Александр Абердин "Хроники объявленного Апокалипсиса" Фантастический роман Часть 2. "Апокалипсис глазами молодой матери"

4 3655

Глава 7

Крепость на колёсах и первое испытание нервов

После того, как мой эксперимент с зелёными лепестками увенчался успехом, я было решила перегнать в солярку всю акулу, мечтая заполнить дизтопливом те бочки, которые раскопала. Их у меня, только металлических, двухсотлитровых, набралось двадцать семь штук, плюс к ним имелась четырёхкубовая автоцистерна, правда без автомобиля и вообще каких-нибудь колёс. Поначалу я хотела заполнить соляркой все ёмкости, но вовремя остановилась, после того, как залила её в две стальные бочки. Очень уж они были тяжелыми и одна я их ни за что не смогла бы закатить в кунг. К тому же часть бочек, которые и пустые весили немало, нужно было оставить для воды. Я сказала себе: - «Стоп, подруга, включай голову, если хочешь остаться Гаечкой, а не превратиться в Рокфора». Для того, чтобы меньше уродоваться с тяжестями, мне нужно было построить механизированные топливозаправочный комплекс, ведь у меня для этого имелось всё необходимое, включая сто килограммов электродов, которые сохли на крыше бытовки. Да, и теперь, когда у меня имелся под рукой «ПАРМ» с лебёдкой и краном-укосиной, я могла просто поставить на колёса четырёхкубовую цистерну. Приняв решение, я сразу приступила к работе и через неделю всё было готово.

Три дня у меня ушло на комплектацию, а четыре на слесарные и пусконаладочные работы. В итоге на крыше бытовки я установила шесть алюминиевых бочек, прикреплённых к ней крепко-накрепко и заполненных водой. В каждой бочке находилось помимо воды ещё и по четверти ведра зелёных лепестков, которые мало того, что делали её кристально чистой, так ещё и наполняли какими-то полезными веществами. Долгое время я не отваживалась попробовать зелёные лепестки на вкус, хотя Аргон, прознав, что они водятся в озере, частенько ходил по его краю и как только видел их на дне, моментально нырял за ними. Однако, я однажды съела что-то не то и отравилась. Боль в желудке была такая, что меня скрутило пополам и тогда я, всерьёз испугавшись, засунула руку кувшин с лепестками, из которого до этого просто пила воду, вытащила трёх и слопала. Боль утихла не то что бы мгновенно, но минуты через три. С тех пор, а это произошло ещё до того, как я завела двигатель «Урала», я взяла за правило съедать в день по паре зелёных лепестков за завтраком, обедом и ужином просто ради профилактики и с тех пор надо мной, как бабка пошептала, самочувствие у меня было отличным.

Поначалу мне было жалко их есть, они же могут быстро закончиться, если все люди начнут их трескать, но совершенно случайно я нашла способ, как заставить их размножаться. Однажды я нашла здоровенную сувенирную пивную кружку ёмкостью на восемь литров, изготовленную из какого-то особо прочного хрусталя, и решила переложить в неё зелёных лепестков из старого кувшина. Время от времени я кормила их рыбой и постоянно доливала воду, так как что когда переместила своих спасителей в новую ёмкость, то тут же бросила им кусок вяленой, несолёной рыбы и по запарке, мне нужно было работать, оставила кружку стоять на солнце. Рыбу они съели очень быстро, но когда я вечером вспомнила о зелёных лепестках, то их в кружке было раза в два больше и они покрывали всё дно.

После этого я повторила эксперимент, поместив зелёные лепестки сначала в маленький аквариум, в котором кормила их рыбой, время от времени отбирая воду и доливая свежую, а затем, через четыре дня, переложила их в аквариум побольше, который выставила на солнце, и через четыре часа после сытного обеда, во время которого лепестки не выделяли метан, но толстели на глазах, начали делиться и из восьмидесяти особей получилось сто шестьдесят. Это открытие я сочла ничуть не менее важным, чем производство солярки из жирной акулятины и даже воблы. Оно означало, что человек нашел себе новое домашнее животное, причём очень полезное.

За пару дней я сварила второй биосинтезатор, из которого солярка стекала в двухкубовую стальную ёмкость с крышкой, а над ним возвышался бункер для исходного сырья, из которого оно постепенно поступало в синтезатор. Помимо этого я полностью ободрала «Пазик» и на его раму установила цистерну, в которой раньше хранился бензин. На раму я втащила её лебёдкой. Ещё я разобралась с пресной водой. Ту, которая у меня оставалась, перекачала в алюминиевые бочки, установленные на бытовке, а для того, чтобы с водой не было никаких проблем, озеро-то оказалось глубоким, в середине оно имело в глубину сорок семь метров, если верить моим измерениям с помощью капронового шнура и грузика, то сварганила из двух стальных бочек перегонный куб с горелками, работающими на метане. За день он давал мне сто восемьдесят литров пресной воды и двадцать литров рапы, причём весь процесс был полностью автоматизирован. Всего за месяц, к середине августа, я неплохо здесь обжилась.

Хотя возле этого озера и девяти складов, которые ещё разбирать и разбирать, можно было жить припеваючи, я вкалывала с утра и до ночи вовсе не за этим. Поэтому, когда мне удалось решить самые главные проблемы, я занялась ничуть не менее важным делом, приступила к бронированию «Урала». А вот это было очень трудной задачей с технической точки зрения, но я всё же могла её решить вполне успешно. Для этого у меня имелся «ПАРМ», шесть баллонов кислорода, который мне нужно было расходовать крайне бережно, а также моя гондола и даже не столько она, сколько её моторный отсек. Он был целиком сварен из сверхпрочной броневой стали, которая имела толщину восемнадцать миллиметров и могла противостоять пулям, выпущенным из «Печенега».

Ещё у меня имелись броневые листы такой же толщины, из них были изготовлены внутренняя перегородка, задняя стенка и носовая часть батискафа, а также три мощных бронестекла размером пятьсот на шестьсот миллиметров, уже врезанных в броневые листы. В принципе, мне ничто не мешало полностью переделать кабину своего «Уральчика» и вместо дверцы установить бронелюк гондолы и тогда сбоку меня можно будет достать только из гранатомёта. Именно так я и решила поступить. Второй иллюминатор я установлю вместо лобового стекла, а третий в дверце кабины, но он, в таком случае, уже не сможет открываться. А может и сможет, я ещё не решила.

В длину моторный отсек, являвшийся постаментом гондолы, имел семь метров, в ширину три, а в высоту метр, так что брони мне вполне хватит и на то, чтобы обшить ею борта кунга на высоту в полтора метра и его заднюю часть, не говоря уже о том, что вся кабина и передняя часть будут бронированными. Разумеется, бронирование будет частичным и в настоящий бронетранспортёр мой «Уральчик» не превратится, но, тем не менее, я смогу на нём спокойно ехать куда угодно и по крайней мере не бояться психов, вооруженных автоматами и даже пулемётами. Сделав эскиз бронирования, я приступила к работе. В «ПАРМе» я нашла десять алмазных дисков для быстрой резки металла и если их хватит, то буду на коне. Для того, чтобы их хватило, я первым делом изготовила направляющие к болгарке, колёсики-упоры и систему водяного охлаждения. Как только оснастка для резки металла была готова, я соорудила из досок помост, включила дизельгенератор, взяла в руки потяжелевшую болгарку, не страшно, мои мускулы за этот месяц тоже окрепли, установила её, включила и принялась вырезать первый иллюминатор.

Работала я не спеша, максимально щадя алмазный диск, которому приходилось резать броневую корабельную сталь толщиной восемнадцать миллиметров, но это было всё же лучше, чем резать её бензорезом и в миг прикончить кислород. За пять с лишним часов я вырезала, строго по разметке, первую плиту и как только она свалилась внутрь на деревянную подставку, сама я, аккуратно положив болгарку на помост, сошла с него и тоже свалилась от усталости на траву. Буквально рухнула. Бедные мои ручки, как же они у меня болели. «Нет, за неделю ты точно не управишься, мать». - со стоном сказала я себе и заплакала. Нет, в самом-то деле, разве женское это дело растаскивать и перебирать громадные кучи, мастерить всяческие приспособления, чёртовы биосинтезаторы и перегонные кубы, а потом ещё и обшивать броневыми листами эту чёртову машину, но выжить-то хочется и доехать до своей дочери, чёрт с ним, с Серёжей. Ему в его Москве хорошо, там у него тьма тьмущая народа, а я тут уродуюсь в одиночку, как ёжик в тумане. Правда, полежав на травке полчасика, я нашла в себе силы спуститься к озеру, разделась догола, кому я здесь нужна в этой глуши, и вошла в воду. Тёплая морская вода мягко приняла меня в свои нежные объятья и я, опершись затылком на деревянную ступеньку помоста, который сколотила из досок, чтобы было удобнее мыть в озере посуду, а также отмывать и отстирывать нужные мне вещи, замерла и расслабленно выдохнула воздух. Аргон где-то рядом с громким лаем гонялся за лисами и шакалами, наводя на них жуть и ужас.

Всего за час морская вода вымыла из меня усталость и я даже смогла немного поплавать, прежде чем выбраться на помост, где у меня имелась даже душевая кабинка. Воду из опреснителя я закачивала в неё электрическим насосом, а не таскала вёдрами. Голой я отправилась на кухню, где стоял, сверкая нержавейкой, японский холодильник. Обязательно заберу его с собой. Достав из него пятилитровую кружку, на дне которой лежали друг на дружке и мирно спали зелёные лепестки, совершенно не боявшиеся холода, на комете же прилетели, я отпила несколько глотков вкуснейшей воды. Она быстро придала мне сил и я стала разогревать себе суп из осетрового балыка и вяленой трески, в котором ничего, кроме рыбы, не было. Консервы, а их я набрала немало, были отложены на чёрный день. После обеда я отдыхала ещё час, а потом оделась и со стонами и причитаниями, снова пошла на свою Голгофу, чтобы вырезать второй иллюминатор. На этот раз работа у меня шла быстрее. В основном потому, что я поняла, солёная вода прекрасно охлаждает алмазный диск я могу давить на него сильнее и потому уже через три часа у меня была готова вторая остеклённая бронеплита. Обвязав цепью первую, я вынула её с помощью крана из гондолы и опустила на землю. За ней последовала вторая, и начало строительства крепости на колёсах было положено. Потрудившись до сумерек я закончила работу и пошла ужинать, вполне довольная собой.

Весь следующий день у меня был посвящён разрезке на куски передней части гондолы, сваренной из листов корабельной броневой стали. Эта работа показалась мне просто адовой и утяжелённая болгарка стала для меня настоящим проклятьем. Но это были пока что цветочки. Когда я покончила почти с мордой гондолы, кроме её нижней части, мне пришлось помучиться, чтобы опрокинуть её на бок, а затем и перевернуть кверху брюхом, чтобы было легче резать металл. Хотя я и делала это с помощью лебёдки, мне несколько раз приходилось начинать всё сначала, срывался крюк. Переворачивала я гондолу полдня. Оба гидрореактивных двигателя, оснащённые броневой защитой, не пострадали. Зато после этого самым трудным было порезать на куски нужного размера трапециевидную нижнюю часть переднего клина. Как и форштевень поплавка, она тоже была заточена и этому тяжеленному куску метала я быстро нашла применение. Как только я приступила к резке моторного отсека, моя жизнь тут же сделалась веселее. Хотя эта броня была здесь ещё прочнее, четырнадцать миллиметров всё же не восемнадцать и резать её алмазным диском оказалось легче.

Нет, что ни говори, а инженерному образованию всё-таки нет цены. Только благодаря ему я и смогла найти самые оптимальные решения во время заготовки, а насколько эффективной окажется разработанная мною конструкция бронирования моего «Уральчика», покажет время и эксплуатация. Во всяком случае, разрезать на куски гондолу оказалось не самым трудным делом. Куда тяжелее мне было обвесить «Уральчика» бронелистами, но здесь меня сильно выручил кран-укосина. Его я установила на крыше кунга на деревянной платформе, к которой прикрутила болтами стальную плиту. Без него я никогда бы в жизни не подняла никакими домкратами ту же боковую плиту, которая весила больше трёхсот килограмм. Повезло мне и в том смысле, что кунг был нестандартным, изготовлен в какой-то воинской части толковыми умельцами. Как и на кунг прицепа, на него не пожалели металла. Он даже обшит был не какой-то там жестью, а листовой сталью толщиной больше миллиметра и потом несомненно отличный сварщик проварил все швы, прежде чем их зачистили шлифмашинкой и кунг покрасили. Во всяком случае, я не только ходила по нему совершенно спокойно, но и передвигала деревянную платформу с краном, вот только замучилась перетаскивать с места на место железки-противовесы.

Кабину «Уральчика» я срезала полностью и приварила к раме куски швеллера, взятые из моторного отсека и гондолы, чтобы установить на машину новую, бронированную кабину, которая будет на сорок сантиметров шире старой, на шестьдесят сантиметров длиннее и выше на шестьдесят. Передняя часть кунга фактически превратилась в заднюю часть кабины. Зато после того, как я прилажу к ней бронированную крышу с люком от моторного отсека, то при необходимости смогу спокойно стрелять из гранатомёта. Поскольку мой «Уральчик» не спорткар, то, за исключением точно таких же скосов под крышей, как и у кунга, передняя часть кабины была вертикальной.

Постепенно мой «Уральчик» превращался в крепость на колёсах. Когда его кабина была закончена, я даже ахнула, до того она мне понравилась. Ахнула и немедленно притащила из «Кадиллака» шикарный диван красной, натуральной кожи, который установила на раму, сваренную из труб прямоугольного сечения, срезанных с «Пазика». Сразу за спинкой водительского кресла у меня располагался крохотный обеденный столик, а напротив неё, над металлическим ящиком, в котором находилась запаска - кухонный стол с газовой плитой на две конфорки. Газом меня обеспечивали зелёные лепестки. Для того, чтобы жизненного пространства было немного побольше, а дверь, ведущая в кунг - пошире, я выдвинула отсек с запаской наружу и даже установила гидроподъёмник для неё, чтобы было легче опускать и поднимать колесо, а оно у «Урала» до жути здоровенное.

Единственное неудобство заключалось в том, что для того, чтобы приготовить себе обед или завтрак, а это при рыбной диете не занимало много времени, мне приходилось ставить над пассажирским сиденьем небольшой помост. Впрочем, если класть на него матрац Аргона, то никаких проблем вообще не будет. Дверной проём в кунг я прорезала сразу же и после недолгих раздумий решила вообще не устанавливать дверь. Она была не нужна, ведь после того, как я сменяю оборудование «ПАРМа» на крупнокалиберный пулемёт и патроны к нему, а лучше на два крупнокалиберных пулемёта, кунг у меня превратится в небольшую комнатку для меня и большой багажный отсек.

Мечты о втором крупнокалиберном пулемёте, с помощью которого я, остановившись, могла бы заставить своих преследователей отказаться от мысли схватить меня, привели к тому, что вместо двухстворчатых дверей я установила в кунге мощный бронелюк с большой амбразурой. Его я вырезала вместе с приличным куском бронеплиты из багажного отсека гондолы. Осталось только установить внутри кунга пулемёт побольше. Всё так же чуть по чуть, как я работала до этого, мне удалось всего за полтора месяца превратить «Уральчика» в крепость на колёсах. Завидуйте, мужики! А завидовать им действительно было чему. Во-первых, помня о том, как мой батискаф разрубил касатку, я установила впереди острый форштевень с отверстием для крюка лебёдки правее него. Тем самым я решила задачу тарана.

Думаю, что танки и бронетранспортёры мне всё же на пути не попадутся. Заодно я защитила им от пуль радиатор. С боков моторный отсек тоже был защищён броневыми плитами, а ещё я повесила спереди, на бампер, два листа брони, вырезанные на пятнадцать сантиметров шире колёс, которые возвышались над землёй всего на десять сантиметров, на тот случай, если кто-то встретит меня огнём из автоматов и станет целиться по колёсам. Кабина «Уральчика» превратилась в сейф, броня была даже снизу, но только по краям. Водительский люк открывался вверх двумя гидравлическими цилиндрами, зато за ним я буду себя чувствовать гораздо спокойнее, чем за обычной дверью.

Кабина стала намного просторнее, я её сделала чуть ли не герметичной и даже нашла применение кожаной обивке «Кадиллака», уже если ехать в Москву, то с шиком, в красном кожаном салоне. Из неё можно было пройти в кунг, вот только мешал токарный станок, над которым я разместила полку и заполнила её продуктами и напитками. Ну, ничего, я его обязательно сменяю на пулемёты. Хотя я человек мирный, пускай стоят. Так, на всякий случай, чтобы мужики думали, прежде чем открыть рот.

Не смотря на то, что лобовое стекло кабины было бронированным, я дополнительно установила на него ещё и бронещиток с прорезью на уровне глаз шириной в три сантиметра. Со стороны пассажирского сиденья тоже стоял перед обычным стеклом точно такой же бронещиток с прорезью. Старые сиденья, хотя они и были почти новые, я выбросила и установила новые, с «Кадиллака», они были гораздо удобнее. Помимо всего прочего я установила броневую защиту на топливный бак, как собиралась с самого начала, навесила на кунг по бокам две броневые плиты высотой в полтора метра на всю длину и прорезала в ней бойницы, чтобы можно было стрелять из автомата.

Точно такие же бойницы, закрывающиеся стальными кругляшками, я установила в кабине, в передней бронеплите, чтобы стрелять из автомата не бросая руля, а также в водительской двери и в бронеплите напротив неё. Ещё я облицевала броней заднюю часть «Уральчика» и даже повесила на задние колеса широкие брызговики из броневых листов, если кто-то обидится и станет стрелять мне вслед. Да, машину, конечно, я утяжелила, но когда впарю кому-нибудь всё пармовское оборудование из кунга, мой «Уральчик» сможет бегать быстрее. Пока что же ему предстояло тащить за собой бытовку, груженую водой и рыбой, и ещё цистерну с соляркой. А что делать? Ведь я же поеду по степи и кто знает, когда ещё доберусь до какой-нибудь дороги, а потом до города или посёлка, чтобы узнать у местных жителей, куда же это меня черти, то есть волна, занесла.

Заканчивалась первая декада сентября и всё последнее время меня мучил такой вопрос - как мне теперь отсюда выбираться? Кроме того, что мне нужно ехать сначала на север, а потом на запад, я ведь ничего не знала. В дорогу я собиралась неделю и, кажется, ничего не забыла. Даже «ПАРМ» я забила всяческими нужными вещами под завязку, в моём основном лагере, на озере, всё равно осталось столько всего ценного, что хоть не уезжай. В том числе и два мешка с дождевой водой. Наконец, я собралась в дорогу и утром восьмого сентября мы с Аргоном отправились в путь. Пёс сидел на матраце и удивлённо крутил головой, изучая непривычную для себя обстановку. Пока я вкалывала по шестнадцать часов, как ломовая лошадь, он был праздношатающимся типом и ничем, кроме охоты на лис и шакалов, совершенно безуспешной, не занимался. Правда, при этом кормить мне его приходилось крайне редко. Весело подмигнув Аргону, я завела двигатель и плавно тронулась с места. Перегружен мой «Уральчик», был конечно, просто безбожно, а что делать? Мне же ехать через чужую страну и кто знает, как отнесётся ко мне местное население, ведь насколько мне это известно, русским людям в Казахстане жилось не слишком весело. Не знаю, может быть после Апокалипсиса что-то изменилось. Впрочем, уже скоро дорога всё покажет. Окажись я не здесь, а на Южном Урале, то давно бы поехала в Москву на «Кавасике», а так мне пришлось построить автокрепость. Благо было из чего.

Спешить мне хотя и нужно было, да, груз за спиной не давал и потому я ползла на второй передаче и практически не давила на газ. Поэтому и ехала я со скоростью всего в тридцать километров в час. Чтобы двигатель не перегревался, я установила на капоте, по бокам, ещё два вентилятора, снятых с «Кадиллака» и «Санйонга», приладила к ним жестяные короба и те гнали через них воздух. Смешно, но это помогало. По той же самой причине я установила в кабине кондиционер с «Кадиллака», чтобы мы с Аргоном не испеклись в ней, как в духовке. С комфортом всё было в полном порядке и ничто не мешало мне петлять между холмов. Трава от жаркого солнца уже стала постепенно выгорать, но ещё была вполне зелёной. По всей степи я видела вещи, принесённые в неё водой, иногда они даже образовывали кучи, но только не такие громадные, какие были возле моего лагеря. Несколько раз я даже останавливалась, завидев коробки и упаковки, в которых могло находиться что-то съестное и не разу не ошиблась. Глаз уже был намётан.

Глядя по сторонам, я с удивлением увидела, как справа проскакал табун лошадей. Во второй половине дня, мы проехали уже километров двести, я увидела нескольких верблюдов. Встречались в степи и другие животные, а над ней летали птицы. Что же, если природа смогла пережить Апокалипсис, то и люди смогут сделать это. Всё это меня очень радовало, как и ещё одно обстоятельство уже моей личной жизни. У меня давно уже не было месячных, а это означало, что тогда, на складе с Серёжей, я залетела. Интересно, как он к этому отнесётся? Вообще-то, он находится уже не в том возрасте, когда мужчины при таком известии сначала падают на задницу, а потом вскакивают и смываются.

Хотя со мной такого не произошло, с моими студенческими подругами это бывало и не раз. Интересно, живы ли они? Все они жили в Питере, и поскольку очень много людей из города моего детства и юности приехали в псковские убежища, в прочности и надёжности которых, сомневаться не приходилось, то точно живы. Что же, когда-нибудь мы встретимся, устроим девичник и станем вспоминать, как когда-то мы отжигали на вечеринках. Ах, юность, как же быстро она у меня закончилась. Ровно в тот день, когда я, девятнадцатилетняя девчонка, узнала, что мои родители погибли. Вот так, думая то о радостном, то о печальном, я и ехала по степи, постоянно петляя меж холмов, но держа путь на север.

К вечеру, когда только-только начало смеркаться, я заехала в ложбину между двух небольших, но крутых холмов и остановилась. Ехать, надев на голову прибор ночного видения, не имело никакого смысла, хотя я и не сильно устала. Ну, да, конечно, после того, как я вкалывала почти три месяца, словно чумовая, десять часов за рулём, с полуторачасовым перерывом на обед, это не работа, а отдых. Первым делом я открыла люк и выпустила Аргона, после чего выключила кондиционер, поднялась с роскошного кожаного кресла и направилась к своей кухоньке. За всё это время я уже так привыкла к рыбной диете, что спокойно ела рыбу с рыбой и с рыбой же пила чай со сгущёнкой или вареньем вместо сахара. При этом треска заменяла мне хлеб, а осетрина сдобу. Сухари я не трогала, берегла их, сама не знаю почему. Наверное, потому, что у меня не было ни муки, ни хлеба, ни вообще макарон или круп. Зато я каждый день съедала по шесть зелёных лепестков и видимо только поэтому у меня не было никаких проблем ни с пищеварением, ни с болячками, ни с чем-либо ещё, имеющим отношение к здоровью. Аргону я тоже давала по четыре зелёных лепестка утром и вечером. А что? Я ведь за месяц с лишним вырастила их наверное тонны две, не меньше и они теперь кишмя кишели в озере. Раз так, то я вполне имела право их есть. Как фермер своих кур.

