Время — вечный лекарь. Часть 2. Глава 8

Предыдущая глава

Декабрь 1979 года. Лондон — Ялта — Москва.

В декабре в Лондоне погода не такая сырая, влажная и промозглая, как многие себе рисуют из стереотипных рассказов, хотя и доля правды в этом, конечно, тоже есть. На самом деле город хорош практически в любое время года, и декабрь — не исключение... Даже в начале зимы температура воздуха редко опускается ниже нулевой отметки. Иногда в Лондоне может пойти снег… А не пройдёт и полдня, как заморосит дождь, растапливая и без того скудный снежный покров. Из-за близости океана погода имеет склонность к быстрым переменам и может меняться кардинально буквально за пару часов — от ясной к снежной, от снежной к дождливой и ... снова по кругу.

Вот таким же, как лондонская погода в декабре, был и Мистер Си, который устроил очередной разнос агенту Ми-6 Ричарду Бартону за провал операции в Москве. В силу давней английской консервативной традиции генерального директора Интеллидженс сервис держали в тени от публики и даже от «своих» зашифровывали ёмким английским словом «чиф» (chief), сокращая это слово до совершенно уж короткого начального «С» (Си).(44) В результате шеф превратился в загадочного Мистера Си. Хотя уже очень скоро личность руководителя британской разведки перестала быть секретом как для врагов Англии, так и для её друзей. Почти байкой стала, к примеру, обстановка начала сороковых годов, когда уже вовсю шла Вторая мировая война, начальник Главного управления имперской безопасности Генрих Гиммлер объявил миру о том, что германскому штабу известны имена руководителей английской разведки. В СИС возникла настоящая паника, доходившая порой до истерики.(45) По крайней мере, некоторые усердные «маскировщики» предлагали разведку вовсе расформировать…

— Ричард, я удивлён, что вы не справились с заданием, — сказал Мистер Си, немного успокаиваясь, и уселся в кресло перед камином. — Это провал всей карьеры, которую мы усердно пестовали. Вы понимаете, что теперь для вас в русском направлении вход закрыт?!

— Да, сэр! — ответил виновато Бартон. — Но позвольте мне самому довести дело до конца?

— Как вы это себе представляете? — спросил удивлённо Мистер Си, прекратив раскуривать трубку.

— Я предлагаю нелегальное проникновение. Через два дня сухогруз под греческим флагом уходит в Россию. Порт разгрузки Одесса. Советский паспорт у меня есть, с языком проблем нет. Сойду на берег в качестве греческого матроса, а останусь русским инженером из Сургута.

— Ну что ж… Это конечно хорошая идея, но у меня есть для вас более лучший вариант. Сегодня в Стамбуле стоит итальянский круизный лайнер, завтра он уже будет в Ялте. Среди туристов вам будет легче затеряться.

— Тогда надо поторапливаться, сэр!

— Да, идите, Ричард! — сказал Мистер Си вдогонку. — Билеты на ближайший рейс и рекомендательное письмо капитану корабля возьмете у Лу.

Бартон остановился у самой двери и, не оборачиваясь, спросил:

— А откуда вы знали о таком варианте развития событий, сэр? Вы уже заранее знали, что я вернусь в Россию?!

Мистер Си пыхнул трубкой и усмехнулся:

— Поработайте с моё, Ричард, ещё не то будете знать!

Бартон вышел и тут же столкнулся с секретаршей по имени Лу, которая протянула толстый конверт. Ричард заглянул внутрь и нашёл там то, о чём говорил шеф и, кроме того, крупную сумму денег в советской валюте, портативный, но мощный радиомаяк, замаскированный под зажигалку советского производства, стреляющая ручка и часы-приёмник, работающий только на одной секретной частоте и на короткое время. После выполнения задания Бартон должен будет включить радиомаяк в условленном месте и слушать эфир для получения инструкций для эвакуации из страны. Повеселевший Ричард подмигнул хорошенькой секретарше шефа и вышел из приемной Мистера Си.

Ричард Бартон — потомственный разведчик в четвёртом колене и третий Ричард в семье Бартонов, родился уже после войны и сразу был вручен русской няньке. Таким образом уже при рождении была определена его будущая деятельность. В юные годы ему организовали несколько поездок в пионерский лагерь «Артек» под чужой фамилией и через чужую страну для совершенствования языка и изучения поведения русских мальчиков. А уже в более зрелом возрасте он смог совершить путешествие до самого БАМа в качестве журналиста, описывающего жизнь молодёжи на комсомольских стройках. Его статья, конечно, подправленная профессиональными журналистами, даже имела успех в одном из глянцевых журналов. Потом многие советские газеты и журналы перепечатывали её на своих страницах. Байкало-амурская магистраль — вот где он увидел настоящих советских людей, вот где он научился всевозможным речевым оборотам, сленгу, поговоркам и пословицам, вот где его язык стал отточенным настолько, что не многие собеседники догадывались, что Бартон иностранец. Накупив множество книг современных советских авторов, Ричард поставил себе за правило ежедневно в Англии вслух прочитывать по десять страниц. К тридцатипятилетнему возрасту этот мужчина выглядел и разговаривал по-русски так, что мог сойти за любого жителя средней полосы.

