О друзьях.

Последнее время мне иногда снится сон – мы, все четверо, сидим на «нашем» месте под фонарным столбом, вечер, треплемся о чём-то несущественном, курим сигарету «на всех». А потом кто-то из ребят обязательно произносит одну и ту же фразу: «Ты напиши о нас, ладно? Какими мы были, как дружили…» Мы все смеёмся, я громче всех – по «сочинению» у меня стабильная «тройка с минусом». Наиль, он был самый серьёзный среди нас, всегда добавляет: «Ты сможешь…».

В моей жизни было много друзей, просто хороших товарищей, пожалуй, даже чересчур, иногда меня это сильно напрягало. Но вот таких, как в моём далёком детстве, не было больше никогда. Помню однажды, все четверо, зачем-то отправились в недружественный нам «16 городок», пошли днём, вечером мы бы туда не сунулись. Но вот надо было такому случиться – тамошняя шпана именно в этот час тоже куда-то «зарядилась», и было их почти втрое больше. Убежать – значило только одно – потерять «вес» и уважение уже в своём районе. Мы встали в круг, намотав на руку солдатские ремни – обязательный атрибут хулигана начала 70-х. Видимо было в нас что-то такое, в общем, «разошлись краями».

Я иногда задаю сам себе вопрос – с кем ещё, вот так, спиной к спине, смог бы встать, и не могу ответить, – нет таких. Обычная дружба никогда не бывает «до последнего», всегда находится черта, переступать которую никому не хочется. С ребятами всё было по-другому. Вместе с ними из моей жизни ушло что-то неуловимое, но очень важное. Настолько важное, что сейчас мне не хватает этого больше всего на свете. Помните, в «Белом солнце пустыни» Абдулла говорит Верещагину: «Хорошая жена, хороший дом – что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?!» Всё это есть, и всё бы отдал чтобы хоть на день вернуться туда где Серый, Наиль, Мишка и я, просто чтобы ещё раз взглянуть в глаза пацанам…

*****

С Серым решили не ходить на первый урок – «географичку» мы недолюбливали, впрочем, антипатия была взаимной. Пошли «прошвырнуться» по улице; у Дома Быта повстречали одноклассницу Марину, та ходила к «зубному» и теперь торопилась в школу. Увидев нас, «затарахтела»:

– Ой, ребята, вы в курсе, к нам сегодня новенькая придёт.

Серый, в своём обычном амплуа, выдал:

– И чё теперь, станцевать надо?

Маринка надула губы:

– Вот всегда так, ничего вам не интересно…

И побежала дальше, размахивая своим коричневым портфелем, а мы направились к «Абзы» – знакомому «самсышнику». На самом деле парня звали Рустам, после армии, как и многие узбеки, подался в «общепит» – делал на базаре самсы*, наверное, самые лучшие в городе.

Примечание.

*Самса – узбекский мясной пирожок с обилием лука и перца, приготовленный в тандыре**.

**Тандыр – печь-жаровня, мангал особого шарообразного или кувшинообразного вида для приготовления разнообразной пищи у народов Азии.

В тот день мы «прогуляли» и второй урок, шаг весьма опрометчивый – вторым была «литература». Преподаватель русского и литературы Тамара Васильевна – наша «классная» – подобные вольности не терпела. Отловив нас на перемене, голосом не сулящим ничего хорошего, спросила:

– Ну, и где вы были, красавчики?

Я молчал, Серый принялся самозабвенно врать про инспектора из детской комнаты милиции, которая, якобы, нас вызывала к себе. Факт сам по себе обычный, только вот в тот день «Нинка», бывшая инспектором, позвонила в школу «Тамаре», – твои по рынку шляются. Тамара Васильевна, заведя нас в учительскую, своим мелким каллиграфическим почерком записала в дневниках пожелание как можно быстрее увидеть наших родителей. Придя в класс, Серый зло швырнул портфель:

– Батя снова ремнём пороть будет.

Я опять промолчал, бабушка имела привычку, как она сама выражалась, «драть уши». Обычно доставалось почему-то левому. Ухо, после экзекуции становилось малиново-синим и увеличивалось почти в два раза, при этом «пекло» нестерпимо.

Наше с Серым место было на последней парте третьего ряда, как раз у окна. Много раз нас пытались рассаживать, но в конце концов просто перестали замечать, «Тамара» говорила:

– Что с дураков взять, кроме анализа…

В этот день я впервые увидел Её, она сидела в первом ряду на второй парте. От нас был хорошо виден её профиль – белокурые волосы, редкие в наших краях, были заплетены в две косички с огромными бантами, лебединая шейка и белоснежный фартук поверх платья – блин, я смотрел на неё и не мог оторвать взгляда. Серый, паскуда, заметив это, ехидно заулыбался. В том возрасте мы принимали наших девчонок как товарищей. А это было какое-то новое, неведомое ранее чувство.

После уроков я протянул руку – давай помогу, она на удивление легко отдала свой портфель. Мы молча шли по улице, потом вдруг спросила:

– Девочки сказали, что ты хулиган?

Я быстро нашёлся, я вообще, «находчивый по жизни»:

– Нет, просто мои друзья хулиганы, а я нормальный…

Она посмотрела на меня своими серыми глазами и… улыбнулась. С той поры я постоянно провожал её до автобусной остановки. На следующий год отца, она была из офицерской семьи, куда-то перевели, вроде как в Казахстан, и они уехали. Иногда мне кажется, что всю жизнь я искал именно Её, во всяком случае все мои женщины с той поры были блондинками.

Это была первая настоящая потеря в моей, тогда ещё маленькой, жизни. Сколько их ещё впереди… Какие-то забудутся быстро, какие-то до сих пор не дают покоя.

Пишу, как говорят, «под настроение». Думаю, продолжение будет…

До новых встреч, друзья!