Аргон остался снаружи, а я забралась на свои роскошные полати красной кожи и уснула не раздеваясь, а только сняв берцы, автомат и разгрузка находились у меня под рукой, точнее висели над головой. Ночь прошла спокойно, хотя я и просыпалась пару раз. В половине восьмого утра меня разбудил будильник и в восемь, позавтракав тушенкой с треской вместо хлеба, я съела полбанки, а вторую половину в один миг проглотил Аргон, после чего с грустным видом принялся грызть вяленую, несолёную рыбу. Кажется, эскимосы называют такое блюдо юколой. Моему псу юкола не очень нравилась, но иначе он не получил бы причитающихся ему зелёных лепестков.

Мы проехали мимо холмов и покатили на север. До обеда пейзаж не менялся, всё те же холмы, только травы стало поменьше, а песка побольше. В обед я, как и вчера, сварила рыбный суп, но на этот раз не из осетрины и палтуса, а из жутко твёрдой, хоть пили её, юколы, акульего мяса, не всё же лисам радоваться, и морского угря. Хотя слово сварила, это сильно сказано, я ведь всего-то и сделала, что настрогала ножом «Катран», «Джангл Кинг» пасовал перед такой напастью, быстро тупился, юколы, порезала маленькими кубиками куда более мягкую акулятину и угря, заложила всё в кастрюльку и полчаса варила. Не знаю, кем была та юкола, когда плавала в океане, но вкус рыбного супа она улучшала основательно и с треской я с удовольствием слопала весь суп, а потом выпила ещё и чая со сгущёнкой.

После обеда, когда я проехала ещё километров двадцать, а всего, если по спидометру, четыреста тридцать два, но по прямой всё же наверное меньше, очень уж много я петляла между холмов, ландшафт резко изменился. Впереди показалась широкая ложбина, по которой недавно протекала речка, а теперь остались одни только лужи. Вдоль речки росли кусты местных растений и я сразу же остановила машину, открыла верхний люк и, выбравшись наружу, принялась внимательно осматривать ложбину в бинокль. Ничего подозрительного я не заметила, но в одном месте увидела следы верблюдов, ведущие через русло пересохшей речки с одного берега на другой.

Туда я и направилась, считая, что верблюдов не проведёшь, они всё знают. Тем не менее, подъехав к «броду», я все же вышла из машины и пока Аргон справлял свои дела, прощупала песчаное с галькой дно шестом. Вроде бы оно было плотным, но я все равно переехала через речку с разгона. Мало ли что может случится. Застрянешь чего доброго, потом уродуйся. Вскоре я снова ехала, петляя между каменистых холмов. Они стали пониже и встречались реже. Перед одним таким я заночевала, а когда утром отправилась в путь, то уже километров через пятнадцать увидела с вершины даже не холма, а просто возвышенности, посёлок. Правда, это было бы слишком громко сказано, скорее руины посёлка, ведь в нём деревья сохранились значительно лучше, чем дома и прочие постройки.

Посёлок находился в пойме небольшой реки, был совсем маленьким и полностью разрушенным. Он лежал километрах в четырёх передо мной, как на ладони. Резко затормозив, я открыла гидравлическим подъёмником тяжеленный люк двойного бронирования и поднялась по подвесной лесенке наверх. Достав бинокль, я принялась вглядываться через него в руины и через несколько секунд меня охватил ужас от увиденного. Среди развалин нескольких домов, стоявших ближе всех остальных к реке, творилось нечто ужасное. Несколько десятков совершенно голых мужчин, вооруженных какими-то дикого вида секирами, в общем чем-то вроде мачете, устроили самую настоящую бойню, напав на людей, приехавших на трёх машинах, это был фургоны «Бычок», «Газель» и «Газ-52», к ручью за водой. Мало того, что они их убили, так теперь просто бесновались, разрубая тела своими секирами и, о, ужас, да, они же были ещё и людоедами.

Меня чуть не стошнило и я очень сильно перепугалась, но потом всё же взяла себя в руки и продолжила наблюдать за этим кошмаром. Наверное потому, что понимала, назад дороги мне точно нет, там за степью горы, а из посёлка вела куда-то дорога и к ней нужно было пробиваться пусть даже с боем. Банда ведь была невелика, не больше пятидесяти человек, и состояла из голых мужиков, вооруженных самодельными мачете. У них даже не было копий или луков. Это были самые настоящие дикари, вот только когда они одичать успели? А может быть они всегда были такими, просто боялись показать свою истинную сущность?

Среди них были как казахи, так и русские и тела многих, как я успела заметить, покрывали татуировки. Чуть ли не половина уродов была синяками, уголовниками. Ладно, это ещё мелочи, все они, твари, ели человеческое мясо и были просто чудовищно сильны. На моих глазах один урод оторвал дверь у «Бычка», а я знаю, какие там навесы. Их жертвами стали девять человек и все, похоже, были вооружены, но не успели пустить в ход оружие и организовать оборону. Во всяком случае, пятеро людоедов нацепили на себя разгрузки и автоматы, а ещё четверо, помповые ружья и патронташи. Все девять явно были среди них самыми рослыми и сильными. По всей видимости, я подъехала к концу страшного пиршества, раз некоторые потянулись к речке.

Я перевела бинокль на неё и снова чуть не ахнула. Сверху, а моя машина стояла метров на шестьдесят выше речки, мне было хорошо видно, как к тому месту, где стоял посёлок, от верховий и снизу двигаются по воде зелёные ленты. Вот так зелёные лепестки! Оказывается, они тоже могут сбиваться в стаи. Ещё я в эти минуты поняла, что людоеды повинуются даже не инстинктам, а действуют импульсивно. Стоило нескольким направиться к речке, как все остальные потянулись за ними и я подумала: - «Если отцепить бытовку и цистерну, подъехать к ним поближе и выстрелить разок, то как только я раню одного, они все побегут ко мне, как и плисские алкаши. Тогда я смогу накрыть их выстрелом из «Шмеля», а остальных добью из автомата через амбразуры, а они при этом ничем не смогут мне повредить».

Ничего этого мне делать не пришлось. Как только банда собралась у речки и, встав на четвереньки, принялась пить воду, на них из неё выпрыгнули огромные зелёные чудовища, похожие на моржей, только без клыков, но с огромными головами. Реакции людоедов можно было только позавидовать. Хотя зелёные головастики и напали на них внезапно, некоторые успели отпрянуть и тут же стали рубить их своими секирами, но безуспешно. Мне было хорошо видно, что это было то же самое, что рубить густое масло или сметану, тела зелёных, безглазых и беззубых чудищ тут же смыкались и они, прыгая вперёд также с невероятной быстротой, раскрывали воронкообразные рты и прогладывали двуногих зверей. А ещё мне было видно, что все эти нелюди какое-то время бились внутри зелёных монстров. Всего из реки выпрыгнуло, как я посчитала, пятнадцать огромных чудовищ и некоторые проглотили по три, четыре мерзавца, после чего двинулись вперёд, подобрали остатки их трапезы и стали возвращаться к речке. Когда зелёные монстры поползли назад, то у них внутри уже никто не дёргался, зато они оставляли позади себя ружья, автоматы, разгрузки, патронташи и мачете.

Приближаясь к речке зелёные чудовища, несколько увеличившиеся в размерах, прыгали в неё и тут же зелёными лентами растекались во все стороны. По всей видимости, они были сложены из сотен тысяч зелёных лепестков и собрались вместе только для того, чтобы уничтожить двуногих тварей. Что их привлекло? Думаю, запах крови. Всё это произошло менее, чем за час, но я так и не смогла в этот день приблизиться к речке и отважилась спуститься с холма только не следующее утро. Подъехав к речке, я часа два не решалась открыть люк и выйти из машины, но потом всё же сделала это, мне нужно было найти брод. С шестом в руках я подошла к речке и присела на корточки. Прямо передо мной в воде лежало несколько десятков зелёных лепестков, которые вовсе не выглядели монстрами.

Шмыгнув носом, я опустила руку в воду, вытащила пару зелёных лепестков и отправила их в рот. Хотя я их съела, ничего страшного не произошло, из речки не выпрыгнуло никаких монстров и я задумалась. В том озере, возле которого я прожила два месяца, зелёных лепестков было тьма тьмущая и ни один не причинил мне вреда. Аргон, сделав свои дела, тоже подбежал к речке и, увидев зелёных лепестков, мигом сунул голову в воду и стал хватать их зубами. Его они тоже не тронули, как и меня.

Вывод - мы с ним не хищники, нет, даже не так, мы с ним не те человеческие существа, которые сошли с ума и превратились в хищных тварей, а потому не представляем интереса для зелёных лепестков и можем ехать дальше. Попробовав в нескольких местах дно шестом и убедившись, что оно не топкое, а глубина речки не превышала семидесяти сантиметров в самом глубоком месте, я вернулась в машину и вскоре мы были на другом берегу. Там я увидела, что побывав в брюхе у зелёных монстров, огнестрельное оружие пришло в негодность полностью. Даже патроны были сплющены. Все три машины были заполнены пустыми бочками и остались в принципе на ходу, вот только стёкла в них были выбиты и сорваны все двери. Посёлок, как я поняла, тоже был разрушен не столько волной, сколько людьми, а скорее всё-таки нелюдями. Проезжая через него, в нескольких местах я увидела человеческие кости, но останавливаться не стала. Вскоре я ехала по просёлочной дороге и видела вокруг давно осточертевший мне пейзаж - холмистая то ли степь, то ли каменистая полупустыня, а по ней изредка разбросаны вещи, принесённые водой.

Часа через два дорога привела меня в посёлок побольше, тоже полностью разрушенный и тоже, судя по всему, двуногими тварями, только давно, скорее всего сразу после Апокалипсиса. Судя по надписи на автобусной остановке, это была та самая Шалгия, из которой волна украла магазин. Ещё я увидела, что в Шалгие было построено несколько десятков убежищ от волны, некоторые она разрушила, и что люди из неё ушли и унесли с собой всё ценное. Я медленно проехала через весь посёлок, но из развалин домов никто так и не выбежал к машине.

Ещё я обратила внимание на то, что волна практически опустошила посёлок и унесла из него всё, что только могла, а не один лишь тот магазин, в котором я позаимствовала японский холодильник, стоящий теперь в кунге с бытовкой. В этом посёлке я не увидела ничего, принесенного в него волной, словно он был проклятым местом и мне почему-то подумалось, что это не случайно. Как знать, может быть эта гигантская волна была не такой уж и тупой. Нет, она, разумеется, не действовала в моих интересах, а просто создала возле того озера все условия, чтобы там поселились люди. В принципе ведь и вода в нём была не такая уж и солёная. Во всяком случае, некоторые люди из числа моих знакомых, предпочитают есть борщ или суп посолонее.

Так ничего и не поняв, я поехала дальше. На этот раз уже по асфальтированному шоссе и даже зная маршрут. Открыв ноутбук, я нашла не слишком богатую на подробности карту Казахстана, на ней эту самую Шалгию-Шалкию и увидела, что следующим будет город Каражал. А ещё я поняла наконец, что волна скорее всего занесла меня в аж в Жамбылскую область Казахстана, но это всё равно мне ни о чём не говорило. Правда, посмотрев на карту, я поняла, что это чуть ли не самое безлюдное место во всём Казахстане, но меня там уже не было. Отъехав километров на пятнадцать от разрушенной Шалгии, я увидела справа в степи холм и поскольку дело шло к вечеру, да, и пора было долить в бак солярки, свернула к нему, чтобы не ночевать на дороге. Через несколько минут я уже была за холмом и, на всякий случай, включила УКВ-приёмник. Между прочим, не зря. Вращая верньер, я несколько раз слышала в эфире чьи-то голоса, но поскольку люди переговаривались между собой по-казахски, ничего толком не поняла и выключила радио.

Открыв люк, я выпустила Аргона и несколько минут сидела неподвижно. Передо мной всплывали сцены людоедства и последующей, я почему-то в этом совершенно не сомневалась, казни людоедов. Господи, ну, почему некоторые мужики так беспечны? Неужели нельзя было получше подготовиться к экспедиции за водой? Поскольку в Шалгие я не увидела ни единой живой души, они приехали в тот крохотный посёлок скорее всего из Каражала, а ведь их там кто-то ждёт. Что же, завтра я привезу в этот городок весть о том, что их друзья погибли от рук людоедов и были ими съедены. Не думаю, что известие о том, что сами людоеды после этого были съедены огромными зелёными монстрами, кого-то хоть немного успокоит.

Потеря близких и друзей это очень тяжелый момент в жизни каждого нормального человека. Горестно вздохнув, я пошла к бытовке, открыла её, достала длинный шланг с ручной помпой, забралась на цистерну, открыла запоры горловины, просунула внутрь шланг и пошла к «Уральчику». Через три минуты я, открыв лючок, энергично закачивала в бак солярку, а ещё через четверть часа посветила фонариком и убедилась, что ещё полсотни качков и хватит, бак будет полон. Разобравшись с заправкой, я занялась своими личными делами, а как только покончила с ними, то всё-таки решила поужинать, хотя мне кусок не лез в горло, но обо всём увиденном лучше всего не вспоминать.

Время было раннее и потому я принялась готовиться к завтрашней встрече с людьми, а она могла ведь оказаться далеко не самой доброй. Поэтому я заранее установила в переднюю амбразуру автомат «Калашникова». Да, знаю, это невежливо направлять на людей оружие, но в честь чего это я должна быть белой и пушистой в такие времена, когда по степям бегают голиком самые настоящие людоеды? Так что пусть уж лучше я буду грубой, наглой и дерзкой, чем мёртвой, а ещё хуже, захваченной кем-то в плен и изнасилованной. Тем более, что во мне уже живёт крохотный человечек и я должна сделать всё, чтобы выносить его, родить, а потом ещё выкормить грудью и вырастить человеком. Поэтому не надо ля-ля про то, что ласковый телёнок двух маток сосёт. Я не беспомощный телёнок и сама сумею прокормиться, а потому вслед за этим закрепила на верхнем люке ещё и реактивный гранатомёт «Шмель» и ещё два повесила про запас. Так оно будет намного надёжнее, чем оказаться перед врагом совершенно безоружной. Ну, и кто посмеет осудить меня?

Глава 8

Переговоры в Каражале

Как это ни странно, но никакие кошмары ночью мне не снились. Наоборот, мне приснилась Алёнка и то, как мы плавали с ней в аквалангах под водой. Поэтому я проснулась в радостном настроении и даже поела не рыбы, а тушенки с грибами и зелёным горошком, и выпила банку «Фанты» с печеньем. Аргону в это утро тоже перепало тушенки и сухого корма, ведь должны же быть в жизни собаки счастливые дни. Всю ночь Аргон охранял меня снаружи, а потому, как только мы поехали, сразу же свернулся в клубочек и уснул, а я поехала в Каражал и уже через полтора часа увидела, что путь мне преграждают большие железные ворота и, вообще, городок находился на осадном положении.

Справа и слева я увидела нечто вроде крепостной стены, слепленной из стальных листов, а также очень много колючей проволоки. Шла она и поверх ворот, что мне сразу же понравилось, но я всё равно остановилась метрах в трёхстах, открыла верхний люк и, не высовываясь наружу, помахала белым флагом. Подумав, что у них могут быть снайперы, ещё загодя на переднее стекло я опустила бронеплиту. Хотя мне, судя по всему, не составляло особого труда протаранить ворота, самым лучшим решением было просто подождать, когда защитники Каражала прочухаются и вышлют ко мне своего парламентёра. В любом случае автомат из амбразуры я не стала вынимать.

Время шло, я глядела в бинокль через смотровую щель на ворота и крепостную стену, смех один, она была высотой всего метра в три, и видела, что за ней собирается народ, мужчины, женщины и даже дети, причём как казахи, так и русские. Все они явно недоумевали, но ничего не предпринимали. Минут через сорок ворота приоткрылись и из Каражала ко мне вышел парламентёр с белым флагом в руках, сделанным из давно нестиранной наволочки. Это был мужчина лет сорока, высокого роста и плотной комплекции. Он потоптался у ворот, повернувшись к каражальцам, что-то сказал им и вразвалку направился в мою сторону. Оружия у него не было. Ну, разве что за спиной он спрятал пистолет. Одет мужчина был точно так же, как и я, в камуфляж, причём точно не российского образца, но очень замызганный, если не вовсе засаленный, хотя на вид был русским, а не казахом, и внешность имел вполне приятную. Через несколько минут он приблизился и быстро сошел с дороги метров на двадцать в степь. Скорее всего для того, чтобы осмотреть мой караван. Ничего, пусть смотрит. Заодно он увидел окно с моей стороны и, кажется, меня в нём. Во всяком случае он заулыбался, облизнулся, вот же гад, и направился ко мне бодрым шагом, помахивая на ходу белым флагом.

Бронелюк я приоткрыла сантиметров на пять, чтобы мне было лучше слышно парламентёра, а заодно отвернула вниз стальной кругляш, закрывающий бойницу. Как только парламентёр из Каражала подошел поближе, я села к нему лицом и вставила в амбразуру второй автомат. Мужик, посмотрев сначала на меня, затем на мой автомат, почесал затылок и нахмурился. Ну, и пусть хмурится, мне то что. Между прочим, Каражал я ведь могла и объехать стороной, степь большая и кому тогда будет хуже, мне или каражальцам? Мужчина, остановившийся метрах в десяти от «Уральчика», вздохнул, снова посмотрел в хвост моего каравана и немного вверх, после чего опять облизнулся. На его лице я заметила минимум пятидневную щетину и только теперь поняла, почему он облизывался. Да, он, бедняжка, просто хотел пить, а я, дура, невесть что уже подумала. Тем не менее мне не стало стыдно и я всего лишь заулыбалась. Завидев мою улыбку, мужчина решительно направился ко мне и, остановившись в паре метров, отчего я теперь видела его не полностью, снова вздохнул и заискивающим голосом громко спросил:

- Простите, у вас в бочках на втором кунге случаем не вода?

Поправив волосы, я громким голосом поинтересовалась у него вместо ответа:

- А у вас что, проблемы с водой?

Мужчина вздохнул и ответил:

- Проблемы это не то слово. У нас, можно сказать, воды вообще нет, а та, которая есть... Чем её пить, так лучше сразу взять и выстрелить себе в живот. Так это у вас вода?

Так, понятно, в Каражале явно ничего не знают о том, что такое зелёные лепестки способны очисть любую воду, самую грязную, пардон, даже с собачьими и человеческими какашками, съев в ней всё за каких-то десять минут и её можно будет после этого спокойно пить. Поцокав языком, я вздохнула, мило улыбнулась мужчине и, убрав автомат, вежливо спросила:

- А с чем у вас ещё проблемы, если не секрет?

От такого невинного вопроса мужчина аж подпрыгнул, а потом, судя по звуку, топнул ногой и сердито крикнул:

- Послушайте, девушка, не морочьте мне голову! Если это вода, то так и скажите, да, это вода, если нет, тоже так и скажите. К чему все эти глупые разговоры про наши проблемы?

Сердито нахмурившись, я тоже громко воскликнула:

- А нервничать-то зачем? Вдруг, я добрая фея и могу решить все ваши проблемы? - и тут же подумала: - «Да, подруга, понесло тебя просто не по-детски, можно сказать, вразнос», - после чего поспешила добавить - Не подумайте ничего плохого, я говорю это вам вполне серьёзно. Да, кстати, если это вы ждёте небольшой караван с водой, то его не будет. Всех девятерых мужчин, которых вы послали на речку, убили какие-то маньяки, но их теперь тоже нет в живых. Извините, но я подъехала туда слишком поздно и ничем не могла помочь вашим людям. Эти голые твари их уже практически доедали. Ой, простите, что я вам сказала это сразу, никак вас не подготовив.

От моих слов мужчина вздрогнул и побледнел, а лицо его исказилось гримасой боли. Швырнув на землю свой белый флаг, он вздохнул, потёр лоб рукой и громко простонал:

- Чёрт, говорил же я этим идиотам! Вот ведь дураки! Сами погибли не за понюшку табаку и три единицы техники пошли псу под хвост. Долбаки несчастные. Девять стволом потеряно.

В сердцах выматерившись покрепче, мужчина опустил голову и потёр лоб давно немытой рукою. Мне его стало жалко, но что я могла поделать. Убитых всё равно не вернёшь, а рано или поздно я должна была об этом сказать. Однако, судя по тому, что мужчина так сокрушался о потерянных автомобилях и оружии, дела в Каражале обстояли неважно. Похоже, что крупнокалиберными пулемётами я здесь точно не разживусь, но всё равно каражальцев, если они выслали ко мне парламентёра, нужно было выручать. Поэтому я снова спросила его:

- Так вы мне не ответили, какие у вас ещё проблемы кроме того, что вашу воду почему-то нельзя пить?

- Ты что, идиотка? - возмущённо заорал мужчина и покрутил пальцем у виска - Какого хрена ты задаешь такие вопросы?

Ну, не то чтобы я очень уж обиделась, сама накрутила мужику нервы, вот он и взвился, но всё же крикнула в ответ:

- Ты на себя посмотри! Сам идиот несчастный! Грязный, как свинья, весь засаленный и небритый, а ещё туда же, обзываешься. К твоему сведению, идиотки вряд ли разъезжают по вашему долбанному Казахстану на бронированных «Уралах», имея на прицепе тонн семь харчей, полторы тонны воды и четыре куба солярки. Вот и подумай, кто тут после этого идиот.

Высказавшись так, я сердито нахмурилась. От моих слов лицо у мужчины вытянулось, глаза округлились, а челюсть так и отвисла. Он судорожно сглотнул слюну и спросил:

- Ты что, в самом деле фея?

Сменив гнев на милость, я спросила:

- Ладно, проехали, ты кто будешь-то?

Мужчина как-то обречённо махнул рукой и ответил:

- А-а-а... Так, аким. В общем, никто по сути дела.

- Ну, а меня зовут Валя. - представилась я и добавила - Вот и познакомились. Ты извини меня, Аким, что я тебя тут пытаю, но мне просто хочется знать, какие у вас проблемы. Понимаешь, я уже два месяца людей в глаза не видела.