До посадки в самолёт компании «Turkish Airlines» оставался целый час и Ричард посвятил себя приведению внешнего вида в соответствие с образом в советском паспорте. В туалетной комнате зала ожидания Бартон достал из дорожного чемоданчика зеркальце, тщательно побрился и приклеил на прочный клей соломенного цвета усы в форме подковы. Этот специальный клей отличался тем, что даже после многочасового нахождения в воде, например, в бассейне или в бане, усы не отклеивались. И оторвать их можно было только вместе с кожей. Зато при нанесении специального состава, замаскированного под капли в нос, отклеивались моментально. Ричард ещё раз критически осмотрел лицо — остался доволен, собрал вещи и вышел из туалетной комнаты.

В аэропорту Стамбула его встретил неприметного вида турок-таксист, отлично владеющий английским языком, домчал его быстро до морского порта, развлекая рассказами о достопримечательностях города, и был таков. Поднявшись по трапу, Ричард показал вахтенному английский паспорт и попросил проводить к капитану. Капитан сам вышел на палубу по своим делам, поэтому вахтенному матросу не пришлось оставлять пост, а лишь крикнуть:

— Signor capitano!

— Cosa vuoi, Giovanni?(46)

Что началось после этого! Оба — капитан и вахтенный на своем певучем, мелодичном языке одновременно выбросили такой поток безостановочных слов, что Бартону вспомнился анекдот про туристов. О чём он не преминул рассказать вахтенному: «Группа итальянцев приехала на экскурсию к Ниагарскому водопаду. Все стоят и восхищённо смотрят, гид говорит: — А вот если вы сейчас все одновременно замолчите, тогда мы также сможем услышать рёв водопада!»

— Уот? — непонимающе уставился вахтенный по имени Джованни. Затем по слогам выдавил:

— Гоу, тзе каптейн ис уоитинг фо ю!(47)

— Спасибо, Джованни! У вас неплохой английский!

Ричард передал капитану рекомендательное письмо, после чего был размещён в одной из лучших кают на верхней палубе. К концу дня теплоход отчалил от причала стамбульского порта и взял курс на Ялту. Бартон уже не видел, в какое время прибыли в советские территориальные воды — когда он проснулся, их круизный корабль стоял на рейде, а пассажиры высыпали на правую палубу и рассматривали издалека очертания незнакомого города.

Ялта – фантастический город, город-сказка, город-счастье, такие отзывы можно услышать от советских людей, побывавших в Ялте. Город, окружённый километровыми горами, утопает в зелени и его климат оказывает чудотворное влияние на организм человека. Сама Ялта напоминает треугольник, который одним концом упирается в море, а двумя другими уходит к автовокзалу и к подножию скалы Ставри-Кая (крестовая скала). В центре этого треугольника расположен холм Дарсан, его и огибают главные дороги города. Все улочки Ялты спускаются к одной из главных достопримечательностей Ялты – набережной. На набережной Ялты всегда полно народу и такое ощущение, что это не только красивое место, где можно неспешно прогуляться, но ещё и аллея развлечений. А с самой набережной открывается красивый вид на горы.

Не прошло и пятнадцати минут, как к кораблю пришвартовался лоцманский катер с таможенниками и пограничниками. Лоцман сразу ушёл на капитанский мостик, а сотрудники в зелёных фуражках и петлицах приступили к осуществлению своих обязанностей. Впрочем, никаких эксцессов не произошло — через некоторое время лоцман привёл круизный лайнер к причалу и туристы разбрелись по городу. Бартон тоже, присоединившись к одной из групп, прошёл пешком до одной из подворотен, там быстро скинул яркую ветровку, перевернул её наизнанку, снова надел на себя и стал неотличим от приезжих советских отдыхающих. Затем в одном из магазинов купил себе зимнее пальто и шапку, сложил их аккуратно в чемодан и поехал на троллейбусе до железнодорожного вокзала Симферополя.

