. Приготовив еду, бабушка Айша ушла в свою половину.

— Ну что, Абдалла, узнал по поводу проводника? — спросил Джордж после трапезы.

— Я спросил, господин. Но вы должны понять, что время здесь течёт иначе — никто никуда не торопится. Нам надо подождать несколько дней. Тогда они сами придут с предложением или отказом.

— Я не могу столько дней тратить только лишь на ожидание. Иди и поторопи их!

— Как скажете, господин! — ответил Адалла и вышел с поклоном.

На самом деле Ян Мицкевич, выполняя поручение русского офицера, не собирался торопиться. Нужно подобрать такого проводника, который будет послушен ему, а не англичанину. Хотя он всё-равно общается через переводчика, но во время разговоров так внимательно смотрит на Абдаллу, что невольно закрадывается мысль: «А не водит ли за нос англичанин, делая вид, что не знает языка?!» Но пока-что Ян не давал ему повода усомниться в правильности перевода.

Ян направил свои стопы в сторону мечети, где обычно собираются аксакалы в ожидании очередного намаза. Как раз наступало время Зухр.(30)

— Ас-саляму алейкуму, уважаемые!(31)

В ответ послышались разноголосые приветствия:

— Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракатух!

— Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллах!(32)

— Салям!(33)

Мицкевич с почтением выслушал приветствия, ответил на приличествующие к такому моменту вопросы: кто он, откуда, куда путь держит, живы ли, здоровы ли родители… После этого старцы перешли к обсуждению сегодняшней погоды, говорили и о тяжёлой доле путника по нынешним временам. Только после этого Абдалла перешёл к интересующим его вопросам.

— Уважаемые! Мне нужен проводник, чтобы провёл нас за горы. Найдётся ли в вашем кишлаке такой человек? Мой хозяин хорошо заплатит...

— Как не найдётся?! Найдётся! — воскликнул один из аксакалов. Он был самый молодой среди них. Остальные одобрительно, но степенно закивали бородами.

— Как бы мне с ним встретиться? Он в каком доме живёт?

— Встретишься!

— Обязательно встретишься!

— И дом его покажем!

Опять закивали бородами и замолкли. Абдалла растерянно посмотрел на бороды, ожидая ещё объяснений. Но больше аксакалы не проронили ни слова, углубившись в созерцание четок, мелькающих между их дрожащими пальцами. Подождав ещё немного Абдалла, снова обратился к ним:

— Уважаемые! Прошу меня извинить, что отвлекаю вас, но не скажете, как зовут проводника?

— Как не скажем?! Скажем!

Абдалла, пытаясь сдержать раздражение, приготовился к очередной паузе в разговоре, как один аксакалов, наконец, выдавил:

— Его зовут Шукрон. Шукрон-охотник.

— О, почтенный! — воскликнул Ян. — Благодарю вас! А как найти мне его?

— Дом его — прямо напротив нас. Только нет его дома.

— Куда он ушёл?

— Как обычно, на охоту…

— Хорошо, тогда я приду вечером.

— Приходи через неделю!

— Как через неделю? — спросил расстроенный Абдалла. — Он что, только через неделю вернётся?!

— Придет с гор, пожалуй, дня через четыре. День отоспится. Пару дней будете уговаривать. Возможно, согласится. Хотя я не уверен…

Возмущению Бартона не было предела. Он как разъярённый зверь метался по комнате, что бедная старушка Айша носу не показывала из своей половины. Этот иностранец так изрыгал проклятия на своём рычаще-гавкающем языке, что казалось, будто сам Иблис отправил в её жилище Шайтана, чтобы сбить её с верного пути. С женской половины всё время слышалась мольба к Аллаху:

— А’уззу би-л-Ляхи минаш-Шайтани р-раджим...(34)

Наконец Джордж успокоился и уже примирительным тоном спросил у Абдаллы:

— Неужели, кроме этого… как его… Шоукрона… охотника, в общем... нет никого, кто бы нас провёл к перевалу Талдык?

— Я задавал такой вопрос, господин, но говорят, что в их кишлаке он единственный, кто знает дорогу через горы. Остальные дальше села Рушан не ходят.

— Так может в этом Рушане есть проводники?!

— Дорога туда и обратно займёт столько же времени, сколько мы будем ждать Шукрона, господин.

Потянулись унылые холодные дни и ночи горной местности. Бартон каждое утро уходил на пригорок, чтобы делать свои зарисовки. Иной раз приходил только к ужину — так увлекла его затея с описанием местности. А Абдалла проводил время с бабушкой Айшой, помогая ей по хозяйству. То коз выгонит на выпас, то займётся заготовкой дров на зиму, то поправит разрушенную часть дувала. Чтобы не давать хода пересудам, пять раз в день читал намаз и, показывая себя рьяным магометанином, сходил в мечеть на пятничную молитву, чем заслужил немало лестных слов от местного муллы.