К моему удивлению мужчина хохотнул и воскликнул:

- Не, ты меня не поняла, Валюша! Аким это не имя, а должность. Просто меня люди акимом выбрали, а так я Тимофей. Послушай, где же ты так харчами и водой затарилась?

Тут уже я рассмеялась и ответила:

- Где-где, в Караганде! - после чего спросила акима по имени Тимофей - Послушай, Тимофей, у тебя станковые пулемёты есть? Мне два штуки нужно и патронов побольше. Желательно эдак тысяч пять или шесть. Нет, не просто так, задарма. У меня много чего ценного имеется в запасе, но самое главное я знаю, куда можно перебраться, чтобы жить там и не тужить. Место классное, настоящий склад под открытым небом.

Тимофей огорчённо вздохнул и ответил:

- Нет, крупнокалиберных пулемётов у нас нет, но я знаю, где их можно выменять на солярку. У нас-то почти вся техника на бензине и того совсем крохи остались. К нам волной занесло две какие-то железных фиговины с крыльями, так к ним спереди были приделаны ёмкости с бензином. А зачем тебе два пулемёта и такая прорва патронов, Валюша? Ты что, собираешься по пустыне за этими озверелыми тварями гоняться?

- К вам принесло паруса от чьих-то спасательных батискафов, Тимофей. - сказала я и пояснила - Я и сама в ваши края на таком приплыла. Только сам батискаф я по дороге потеряла, в нём моя дочь осталась. Он в Москве приземлился, а меня во втором батискафе в Казахстан занесло. Мне теперь к моей Алёнке в Москву нужно ехать, а для этого нужны пулемёты, чтобы при случае я смогла отбиться от хищных двуногих тварей.

Тимофей покивал головой и сказал:

- Ну, тогда поехали к нам в город, там обо всём и поговорим.

Отрицательно замотав головой, я громко воскликнула:

- Да, ни за что в жизни! Ты что, с ума сошел? На меня твои каражальцы тут же нападут! Они же, наверное, без воды совсем уже ума лишились или где-то около того. Что же мне после этого, стрелять по несчастным людям? Ты вот что, Тимоха, быстро беги в город, набери в какую-нибудь бочку вашей воды, которую пить нельзя, и привези сюда, а я её очищу от грязи и ты увезёшь воду назад вместе с моими фильтрами. Потом, когда проблема с водой будет решена, мы подумаем, как быть дальше. Поверь, я ведь тебя не просто так пытала.

Аким Тимофей, молча, кивнул и со всех ног бросился к Каражалу, а я закрыла люк и полезла под токарный станок. За ним у меня стояли четыре двадцатилитровых емкости и каждая была на две трети наполнена зелёными лепестками. Странно, почему это люди в Каражале о них ничего не знали? Выставив одну ёмкость в проход, я осмелела настолько, что подняла бронеплиту, но всё же не настолько, чтобы высунуться из верхнего люка, чтобы хорошенько оглядеться, и принялась ждать. В бинокль мне было хорошо видно, что Тимофей стоит возле распахнутых настежь ворот и что-то объясняет людям. Какой-то казах сунулся было пройти мимо него в мою сторону, но Тимоха засветил ему такую плюху, что тот рухнул на землю. Вслед за этим десятка три мужчин, среди которых были и казахи, вооруженных автоматами, выстроились в ряд и вскоре ещё один нетерпеливый тип схлопотал по морде. Тимофей, жестикулируя, что-то объяснял горожанам. Примерно через полчаса откуда-то из города прикатил пикап, в котором стояло несколько бочек. Тимофей погрозил кому-то кулаком, сел за руль и поехал ко мне. Через пару минут он остановился возле люка, который я на этот раз открыла пошире, чтобы в него можно было просунуть ковшик с зелёными лепестками. Тимофей спрыгнул на землю и крикнул:

- Валя, привёз я эту гадость, выходи!

- Ага, разбежалась! - ответила я и спросила - Так что у вас с водой случилось, Тимоха? Она ведь не должна быть плохой.

Тимофей со вздохом ответил:

- А её у нас вообще никакой нету, Валя. Мы раньше брали воду из скважин а сейчас под землю как-то дерьмо просочилось, по всей видимости с очистных сооружений по подземным трещинам, ну, и, сама понимаешь, как ты эту воду теперь не фильтруй подручными средствами, ничего не получается. Так ты выйдешь из своей крепости или нет?

Набрав полный ковшик зелёных лепестков, я легла на кресло, просунула его вниз через щель и сказала:

- Нет конечно, Тимоха. Возьми ковшик и вывали этих зелёных существ в бочки. Они как я видела, у тебя без крышек.

- И что будет? - спросил Тимофей?

Усмехнувшись, я ответила:

- Вода чистая будет. Сколько там у тебя бочек всего? Я не успела посчитать, ты слишком быстро проехал.

Тимофей ответил с сомнение в голосе:

- Мало, у наших химиков всего шесть бочек отфильтрованной было, но её всё равно пить нельзя. Ох, что-то не верится мне, что эти зелёные пиявки воду отфильтруют. А что это за звери?

Взяв в руки ковшик, который просунул мне снизу Тимофей, я удивлённо поинтересовалась:

- Не поняла. На какой же вы день из убежищ вылезли, раз не увидели зелёных лепестков? Их же с собой волна принесла. Ну, может быть поначалу их в грязи не было видно, но после того, как у вас тут тропический ливень часа четыре хлестал, вы просто не могли их не заметить.

Забирая второй ковшик, Тимофей присвистнул и сказал:

- Так вот оно в чём дело. Нет, мы под ливень не попали. Мы только на пятый день сумели выбраться из убежища и бросились остальные откапывать. Трое суток, как сумасшедшие, работали, но в двоих люди всё равно погибли, хотя и не от того, что мы не успели. Их просто залило водой. Говорил же дурням, не пытайтесь подвалы подготовить к наводнению, утонете все, как крысы. Так оно и случилось. Странно, что же это жайремцы нам ничего про этих существ не сказали? Хотя у них тоже с водой так же херово, как и у нас, но там она хотя бы дерьмом не отравлена. - внезапно Тимофей громко воскликнул - Ни хрена себе! Валюша, в первой бочке, куда я этих пиявок бросил, вода дерьмом уже не воняет! Это как же так? Мы же её чем только не пытались очистить, всё без толку. После того, как через очистные трещина прошла, вода в скважине появилась, но такая, что лучше бы её вообще не было никакой. Может быть съехали отсюда.

- А вам и так и так съезжать нужно, Тимофей. - сказала я, подавая акиму третий ковшик с лепестками - Вы хоть рыбу собрали по степи или побрезговали?

Тимофей, который с силой потянул на себя ковшик, метнулся к пикапу и крикнул на бегу:

- Дрова мы собрали, а не рыбу, но ничего, хотя она вся в кость высохла, есть можно. Как это она только не испортилась.

Опустив в щель между кабиной и бронелюком четвёртый алюминиевый ковшик ёмкостью на полтора литра, доверху заполненный зелёными лепестками, я пояснила:

- Всё очень просто, Тимофей, комета принесла нам не только такую беду, но и эти живые зелёные лепестки. Мало того, что они уничтожают любую органику и как-то так связывают ядовитые вещества, что те перестают быть смертельно опасными, так благодаря им вода ещё и делается мощным антисептиком и до того вкусной, что ты себе этого не представляешь. А ещё она целебная. У вас в городе много людей болеет?

- Да, почти все! - воскликнул аким, отдавая мне ковшик - Я и сам уже неделю животом маюсь.

Я успокоила его весёлым голосом:

- Ничего, я уже сегодня вас всех вылечу. Есть у меня для вас лекарство для многих болезней. Кроме кретинизма и ампутаций, почти всё лечит. А сколько вас здесь жило до потопа и сколько людей сумело спастись во время него? Видела я ту волну, которая меня несла, когда она дальше умчалась. Метров сто в высоту, не меньше. А здесь она могла быть и выше.

Тимофей грустным голосом ответил мне:

- Когда-то в Каражале жило больше восемнадцати тысяч человек, Валюша, а сейчас нас осталось меньше семи, да, и те так и норовят найти себе смерть. - он опрокинул последний ковшик, подошел к люку и спросил - Так что, эту воду теперь можно смело пить? Мне в это что-то не верится.

Забрав ковшик, я опустила вниз кружку и сказала:

- Давай на всякий случай подождём полчаса, а потом ты наберёшь мне кружку воды из первой бочки и я её выпью.

Аким не стал возражать и мы поговорили с ним полчаса о жизни каражальцев, а она была незавидной. В городе жили рабочие, добывавшие железную руду, но во время кризиса металла в Казахстане стали производить меньше и поэтому рудник работал меньше, чем на половину своей мощности. Народ за последние четыре года здорово обнищал, но когда стало ясно, что катастрофа не будет смертельной, им всё же удалось построить двадцать пять укрытий. Они просто заложили в трёхэтажных домах все оконные проёмы и укрепили стены и крышу бетоном и металлическими листами, Практически во всех убежищах волной были завалены выходы. Так что спаслись они просто чудом, хотя в двух убежищах люди всё же погибли. В них не были залиты бетоном подвалы, а потому вода поднялась до уровня середины третьего этажа, но и там никто не выжил. Почти треть каражальцев сошла с ума и покинула город в конце зимы, после сообщения, сделанного девятнадцатого января. Как они выжили, никто не знал, но с началом лета, когда живые ещё не похоронили всех мёртвых, они вернулись. Хорошо, что это была небольшая группа всего из двенадцати колбитов, так прозвали этих хищных тварей, которые и при жизни были ублюдками и моральными уродами. Они превратились в самых настоящих монстров, невероятно сильных, быстрых и неутомимых.

Да, ничего радостного Тимофей мне так и не сказал, если не считать того, что по его словам в городке Жайрем имелись не только крупнокалиберные пулемёты, но и бронетранспортёры. В этом городке нашли приют солдаты и офицеры мотострелкового полка казахской армии. Они и хотели бы отправиться в рейд, но у них не осталось ни капли солярки. Что же, если так, то я действительно смогу обзавестись вожделенными пулемётами и боеприпасами. То, что у каражальцев не было бензина для их машин, меня не очень-то волновала. Зелёные лепестки с одинаковым успехом могли производить не только его, но и отличное моторное масло ничуть не хуже самых лучших сортов минерального, только без присадок, но они у меня и так имелись в «ПАРМЕ».

Лично меня куда больше обрадовало то, что у них на руднике стояло тридцать карьерных самосвалов «Краз». Вот это была техника, не чета китайским грузовичкам типа того пикапа, на котором он подъехал. Когда прошло полчаса, я напомнила Тимофею о кружке и он зачерпнул воды из первой бочки. Взяв её, я приблизилась к окну и демонстративно выпила всю кружку, после чего облизнулась. Вода, как я того и ожидала, была просто великолепной на вкус, но что самое главное, холодной. Широко улыбнувшись, я сказала Тимофею ехидным тоном:

- Тимоха, вообще-то, ты можешь подождать с часок. Вдруг я того, возьму и помру от вашей воды.

Энергично помотав головой, аким ответил:

- Ну, уж нет, я лучше сейчас напьюсь вдосталь и поеду. Ладно, это всё хорошо, Валентина, но как нам с тобой договориться? Послушай, хочешь я вместе с внучкой стану твоим заложником? Пойми, нам очень нужна твоя помощь.

- Ты что, с ума сошел, Тимофей? - возмущённо воскликнула я и со вздохом сказала - Отправляйся в город и скажи своей гвардии, что как только они отгонят народ от ворот, я сразу же въеду в Каражал. Подумай заодно о том, где бы я могла найти у вас хорошо охраняемую стоянку и мы продолжим переговоры. Пойми, Тимоха, я во что бы то ни стала должна доехать до своей дочери, а потому предпочитаю не верить никому, и из своего «Уральчика» не выйду до тех пор, пока не почувствую, что вам можно доверять. Извини, но я не имею права рисковать.

Тимофей кивнул, забрался в кузов пикапа и склонился над бочкой с водой. Пил он долго, а как только оторвался от воды, то заулыбался и громким, весёлым голосом крикнул:

- А вода и в самом деле просто замечательная. Так значит её теперь нужно раздать людям почти всю, налить в неё нашей ядовитой дряни и бросить в каждую бочку по полкило воблы?

Я кивнула, Тимофей сел в пикап и уехал. Теперь он ехал очень осторожно, чтобы не расплескать ни капли драгоценной влаги. Когда аким въехал в Каражал, только усилия бойцов, вооруженных автоматами, спасли воду. До меня донеслось таканье автоматов, бойцы были вынуждены стрелять в воздух, чтобы привести людей в чувство. Тимофей действовал жестко. Он решительно дал в морду ещё нескольким мужикам и первыми воду стали пить, как я видела это в бинокль, беременные женщины и маленькие дети. Боже, как же жадно ребятишки пили воду! У меня даже слёзы навернулись на глазах. Всё это время, отчаянно жестикулируя и указывая руками на бочки, Тимофей объяснял людям, что теперь чистой воды у них будет, хоть залейся, нужно только проявить немного терпения.

Вскоре пикап куда-то поехал, а за ним потянулась толпа людей, но три десятка бойцов, так и не выпив ни глотка воды, остались. Что же, всё правильно, ведь вы же мужчины, чёрт вас побери. Закрыв люк, я завела машину и медленно поехала в город. Как только я пересекла городскую черту, вокруг моего миникаравана выстроились бойцы Тимофея, а сам он побежал вперёд, показывая, куда нужно ехать. Улицы в городе были широкими. В нём даже росли деревья и немало. Глядя по сторонам, я увидела, что много домов в Каражале разрушены, стеной огорожена в общем-то небольшая часть города и что люди приносят в него извне кирпичи и лепят из них домишки. С трёхэтажных домов, расположенных в центральной части города, уже были сорваны все стальные листы и теперь в них снова пробивали окна.

Что же, всё правильно, ведь людям нужно где-то жить и я, вспомнив о подземном озере под Каражалом и о том, что у каражальцев есть мощные карьерные самосвалы, подумала, что им действительно лучше не уезжать отсюда, а отправить к моему озеру экспедицию на разборку склада. Зелёных лепестков можно будет просто запустить в подземное озеро через скважины и тогда вопрос с водой будет решен. Поскольку я их все последние дни кормила, то их количество сразу же удвоится.

Тимофей прибежал к зданию школы и я вслед за ним въехала на школьный стадион. Суд по всему, все жители города побежали в другое место. Остановив машину, я приоткрыла бронелюк, выпустила Аргона, снова закрыла его, после чего достала из кунга три пластиковых ведра, выбросила наверх матрац своего пса, выбралась по лесенке с вёдрами и, взяв в руки «Шмель», показав реактивный огнемёт мужикам, окружившим машину, сердитым, если и вовсе не злым голосом громко крикнула:

- Знаете что это такое? - не дожидаясь ответа я тут же объяснила им - Это реактивный огнемёт «Шмель». Если вы попробуете захватить мою крепость на колёсах силой, то запомните, я скорее погибну, чем сдамся, а если эта граната с термобарическим зарядом рванёт, то вместе со взрывом цистерны с соляркой, получится что-то вроде маленькой атомной бомбы. Понятно?

Мужики тут же дружно закричали:

- Да, ты что мать? Мы и сами на такую глупость никогда не пойдём и ни одну сволочь к тебе не подпустим! Мы же не конченые идиоты, чтобы вредить тебе, спасительница ты наша.

Усаживаясь на броне поудобнее, я бросила вниз вёдра, кокетливо улыбнулась, это у меня всегда получалась, очень хорошо, мужики просто с ног валились, и сказала:

- Тогда договорились, вот вам вёдра, заберитесь кто-нибудь на второй кунг и пейте воды, сколько влезет. Там её полторы тонны. Можете не стесняться, а ты, аким, залезай на капот, у меня к тебе есть серьёзный разговор.

Однако, первым на капот взлетел Аргон, успевший облегчиться. Пёс без малейшего труда запрыгнул на бронированную крышу кабины, сел и оскалился, показывая свои длинные, острые клыки. Тимофей залез не на капот, а на бампер моего «Уральчика», кто-то из бойцов отдал ему свой бушлат, он сложил его вчетверо, постелил на форштевень и сел. Всё правильно, на наклонном капоте не очень-то постоишь. Правда теперь я уже не видела его за люком, а потому спустилась вниз и прикрыла его и когда снова выбралась наверх, то над бронелюком возвышалась только моя голова, но это и к лучшему. Снова улыбнувшись, положила на люк руки, поставила на них подбородок и спросила:

- Тимофей, какие у тебя планы на будущее?

Аким пожал плечами и ответил неопределённо:

- А хрен его знает, Валюша. Наверно нужно сваливать отсюда, да, только не знаю куда и на чём. Тут же народ жил только потому, что железную руду добывали, а теперь она ещё не скоро понадобится. Так что я так думаю, нам на Урал нужно перебираться, вот только неизвестно на чём.

Подумав, я согласилась с ним и сказала:

- Да, пожалуй ты прав. Тут вам действительно делать нечего. Может быть кто-нибудь из казахов и захочет остаться, чтобы пасти в степи верблюдов и лошадей, но русакам здесь точно счастливая жизнь не светит, а на Урале вас примут с распростёртыми объятьями. Ну, а вопрос на чём добираться, можно решить очень просто, если ты поможешь мне с пулемётами. Тогда я обеспечу вас таким количеством солярки, что вы за месяц, если не быстрее, сможете перевезти сюда на «Кразах» весь тот склад, про который я говорила, а потом всем табором отправитесь на Урал. Между прочим, там и машины, и трактора есть и даже один комбайн, американский, «Джон Дир», причём новенький совсем. Не знаю как на Урале, а в Оренбуржье вас за него в задницу расцелуют, а что там вообще свалено, одной волне известно.

От моих слов Тимофей так разволновался, что вскочил на ноги и, всплеснув руками, громко воскликнул:

- Валюша, да, полковник Бекбулатов тебе за солярку не то что пулемёты, пушку со своего любимого танка отдаст! Послушай, если у тебя надеется хотя бы литров двадцать бензина, то я сейчас пошлю в Жайрем двоих парней на мотоцикле и они его мигом сюда доставят. Понимаешь, у нас бензина всего литров тридцать осталось, чтобы заправить бекбулатовский уазик.

Кивнув, я спросила:

- А это не опасно, Тимофей?

- Нет, на мотоцикле не опасно. - успокоил он меня - Как бы быстро колбиты не бегали, за мотоциклом им не угнаться, а у меня парни лихие, так гоняют на них, что страх божий.

Подумав, я спросила:

- А может быть этому полковнику сразу отвезти полтонны солярки, Тимофей? Бензина у меня хотя и немного, но всё же есть, так что сто литров я дам, а позднее и его у вас будет, хоть залейся. Поверь, для меня это действительно не проблема.

Тимофей вытаращил глаза и испуганно спросил:

- Валюша, ты что, в самом деле фея, что ли?

Большая часть бойцов Тимофей уже напилась воды и встала, а точнее села в боевое охранение на траве метрах в десяти от моего каравана. Один парень ещё наливал воду в вёдра, а человек пять встали справа и слева от своего акима. Как только он спросил, не фея ли я, они подались вперёд с открытыми ртами. Усмехнувшись, я ответила:

- Фея не фея, ребята, но кое-какие чудеса творить умею. Например, я могу очистить вашу воду прямо под землёй и тогда те казахи, которые захотят остаться в родных краях, долго не будут знать в ней недостатка. Ещё я могу обеспечить вас самой чистой в мире соляркой, девяносто восьмым бензином, моторным маслом и даже гипоидной смазкой. А вот с антифризом и тормозной жидкостью увы, у меня ничего не получилось.

- Да, хрен с ней, с тормозухой! - завопил Тимофей - Её у нас на складе рудника бочек триста есть, от неё ведь даже колбиты дохнут. Валюша, да, мы за чистую воду, бензин и дизельку тебя на руках носить станем, фея ты наша ненаглядная.

Я сразу же сделала строгое лицо и сказала:

- А вот этого не надо. Я и сама прекрасно ходить умею. В общем так, Тимофей, вы поможете мне, а я помогу вам. У меня в кунге находится оборудование новейшего «ПАРМа» и я его оставлю вам, чтобы вы могли отремонтировать свою технику. В нём даже есть отличный токарный станок, а сейчас я выставлю твоим парням бензин и дам ключи, чтобы они открыли цистерну с соляркой и залили её в бочки. Вот только пустых бочек у меня нет. Так что пошли кого-нибудь за тачкой, чтобы не переть бочку с бензином на горбу. Сто литров бензина вес всё же нешуточный.

Справа от Тимофея стоял казах чуть выше среднего роста, но такой ширины, что в дверь, наверное, входил боком. Он громко рассмеялся и воскликнул:

- Валюша, я её на плече унесу.

Соскользнув вниз, я ужом проползла под токарным станком, потом в жуткой тесноте взобралась под потолок и протиснулась к заднему люку. Сидя на бочке с бензином, я открыла запоры, а затем, упершись в люк ногами, отрыла его и свистнула. Ко мне тут же подбежали Тимофей и силач-казах, который запрыгнул на буксирную сцепку с места. Наверное этот парень был штангистом. Кроме них, волейболистов и баскетболистов, больше никто не умеет так высоко прыгать. Я сдвинулась в сторону и казах, ему было лет тридцать пять, улыбнувшись, сказал мне:

- Валя, за то, что ты привезла моим детям воду, я за тебя кого угодно в клочья порву. Ничего не бойся, мы не звери.

Кивнув, я ответила ему с улыбкой:

- Ты не обижайся, что я веду себя так. Знаешь, пуганая ворона куста боится. Так что извини, но я не могу доверять каждому встречному с первой же минуты. Ладно, забирай бензин и захлопни, пожалуйста люк, он очень тяжелый.

Казах представился и сказал:

- Меня зовут Тенгиз, Валя. Пока ты будешь гостить в Каражале, я буду твоим телохранителем. Меня даже колбиты боятся. Наверное, потому, что я, как и они, тоже под волной побывал.

Тенгиз, одетый, как и все бойцы в камуфляж, который на нём чуть ли не трещал по швам, легко, как пушинку, подхватил бочку с бензином, вскинул её на плечо и спрыгнул на траву, после чего бегом побежал куда-то в город, а Тимофей поднялся на сцепку и закрыл бронелюк. Я заперла его, вернулась в кабину и выбралась на крышу. Тимофей, который уже сидел на форштевне, взволнованным голосом спросил меня:

- Валюша, считай, что самые мощные пулемёты у тебя уже есть. Чем мы ещё можем тебе помочь? Всё, что сможем, сделаем. Поверь, Валюша, из нашего городка всё дерьмо волной вымыло и не обращай внимания на то, что народ у воды вёл себя нервно. Понимаешь, у нас тут каждый глоток был на вес золота. Нам же воду по три, четыре раза через самогонный аппарат приходилось перегонять, чтобы её можно было пить, а она всё равно имела такой вкус, что не приведи тебе Господи. Зато я как только твоей целебной воды выпил, у меня сразу живот перестало крутить. Ты не представляешь себе, девочка моя, как наши дети мучились. Да, и взрослым тоже нелегко приходилось.