В купе вместе с ним возвращалась в Москву группа военных, пролечившихся в Ялтинском военно-морском санатории. Офицеры оказались людьми довольно общительными — всю дорогу травили анекдоты и угощали попутчика бутылочным пивом из вагона-ресторана. Один раз даже сходили туда вместе поужинать под водочку. В общем, к концу пути Бартон уже был для военных «своим парнем». Но до обмена адресами дело не дошло — офицеры, хоть и были навеселе, но от советского принципа «Молчи! Враг не дремлет!» не отступили за всю дорогу. Анекдоты и смешные истории — пожалуйста, а про службу — ни-ни!

Прибыв в Москву, Бартон первым делом сделал звонок «спящему» агенту. После первого же гудка прервал звонок, затем, бросив две копейки в автомат, снова набрал номер. Теперь уже подождал, когда пройдут три гудка. Снова положил трубку. Подождал несколько секунд, набрал тот же номер и стал ждать ответа. На другом конце провода тут же ответили грубым мужским голосом:

— Алло! Вот звОнят и звОнят! Чего нада?

— Да… кхм… здравствуйте! Это химчистка? Битый час пытаюсь дозвониться. Я оставлял у вас пальто с воротником из серого каракуля. Готово или нет?!

— Ошибся телефоном. Это квартира.

Разговор, для посвящённых означал, что встреча состоится через час в Комбинате бытового обслуживания. Человек, то есть Ричард Бартон, будет ожидать в пальто с каракулевым воротником.

Мужчина, с которым разговаривал агент Ми-6, посидел некоторое время с трубкой в руке, не обращая внимания на раздающиеся короткие гудки, чтобы унять внутреннюю дрожь и тревогу. Да, давно не было к нему таких звонков, уже лет десять прошло — он и не думал, что вспомнят опять про него. За это время он сделал внушительную карьеру в своем ведомстве. Быть начальником одного из отделов столичного КГБ — это вам не лаптем щи хлебать. Как никак — полковничья должность. А ведь был всего лишь капитаном на оперативной работе, когда попал в неприятную историю. Он только потом понял, что это была чистой воды подстава. Мог загреметь лет на десять — тогда бы и карьере конец, и жизнь пошла бы не тому руслу. Но нашлись люди, которые подготовили и свидетеля, и новоиспечённого обвиняемого. Свидетель показал, а человек, которому было всё равно, сколько сидеть, взял вину на себя. В результате с капитаном поговорили суровые люди, а разговор записали на плёнку, где он дал согласие на сотрудничество с иностранной разведкой. Таким образом Ефим Сидоров, капитан госбезопасности, сел не в тюрьму, а стал делать дикую по советским временам карьеру. За неполные десять лет стал полковником, причём два звания получил досрочно и стал начальником отдела с собственной служебной машиной. Причём среди коллег он слыл человеком непререкаемого авторитета, а начальство с ним считалось. Ефим даже привык к такому обращению. И вот пожалуйста, жизнь снова делает кульбит и возвращает его во времена десятилетней давности.

Полковник Сидоров закурил папиросу, не обращая внимания на удивлённые взгляды супруги — он редко позволял себе курить дома. Супруга поняла, что случилось что-то невероятное, раз муж сидит в раздумьях, роняя пепел на ковер.

— Ефим! — осторожно позвала она его. — Ты чего?

— А? Что?Нет, ничего родная! Ты это… не обращай внимания. Я сейчас.

Сидоров встал с места, оглянулся, не находя пепельницы, и, открыв дверь туалета, выбросил окурок в унитаз. Затем подошёл к шифоньеру, открыл дверцу, прошёлся взглядом по рядам костюмов, отодвинул в сторону военную форму и… снова закрыл дверцу.

— Даша! — крикнул полковник, напугав кота, который путался под ногами. — Где мой тёплый свитер с оленями?

— Ты что, уходишь? — спросила жена, появившись в дверях комнаты, прижимая к груди аккуратно сложенный свитер. — Надолго?

— Я скоро буду, — рассеянно сказал Сидоров. — Не волнуйся, всё в порядке.

Пока шёл к бытовому комбинату, полковник успокоился, даже задумал дать решительный отпор. Всё, хватит, он не мальчик уже, а уважаемый сотрудник серьёзной организации. А что было раньше, так это его не касается — он давно понял, что это была подстава. Тот человек уже отсидел и вышел — он узнавал. Даже пытался с ним поговорить, но тот сделал вид, что не понимает.

— Начальник, ты чего?! — сказал в тот день уголовник, вытаращив глаза. — Век воли не видать, я за своё сидел. Чужого не брал на себя — ты рамсы попутал!