На пятый день бабушка Айша шепнула, что накануне ночью вернулся с гор Шукрон-охотник. Абдалла подождал, когда Бартон уйдёт на ежедневный пленэр, и засобирался к охотнику. Шукрон долго не понимал, что от него хочет этот пришлый. Только на пятом или шестом объяснении, когда Абдалла начал терять терпение, охотник дал согласие.

— Дорога длинная, — сказал Шукрон. — Поэтому у меня будет условие, кроме обычной платы, которое я беру за услуги проводника.

— Что за условие, Шукрон?

— Это я скажу твоему хозяину, Абдалла!

— Но пойми, уважаемый Шукрон, мой господин не понимает твоего языка. Объясняться всё-равно придётся через меня.

— Это я знаю. Но хочу смотреть ему в глаза, когда я буду спрашивать, а он отвечать.

— Хорошо, уважаемый Шукрон. Как скажешь… Но прошу помнить о нашем договоре.

— Не беспокойся, Абдалла — Шукрон держит данное слово! Кстати, ты сам с каких мест? Больно кожа у тебя светлая.

— Да я и сам не помню, кто я теперь, Шукрон. Мне сейчас сорок. Из них двадцать лет скитаюсь по разным местам. Даже пришлось послужить охранником бухарского эмира.

— Ну, не хочешь говорить — не надо. А англичан я не люблю! Они везде сеют смерть. Где они — там война. Вот почему я хочу повидаться с твоим хозяином, чтобы самому изложить просьбу.

Просьба Шукрона заключалась в следующем. Его родной брат Шерзот записался в солдаты афганской армии во время войны с британцами. И вот уже который год удерживается англичанами в плену.

— Война уже давно закончилась, а его не отпускают... — переводил Ян слова Шукрона.

— Хорошо, Шоукрон! Я походатайствую за твоего брата, как вернёмся.

— Нет! — заявил охотник уверенно. — Мы сначала поедем к нему! Такое моё условие. Здесь недалеко. Всего три дня пути. Это в Вахане.

— Что? — возмутился Джордж. — Это же нам надо вернуться обратно?!

— Я не знаю, по какому пути вы прибыли, — сказал Шукрон небрежно. — Но нам надо сначало двигаться в южном — на Ваханский коридор. А затем я вас проведу по горным тропам обратно. И это будет быстрее, чем вы шли сюда из Индии.

Охотник понимал, что без него англичанин вряд ли найдёт дорогу на Талдык, поэтому настаивал на своём. В конечном итоге сторговались на том, что Бартон всё-таки поедет в один из английских фортов, чтобы вызволить брата проводника. Но скоро слово говорится, а дело не спорится. Действительно, по прибытию в Вахан выяснилось, что брат Шукрона находится в зиндане в ожидании суда. По каким-то причинам суд, вернее, военный трибунал, над афганским солдатом, который застрелил английского офицера, всё откладывался. Сначала не было свидетелей, потом нашлись, но они давали противоречивые показания. Одни говорили, что англичанин сам застрелился, другие вторили, что прилетела шальная пуля, только один утверждал, будто в офицера стрелял солдат, похожий Шерзота. Всё бы ничего, на войне всякое случается — погибают и солдаты, и офицеры противника — за это не судят. Дело усугублялось тем, что погибший офицер был парламентёром.

Джордж Бартон, властью данной ему королевой Викторией — на это были соответствующие документы — попытался вызволить несчастного Шерзота. Но оказалось, что погибший был сыном более могущественного человека, чем Джордж. Он потребовал казни солдата, причём казни такой, какую он в своё время применял в Индии против восставших сипаев. В назидании другим Шерзот должен был быть привязан к дулу пушки и убит выстрелом из неё.

29. Одна из форм приветствия мусульман: - Мир вам и милость Аллаха и Его благословение!

- И вам мир, милость Аллаха и Его благословение! (перевод с арабск.)

30. Зухр — полуденная молитва у мусульман.

31. Мир вам ( арабск.) — приветствие при обращении к группе из трёх или более человек, в которой есть хотя бы один мужчина.

32. И вам мир и милость Аллаха! (арабск.)

33. Мир! (арабск.)

34. Прибегаю к защите Аллаха от проклятого (побиваемого камнями) шайтана … (арабск.) Иблис — предводитель шайтанов.

Рамзан Саматов ©