Кивнув Тимофею, я тихо сказала:

- Я сейчас, Тима. - после чего дала команду своему телохранителю - Аргон, гулять. Тут все свои.

Аргон, неподвижно сидевший возле люка, готовый вцепиться клыками в горло любому, кто только попытается меня тронуть, был бы он со мной тогда на складе, никто не позавидовал бы тем кавказцам, моментально спрыгнул на капот, потом на траву пробежался по ней с десяток метров и с весёлым лаем стал кататься по ней, как щенок. Парни, сидевшие в боевом охранении, громко засмеялись, а один достал из кармана кусочек копчёной колбасы, которую так любил мой пёс, подошел к моему псу и стал угощать его, но Аргон сначала посмотрел на меня и только после того, как я кивнула, взял подношение. Я соскользнула в люк, открыла его полностью, после чего убрала помост с пассажирского сиденья и, открыв бронелюк, ведущий в кабину, крикнула:

- Тимофей, заходи. Чайку поставить? Могу, если хочешь, напоить тебя кофе, но он у меня не очень хороший.

- Нет, лучше чаю, Валюша, - сказал Тимофей, поднимаясь в кабину и, оглядев её, воскликнул, - да, у тебя тут просто хоромы! Ты смотри, всё обтянуто красной кожей, а спальник-то какой шикарный. Как же ты на таком грузовике к нам доплыла, Валя?

Я зажгла газ и ответила:

- Тима, не смеши меня. Я этот грузовик сначала две с половиной недели из под груд всяких телевизоров, холодильников, мебели и прочего барахла, которое бережно раскладывала в степи, выкапывала, месяц резала металл болгаркой и навешивала броню. Мне ведь в Москву, к дочери нужно, Тима.

Тимофей удивлённо спросил, садясь в пассажирское кресло:

- А откуда ты знаешь, что твоя дочь в Москве, Валя? Вдруг её в какие другие края занесло?

Пока закипал чайник, я вкратце рассказала Тимофею свою историю и напоследок сказала:

- Вот и думай после этого, Тима, есть Бог или нет его.

Поставив между сидений узкий столик, а на него две большие кружки с чаем и выложив печенье, я села в кресло. Тимофей взял три печенюшки с розовой прослойкой, положил их в нагрудный карман и с улыбкой сказал:

- Внучке отнесу, скажу, что это гостинец от доброй феи по имени Валя. - после чего со вздохом сказал - Бог может быть и есть, Валюша, вот только мне молиться ему совсем расхотелось. Очень уж он жестокий и безжалостный. Столько народа погубил.

Я пожала плечами и ответила:

- А мне, кажется, что в нашем мире столько злобных тварей развелось, что за ними даже Богу было нормальных людей не разглядеть было. Правда, я в одном с тобой согласно, младенцев жалко, а вот некоторых детей постарше, начиная даже лет с десяти, у нас в Невеле расстреливали, как диких зверей. Взять их живьём просто не удавалось, а они, словно даже не волчата, а матёрые волки, нападали с ножами на всех, кого видели перед собой. Ну, и что ты прикажешь делать в таком случае? Знаешь, как матери, мне об этом даже слушать больно. Сама я, честно скажу, ни в кого не стреляла, даже во взрослых хищников, но так скажу тебе, Тимоша, на моих собственных глазах бойцы друга моего покойного мужа их расстреливали без малейшей пощады, а они нас раз пять пытались штурмом взять и сам чёрт не знает, что их заставляло на нашу крепость бросаться, а она была не чета вашей, бетонные стены пятиметровой высоты, поверх них спираль Бруно и через каждые несколько метров стальное пулемётное гнездо стоит и бойцов в ней было четыре с половиной десятка. Мне уголовники смертный приговор вынесли, а наши псковские бандиты поклялись, что ценой своей жизни спасут меня и Алёнку.

Тимофей выпил пару глотков чая и спросил:

- Что же ты за женщина такая, если ради тебя бандиты с уголовниками не на жизнь а на смерть схватились, Валюша? Насколько я знаю эту публику, они без выгоды шага не сделают.

Кивая, я ответила:

- Тима, так уж случилось, что я больше года назад им сказала о том, какая беда нас всех ждёт и потому у нас в Псковской области ещё тогда бандиты собрали сходняк, пригласили на него правильных, честных и неподкупных ментов и фээсбешников и приняли решение втихую готовиться в беде. Они ведь ещё год назад перестали быть бандитами и стали нормальными руководителями и отличными организаторами. Только поэтому в убежища Псковской области перебралось чуть ли не половина жителей Питера и Прибалтики. Люди даже из Калининградской области и соседней Белоруссии к нам приехали, чтобы укрыться от волны в наших сухопутных подводных лодках не считая того, что питерцы, чуть ли не все сокровища Эрмитажа и других музеев к нам в убежища привезли, про то, сколько скотины мои друзья в убежищах укрыли, я уже молчу.

Тимофей поцокал языком и восторженно прошептал:

- Это же надо, вы даже народное достояние, культурные ценности Эрмитажа, сберегли. Да, русский народ, точно не погибнет, раз вы такое великое дело сделали.

Я хотела было сказать, что мой Серёжа в Москве тем же самым занимался, но тут примчался молодой, худющий, высокий парень, подбежал ко мне и воскликнул:

- Валя, зелёные лепестки размножаются! Их стало вдвое больше! Скажите, откуда вы привезли это чудо. Понимаете, я биолог, закончил в прошлом году университет. Это совершенно удивительные, уникальные существа! Они не просто очищают воду. Зелёные лепестки ещё и насыщают её биоактивными веществами и те действуют лучше любого лекарства. Вы не поверите, у всех сразу же прекратились желудочные колики.

Тимофей поспешил сказать мне:

- Валюша, это Игорек, наш ботаник и химик в придачу.

Да, биолог, я, Тимофей Иванович! - возмущённо крикнул парень - Биолог я, понимаете, хотя и в ботанике тоже разбираюсь.

Я улыбнулась химику-ботанику и сказала:

- Так всё и должно было случиться, Игорь. Я ведь специально кормила зелёных лепестков, чтобы они, попав в ёмкость большего размера, тут же начали делиться. А нашла я их там, откуда сюда приехала, да, их волна повсюду оставила, они ведь к нам на той комете-убийце прилетели. Ну, как там идёт процесс очистки воды? Её, надеюсь, теперь всем людям хватает?

Игорь радостно воскликнул:

- Ой, что вы, всё просто замечательно! Чтобы зелёные лепестки полностью очистили воду и осадили соли тяжелых металлов, а также разложили ещё какие-то ядовитые вещества, что-то вроде гептила, если и того не хуже, уходит всего десять минут и вы знаете, я их снова рассадил и они, как только съели рыбу, тут же начали делиться и у нас теперь работает уже двадцать бочек. Вы себе не представляете, как радуются люди. Они сначала не поверили, что к нам приехала из пустыни фея, а теперь только об этом и говорят. Разрешите мне поцеловать вам руку.

Глава 9

Каражальские страсти

Моим бензином были заправлены два джипа «Тойота Лендкрюзер», машины мощные и быстрые, в каждый загрузили по четыре столитровые пластиковые бочки солярки, они уехали в Жайрем, а мы с Тимофеем продолжили чаепитие. Игорь, принесший радостную весть, которую я вполне ожидала в её первой части и очень удивилась во второй, умчался. На плите уже стояла двухведёрная стальная кастрюля и когда она уже стала закипать, Игорь прибежал снова и принёс мне десяток горячих сдобных булочек, а также сахар и мёд к чаю. Будь потолок в кабине пониже, я точно пробила бы его головой, так меня поразили эти булочки. Парень стоял перед кабиной моего бронированного «Уральчика» запыхавшийся, держал в руках деревянный лоток, в которых перевозят клубнику, и улыбался. Выпрыгнув из кабины, как серна, я забрала у него угощенье и от избытка чувств расцеловала. В первый раз он прибежал чумазым, а теперь был чисто умыт. Игорь смутился от моих поцелуев и попятился назад, послышался смех и я весёлым голосом воскликнула:

- Объясняю самым твердолобым казахам! На Руси есть обычай встречать дорогого гостя хлебом и солью. Гость обычно целует того, кто его поздравил с прибытием, а ваш Игорёк пусть и не сразу, но поднёс мне хлеб с сахаром и мёдом. Соли я уже натрескалась столько, что на солнце чуть в воблу не превратилась.

Игорь убежал на станцию водоочистки, а я вернулась в кабину, заварила чай для бойцов, и Тимофей передал им кастрюлю. Я налила ещё по большой чашке чая и мы продолжили наше чаепитие, но на этот раз меня интересовал уже не сам чай, а сдобные булочки с изюмом и курагой. Они были просто великолепны и тесто так здорово поднялось, как поднималось у одной только бабы Кати. Тимофей, глядя на меня с участием, спросил:

- Давно хлеба не видела? С нами жайремцы, хотя и у них почти такая же беда, как и у нас, делились водой, пока могли вместе с водовозами пускать бронетранспортёры, а как только у них месяц назад солярка закончилась, мы сели на голодный паёк. Ни они к Сарысу не могут пробиться, там вообще колбитов почти три тысячи крутится, ни мы к Адылсу, хотя та банда несравненно меньше, всего с полсотни зверья.

Помотав головой, я успокоила его на счёт людоедов:

- Этих уже нет в живых, Тимофей, а с теми, которые на Сарысу окопались, нужно обязательно покончить со всеми разом. Они ни за что не успокоятся и будут постоянно нападать на вас.

Мой собеседник кивнул и сказал:

- Полковник Бекбулатов того же мнения, Валюша. Они уже сколько атак отбили, а колбитов на реке всё больше и больше, словно они там плодятся, паскуды.

Вспомнив, как вели себя псковские психи, которых истребляли по всей области, я задумчивым голосом предположила:

- Сдается мне, Тима, что к ним постоянно подтягиваются всё новые и новые банды, а раз так, то вам нужно будет с ними как можно скорее покончить раз и навсегда. Причём не сидя в ваших городах, а в чистом поле, иначе они будут постоянно копить силы и нападать на вас. Я так понимаю, что основной удар принимает на себя Жайрем, а на вас они нападают реже?

- Именно так всё и происходит. - согласился Тимофей и со вздохом добавил - Раньше в Жайреме народа больше жило, но так уж случилось, что теперь у них двенадцать с половиной тысяч душ, но самое хреновое, что вокруг Жайрема и Каражала крутится множество колбитов.

Вспомнив карту района, я вздохнула и сказала:

- Вам нужно срочно объединяться, Тима. Думаю, что теперь, когда вы будете обеспечены отличной питьевой водой, жайремцы сами захотят переехать сюда. После этого вам нужно построить бронепоезд хотя бы из «Кразов» и с него уничтожить всех колбитов, а иначе они вас рано или поздно всех съедят.

- Бронепоезд? - удивился аким Каражала, а потом хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул - Точно! В него же можно посадить столько пулемётчиков, сколько ни в один бронетранспортёр не поместится и патронов взять хоть сто тонн. - после чего посмотрел на меня с подозрением и спросил - Валюша, почему ты считаешь, что колбиты нас съедят? Они что, людоеды?

- Вы же теперь для них просто мясо, Тимофей. Мне отчего-то кажется, что они, в отличие от нормальных людей, не едят ни вяленой рыбы, ни вяленого мяса, а питаются только человечиной с кровью, но и ещё, может быть, другими животными. - сделав небольшую паузу, я рассказала ему о том, что увидела в посёлке возле речки Адылсу. О том, что всех людоедов съели зелёные лепестки, я рассказывать не стала. Тимофей охнул и прошептал:

- Чёрт подери, ни хрена себе, поворот событий? Так вот почему они так и норовят утащить кого-нибудь. Ты понимаешь, Валюша, мы за ночь иной раз и трёх человек недосчитываемся. Как же они сволочи за стену пробираются? Точно! По канализации! Она же через весь город проходит. Сейчас же прикажу наложить бетонных блоков или ещё чего-нибудь, на каждый люк. А мы-то думали, что люди из города убегают за водой. Вот же дураки.

Тимофей поднялся с кресла и, чтобы не беспокоить меня, взлетел вверх по лесенке и прямо с крыши «Уральчика» приказал срочно завалить все канализационные люки в пределах огороженной части города, после чего спустился вниз. Время уже шло к полудню и как только он сел на своё место, в отдалении послышался рёв мощного двигателя и лязг гусениц. Это приехал на двух «БМП-3» полковник Бекбулатов. Бээмпэшки подъехали к стадиону чуть ли не на максимальной скорости и резко остановились. Это были новые, мощные боевые машины российского производства. Люк открылся и из башни выскочил стройный, моложавый мужчина. Полковник Айдар Бекбулатов был не казахом, а киргизом, причём очень симпатичным, похожим на Брюса Ли. Отдав какую-то команду на казахском языке, хотя из обоих бээмпэшек вслед за ним выскочило больше половины русских офицеров, он буквально бегом бросился ко мне, за несколько метров перешел на строевой шаг, вскинул руку к голове, на которой был надет танкистский шлемофон и представился:

- Разрешите представиться, достопочтенная ханум Валентина, полковник Айдар Бекбулатов. Приветствую вас на Казахской земле и выражаю вам глубокую благодарность за дизтопливо.

Я соскочила с сиденья на землю и, протягивая руку, сказала:

- Здравствуйте, полковник. Можете называть меня просто Валя, хотя вы правы, если ханум это мать, то я ханум и меня ждёт в Москве моя дочь Алёнушка.

Полковник элегантным движением снял с головы шлемофон, взял мою руку и поцеловал её, хотя никаких признаков влюблённости я в его глазах не заметила. Нет, всё правильно, когда я сержусь, некоторые мужчины склонны считать меня чуть ли не страшилищем, так гнев уродует моё лицо. Полковник отдал шлемофон подбежавшему сержанту и спросил:

- Валя, сколько дизтоплива вы можете мне дать?

Улыбнувшись, я беспечно ответила:

- Да, хоть тысячу тонн, но могу и все сто тысяч налить.

Глаза полковника остекленели, как и Тимофей, совсем недавно, он судорожно проглотил слюну и нервно спросил:

- Это правда, достопочтенная ханум?

Голос полковника, до этого звонкий и весёлый, сразу же сделался хриплым, а у его офицеров от изумления открылись рты и они замерли так, словно превратились в соляные столпы. Испустив глубокий вздох, я поцокала языком и сказала:

- Расслабьтесь, ребята, я вам не какая-нибудь малолетняя врушка и если вы мне поможете, действительно могу без особого труда и затрат обеспечить вас любым количеством дизтоплива, отличного бензина, моторного масла и ещё чёрт знает чего. Поверьте, для меня это не так уж и трудно.

Полковник набрал в грудь воздуха и выкрикнул:

- Достопочтенная ханум, мы вам не только предоставим наше самое лучше стрелковое вооружение, но и усилим вашу машину, заменим двигатель на дизель от «БМП-3» и поставим на кунг, прямо над задними мостами, башню от «БТР-90»!

Замахав руками, я воскликнула:

- Нет-нет, Айдар, от пулемётов я точно не откажусь и если позволите, ещё что-нибудь у вас выпрошу, да, и пятисотсильный дизель тоже мне не помешает, но башню ставить на мой «Уральчик» не нужно, а то в нём жить станет невозможно. Помощь мне нужна от вас совсем иного рода. Скажите, у вас тут в степи не завалялось где-нибудь крупной рыбёшки. Ту солярку, на которой вы приехали, я сделала из здоровенной акулы. Это был почти чистый рыбий жир, если срезать мясо снаружи, а то мясо, которое пряталось под верхним слоем, оказалось сортом повыше.

Полковник удивлённо посмотрел на меня и ответил:

- Мои разведчики обнаружили в степи четыре китовые туши и несколько крупных акул, но они, наверное, давно протухли. Во всяком случае я запретил к ним подходить.

- Не думаю, Айдар. - сказала я и, кивнув, спросила - Тимофей, мы могли бы где-нибудь сесть за стол и спокойно поговорить? Я покажу вам кое-какие фотоснимки и видео, а заодно мы решим, что нужно сделать, чтобы как можно скорее перебить тех колбитов, которые блокируют подходы к Сарысу.

Тимофей радостно воскликнул:

- Валюша, так мы все, кого ты здесь видишь, как раз в школе и живём. Наши дома волна развалила, вот мы сюда всем скопом и заселились. - повернувшись к полковнику, он пояснил - Айдар, Валя предлагает построить бронепоезд, у нас как раз для этого электричка и маневровый тепловоз имеются, и с него перебить колбитов. Мы раньше думали, они просто психи, а оказывается всё куда хуже, они человечиной питаются. У тебя в Жайреме тоже ведь люди пропадают по ночам?

От такого известия полковник Бекбулатов даже побледнел, а один из его офицеров схватился за голову и глухо застонал. Я быстро забралась по лесенке в кабину, стащила вниз матрац Аргона, закрыла верхний люк, взяла ноутбук и спустилась вниз. Закрыв бронелюк кабины, я позвала Аргона и спросила:

- Тима, у вас в школе найдётся для меня комнатка?

- Конечно найдётся, Валюша! - воскликнул Тимофей - Подожди, через полчаса определим тебя на постой. Извини, но наши жены все возле воды собрались. Как только услышали, что с юга целый бронированный автопоезд с бочками приехал, так все туда и побежали. Ну, ничего, они скоро назад вернутся, моя хозяйка, обед сготовит. С мясом у нас дела обстоят плоховато, точнее его нет вообще, но зато картошка в этом году знатная уродилась. Так что угостим тебя картошечкой с отварной рыбой, свежей зеленью и овощами с огорода. Хотя дождя уже два месяца нет, моя хозяйка корзинами их с огорода всё тащит и тащит. Хорошо, что его волна с собой не утащила.

Услышав такое, я невольно облизнула губы и простонала:

- Картошечка? У-у-у, Тима, а какая у меня к ней осетринка имеется, да, и тушенки говяжьей несколько баночек завалялось. Правда, этим мы потом займёмся. - повернувшись к полковнику Бекбулатову, я сказала, переходя на ты - Айдар, пусть твои парни отцепляют прицеп с автоцистерной, в ней ещё три тонны соляры осталось, вихрем несутся в степь за ближайшим китом, берут его на буксир и тащат... Тимофей сам скажет, где у них тут ремонтные мастерские или ещё что-нибудь в этом роде, находится. И вот что, Айдар, называй меня, пожалуйста, просто Валей, а не достопочтенной ханум. Кстати, ребята, вы не бойтесь, что киты протухли. Они сюда плыли внутри волны, которую комета пропитала какими-то очень полезными веществами и потому я ещё нигде не учуяла даже намёка на запах тухлятины. Мальчики, если кто-то из вас поедет за китами, переворачивайте их на сухую сторону. Думаю, что снизу у них кожа и мясо ёщё мягкие, а сверху уже высохли под вашим солнцем в кость. Чем больше вы притащите сюда китов и крупных рыб, тем больше у вас будет солярки и бензина. Тимофей, дай распоряжение, чтобы всю органику, что только есть, включая даже дерьмо, траву и листья, но только чтобы без досок, пластмассы и резины, люди собирали и стаскивали к вашему нефтеперегонному заводику. А ты, Айдар, передай через своих офицеров приказ жайремцам готовиться к переезду в Каражал и вот, что ещё, пусть все на ночь запираются в домах. Колбиты воруют по ночам людей и что они потом с ними делают, прежде чем съедят... Ладно, об этом давайте не будем говорить, я ведь всё-таки женщина, а не бесчувственный робот.

Вокруг нас троих собралась большая толпа народа и наверное поэтому Айдару и Тимофею было просто достаточно посмотреть на своих людей, как тем мгновенно сорвались с места и бросились исполнять мои распоряжения. Вскоре мы вошли в двухэтажное здание без окон. Правда, перед тем я попросила Тенгиза спустить вниз бочки с водой и занести их в школу, а одну даже притащить в директорский кабинет, куда сразу же предложил направиться Тимофей. Он оказался достаточно просторным, но в нём было очень темно и потому, как только Тенгиз занёс в него бочку, я сразу же вышла и попросила снова помочь мне. Силач широко заулыбался и, молча, кивнул мне, явно показывая, что готов исполнить любую мою просьбу.

Цистерну с соляркой уже укатили, а потому ничто не помешало мне открыть дверь второго кунга и Тенгиз достал из него мой маленький дизельгенератор, а потом ещё и без особых усилий спустил вниз битком заполненный холодильник. Всю дорогу дизель генератор бытовки, расположенный в передней части, снаружи, работал, а потому у меня имелись охлажденные напитки, включая четыре дюжины банок пива. Мне как-то было не до «Фанты» и пива на протяжении всего пути, а сейчас они будут очень кстати. Когда я вошла вслед за Тенгизом, занесшим холодильник, который был выше него, в кабинет, освещённый светом сразу четырёх переносок, полковник Бекбулатов, державший в руках стакан, спросил:

- Валя, неужели теперь из артезианской скважины потечёт такая изумительная вода? Если так, то все жайремцы в Каражал пешком придут. У нас ведь тоже воды мало, а та, которая есть, уже через пять минут ржавеет и делается рыжей.

Молча кивнув Айдару, я поинтересовалась:

- Мальчики, кто хочет холодненького пива с балычком из осетрины, прошу поднять руки. Тенгиз, ты уже заслужил две баночки за свой трудовой подвиг. Я этот холодильник два часа загружала прохладительными напитками и всякой вкуснятиной, а ты его притащил в кабинет за каких-то три минуты.

В кабинете директора школы, а им, как оказалось, был Тимофей собственной персоной, собралось за большим столом девятнадцать мужчин, не считая меня, так что кверху сразу же взметнулся лес рук, как любят говорить учителя, и я быстро выставила на стол обещанные банки пива, причём не какие-то маленькие пендюрки, а литровые ёмкости, да, и поднос с осетриной, уже нарезанной ломтями в палец толщиной, тянул на пятнадцать килограмм. Это из-за того, что я заранее готовилась к тому, чтобы накрыть мужикам поляну, а потому у меня в холодильнике были приготовлены даже пластиковые тарелочки и когда я всё это выставила на стол, Тимофей хлопнул в ладоши и радостным голосом воскликнул:

- Валюша, да, ты и впрямь фея из сказки. Проходи, девочка моя, за наш стол и командуй нами точно так же, как командовала у себя в Псковской области бандитами, которых ты перековала в настоящих советских руководителей.

Я тоже радостно заулыбалась и, направляясь к директорскому креслу, весёлым голосом сказала:

- Это что Тима, они теперь считают себя настоящими русскими князьями, а свои бригады братков - княжескими дружинами и все поклялись защищать трудовой народ.