Светловолосый мужчина с усами в виде подковы, стоял, прислонившись к подоконнику на первом этаже Комбината бытовых услуг и теребил в руках каракулевую шапку. Весь вид его показывал, что он, в лучшем случае, инженер с какого-то завода, возможно одинокий или жена послала, стоит в ожидании готовности заказа. Он то и дело подходил к столу выдачи и задавал один и тот же вопрос:

— Ну, что девушка, нашли моё пальто?

— Мужчина, я пятый раз повторяю: без квитанции ничего не выдаём. Посмотрите внимательнее, может карман дырявый — из кармана упала.

— Да я смотрел уже, — обиженно сказал мужчина в каракулевом пальто. — Нет там дырки.

— Тогда не морочьте мне голову, мужчина. Без квитанции выдачи заказа нет!

— Я точно помню номер квитанции, девушка! — не унимался мужчина. — Двадцать восемь семнадцать. Посмотрите, вот такое же пальто, только воротник темный.

Но девушка его уже не слушала — обслуживала следующего клиента из очереди. Бартон отошёл от стола и, подняв голову, столкнулся взглядом с мужчиной в дублёнке, который пристально рассматривал его со стороны. Ричард прошёл мимо, лишь слегка кивнув подбородком. Полковник вышел вслед и уже во дворах поравнялся с ним.

— Чего вам надо от меня? — спросил он Бартона.

— Во-первых, здравствуйте Ефим Николаевич!

— Здравствуйте… э-ээ… не знаю, как вас там…

— Моя фамилия Блинов. Можете звать меня Романом Петровичем.

— Повторяю вопрос: что вам от меня надо, Роман Петрович? — спросил, чуть повысив голос, Сидоров.

— Ну, ну, ну! Успокойтесь, Ефим Николаевич! Я не требую от вас продавать секреты Родины! Они известны нам и без вас. Пойдёмте, пройдёмтесь немного. Могу проводить до дома?!

— Нет, не нужно! — поспешно сказал полковник. — Пойдём в другую сторону.

— Ну, как хотите, Ефим Николаевич, — мягко проговорил Бартон. — Ах, какая прекрасная погода нынче в Москве.

Действительно, погода стояла чудесная. Был небольшой морозец, шёл снег некрупными хлопьями и одновременно светило солнце. Вокруг лежал сверкающий белый ковёр, дальний край которого терялся за поворотом в городском пейзаже. На сугробах, шапках и плечах редких прохожих блестели и искрились снежинки, заставляя щуриться собеседников. Некоторое время они шли молча, словно давние приятели.

— Ефим Николаевич, — снова мягким голосом начал Бартон. — Нам нужна ваша помощь. Сущий пустяк для вас...

Вдруг поблизости прозвучал длинный автомобильный гудок, заглушая последние слова Бартона. Ричард недовольно поморщился и снова повторил просьбу, но уже в ухо, притянув к себе Сидорова за рукав. От его слов Ефим Николаевич отпрянул, словно ошпаренный кипятком. Увидев это, прохожие девушки прыснули и ещё долго был слышен их задорный смех. «Вот у кого нет забот, — подумал Сидоров. — А я что? Стал предателем. Что мне ему сказать? Как отказать? Нет, я не предатель! Я только становлюсь на путь предательства. Откажу ему! А если он передаст кому следует ту запись, где я даю согласие на сотрудничество?!»

— Ну? Что вы молчите?

— Мне надо подумать! Я так сразу не могу ответить. Дайте мне время подумать!

— Хорошо, — сказал Ричард, поёживаясь. — Только недолго! Что-то стало холодно. Не привык я к московским морозам. Завтра вечером позвоню! Будьте дома.

— Нет! — поспешно возразил Сидоров. — Не нужно больше мне звонить! Встретимся в ГУМе послезавтра в пять вечера у центрального фонтана. Будет суббота и потому многолюдно.

Бартон кивнул, поднял воротник пальто и, снова поёжившись, быстрым шагом скрылся в ближайшем входе во двор. Сидоров немного постоял в задумчивости и тоже направился в сторону своего дома.

44. Сhief (англ.) — шеф, начальник, руководитель.

45. СИС (сокр. от сикрет интеллидженс сервис, англ. Secret Intelligence Service) — разведывательная служба Великобритании могла называться по-разному: МИ-1с или МИ-6, Сикрет интеллидженс сервис или просто секретная служба.

46. — Синьор, капитан!

— Чего надо, Джованни? ( итал.)

47. Что? Идите, вас ожидает капитан! ( искаж. англ.)

Рамзан Саматов ©

Мой канал на Яндекс Дзен — приглашаю посетить и вспомнить старые публикации.