Айдар, как и Тимофей, стоял возле директорского стола. Он сделал рукой жест, прося не садиться, быстро расстегнул ремень и снял с него кобуру с пистолетом. Это была хромированная «Беретта» с золотой накладкой на рукоятке. Показав мне пистолет, он с улыбкой сказал:

- Наградной, от президента Назарбаева. Валя, я дарю его тебе от имени офицеров своего полка.

Свой автомат и гранаты к нему я оставила в машине, а потому была вооружена только двумя ножами, но в моей разгрузке лежали ещё и четыре гранаты. Я сняла офицерский ремень, надела на него кобуру, затянула на талии и сказала:

- Раньше я отказывалась от оружия, Айдар, хотя и умею им пользоваться, но начиная с февраля насмотрелась на такие ужасы, что теперь считаю необходимым постоянно иметь его при себе. Когда по степи бродят стаи голодных колбитов, по другому просто нельзя. Вот что я предлагаю, товарищи офицеры. Нам нужно как можно скорее превратить вашу электричку в настоящий бронепоезд, нагнать как можно больше солярки и бензина и уничтожить их во что бы то ни стало. Желательно не понеся при этом никаких потерь в своих рядах. Айдар, дорогой, скажи мне, у тебя есть реактивные огнемёты «Шмель»?

Полковник ответил, сосредоточенно кивая:

- Так точно, Валюша. У нас есть четыреста выстрелов, но я не думаю, что они будут достаточно эффективны протии них.

Отрицательно помотав головой, я возразила:

- Ещё как будут, Айдарчик. Мне известна тактика этих скотов, когда они собираются большой стаей, а не нападают маленькими группами, как они действовали всё это время против вас. Во-первых, они не такие уж и тупые, как кажутся и это нужно обязательно учитывать. Если мы выедем из Каражала на обыкновенной электричке, пусть даже её будет тащить за собой маневровый тепловоз, то они обязательно набросятся на нас всей своей огромной стаей. Мы установим на крышах лафетные стволы, если такие имеются, а если нет, то изготовим их, и прольём бензином защитную полосу. Сначала мы пустим в ход реактивные огнемёты, потом начнут работать пулемёты, а всё, что добежит до травки, политой бензином, дожжем.

Полковник Бекбулатов развёл руками и сказал, соглашаясь:

- Если работать сверху и из реактивных огнемётов и стрелять будет сразу сорок, пятьдесят бойцов, то тогда, конечно, мы нанесём по ним удар просто чудовищной силы. Это будет примерно то же самое, как попасть под залп сразу нескольких артиллерийских батарей, если не страшнее. С брони так работать не получится. Валя, я полностью согласен с твоим планом, но где мы возьмём столько броневых листов?

Я хотела было ответить, но меня опередил Тенгиз:

- У меня на руднике, Айдар. Ты забыл про карьерные самосвалы, а у них кузова сварены из такого металла, что их только из ротного пулемёта и возьмёшь, а таких я у них ни разу не видел. Максимум калаши, да, и то это большая редкость. В основном они с одними секирами нападают.

Беспечно махнув рукой, я сказала с улыбкой на лице:

- Пулю секирой не отобьёшь, Тенгиз. Так, мальчики, думаю всем всё ясно. Раз так, то давайте ударим, наконец, по пивку и принимаемся за работу. Если постараемся до дня за четыре успеем слепить бронепоезд и хотя бы здесь покончим с колбитами. Тимофей, я так думаю, что строительством бронепоезда будет руководить Тенгиз. Ты ведь школьный учитель, а он, как я поняла, начальник рудника, а стало быть человек технически грамотный. Ну, а ты продолжай акимствовать и помогай нам.

- Это ты зря так говоришь, Валюша. - с отеческой улыбкой на лице сказал Тимофей - Хотя я и директор этой школы, а всё ж таки ещё и учитель трудового воспитания, это раз. Ещё я капитан запаса, это два, причём советской армии и даже успел в Афгане год повоевать. К тому же учти, моя девочка, я танкист. Так что моя помощь не будет лишней, хотя согласен, Тенгиз Касымов заслуженный человек и инженер хороший.

Заулыбавшись ещё шире, я поспешила извиниться:

- Ой, извини, Тимофей Батькович, на вид тебе не дать больше сороковника, но всё равно, сначала по пиву, а то оно закипит.

Мужчины принялись дружно открывать банки с ледяным пивом и раскладывать по тарелочкам нарезанный ломтями балык из осетрины. Он удался у меня просто замечательно, хотя и тут дело точно не обошлось без зелёных лепестков. Наслаждаясь холодным пивом, мы стали обсуждать план работы и я сразу же сказала, что первым делом нужно выгрузить все харчи и прочее барахло, чтобы я могла немедленно приступить к работе и изготовить большой биосинтезатор. Под пиво я показала каражальцам и казахским военным фотографии гондолы, озера, своего лагеря, но самое главное, огромных куч вещей, которые волна принесла с севера, ряды тех вещей, которые была просто вынуждена перебрать и разложить на просушку, а заодно объяснила, что никаких других поставок теперь не будет долгие годы и если они не хотят вернутся в каменный век, то должны немедленно уничтожить всех колбитов в округе и срочно ехать к моему лагерю на «Кразах» и всех остальных грузовика под прикрытием солдат полковника Бекбулатова. Ещё я сказала, чтобы они не стеснялись привлекать к этой работе женщин, иначе не успеют вывезти всё до холодов. Мужчины, слушая меня, так заволновались, что стали шуметь, словно дети. Мы покончили с пивом, скушали осетринку и направились к выходу. Кажется, мне удалось воодушевить Тимофея, Тенгиза и Айдара.

Мы вышли их здания школы через железобетонный тамбур и увидели перед собой толпу женщин. Всего их пришло к школе человек шестьдесят и почти все были казашки. Судя по всему, их сюда привела коренастая тётка лет пятидесяти, в высоком головном уборе, лицо которой то расплывалось в улыбке, то кривилось в непонятном оскале, словно её переполняли какие-то противоречивые чувства. Тётка была нарядно одета и вела себя, как бай в юбке. Тенгиз сразу же шепнул мне на ухо:

- Валя, это Айгуль, вдова прежнего акима. Он когда узнал о комете, то три недели пил, а потом повесился. Теперь она зла на весь мир, что акимом выбрали Тимофея Ивановича, а не одного из её трёх сыновей. Все они пропали месяц назад. Будь с ней поосторожнее, она властная и очень опасная женщина.

Кивнув, я пошла не к женщинам, стоящим метрах в тридцати от входа, а к своему «Уральчику». Тётка что-то приказала своему войску и со всех ног бросилась ко мне, крича на ходу:

- Девочка моя, куда же ты, мы пришли, чтобы позвать тебя на той, спасительница ты наша. Нам нужно отблагодарить тебя за воду и отпраздновать это событие.

Остановившись, я круто развернулась и воскликнула:

- Той? Это по-русски праздничный обед? Да, вы с ума сошли! Вокруг города рыщут стаи голодных хищных тварей, а вы тут дурью маетесь! Нам нужно думать, как поскорее уничтожить этих людоедов, а не тои устраивать. Вы, наверное, не в курсе того, что происходит снаружи, ну, так я вам расскажу. Вчера утром я подъехала к развалинам посёлка на Адылсу и увидела там три машины и то, как стая колбитов доедает человеческие тела, разрубая их секирами. Поэтому даже не надейтесь увидеть в живых тех людей, которые пропадали у вас по ночам. Их всех похитили колбиты, убили и съели. Так что мне не до тоя.

Айгуль, не добежав до меня метра три, встала и завизжала:

- Ты врёшь, ведьма! Мои сыновья не погибли! Они пошли за водой и скоро принесут её своей матери.

Да, видно не зря меня некоторые люди называют ведьмой. Я невольно оскалилась и шагнула к казашке. Не думаю, что моё личико в этот момент могло украсить первую страницу журнала «Плейбой», а если бы мою фотографию, когда я злюсь, поместили в нём, то очень много мужчин тут же стали бы женоненавистниками. Впрочем, мужчины, которые шли за мной, в ужас не пришли, а вот Айгуль сразу же отпрыгнула метра на два назад. Глядя ей в глаза, я с бешеной злобой прорычала:

- Если ты послала их за водой, то ты убийца своих сыновей. Я медленно, очень медленно проехала через посёлок у реки, а потом через Шалгию, их превратила в развалины не волна, а колбиты. На стенах я видела множество следов от их секир, а в траве человеческие кости и разрубленные черепа. Так не сделает ни одно животное. Поэтому, бабы, вы можете рыдать, выть от боли, но всё равно возьмёте себя в руки и станете работать. Мы хотим построить бронепоезд, выехать на нём из Каражала и истребить всех колбитов. Не знаю, чем вы тут занимались весной, но мои друзья за две недели истребили всех психов, которые озверели и нападали с ножами даже на родных матерей. Всё, идите отсюда. Хотите выть, войте, но не мешайте нам работать. - достав из кобуры «Беретту», я добавила - Предупреждаю, если какая-то дура думает, что её муж, сын или брат побегает голиком по степи и вернётся, этого не произойдёт. Знаю, многие именно так и думают и если кто из вас попытается помешать нам, то я сама пристрелю такую дуру. Поймите, это наша общая беда и мы уже ничего не можем изменить. Нужно сцепить зубы и бороться. Нужно сберечь и вырастить наших детей. Всё, идите отсюда!

Поначалу мне показалось, что женщины, которые при виде моего свирепого оскала отшатнулись, меня растерзают, поэтому я достала пистолет из кобуры и даже передёрнула затвор, но поскольку Айгуль стояла, как вкопанная, и не могла вымолвить ни слова, то просто некому было подать команду. Между тем я видела, что лицо казашки, белое как мел, стала заливать краска, глаза вовсе налились кровью и она глухо зарычала. Броситься на меня она не успела. К ней подбежали её товарки и, глядя на меня волком, подхватили свою подругу и оттащили её от меня. Я стояла и наблюдала за тем, что будет дальше. Все эти столь быстрые побледнения и покраснения явно не были случайными, как и её свирепое рыканье. Толпа недобро гомонящих женщин отбежала уже метров на шестьдесят, как послышался жуткий, истошный, совершенно звериный рёв на высоких нотах и Айгуль принялась расшвыривать своих товарок. Причём с такой невероятной силой, что те разлетались во все стороны, словно куклы.

Буквально одним движением она сорвала с головы тюрбан, а с тела почти всю одежду. Под верхней одеждой на ней были надеты чёрные мужские штаны, подпоясанные ремнём, а на ногах обуты сапоги. Айгуль выхватила откуда-то нож даже больше, чем мой «Джангл Кинг» и наотмашь полоснула им оказавшуюся рядом женщину, после чего бросилась ко мне. Вид у Айгуль был просто ужасный и что самое страшное, у неё под кожей перекатывались жуткие бугры мышц.

Хотя сошедшая с ума или давно сумасшедшая, но сдерживающая себя, тётка мчалась ко мне побыстрее любой чемпионки мира по бегу, я успела вскинуть пистолет, схватила его двумя руками и выстрелила. «Беретта» была поставлена на автоматический огонь, а я держала её в руках очень крепко, да, и в последнее мгновение прицелилась и метров с пятнадцати влепила в Айгуль всю обойму, буквально изрешетив её, но она всё же пробежала последние метры и упала буквально в двух шагах от меня. Вся её спина была окровавлена. Пулями из неё вырвало клочья мяса, но слава Богу, больше никого не задело. Остальные женщины, кроме пяти, которые лежали неподвижно, с визгом убежали, а ещё одна судорожно дёргалась. Вложив пистолет в кобуру, я бросилась к пострадавшим женщинам. Двоим судя по тому, что их шеи были вывернуты под неестественным углом, уже нельзя было помочь, три женщины, похоже, были без сознания, но всё же больше всего повезло той казашке, которая попала под нож. Нож наискосок рассёк верхнюю часть груди. Рана была хотя и длинной, но всё же поверхностной. Забросив руку за спину, я достала из разгрузки два индивидуальных перевязочных пакета, а из нагрудного кармана пластмассовый футляр со шприц-тюбиками и, найдя промедол, быстро сделала ей укол в плечо прямо через одежду, а уже потом осмотрела рану.

Громко кричащая от боли женщина лет тридцати, тоже казашка, как и Айгуль, молотила ногами по траве и потому я была просто вынуждена сесть на неё верхом. На ней было надето длинное, светло-зёлёное платье, давно не стиранное а поверх него стёганый жилет, застёгивающийся чуть ли не под горлом. Несчастная Айгуль, сошедшая с ума от всех потрясений, полоснув большим ножом по телу молодой казашки, словно бритвой разрезала жилет и нанесла длинную рану. Та зажимала её руками, что меня пока что устраивало. Выхватив «Катран», я быстро разрезала им жилет с боков и на плечах. Промедол начал действовать, женщина, от которой дурно пахло, перестала кричать и громко заплакала, а я сказала ей:

- Дай мне осмотреть и перевязать твою рану.

Заливаясь слезами, женщина, увидев меня воскликнула:

- Это ты во всём виновата!

- Ну, да, это я виновата! - крикнула я - Дальше что, ты так и будешь лежать и истекать кровью? Убери руки, дура, я неплохая медсестра и умею перевязывать раны.

- Правда? - спросила меня женщина?

Усмехнувшись, я зло фыркнула:

- Правдее не бывает! Быстро убрала руки.

Казашка испуганно отняла окровавленные руки от раны и попросила меня испуганным голосом:

- Не режь моё платье, а то мне ходить будет не в чем.

Улыбнувшись, я успокоила её:

- Можешь не волноваться, я сейчас не только перевяжу тебя, но ещё и дам новую одежду. Ты что, не местная?

Женщина ответила:

- Да, мы с мужем и детьми бежали из Шалкии.

Разрезать платье мне не пришлось, оно и без меня было разрезано и к тому же всё залито кровью. Когда я подняла окровавленные тряпки, то увидела, что нож рассёк мышцы женщины до костей, но не перерубил их и даже не затронул её груди. Нужно было зашивать рану. А ещё нужно было обработать разошедшуюся рану каким-то мощным бактерицидным средством, которого у меня не было. Стоп! У меня же есть зелёные лепестки. Правда, они лежат в «Уральчике», но ведь и в бочке они тоже есть и бочку можно вскрыть быстрее, чем открыть машину, а потому, не поворачивая головы, я громко крикнула, протягивая себе за спину нож боевых пловцов рукояткой вперёд:

- Тенгиз, возьми нож, вскрой бочку с водой и быстро принеси мне сюда два ведра воды и ковшик зелёных лепестков.

Казах-силач взял нож и негромко сказал:

- Бегу, Валя.

После этого я скомандовала:

- Айдар, отправляй людей в ремцех, Тимофей, открой «Уральчик» и бытовку. Бытовку отцепи и давайте, выгружайте мои припасы и заносите в школу. Всё, что лежит в бытовке, для вас, а вещи из «ПАРМа» сложите в другом месте, те продукты и кое-что из вещей, я заберу с собой. Шевелитесь, мужики! - после этого я объяснила Тимофею, как открыть «Уральчик» и бытовку, и прибавила, выматерившись - …! Имейте совесть, не глазейте на раненую женщину, принесите сюда кушетку и какие-нибудь одеяла и палки, отгородите нас, а ты, Тимофей, достань поскорее из «ПАРМа» большую красную сумку, она лежит сзади, справа от люка, а из кабины принеси мне аптечку и большой синий полиэтиленовый пакет, что лежит на спальнике, и два банных полотенца, они лежат под подушкой. И вот ещё что, позовите кто-нибудь мужа этой женщины. Только скажите ему сразу же, что с ней всё в порядке. Как тебя зовут, девочка?

Казашка тихо ответила:

- Халида.

- Мужа Халиды! - крикнула я - Бегом марш! Шевелитесь, что стоите, как бараны, я не слышу топота ног!

Слава Богу, что кровь из раны Халиды, которую я сжимала руками, почти не текла. Наконец-то я услышала топот ног. Пусть и с опозданием, но до мужиков дошло, что нужно пошевеливаться. Первым прибежал Тенгиз и принёс два ведра воды и пластиковый ковшик с зелёными лепестками. Он был по пояс мокрый, а потому озабоченным голосом спросил:

- Валя, это ничего, что мне пришлось в бочку залезть? Едва протиснулся, чтобы зачерпнуть твоих лепестков. Я ту открыл, из которой мы уже брали воду. Слушай, ну, у тебя и нож, такой толстый алюминий, а он его, словно бумагу режет!

- Дай сюда! - потребовала я и объяснила - Это же «Катран», самый прочный и острый нож в мире. Русская работа.

Прибежал ещё один мужчина и принёс кушетку, а затем ещё один притащил две ширмы и нас с Халидой отгородили. Я слезла с неё, подняла на руки и тихо сказала, укладывая на кушетку:

- Халида, твоё платье всё в крови, так что я сниму его с тебя и ты уж извини, но после того, как зашью твою рану, то выкупаю. Знаешь, эта вода особенная, не такая, как та, которую вы пили. Я её во время дождя собрала и она мигом смоет с тебя всю грязь.

Женщина, на которую уже подействовал промедол, шмыгнула носом и извиняющимся тоном сказала:

- Валя, ты не думай, я грязная не потому, что казашка. Просто у нас давно не было воды, чтобы помыться.

Улыбнувшись, я сказала, раздевая её:

- А я так и не думаю, Халида. Такое с любым может случиться. Сейчас, дорогая моя, всем людям плохо. Такие уж на нашей Земле времена наступили после Апокалипсиса.

Тимофей принёс пакет с банными принадлежностями, аптечку и огромную красную сумку с женской одеждой. Мимо моего импровизированного госпиталя уже с топотом пробегали мужики, затаскивая в школу мешки с рыбой. Не обращая ни на кого внимания, я быстро обмыла кровь с груди казашки губкой, после чего стала промывать рану. Халида прошептала:

- Твоя вода холодит рану и она совсем не болит.

В медицинской аптечке лежали нитки, запакованные в полиэтиленовые пакетики, на которых было написано - «Шовный материал», думаю, что они были специальными, медицинскими. Имелась у меня и игла, выгнутая дугой, взяв её, я вскрыла один пакетик с нитками, вдела нитку в иголку и, вздохнув, чтобы успокоиться, негромко сказала:

- Так, подруга, держись, сейчас я стану тебя зашивать. Не волнуйся, я хорошая портниха, а потому шов наложу ровный и постараюсь сделать это, как можно быстрее.

Халида, чья красивая, небольшая грудь уже была чисто отмыта, тоже вздохнула и тихо спросила меня:

- Наверное у меня теперь будет страшный шрам на груди?

Пожав плечами, я ответила:

- Халида, я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но всё же думаю, что шрам останется, но поверь, не очень заметный. Просто светлая полоска, рана ведь ровная.

Сцепив зубы, я принялась быстро накладывать шов, стараясь сшивать края раны, как можно аккуратнее. Вскоре я закончила свою работу и, подумав: - «Чем чёрт не шутит, когда Бог спит крепким сном?», принялась накладывать на рану зелёных лепестков. Странное дело, но они сразу же стали приклеиваться к телу женщины и делаться более широкими и плоскими. Более того, второй зелёный лепесток немедленно приклеился к первому и стал темнеть на глазах. Когда я укрыла рану полностью, то на верхней части груди Халиды образовалась зелёная, блестящая полоска с овальными концами шириной сантиметра в три и толщиной миллиметра в четыре. Я попыталась поддеть её ногтем, фиг там, она приклеилась очень прочно. Подумав, я сказала:

- Знаешь, Халида, у меня есть такое подозрение, что никакого шрама у тебя вообще не будет. Подними голову и посмотри вниз. Похоже, что перевязка тебе уже не требуется.

Халида не только подняла голову, но и села на кушетке и даже подвигала плечами, после чего прошептала:

- Валя, рана ещё болит, но я уже могу двигаться.

Вот и отлично! Раз так, ужа ничто не мешало мне искупать молодую женщину, на что у меня ушло всего одно ведро воды, но эффект был точно такой же, как если бы Халида хорошенько попарилась в бане. После этого я открыла красную сумку, в которую мы с Халидой смогли бы залезть вдвоём, и принялась доставать из неё выстиранные и даже отглаженные вещи начиная с кружевных трусиков, бюстгальтера и чулок с широкой ажурной резинкой. После этого я приодела её на европейский манер в длинную широкую юбку, пошитую из шотландки, голубую блузу, тёмно зелёный жилет и красный пиджак, после чего просушила полотенцем и расчесала длинные волосы, заплела в косу и уложила её на украинский манер вокруг головы. Получилось очень даже неплохо. Трёх остальных женщин уже привели в чувство и, судя по голосам, к школе снова пришли женщины, но настрой у них уже был более мирный, не то что раньше. Куда унесли убитых Айгуль женщин, я не знала, но над их телами никто не рыдал. Под занавес я чуть ли не насильно заставила Халиду съесть полтора десятка зелёных лепестков и это придало ей сил. Что ни говори, а крови он потеряла много. Выпив ковшик дождевой воды, Халида тихо попросила меня:

- Можно я возьму у тебя ведро воды, выкупать детей?

- Нет. - жестко отрезала я - Перебьются обычной, очищенной, она ничем не хуже, а эта вода пусть остаётся для раненых. Я тоже с собой возьму её литров сто в дорогу, но исключительно в медицинских целях. Вообще-то, зря я искупала тебя этой водой, нужно было просто обмыть ею рану и на этом остановиться, но теперь поздно жалеть. - едва мы вышли из-за ширм, я тут же крикнула - Айдар, Тимофей, подойдите. - оба бросились ко мне наперегонки и я показала им верхнюю часть раны Халиды, заклеенную зелёными лепестками, после чего прорычала - Всю воду, что я привезла, спрятать под замок. Её нужно разлить по солдатским фляжкам, кинуть в каждую по десять зелёных лепестков и использовать, как лекарство для залечивания ран. Думаю, что одной фляжки хватить на десяток раненых. Зелёных лепестков, которых будете использовать вместо бинтов, нужно носить в отдельных плоских сосудах, чтобы было легче доставать из них. Ну, что, разгрузили мою машину?

Оба вскинули руки под козырёк и воскликнули:

- Так точно, и машину, и бытовку разгрузили!

Кивнув, я взяла Халиду за руку, подвела к кушетке и принялась отбирать вещи для неё и её детей. У Халиды были мальчик семи лет, и девочка шести. Вещи такого размера у меня имелись. К своей раненой жене прорвался через толпу её муж, Султанбек, хотел было обнять её, но наткнулся на мою руку. Приказав ему стоять, я принялась нагружать его вещами. Муж у Халиды оказался довольно миниатюрный, а потому я и для него нашла джинсы, рубаху, бельё, носки и даже куртку-ветровку, после чего поцеловала Халиду в щёку и сказала:

- Ну, всё, иди, купай своих деток и мужа, подруга.

Халида, не смотря на рану, крепко обняла меня и расцеловала. Думаю, что я это вполне заслужила.

Глава 10

Битва на реке Сарысу

После того, как я мало того, что перевязала рану Халиды, так ещё и переодела женщину, страсти в Каражале немного улеглись и мы смогли приступить к работе. Тимофей и Айдар очень серьёзно отнеслись к моим словам относительно дождевой воды и мужчины занесли бочки в медпункт школы, находящийся рядом с директорским кабинетом. Перед его дверями был поставлен караул из двух солдат полковника Бекбулатова. Заодно мне представили медсестру школы, русскую женщину лет сорока, Татьяну, и я объяснила ей, что зелёные лепестки это мощное лекарственное средство. Кроме неё из медиков в Каражале был ещё зубной врач и женщина-казашка - фельдшер-акушер, которые прибежали через несколько минут. Фельдшер Лена была даже моложе меня и со слезами на глазах сразу же стала жаловаться мне, что у неё двое беременных на грани выкидыша.

С ковшиком в руках, в котором лежали на дне два десятка зелёных лепестков, она умчалась к своим пациенткам, а мы поехали прямиком к городской станции водоочистки. Она располагалась в черте города и даже под защитой крепостной стены. Там собралось с бочками и канистрами чуть ли не всё население города. Передо мной тут же встала дилемма, сразу же запустить зелёных лепестков в скважину или сначала дать им размножиться? Проблема заключалась в том, что в городе не имелось ни одного бассейна, куда можно залить воду, правда, станция водоочистки находилась рядом с крепостной стеной, собранной из стальных листов и я, немного подумав, приказным тоном попросила:

- Тенгиз, разбирайте тот участок стены, который сделан из самого толстого железа, и тащите листы сюда. - чтобы по этому поводу не возникло споров, я добавила - Если что, заткнем дырку на ночь моей машиной, но людям нужно срочно дать воду.

Через десять минут я была одета в спецовку и, надвинув на лицо маску, сваривала между собой листы стали толщиной в пять миллиметров, изготавливая дно будущего бассейна. Они были одинаковыми, три с половиной метра в длину и два с половиной в ширину. Попутно мне приходилось заваривать дырки. Электричества в городе не было и потому листы стали соединяли между собой болтами. Зато в Каражале имелся швеллер, так что всего за два часа мы сварили бассейн размером девять на двадцать метров и стенками в два с половиной метра, укреплённый швеллером, чтобы он мог выдержать массу воды под четыреста кубов. Рядом с бассейном выкопали длинный приямок, чтобы люди могли подойти с тарой, сразу же оббили его досками и как только все швы на дне и бортах были проварены, в него хлынула вода, хотя краны только-только сварщик начал обваривать. Ничего, будет варить быстрее. Мы с Тенгизом поднялись в будку «Уральчика», силач остался возле люка, а я села за руль и принялась сдавать задом к бассейну. Народ, судя по всему, разрывался на две части. С одно стороны там, где стояли в ряд двадцать бочек, воду уже давали, а в бассейне даже ещё не начали очищать. Ну, ничего скоро всё устаканится.

Не смотря на ту спешку, с которой мы изготавливали стальной бассейн, поскольку помощников у нас хватало, мы сразу установили помосты, чтобы можно было ходить над водой, пока что ещё страшной на вид и жутко вонючей. В резервуар водокачки, из которого воду в бочки набирал Игорь, я не стала запускать зелёных лепестков. Этот бассейн для очистки воды был ведь временным. Чтобы подать в него воду, из пожарной части принесли толстые чёрные рукава, которые подсоединили к системе и как только бассейн был готов, электрик запитал главный насос и он погнал в него воду со скоростью пятьсот литров в секунду, так что бассейн заполнялся быстро. В бассейн сразу полетела сухая рыба. Она плавала сверху и её потоком воды прибивало к противоположной стенке. Мы с Тенгизом и ещё двое мужчин принялись ковшиками доставать из столитровых, широкогорлых пластиковых ёмкостей зелёных лепестков и осторожно ссыпать их вниз. Попадая на сухих рыбин, плавающих на поверхности, они быстро утаскивали их на дно. Вода при этом так и вскипала, одновременно очищаясь, но всё равно вонь стояла неимоверная. Бассейн заполнился водой быстро. Сварщик, обваривавший краны, успел сделать свою работу и выскочил из приямка очень довольный, радостно завопив на весь город:

- Я успел, Валя! Даже не наглотался этой дряни.

Улыбнувшись молодому казаху, я крикнула сверху:

- Поднимайся к нам наверх, Жамбул! Посмотришь, как работают мои зелёные лепестки, а то потом не поверишь, что всего каких-то десять минут назад вода была грязной.

Сварщик забрался к нам на помост и даже присвистнул от удивления. Зелёные лепестки мигом пришли в движение и растаскивали сухую рыбу по дну бассейна, одновременно очищая воду, отчего та быстро светлела и уже было видно, что на дне образовываются зелёные пятна. Вода в бассейне не доходила до края сантиметров двадцать и её в нём было намного больше, чем успел очистить в двадцати бочках Игорёк. Люди, услышав, что вода очищается, бросились к бассейну. Самые предусмотрительные каражальцы уже спустились в приямок, обитый досками, но к кранам не подходили, их охраняли два решительно настроенных рослых офицера.

Каражальцы взбирались на свои бочки и с удивлением смотрели, как вода на их глазах очищается от тошнотворной грязи, а вместе с тем очищаются от грязи и ржавчины стальные листы. Игорёк, воспользовавшись этим моментом, перестал очищать воду, опорожнил их наполовину и потому уже через несколько минут в бассейн были пересажены зелёные лепестки из бочек и процесс пошел ещё быстрее. Взяв в руки длинную палку, я заострила ножом её конец, наколола на него длинную рыбину, опустила её в воду и как только к ней двинулись зелёные лепестки, покрутив палку, вытащила её из воды. Рыбина длиной в полтора метра осталась на дне и я проделала то же самое с другой. Пузырьки газа не поднимались.

Желающих покормить зелёных лепестков нашлось много, но я приказала не делать этого. В воду и так было брошено тонны три корма, хватит для начала. В полной тишине люди смотрели, как вода очищается и вскоре от тошнотворного, ядовитого запаха не осталось и малейшего следа. На тот мосток, где стояла я, поднялись Тимофей с Айдаром и вот наступил момент, когда все зелёные лепестки чуть ли не разом начали делиться, отчего дно бассейна буквально за пять минут сделалось зелёным. Как мне показалось, вода уже очистилась, но я всё же попросила:

- Игорёк, проверь своей химией воду. Её уже можно пить или лучше подождать с полчасика?

Игорь, стоявший рядом, присел на корточки, набрал полный ковшик воды, выпил с полковшика, встал и, протягивая мне ковшик, степенно ответил:

- Отличная вода, Валентина. В жизни не пил ничего вкуснее. Можете попробовать.

Я выпила несколько глотков воды и, передавая ковшик Тимофею, сказала, широко улыбаясь:

- Да, вода вполне нормальная, только знаешь, Игорёк, как только люди разберут половину ёмкости, прежде чем включить насос, ты всё же проверь, чтобы все краны были закрыты и перед этим покорми зелёных лепестков ещё раз.

Тимофей выпил воды и также передал ковшик полковнику Бекбулатову, после чего крикнул:

- Ну, чего стоите с раскрытыми ртами? Быстро набирайте воду, несите по домам и все собирайтесь на станции. Бронепоезд начнём делать из электрички. Её ещё на рельсы нужно поставить.

Офицеры допустили людей к кранам и в подставленные ёмкости с шумом потекла вода. Народ радостно загалдел, но тем не менее кое-кто из толпы смотрел на меня недобрым взглядом. По всей видимости, у несчастной Айгуль имелось немало сторонников. Вот только сторонников чего? Сумасшествия что ли? Это было мне непонятно. Разгадывать психологические ребусы мне было некогда. Я запрыгнула в будку, прошла через неё в кабину, вслед за мной в «Уральчик» вошли Тимофей, Айдар и последним, закрыв люк, Тенгиз. Все вместе мы поехали на станцию, находившуюся за пределами огороженной части города. Впрочем, сотни три мужчин уже восполняли этот пробел и я первым делом приказала привезти им воды. Её же можно было теперь черпать из бассейна и вёдрами. Станция выглядела, как после бомбёжки в том смысле, что многие вагоны на путях были опрокинуты волной. Её удар пришелся вбок. Местами были размыты и железнодорожные пути, но рельсы и шпалы остались на месте. Вымыло только щебень. Я затолкала в разгрузку боеприпасы, забросила за спину «АКМ» с оптическим прицелом, повесила на шею бинокль с лазерным дальномером, после чего оглядев мощную фигуру Тенгиза, прошла в будку и достала из шкафчика ещё одну разгрузку большого размера, уже российскую, принесённую волной. Хотя и с трудом, она всё же налезла на этого парня.

После этого я повесила ему на шею второй автомат и стала заталкивать в его разгрузку боеприпасы. Последними я нацепила ему на спину выстрел реактивного гранатомёта и взяла два выстрела про запас. Глядя на меня, полковник Бекбулатов спросил:

- Опасаешься, что могут прийти колбиты?

Кивнув, я ответила:

- Айдар, я понятия не имею, придут они или нет, но у меня появилась вредная привычка, без автомата я из машины даже на три минуты не выхожу. Можешь надо мной смеяться.

Полковник усмехнулся и ответил:

- Валя, я скорее посмеюсь над тем, кто этого не станет делать. Не те сейчас времена, чтобы быть беспечным. Кстати, ты молодчина, Валюша. Ловко ты срезала колбитку. Никто из нас, включая меня самого, не успел выхватить оружия, как ты её буквально изрешетила. С ними только так и нужно поступать. Ещё ни разу не было случая, чтобы они умирали с первого же выстрела. Даже если ты сумел попасть в голову.

Кивнув, я согласилась:

- Есть такое. Даже с двумя пулями в башке они не спешат подыхать. Ладно, пойдёмте посмотрим, что творится в ремцехе.

Осматривать ремцех слишком долго нам не дали. Снаружи раздался истошный крик:

- Мужики, колбиты! Толпа рыл в двести! Идут прямо к станции с севера. Быстро отступаем за стену.

Я тут же закричала:

- Парни, у кого есть автоматы, в мою машину, бегом!

Сорвавшись с места, мы как раз осматривали кран-балку, я свистнула Аргона и побежала к «Уральчику». За мной бросилось ещё несколько человек, вооруженных автоматами, а вместе с ними Айдар с неизвестно где взятым «Печенегом» и двумя цинками патронов, а также Тимофей с автоматом в руках. Всего нас забралось в машину пятнадцать человек. Тимофей сел за руль и поехал в ту сторону, откуда, по словам наблюдателя, шли колбиты. Он помчался напрямик и сходу снёс остатки глинобитного дома. Через пару минут мы выехали из города в степь и действительно увидели колбитов, но не двести рыл, а все пятьсот. Эти хищные твари шли от Сарысу плотной, монолитной толпой. Хорошо, что в моём бронированном «Уральчике» со всех сторон имелись амбразуры и даже сзади их было прорезано три штуки. Я приказала Тимофею остановиться, но двигатель не глушить и, вообще, из-за руля не выходить, после чего открыла верхний люк, а он у меня имел в длину метр шестьдесят пять, а в ширину шестьдесят восемь сантиметров. Это же был люк багажного отделения моей спасательной гондолы. Первым наверх поднялся Тенгиз и сел на броню справа, вторым Айдар с «Печенегом» и сел на броню слева от центра. После этого я приказала подать мне через токарный станок, как же он нам сейчас мешал, деревянный помост, поднялась по лесенке вверх, откинула подставку и велела Тимофею положить на неё помост, сколоченный из дюймовых досок.

Всё продумано! Теперь мы могли стоять на помосте и всё втроём вести огонь по колбитам, которые находились от нас на расстоянии в полтора километра и шли не спеша. Взяв в руку автомат, я вынула рожок и посмотрела на патроны, в нём были трассирующие. Кивнув, я усмехнулась и сказала:

- Так, мальчики, сейчас я приманю колбитов. Вы только не нервничайте. Тенгиз, сними гранатомёт, я его у тебя заберу и будь готов подать мне второй. Стрелять начнём, когда они окажутся на дистанции в восемьсот метров.

Сразу после этого я не целясь выпустила в строну колбитов три коротких очереди и только третья угодила в стаю. Если до этого колбиты просто шли толпой в нашу сторону, то после того, как в кого-то из них угодили пули, они взревели и бросились в атаку. Повесив автомат на шею, я взяла в правую руку реактивный огнемёт «Шмель-М», а в левую бинокль. Боже, ну и рожи были у этих тварей. Некоторые были вооружены автоматами и далеко не все шли полностью голыми. Отдельные особи уже стали наряжаться в шкуры, обувать сапоги и что самое противное, стали украшать себя ожерельями из костей убитых людей. Как только колбиты приблизились метров на восемьсот, я отпустила бинокль и тот повис на ремешке, прицелилась и, крикнув: - «Бойся!», выстрелила из «Шмеля-М». Нет, наверное мне просто очень повезло. Ракета угодила точнёхонько в середину стаи и через пару секунд после оглушительного выстрела прогрохотал чудовищно громкий взрыв. Я тут же схватила второй одноразовый гранатомёт-огнемёт, и снова стала целиться. Как я и думала, первый взрыв не остановил колбитов. Они моментально рванули вперёд и я выстрелила во второй раз и снова очень удачно. Ослепительное облако второго взрыва накрыло собой ещё добрую сотню этих хищных тварей. После этого я принялась стрелять по ним очередями. Они находились уже на расстоянии метров в четыреста и даже не думали останавливаться.

Тенгиз и Айдар тоже стреляли очередями, причём очень прицельно. Как и я, Тенгиз время от времени стрелял из подствольного гранатомёта, целясь в толпу колбитов, но Боже мой, как же много их было. Две группы колбитов оторвались от основной стаи и стали брать нас в клещи, но в ответ тут же раздались автоматные очереди. Они тоже стреляли по нам и я слышала, как пули стучат по броне кабины и нашему бронелюку, но не обращала внимания и продолжала вести по ним беглый огонь. С расстояния метров в сто пятьдесят, когда я вложила в автомат уже пятый рожок, он стал особенно губительным для них и они остановились, а затем с диким воем помчались обратно, но не рассыпались по всей степи, а снова сгрудились в стаю. Расстреляв пятый рожок, я крикнула: - «Выстрел!» Не смотря на горячку боя, Тенгиз моментально подал мне третий огнемёт. Ну, а я и им очень удачно накрыла удирающую группу колбитов, в которой было сотни полторы хищных, свирепых тварей. Этот взрыв прогремел буквально в двухстах пятидесяти метрах от нас. Вставив в автомат ещё один рожок, я заорала:

- Тимоха, вперёд, гони за ними!

Тимофей, как будто только этого приказа и ждал. Мой бронированный «Уральчик», освобождённый от груза и прицепов, взревев двигателем, помчался вперёд, а мы втроём не переставая стреляли по колбитам до тех пор, пока Тимофей не нагнал остатки стаи, каких-то полсотни тварей, и не врезался в неё на скорости километров в семьдесят. Мы прошили эту толпу насквозь и сразу же с обоих бортов снова застрочили автоматы, видать не всех колбитов Тимофей срезал бронированным бампером. Круто развернувшись, впереди не было видно ни одного колбита, он сбавил скорость и поехал обратно. Отдельные колбиты пытались спастись бегством, но мы открыли по ним огонь короткими очередями и не дали им такой возможности. Мы положили их всех до одного и каражальцы, находящиеся за крепостной стеной, это видели. Они немедленно выбежали из города большой толпой, построились длинной цепью и стали прочёсывать степь. Время от времени звучали одиночные выстрелы и короткие очереди. Хотя я решила бросить курить из-за беременности, меня так трясло, что я не выдержала, достала из разгрузки пачку сигарет и закурила. К пачке сразу же потянулись руки Айдара и Тенгиза, а когда открылся водительский люк, Тимофей взлетел на кабину и тоже стрельнул закурить. Через открытый задний люк на крышу кунга выбрался остальной гарнизон крепости на колёсах и расстрелял мои сигареты. Айдар и Тенгиз поднялись наверх, вытащили меня на крышу и полковник весело воскликнул:

- Отлично поохотились! Валюша сделала всего три выстрела и нам потом только и осталось, что добить остатки.

Усмехнувшись, я сказала:

- Ага, так оно и было. Только мне непонятно, зачем тогда какой-то красивый юноша присоединил к пулемёту второй цинк с патронами? Наверное, чтобы покрасоваться перед девушкой.

Мужчины рассмеялись радостно и облегчённо. Результаты нашей стремительной вылазки оказались ошеломляющими. Нам удалось уничтожить всего за несколько минут четыреста семьдесят три колбита. Гораздо больше, чем за всё время обороны и при этом нам достались хорошие трофеи, сто двадцать семь единиц стрелкового оружия. Похоронная команда взялась за дело только на следующий день после обеда, когда женщины осмотрели тела убитых, но не нашли никого из своих пропавших родных. После этого отношение ко мне с их стороны несколько изменилось. Кажется, женщины пожилого возраста меня всё же перестали ненавидеть, но далеко не все. Некоторые продолжали смотреть на меня волком. Правда, я не обращала на это никакого внимания. Уже на следующий день станция со всеми прилегающими к ней домами, в некоторых из них были обнаружены обглоданные человеческие кости, была огорожена и каражальцы приступили к строительству бронепоезда. В городе в это время стоял плач. Некоторые останки были опознаны и люди окончательно убедились, что колбиты стали людоедами. Разумеется, это не принесло никому никакой радости. Из посёлка у реки пригнали машины и это тоже вызвало плач и громкие стенания, а также выкрики и угрозы в мой адрес, чего я совсем не могла понять. Я что ли убила тех людей, которые так бездумно отправились к речке за водой?

Весь второй день я занималась тем, что мастерила большой биосинтезатор. Через полтора часа после нашей вылазки из степи притащили первого кита и на третий день зелёные лепестки стали превращать его в солярку, причём та вытекала из биосинтезатора отнюдь не тоненькой струйкой. Это позволило начать на четвёртый день эвакуацию в Каражал жителей Жайрема. Каражальцы за это время успели не только вдоволь напиться чистой воды, но заодно помыться и постираться. Поэтому они очень сильно отличались от жайремцев. Только на пятый день я приступила к решающему мероприятию. После того, как зелёные лепестки слопали тонн десять вяленой рыбы, собранной каражальцами, дно бассейна было устлано ими сантиметров на тридцать в толщину. Как выяснилось, в артезианской скважине снова появилось давление, а потому нам пришлось поломать голову, как запустить в подземное озеро зелёных лепестков.

В Каражале имелось три скважины и обсадная труба каждой имела в диаметре четыреста миллиметров. Ещё на станции нашлось пять железнодорожных цистерн из-под дизтоплива. Мы прорезали в торцах трёх цистерн бензорезом дыры, как хорошо, что я сумела сберечь три баллона кислорода, приварили к ним воронки и мы, приварив к оголовкам скважин трубы, установили над ними эти «стаканы», закрыли задвижки, ведущие к насосам и открыли задвижки самих скважин. Хорошо, что давление было всё же не слишком велико, наполнив цистерны почти на три четверти, уровень воды перестал подниматься. Мы стали загружать в них зелёных лепестков и те немедленно устремились вниз.

Всё это время Игорь не только очищал воду в бассейне, перерыв был сделан всего на четыре часа, но и активно кормил зелёных лепестков, заставляя их размножаться. Поэтому во все три скважины он загружал их буквально по тонне в день. Мы, тем временем, строили бронепоезд и чем ближе к концу была наша работа, тем чаще некоторые старухи кричали, чтобы мы не смели убивать их детей. Офигеть можно, они считали, что колбиты способны образумиться и вернуться домой белыми и пушистыми после того, как сожрут ещё невесть сколько человек. Дело приобрело совершенно неожиданный поворот.

С одной стороны после того, как мы совершили вылазку на «Уральчике», прошло десять дней и колбиты за всё это время ни разу не приблизились к Каражалу, в который из Жайрема перевезли всех его обитателей, а им там жилось не сладко. Именно поэтому некоторые старые казашки считали, что всех остальных колбитов не нужно трогать, мол они успокоятся и вскоре вернутся обратно в город, мол урок им уже преподали. С другой стороны разведчики полковника Бекбулатова, совершившие на трёх бронированных машинах пехоты разведывательную вылазку отметили увеличение численности колбитов там, где железнодорожная ветка, идущая к Каражалу, соединяется с дорогой, ведущей из Жезказгана в Караганды, которую я до сих пор называла по старому, по-русски, Караганда. Ясное дело, чем всё это пахло.

Утром одиннадцатого дня, когда только и оставалось, что загрузить в бронепоезд оружие, патроны и личный состав полка Айдара Бекбулатова, мы собрались в кабинете у Тимофея на военный совет. Пригласили мы на него и нескольких женщин из числа тех, кого я считала трезвой оппозицией. Вот как раз они-то и устроили мне самую настоящую обструкцию. У меня чуть глаза на лоб не вылезли, когда Нина, жена Тимофея, которая раньше работала управляющей местным банком, сказала:

- Валя, огромное тебе спасибо за воду, ты нас всех спасла, но не надо подстрекать наших мужчин к тому, чтобы перестрелять этих несчастных, ушедших из городов в степь. Ты сядешь в свой бронированный «Урал» и уедешь в Москву, а нам здесь жить.

Тимофей, посмотрев на неё изумлённо, тотчас проворчал:

- Знаешь, Нинуля, наверное всё произойдёт несколько иначе. Мы превратим «Кразы» в точно такие же броневики, как «Урал», изготовим колёса пошире, чтобы повысить проходимость, поставим на них бронированные вагоны, посадим в них всех, кто мечтает уехать из Казахстана в Россию, а ты оставайся здесь и живи, как тебе вздумается. Только запомни, детей и внуков я заберу с собой, а ты, если тебе так хочется, достанешься колбитам на завтрак, а может быть на ужин. Это, как получится.

Кивнув, я добавила:

- Нина, я ведь не против того, чтобы уехать. Крупнокалиберные пулемёты мне на «Уральчик» ребята Айдара поставили целых четыре штуки и к тому же дали ещё шесть «Печенегов» с патронами, да, и «Шмелями» обеспечили, целых тридцать штук дали, так что я не пропаду. Ну, а как намерены поступить все остальные каражальцы и жайремцы, это уже их дело.

Масла в огонь подлил Айдар, сказав со вздохом:

- Да, чувствую я, что придётся мне здесь погибнуть из-за нескольких выживших из ума старух и сотни, другой дур, считающих их мудрыми женщинами вместо того, чтобы спасти сотни тысяч жизней одним ударом. И вот ведь что обидно, Валя, когда колбиты в один прекрасный день возьмут штурмом Каражал, после того, как эти твари нас сожрут, они на этом не остановятся, а пойдут сначала на Кызылжар, потом на Жезказган, а затем развернутся и двинут всей ордой на Караганды. Они ведь как-то чувствуют, где им нужно собираться в стаю.

Жена Тимофея насупилась и язвительно воскликнула:

- Всё это одни только слова! Вам просто понравилось то, с какой лёгкостью вы с помощью этой женщины убили столько людей и при этом никто из вас не пострадал.

Если вдуматься, то мне в лицо было брошено обвинение в кровожадности. Подумав, я негромко сказала:

- Друзья мои, послушайте, что я вам сейчас расскажу. К счастью у вас хватило мужества и сострадания к несчастным, превратившимся из-за Апокалипсиса в кровожадных людоедов, не утилизировать их трупы в биосинтезаторы. Знаете, хотя я на все сто процентов уверена в том, что все они и в прежней жизни были подонками и мерзкими тварями, я вам этого всё равно не позволила бы сделать и вот почему. Я никому не говорила, что случилось с тем людоедами, которые убили парней, поехавших на речку за водой, но теперь расскажу...

После этого я подробно рассказала о том, что произошло в тот день на берегу речки и даже дала Тенгизу ключ, чтобы он принёс из шкафа искорёженный автомат. Осматривая его, мужчины только удивлённо ахали. Айдар, взяв его в руки, спросил:

- Капитан Ларин, ты у меня зампотех и, вообще, человек грамотный, разбирающийся в технике, скажи мне, какую силу нужно приложить, чтобы расплющить ствол автомата в блин?

Капитан, осмотрев автомат, ответил:

- Просто чудовищную, товарищ полковник. Такое никаким прессом не сделать, ведь они же его чуть ли не узлом завязали.

Разведя руками, я сказала:

- Вот так-то, друзья мои. В тот день я поняла только одно, эти зелёные лепестки на многое способны и Халида, на теле которой не осталось от ножа даже шрама, тому живой пример. Вот потому-то я и говорю, какими бы хищными и мерзкими тварями не были колбиты, мы должны оставаться людьми и хоронить их трупы в земле, словно они были людьми.

Ещё одна женщина, казашка из Жайрема, взвизгнула:

- Да, откуда ты знаешь, что они уже никогда не смогут стать нормальными людьми?

Открыв ноутбук, я включила его и стала показывать тела убитых колбитов, покрытых татуировками, с висящими на шеях ожерельями из человеческих челюстей. У нескольких на шее висели куда более страшные украшения - мумифицированные детские ручки, из-за которых я чуть ли не всю ночь рыдала. Их похоронили в отдельной могиле и весь город о ней знал. Показывая снимок за снимком, я злым голосом спросила:

- Ты этих тварей считаешь людьми, сука? Именно для них ты готовишь знатный той? Учти, сожрав всех людей в Каражале, они не пощадят ни тебя, ни тебе подобных дур. Вас, идиоток, мне нисколько не жалко. Мне жаль ваших детей и особенно тех мужчин, которым придётся, защищая вас, погибнуть, когда колбитов соберётся тысяч десять или пятнадцать.

Увы, но мой крик души так и не был услышан. Пять женщин встали из-за стола и покинули кабинет. Тимофей вздохнул и с горечью в голосе сказал:

- Так, мужики, жену я потерял, ну, и чёрт с ней. Она, если честно, всегда была баба с придурью. Вечно всякой хернёй маялась, то йогой, то буддизмами, то ещё какой-нибудь феньшуёвиной. Давайте решать, что нам делать. Я предлагаю собрать сход на площади и попросить Валюшу, чтобы она на нём выступила. Не знаю как вы, но лично я считаю, что только она сможет нас спасти от страшной участи быть съеденными в Каражале.

- А оно мне надо? - зло выкрикнула я - Тима, ты хоть думаешь, что ты говоришь? Когда-то у нас, в Псковской области, полковник Трунов приказал беспощадно расстреливать всех кликуш, которые вздумают вопить и будоражить народ не взирая на пол и возраст, и их расстреливали! Без малейшей жалости расстреливали, а вы их ту разводите, как китайцы панд. Да, на хрен мне всё это сдалось? В общем, делайте что хотите, а я сажусь в свой «Уральчик» и уезжаю, куда глаза глядят.

Тенгиз, сидевший справа от меня, положил мне на ладонь свою огромную ручищу и негромко сказал:

- Валюша, никуда ты не уедешь, пока мы не перебьём колбитов. Как только ты выедешь из Каражала, они моментально бросятся за тобой в погоню и догонят. Эти твари очень выносливые. Поэтому ты должна помочь нам и себе. Иначе ты никогда не увидишь свою дочь. Поверь, они тебя догонят.

А вот с этими словами я сразу же согласилась и мне сделалось страшно. Мы продолжили совещание и решили, что завтра в полдень нужно собрать народ и поговорить обо всём по душам, а пока что мужчины отправились готовиться к митингу. Тенгиз остался. Он не отходил от меня ни на шаг и был каждую секунду начеку. Ночь прошла более или менее спокойно, хотя я спала плохо, всё время ворочалась и раз десять просыпалась. Ничего, очень многие мужчины из числа тех, кто, как и я, считал, что с колбитами нужно покончить как можно скорее, вообще не спали, готовясь к завтрашнему митингу.

В полдень на большой площади рядом с разрушенным зданием администрации города стал собираться народ. Точнее его туда сгоняли солдаты полка Айдара Бекбулатова и народного ополчения, почти полторы тысячи людей, вооруженных автоматами. Многим людям уже одно это не понравилось. В основном русским. Казахи, как только аким решил проявить твёрдость и показать всем свою силу, мигом присмирели. Правда, как раз русские-то и считали, что с колбитами, кем бы они не были, нет смысла играть в демократию и, вообще, миндальничать. Оппозиция попыталась было не явиться на митинг, но её мало того, что приволокли на него силой чуть ли не за косы, так ещё и поставили прямо перед трибуной, бортовым «Камазом».

Чуть поодаль стоял мой «Уральчик». Несколько молодых парней, которых я прозвала байкерами пустыни, а они таковыми и были, казахи и русские, починили усилитель и поставили на «Уральчике» и кабине «Камаза» две большие, чёрные колонки, так что когда к народу обратился аким Каражала, его все услышали. Тимофей взял в руки микрофон и сказал так:

- Граждане, ситуация в нашем городе сложилась таким образом. Благодаря Вале Максимовой, которую волна занесла в Бептак-Далу далеко на юг, у нас есть чистая вода, живое лекарство, много китового и акульего мяса, солярка и бензин. Всё благодаря Валентине. Ещё мы своевременно сделали вылазку и отбили атаку колбитов. Более того, мы их всех уничтожили и они не ворвались в наш город. А ещё мы, благодаря нашей спасительнице, превратили электричку в бронепоезд и теперь хотим уничтожить колбитов, собравшихся возле железнодорожной развилки, но среди нас есть жалельщики, которые яростно выступают против этого. Они хотят, чтобы и мы пожалели этих кровожадных людоедов, которые по ночам пробирались в наш город, хватали людей и поедали их неподалёку, в ближайших разрушенных домах? Что будем делать, граждане? Послушаем нескольких обезумевших старух, которые говорят, что их деточки скоро образумятся? Или же всё-таки перестреляем их, как диких зверей? Разведчики полковника Бекбулатова были на развилке и говорят, что сразу за ней собралась огромная стая людоедов и что она постоянно увеличиваются. Мы не знаем как, но видно весть о том, что в Каражале много свежего мяса, есть чистая вода, а защитная стена совсем хлипкая, разнеслась уже по всей области и туда стекаются все колбиты. Так что нам нужно срочно решать, что делать, убить их или быть съеденными.

Я стояла чуть позади Тимофея. Тенгиз заставил меня надеть тяжелый бронежилет, от веса которого у меня чуть ли не подгибались ноги, и вдобавок к нему титановую каску с толстым бронебойным забралом. Тем не менее моё лицо было всем видно. Справа и слева от меня стояли два снайпера, а почти передо мной Тенгиз. Он закрывал меня своей широченной спиной не полностью, а потому я увидела ту толстую, мордастую казашку лет семидесяти, если и вовсе не шестидесяти, в общем, отнюдь не древнюю старуху, которая подбоченилась и громко завопила:

- Я проклинаю тебя, грязная шлюха, разбивающая семьи! Тебя и твою проклятую воду, ожесточающую сердца мужчин. Ты отродье шайтана! Чтоб ты сдохла! Мы не дадим твоим кобелям убивать наших детей. Убирайся прочь из нашего города!

Моим первым желанием было соскочить с машины и врезать по морде этой гнусной бабище за её враньё и я дёрнулась вперёд, но меня не пустили. Зато Тенгиз одним махом перепрыгнул через борт «Камаза» и его сапоги с громким звуком ударили по земле. Он метнулся вперёд, схватил толстуху правой рукой за шею и поднял её в воздух. Та моментально перестала вопить и засипела что-то, отчаянно маша руками и дрыгая ногами, но это длилось недолго. Огромная лапа Тенгиза сдавила её горло ещё сильнее и резко повернулась, отчего в тишине все услышали громкий хруст сломанных позвонков. Казашка умерла мгновенно, а мой телохранитель проревел вслед за этим таким громким голосом, что его уловил даже микрофон и передал в колонки:

- Гнусные старые кликуши! К чему вы нас призываете, выжившие из ума ведьмы? Вы при жизни наплодили вместо детей самых настоящих ублюдков, которые теперь стали не просто колбитами, а людоедами, и теперь хотите, чтобы они нас всех сожрали? Этого не произойдёт! Как и колбиты, я тоже побывал под волной и та дала мне огромную силу. Именно потому вы все живы. В отличие от них, я не стал бегать голым по степи, а бросился откапывать то убежище, в котором спрятался от волны Тимофей. Почему? Да, потому, что в него вошли настоящие мужчины. Три дня я голыми руками раскидывал обломки и рыл землю, а они копали проход мне навстречу. Кроме них этого не делал никто и потом мы два дня откапывали вас. Так неужели вы думаете, что мы будем сидеть и ждать, когда колбитов соберётся такая орда, что они сомнут нас? Да, никогда в жизни! Вы их жалеете? Прекрасно, сейчас мы посадим вас в две большие клетки, отвезём на развилку и там оставим. Вот тогда у вас появится реальная возможность поговорить с ними, приголубить и пожалеть. Как знать, может быть они и послушают, но мы не станем проверять этого, а поедем туда на бронепоезде и убьём их всех до одного, а вас нам даже хоронить не придётся.

Тенгиз махнул левой рукой и по его команде на площадь с двух сторон выехало два «Краза» со стоящими на платформах стальными клетками, развернулись и стали быстро сдавать задом к тому месту, где он стоял. Двери клеток открыты. Как только обе машины, рыча моторами, приблизились, Тенгиз зашвырнул в клетку тело мёртвой казашки, а остальные бойцы народного ополчения стали приглашать сердобольных дам прокатиться. Что тут началось. Вообще-то я бы назвала это моментальным протрезвлением, прозрением и просветлением ума, так как все жалельщицы разом завопили:

- Нет! Не надо отдавать нас на съедение людоедам! Мы больше не будем, пощадите нас!

Тенгиз забрался в кузов «Камаза», взял в руки микрофон и громким, гневным голосом закричал:

- Подыхать в их лапах вы не хотите! Так какого же тогда чёрта вы их жалеете и не даёте нам сделать то, что мы должны были сделать ещё весной? А ведь они уже тогда убили многих людей. Запомните, если я услышу ещё хоть один вопль - «Убийцы!» или ещё что-нибудь такое, то голыми руками разорву каждую сумасшедшую кликушу. И вот что я вам ещё скажу, неблагодарные твари. Валентина святая женщина. Она ждёт ребёнка, но не смотря на это работает больше других мужчин спасая ваши никчёмные жизни и не спит ни с кем из нас. Если я услышу хоть одно злобное слово, сказанное против неё, то точно так же, как я свернул голову этой старой пьянице Айше, задушу любого, будь то мужчина или женщина. А теперь вон отсюда! Не мешайте настоящим мужчинам делать за вас грязную работу, вычищать степь от колбитов-людоедов.

Если сгонять людей на площадь приходилось часа полтора, то разбежались они за три минуты. Правда, солдаты и бойцы народного ополчения остались и, не смотря на смерть кликуши, подстрекавшей женщин, настроение ни у кого не испортилось. К Тенгизу подходило немало людей. Они хлопали парня по плечам и говорили, чтобы тот выбросил из головы даже мысль о том, что он поднял руку на женщину и сравнивали Айшу с коброй. Сразу после этого мы стали готовиться к рейду. В него отправлялись все солдаты во главе с полковником Бекбулатовым и сотня бойцов народного ополчения под командованием Тимофея. Когда кто-то заикнулся о том, чтобы я осталась, ему пришлось выслушать очень гневные слова, причём добрая половина из них была непечатными. Зато от меня быстро отстали. Где-то через час на станцию прибежала Нина, красивая, высокая женщина лет сорока пяти. Вся в слезах. Она упала на колени перед мужем, обхватила его за ноги и закричала чуть ли не на весь город:

- Тимошенька! Прости меня, дуру! Век себе не прощу, что стала слушать эти бредни про смирение.

Как на грех, я находилась рядом и Тимофей, до этого злой, как чёрт, посмотрел на меня молящим взглядом. Я состроила гневное лицо, покрутила у виска пальцем, а потом сделала рукой жест, словно глажу по головке ребёнка. Он всё понял правильно, поднял жену с колен, прижал к груди и стал утешать её. Всю ночь мы грузились и готовились к предстоящему бою. Во всех восьми вагонах электрички, борта которой были обшиты стальными листами изнутри, как же нас выручили оставшиеся семь алмазных дисков, было тесно из-за ящиков с патронами. Вместе с нами в рейд отправлялось два десятка женщин, в том числе и Халида вместе с мужем, тот в армии был пулемётчиком. Рана Халиды уже полностью затянулась и, как она говорила, совсем не болела. Ехала с нами и Нина. Она нашла в себе силы подойти ко мне и попросить прощения. Естественно, я её простила. Рано утром мы выехали в рейд и к семи утра были на развилке.

С бронепоезда соскочил стрелочник и перевёл стрелки на Караганду. В том направлении мы проехали километров десять, а потом стали медленно возвращаться, пока машинист не увидел на рельсах бетонный блок. Он резко затормозил, постоял пять минут и поехал обратно. Насосы заработали и погнали в лафеты бензин. Судя по всему, нападения нужно было ждать со стороны реки. Мы не проехали и километра, как наблюдатель доложил, что путь на Караганду тоже перекрыт.

Ну, что же, снова настало время стрелять из «Шмеля», но на этот раз мой бинокль с лазерным дальномером был в руках у Айдара. Я быстро поднялась по лесенке, откинула бронированную крышку люка и вскинула на плечо гранатомёт. Вместе со мной это сделали ещё сорок девять солдат и офицеров. Ждать пришлось минут десять, а потом на нас устремилась огромная толпа колбитов. К этому времени полковник Бекбулатов уже выдал всем точное целеуказание и когда эти нелюди приблизились на дистанцию открытия огня, прогремел наш залп. Перед нами встала огненная стена взрывов, но и она не остановила колбитов, но вслед за первым прозвучал второй, третий и четвёртый залпы, после чего, под свист пуль я захлопнула над головой люк, повернула рукоятку, спустилась вниз и бросилась к «Печенегу». Колбиты были уже в каких-то трёхстах метрах от нас, но их число резко сократилось. Тем не менее, этих хищных тварей оставалось ещё очень много и потому я стреляла длинными очередями. Цинк с патронами опустел за каких-то две минуты, я подсоединила второй, передёрнула затвор и снова открыла огонь. Колбиты вели ответный огонь и в нашем вагоне появились раненые. Слава Богу, что не убитые. Колбиты сделали ещё один бросок и вошли в зону, пролитую бензином. Его тут же подожгли, а мы продолжили стрелять из пулемётов. Из огня на нас выбегали лишь считанные единицы этих обезумевших, кровожадных нелюдей.

Бензин выгорел быстро и мы увидели страшную картину, степь покрытую убитыми мужчинами, большая часть из которых были голыми. Река Сарысу блестела внизу буквально в трёх километрах. Я забрала у Айдара бинокль и стала вглядываться в неё, он принялся смотреть на реку через свой обыкновенный бинокль и то, чего я, честно говоря, побаивалась, произошло. Воды реки в один миг позеленели и из неё на берег стали выбираться тысячи зелёных монстров. Бежать нам было некуда, да, это и не имело никакого смысла. Убежим раз, другой, но потом они всё-таки нас нагонят и я громко крикнула:

- Сигнальщики, передать по вагонам, оружие отложить в сторону, стоять и спокойно наблюдать. Если мы совершили страшное преступление, то они нас всё равно покарают. Если нет, то только подберут трупы и уничтожат оружие колбитов. Так что стойте на месте и не дёргайтесь, ребята, это момент истины. Зато после этого вы все будете знать, кто вы такие - конченая мразь или люди чести. Разве вам этого будет мало?

С такими словами я буквально вырвала всё ещё дымящийся ствол «Печенега» из амбразуры и прилипла к смотровой щели. Подошла Халида, обняла меня за плечо и прижалась ко мне. Она дрожала от страха, а я почему-то совершенно не боялась. Зелёные монстры, похожие на моржей, быстро приближались. Вот они уже начали поглощать первые трупы, а вскоре подобрались чуть ли не вплотную, заглатывая тех колбитов, которые смогли добежать почти до железнодорожной насыпи, местами подмытой водой, но всё же устоявшей во время стихии. Поверни мы направо, вот там наша электричка-бронепоезд точно перевернулась бы, но благодаря разведке мы точно знали, куда нужно ехать. Зелёные монстры подобрали все трупы, быстро развернулись и ещё быстрее направились к реке, резко увеличившись в размерах. Как только они скрылись, наш вагон чуть не разорвало на части от радостных криков. Халида смеялась сквозь слёзы и целовала меня, а я её, ведь она женщина, а не мужчина.

Глава 11

Воин Волны и Зелёная Хозяйка

Не знаю сколько мы уничтожили колбитов, но их было очень много. Наш бой, а скорее истребление этих двуногих тварей, засняли на видео трое молодых парней, перед которыми Тимофей и Айдар ставили именно эту задачу. Потом, когда мы просматривали эти записи, на кадрах, снятых до первого залпа, мы увидели, что колбитов было гораздо больше, чем пять тысяч, но назвать окончательную цифру никто не смог. Зато мы насчитали семь тысяч двести восемьдесят три единицы огнестрельного оружия, почти в восемь раз больше, чем у нас. Бронепоезд был весь изрешечён пулями с одной стороны, но никого из нас колбиты не убили. Были только раненые и в отношении них зелёные лепестки вели себя совсем по иному.

На самых последних кадрах видеосъёмки мы увидели, что за рекой, оказывается, находилась ещё одна орда колбитов под десять тысяч сабель, но уже конная. Когда зелёные монстры вышли из реки, они сорвались с места и, поднимая облако пыли, ускакали на северо-запад. Не думаю, что эти двуногие твари отважатся пересечь Сарысу. В любом случае в Каражале они уже точно не появятся, так как на западе лежало Аральское море, скорее всего не просто ставшее огромным, но ещё и соединившее свои воды с Каспием. Хотелось бы мне на него посмотреть хоть одним глазком и испробовать гидрореактивные двигатели в большом плавании, а ведь такая возможность у меня точно имелась.

После победы, которую мы одержали над огромной ордой колбитов, нас охватила эйфория, но вовсе не от того, что мы убили такое количество хищных двуногих тварей. Сигнальщики, находившиеся в каждом вагоне и на тепловозе, а это были офицеры Айдара, в точности передали мой приказ - отложить в сторону оружие и не дёргаться. Сказали они и о том, что для нас всех наступил момент истины и сейчас зелёные монстры сами определят, кто мы такие, подлые твари с оружием в руках, или люди чести. Да, мужественный народ собрался в бронепоезде, раз никто не запаниковал при виде них и не бросился бежать. Поэтому и радость наша была так велика, когда зелёные моржи уползли обратно в реку. Уже через несколько минут мы открыли бронированные двери и высыпали из бронепоезда наружу. Ну, не знаю кто как, а я первым делом обратила внимание на то, что на нашем вагоне не было живого места, он был просто превращён пулями колбитов в сито. Они-то думали что это простая электричка, так как вся броня была установлена внутри.

Мы прошли по степи до Сарысу и увидели их лагерь. Вся степь была усыпана искорёженными автоматами, ружьями и даже пулемётами. Патронов в них практически не было. Колбиты их все расстреляли. Вот и говори после этого, что они совершенно безмозглые твари. Кровожадность это ещё не полное безумие, это качество характера человека и его глубинная сущность, которая превращает некоторых из нас в хищных зверей. Всё оружие мы подобрали и даже рискнули перебраться на другую сторону Сарысу. Там ведь тоже был лагерь колбитов и если с нашей стороны никаких останков не было, то там мы нашли множество человеческих костей и на некоторых ещё не высохла кровь. Все останки мы собрали в одном месте и захоронили, установив на могильном холме большой валун, который вытащили из реки и прикатили к месту захоронения. После этого мы погрузились на бронепоезд и вернулись в город. Там уже знали, что мы одержали победу. В полку Айдара Бекбулатова имелись радиостанции и радисты первым делом оповестили всех, кто выходил в эфир на волнах УКВ, что на железнодорожной развилке, ведущей в Каражал, нами была уничтожена огромная орда колбитов-людоедов и что теперь наступит хоть какая-то передышка. Нас услышали многие и ещё до того момента, когда наши парни разблокировали дорогу, к нам из Атасу примчалась сцепка из четырёх мотодрезин.

Жители этого города, а он был побольше Каражала, тоже страдали от набегов колбитов и тряслись в своих домах каждую ночь. Хуже того, колбиты врывались в город иногда даже днём, хотя и гибли при этом десятками. Две дрезины Айдар тут же реквизировал, заправил соляркой и отправил в Жезказган. Вместе с нами мужчины, примчавшиеся из Атасу, поехали в Каражал, чтобы посмотреть, как мы производим солярку. К нам они приехали, собрав дизтопливо со всего города чуть ли не по чайной ложке. Поэтому, едва мы только вернулись в Каражал, бронепоезд сразу стал готовиться в обратный путь, чтобы отвезти в Атасу не только специалистов по биосинтезу солярки и бензина, но и две цистерны дизтоплива. Это мы организовали быстро и отправились по домам, отсыпаться после боя. На следующее утро я узнала, что тем бабам, которые выступали в защиту колбитов, здорово досталось от остальных женщин. Их основательно высекли, а нескольких, самых рьяных защитниц, и вовсе прогнали из города на ночь глядя в степь. Наутро, хотя с ними за ночь ничего страшного не произошло, все они вернулись и умоляли пустить их обратно. Над ними сжалились, но вот что удивительно, я так и не перестала ловить на себе злобные взгляды.

Ну, и плевать! Всё равно я собиралась перебраться в ремцех рядом со станцией, ремзаводом его было трудно назвать, и заняться подготовкой «Уральчика» к марш-броску на Москву. Поработать над ним я смогла только до обеда. В кунг, из которого были вынесены все станки, завалились Тимофей, Айдар и Тенгиз, взяли меня под белы рученьки, Аргона в охапку и уволокли обратно в школу. Рядом с моим «Уральчиком» уже стояла с инструментом наизготовку целая бригада из полутора дюжин механиков и слесарей, а на железной телеге лежал большой дизель. Хотелось бы мне посмотреть, как они воткнут его под капот. В кабинете Тимофея меня поджидали три женщины - Нина, Назира, жена Тенгиза, и Зумраат, жена Айдара, а также Игорёк и его девушка - Ира. Стол был богато накрыт, ну, в том смысле, что на нём стояло блюдо с большим пирогом, а так всё, как обычно - отварная картошечка, посыпанная зелёным укропчиком, помидорчики, огурчики и балычок из осетрины, который успели прокоптить. Глядя на стол, я подошла к холодильнику и достала из него два пузыря фанты и большую бутылку французского коньяка, подарок волны. Рюмки нашлись моментально. Едва только Тимофей по-хозяйски разлил коньяк по рюмкам, Тенгиз, взяв свою, сразу же взял слово, но произнёс не тост, а сказал:

- Валя, раньше я считал себя человеком Волны, хотя и не совсем понимал, что это такое, но после вчерашней битвы окончательно осознал своё предназначение - я воин Волны и мне суждено сопровождать тебя до Москвы. - только я было открыла рот, чтобы напомнить ему о жене и троих детях в возрасте от восьми до четырнадцати лет, старшей у них была дочь Луиза, как Тенгиз строгим голосом остановил меня - Не спорь, Валя, так нужно. Игорь и Ира поедут с нами. Игорёк должен отвезти в Москву те научные данные, которые ему стали известны. Он ведь биолог, как и Ира, и они все эти дни изучали твоих лепестков, Зелёная Хозяйка. - я снова удивлённо вскинула на Тенгиза глаза и он с улыбкой пояснил - Так тебя назовёт каждый воин Волны, Валя, ведь ты имеешь особую власть над зелёными лепестками, но не это самое главное, что я хотел сказать тебе. По дороге к нам присоединяться семь великих воинов, Всадников Волны. Они уже тронулись в путь от подножия гор и скачут на своих могучих конях вдоль Сырдарьи. Вскоре мы встретимся с ними на берегу Великого Азиатского моря и поплывём дальше вместе.

Покрутив головой, я спросила со вздохом:

- Тенгиз, откуда тебе всё это известно? Ну, про всадников Волны и про то, что их будет семеро?

Тенгиз улыбнулся и ответил:

- Валюша, став воином Волны, я стал чувствовать таких же воинов, как и я сам. Это сложно объяснить, но нас много и мы не только чувствуем друг друга, но и колбитов. Раньше я, словно бы спал и видел сны, но теперь чувствую это очень отчётливо. Уже в очень многих странах воины Волны готовятся к битве с колбитами, но ты, Зелёная Хозяйка, всегда будешь первым воином среди нас. Нет, даже не так, ты будешь, нашей матерью и знаменем, причём не только на нашем континенте, но и на всех остальных, хотя ты не дышала Волной и не была ею омыта. - усмехнувшись, Тенгиз добавил - Знаешь, Валюша, я ведь до Волны хотя и казался всем очень сильным мужчиной, на самом деле был практически инвалидом. Штанга, я ведь штангист-тяжеловес, надорвала мне сердце, а Волна меня полностью исцелила и сделала втрое сильнее, но именно ты открыла мне глаза. Ты первая женщина-воин, кто не стал отсиживаться за стенами. Ты выехала в степь на своём «Урале» и дала бой колбитам. Это был первый и самый важный бой, который пробудил от сна всех остальных воинов Волны во всём мире. Думаю, что когда-нибудь этот день назовут как-то по особенному.

Улыбнувшись, я подняла рюмку и сказала тост:

- Тогда выпьем за воинов Волны, друзья, и за то, чтобы они сражались только с колбитами. - мы выпили и я, посмотрев с улыбкой на Тенгиза, спросила - Нет, всё это, конечно, замечательно, но как же Назира и дети, Тенгиз? Ты о них подумал? Как они будут жить тут без мужа и отца?

Мой широкоплечий телохранитель кивнул и ответил:

- Конечно подумал. О них побеспокоятся Тимофей и Айдар, а я доеду с тобой до Москвы и потом вернусь домой на самолёте. Не может такого быть, чтобы в Москве не нашлось ни одного самолёта, а русские воины Волны обязательно помогут мне вернуться домой. Мы же теперь все братья, хотя ещё не все осознали, зачем Волна сохранила нам жизнь и дала силу.

Айдар, сосредоточенно кивнув вслед за ним, подтвердил:

- Да, Валюша. Мы с Тимофеем и нашими парнями решили, что после вчерашней битвы нам будет не к лицу взять и уехать отсюда. Мы будем строить в нашей степи новую жизнь. Поэтому Тенгиз ещё и станет посланником всех казахов в Москве. Он объявит, что теперь Казахстан и Россия едины. Ты, наверное, этого ещё не знаешь, но мы отрезаны от Астаны высоким хребтом, поднявшимся в мелкосопочнике. По железной дороге нельзя проехать даже в Караганды. Сразу за Сакеном земля вздыбилась чуть ли не на двухкилометровую высоту. Сейчас я готовлю полк к рейду. Хочу найти там проход и отправиться в сначала в Караганды, а потом в Астану. Судя по обрывочным сообщениям в эфире, там творится что-то нехорошее.

Вчера ещё днём я послал разведчиков на двух дрезинах в Жезказган, а сегодня, незадолго до полудня, они уже вернулись вместе с майором Мирзоевым. Мы поговорили и он сразу же уехал обратно в Жезказган с чертежами твоего биосинтезатора топлива. У них там много техники, но нет топлива. У него под рукой солдат даже больше, чем у меня, но узнав, что случилось вчера утром на развилке, он принял решение присоединиться ко мне. Нам нужно срочно отправляться в Астану и восстанавливать там порядок. Мало нам колбитов, так в Казахстане после Апокалипсиса какие-то идиоты борются за власть с оружием в руках и каждый кричит, что он великий хан Востока, а все остальные должны припасть к его ногам. Мне это совсем не нравится и я намерен положить этому конец.

Озабоченно поохав, я спросила:

- Ну, и что ты решил сделать, Айдар?

Презрительно фыркнув, полковник ответил:

- Если мой президент, пославший меня обеспечить безопасность движения поездов от Жезказгана до Астаны, действительно убит мятежниками, то я оторву им всем головы, назначу Тимофея временным главой государства и найду способ, как долететь до Москвы, чтобы сделать то, о чём давно мечтаю - воссоединить Казахстан и Россию. Валюша, мне эта наша восточная дикость с её главным постулатом - «Бай стоит над рабом, раб подчиняется баю», давно уже осточертела. При коммунистах, когда они душили баев, казахам жилось намного лучше и колбитов среди них было мало, а сейчас ты сама видишь, во что это вылилось.

Подняв руку, я прикрикнула:

- Но-но, Айдар, нечего мне тут разводить антимонии! Среди русских колбитов ничуть не меньше и ты прекрасно знаешь, что мой Серёжа расстреливал их в Москве пачками, как мои друзья по всей Псковской области. Если здесь этого не было сделано вовремя, то это вовсе не говорит, что казахи плохие, а русские хорошие. Нам всем нужно теперь выжигать в себе и раба, и бая.

Айдар с улыбкой сказал после моей тирады:

- Вот-вот, Валюша, именно потому, что ты так говоришь, я и собираюсь поставить временным руководителем Казахстана Тимофея. Ладно, вы сейчас займёмся подготовкой рейда на Караганды, а оттуда на Астану, а ты, пожалуйста, помоги Тимофею с переправкой грузов со своего склада в Каражал. Всё равно твой «Урал» нужно полностью пересыпать. Ты не возражаешь?

Можно подумать, что мои возражения теперь могли хоть что-нибудь изменить. Наверняка механики и слесаря уже полностью раскидали мой «Уральчик». Честно говоря, мне и самой захотелось съездить к моему озеру. Между прочим, в нескольких километрах от Каражала имелось почти точно такое же, только оно, по словам начальника рудника - Тенгиза, должно быть намного больше. Океанская вода, по идее, должна была залить открытый рудник полностью, а поскольку железную руду там добывали свыше пятидесяти лет, то озеро на его месте должно было получиться большим, почти девять километров в длину и пять в ширину. Наверное в нём тоже водится рыба.

Из пятидесяти шести «Кразов», только тридцать находились рядом с Каражалом, на пункте отгрузки железной руды, а остальные восемнадцать сейчас стояли на дне нового озера, но вряд ли на большой глубине и скорее всего совсем недалеко от берега. Пятьдесят шесть огромных двадцатипятитонных самосвалов это не тридцать, а потому я сразу же загорелась отправиться на озеро, тем более, что у меня имелся акваланг. Игорь и Ира, которые, оказывается, увлекались дайвингом, тоже захотели поехать с нами, но мы всё же отложили поездку до следующего утра. Сначала нужно было подготовиться к тому, чтобы вытащить все самосвалы из воды, а уже затем нырять в воду и прицеплять к ним тросы.

Поэтому мы отправились в ремцех. Там с моего «Уральчика» уже сняли даже бронированную кабину. В ремцехе имелись два больших дизельгенератора и теперь, когда с соляркой уже не было проблем, один из них дал свет в дома-убежища каражальцев и жители города повеселели. Из степи приехали байкеры. Эти парни, которым я отдала «Кавасика», не зря затащили свои мотоциклы в убежища. Они с раннего утра отправились в степь на разведку и нашли в ней свыше трёх десятков туш китов и огромных акул. Ни одного колбита они не видели и в глаза, но эти лихие парни всё равно отправлялись на разведку по двое и у одного обязательно был в руках автомат. Полтора десятка «Кразов» сразу сорвались с места.

Каражальцы уже знали, что их аким и полковник Бекбулатов собираются отправиться в Астану, чтобы подавить там мятеж нескольких жузов, которые свергли законную власть и убили президента Назарбаева, а ведь тот и так доживал последние дни. Хотя они его и недолюбливали, всё равно считали, что новые ханы будут намного хуже старых. Тем более после такой катастрофы. Меня это всё не очень-то касалось, а ещё я была уверена, что Тимофей и Айдар лучше кого-либо знают, что они делают. Во всяком случае, недостатка в добровольцах у них не было, а из Жезказгана майор Мирзоев обещал привезти столько оружия, что им можно будет вооружить целую дивизию и потому ещё четыре «Краза», с которых не сняли кузова, возили в степь пустую породу и железную руду, чтобы восстановить размытую насыпь.

Меня куда больше интересовало, что именно собирались сделать с моим «Уральчиком» каражальцы и механики Айдара и когда я подошла к своей машине, то ахнула. Они взялись за дело очень основательно и заголили всё до рамы, которую усиливали накладками из самого прочного металла. Заодно они усиливали рессоры «Уральчика» листами рессор с «Кразов», но что самое главное, уже примерялись поставить на него мощнейший, шестисотшестидесятисильный турбированный дизель «УТД-32Т» от «БМП-3М» и поставить на машину два топливных бака ёмкостью по шестьсот литров каждый. Помимо этого они собирались завершить бронирование кунга и навесить стальные бронепанели, чтобы защитить от пуль задние и передние колёса. В общем, решили превратить мой «Уральчик» в настоящую крепость на колёсах. Вдобавок ко всему майор Кулагин предложил мне изменить конструкцию заднего люка, сделать его таким же, как и водительский, открывающийся вверх с помощью гидравлики, и разместить снаружи, в самом низу, дизельгенератор, защитив его бронёй. На мой вопрос какой, он с улыбкой ответил:

- Той, Валюша, которую ты оставила возле своего озера.

Мне ничего не оставалось делать, как полностью подчиниться его таланту и знаниям военного инженера-механика. На следующий день, рано утром, на двадцати «Кразах», с множеством народа мы отправились на рудник и когда приехали туда, то Айдар и все его рабочие не поверили своим глазам. На том месте раскинулось озеро раза в три больше, чем это должно было быть. Волна каким-то странным образом значительно его расширила, а может быть не волна, а тот тектонический сдвиг, который каржальцы ощутили, как очень сильный толчок через несколько часов после того, как произошла первая серия толчков.

К счастью все машины как стояли с краю, на глубине в шесть метров, там и остались. Моя помощь им не понадобилась. Водители «Кразов» и машинисты экскаваторов, которые перегнали сюда технику, спустили на воду две большие лодки, сваренные из металла, и после этого шестами с крюками на концах просто заводили тросы, набрасывали их на крюки и вытаскивали самосвалы на буксире. При виде огромного озера, меня тотчас охватило волнение и даже пробежала по телу дрожь. Оно манило меня в свои глубины с такой силой, что противостоять желанию нырнуть в его воды я не могла. Это почувствовал и Тенгиз. Он улыбнулся мне и сказал вполголоса:

- Иди, Валя, озеро ждёт тебя. - повернувшись к Игорю и Ире, он добавил - Вы нырнёте после Зелёной Хозяйки, если хотите стать её помощниками. Не струсите?

Похоже, что Игорь и Ира ощущали что-то подобное, раз решительно закивали, а Ира воскликнула:

- Да, ни за что в жизни! - и тут же пояснила - В смысле, что меня ничто не остановит.

- Меня тоже. - меланхолично добавил Игорь - Мне кажется, что нас ждёт в озере какое-то потрясающее открытие и оно влечёт меня к себе даже больше, чем твоя силища, Тенгиз.

Быстро раздевшись, ещё с утра на мне был надет чопорный монокупальник, я надела ласты, маску, мне помогли надеть акваланг, и я прыгнула в воду. Практически сразу же я поплыла вперёд, туда, где на дне скопилось множество зелёных лепестков и они чуть ли не все разом всплыли и двинулись ко мне навстречу. Через несколько минут вода вскипела и я камнем провалилась на дно, но не испугалась. Повинуясь какому-то призыву, я перекрыла воздух, вынула изо рта загубник и сняла маску. Видеть я практически ничего не могла из-за того, что передо мной стояла сверкающая белая пелена. Что-то подхватило меня и увлекло вперёд и вниз, отчего белая пелена стала на глазах темнеть и одновременно зеленеть. Никакого страха я не испытывала, но меня сразу же охватил безмятежный покой.

Думала я о чём-либо в эти минуты? Скорее нет. Я просто парила в этой зелёной, искристой, пронизанной водой и воздухом пелене и отдыхала от всех забот. Вместе с тем во мне крепла уверенность, что всё будет хорошо, нужно только упорно трудиться и бороться с той злобной нечистью, которую мы же сами и породили своей болтовнёй и боязнью ущемить интересы тех людей, которые стремились только к одному, жить за наш счёт и до бесконечности пить из нас кровь, да, ещё нас же при этом презирать и ненавидеть. Комета принесла с собой очищение и пусть при этом погибло множество безвинных людей, в конечном итоге они сами были в этом виноваты, так как не сделали для своего спасения ничего. Не сделали они ничего и для спасения своих детей, которых бездумно рождали на свет и при этом знали, что они ничего им в жизни не дадут.

Не знаю, сколько времени прошло, но зелёные лепестки, которые стали мне подвластны полностью, сами вынесли меня на мелководье, после чего Игорь и Ира вошли в озеро взявшись за руки и ничего не боясь. Я с любопытством посмотрела на то, как их окутало зелёное облако и увлекло на дно. Вот уж в чём я была уверена на все сто процентов, так это в их полной, абсолютной безопасности. В точно такой же безопасности были несколько сотен тысяч землян, которые встретили волну вне укрытий и она ничем им не повредила, а наоборот, исцелила очень многих и дала всем силу сражаться. Ничем не повредила волна также очень многим животным, а также не стала убивать несколько миллионов самых злобных тварей, которые должны были стать оселком для всех остальных людей.

Теперь наступила моя очередь помочь людям, ведь я стала Зелёной Хозяйкой. Сама волна не делала ничего, она просто тупо неслась вперёд, но вот триллионы дейров, которых выплеснула в наши океаны из своих ледяных недр комета, повинуясь воле тех, кто много старше и мудрее нас, были переданы нам в дар, чтобы мы смогли благополучно пережить катастрофу. Будь на то воля людей, в ней вообще никто не погиб бы, и для этого нужно было всего лишь строить точно такие убежища, какие построили в Псковской области или обладать, такими моральными качествами, которые имел Тенгиз, а с ним множество других людей. Когда Игорь и Ира скрылись в глубинах озера, Тенгиз спросил:

- Теперь ты поняла, кем стала?

Я отмахнулась от него и ответила:

- Да, никем я не стала, Тенгиз. Я как была просто матерью, так ею и осталась. Не волнуйся, Игорь и Ира уже очень скоро будут знать о зелёных дейрах куда больше, чем знаю о них я. Хотя это именно я действительно Зелёная Хозяйка.

Тенгиз повёл своими широченными плечами и сказал:

- Всё правильно, они учёные и твои помощники, но как бы они не старались, их дейры никогда не послушаются так, как они слушаются тебя.

Да, тут он был прав, именно я могла повелевать дейрами в любом водоёме. Мои маленькие зелёные помощники. Сколько же вас погибло только потому, что вашу плоть иссушило солнце, но вы и таким образом принесли Земле огромную пользу. Ничего, теперь в моих силах сделать так, чтобы ваша численность достигла оптимальной и потом никогда не уменьшалась, ведь вы, не смотря на свои крохотные размеры обладаете титанической силой. Вон, даже озеро себе отгрохали такое огромное, что теперь вода в нём уже никогда не иссякнет, ведь его питают подземные источники, причём в большом количестве. Оно всегда будет оставаться солёным и в нём, если люди ему помогут, всегда будет много рыбы. Да, это так, а вот то небольшое озеро, к берегам которого мой батискаф доставили дейры, несомненно погибнет, если от него не прорыть канал длиной всего в каких-то семнадцать километров, чтобы оно могло соединиться с узким и длинным, серповидным заливом Великого Евразийского моря.

Он образовался в результате сейсмического удара севернее тех мест, где находился космодром Байконур. Сам он не ушел под воду. Странно, но после того, как я пережила практически то же самое, что и Тенгиз, я знала, как выглядит сейчас вся водная поверхность Земли включая её реки и пресноводные озёра. Жаль, что только эту информацию доносили до меня дейры. Ну, ничего, лиха беда начало. Пройдёт время и я смогу понимать их намного лучше, а пока что мне вполне хватало того, что я чувствовала дейров, людей и воинов Волны, а также, чуть ли не всех колбитов, ею помеченных. Тенгиз улыбнулся мне одними глазами:

- Валя, я прикажу отвезти к горе Жуантобе несколько бульдозеров и попрошу своих ребят прорыть канал от твоего озера до заполненного водой русла безымянной речки, когда-то впадавшей в озеро Каракоын. Я не могу допустить, чтобы оно пересохло, ведь те дейры, которые в нём живут, первые узнали, кто является на Земле их хозяйкой. Поэтому они особые.

Громко рассмеявшись, я воскликнула:

- Тенгиз, поверь, все дейры совершенно одинаковые! Но всё равно спасибо тебе. Знаешь, если твои ребята пророют туда хотя бы узенькую канавку, всё остальное дейры сделают сами.

Игорь и Ира пробыли под водой столько же времени, сколько и я, полтора часа, но по их лицам я сразу поняла, что им есть о чём рассказать мне. Впрочем, благодаря какой-то внутренней связи, которая установилась между мною и моими тремя спутниками, я уже кое-что знала о способностях дейров, а в некотором смысле даже больше, чем они. Однако, Игорёк, едва выбравшись из воды, подав руку Ире буквально выдернул свою подругу на берег, тотчас истошно завопил:

- Валя, дейры этого озера на грани истощения!

Громко рассмеявшись, я стала успокаивать его:

- Игорь, не волнуйся. Им ничто не грозит. Поверь, дейры очень крепкие и живучие существа, если находятся в воде. Они способны обходиться без пищи несколько сотен лет, но ты прав в одном. Дейров в этом озере очень мало, а потому нам нужно их срочно подкормить. Бери несколько машин и поезжай вокруг озера до узкого залива, а от него прямо на юг. Буквально в пяти километрах от берега, там лежит шесть китов и один из них, просто громадина. Наверное синий кит. Отбуксируйте их к берегу и сбросьте в воду. Колбитов можете не бояться, на сто километров в округе их нет. - Игорь при этих словах усмехнулся и махнул рукой, он знал это не хуже меня, а потому нисколько не волновался, и я попросила - Там, кстати, ещё и очень много рыбы, её всю нужно перевезти в город. Я сегодня же научу каражальских женщин, как с помощью дейров вернуть рыбе, чуть ли не её первозданную свежесть.

Да, теперь я действительно знала, как это сделать. Буквально каждое живое существо, которое утонуло в воде, но могло пойти в пищу человеку, дейры законсервировали и если только рыба, китовая туша или туша наземного животного не попали в какое-нибудь несъедобное дерьмо, хотя в это мне верилось с трудом, волна ведь хорошенько промыла землю, а дейры успели сделать всё, чтобы очистить её от токсичных веществ. Ребята быстро оделись и мы пошли к водителям. Те, узнав о проблемах, возникших у дейров Железного озера, сразу согласились отправиться в степь. К озеру приехало столько машин, что примерно половина просто простаивала. Между тем, двоих из водителей дейры тоже приманили к себе и увлекли на дно озера, отчего оба парня, став людьми Волны, также обрели новые способности, но при этом не превратились в воинов Волны. Вообще-то, мне не нравилось такое словосочетание, люди Волны, воины Волны, но я не стала придумывать никакого нового. Название новой должности, навязанной мне судьбой - Зелёная Хозяйка, мне тоже не нравилось, а что поделаешь? Зато мне понравилось, что я могла превращать дейров в послушных помощников людей. Воду в подземном озере, а оно было даже больше размером, чем Железное озеро, дейры уже очистили и её можно было смело пить.

Именно с такой новостью мы и вернулись в Каражал. Там я собрала несколько женщин из числа тех, которые не смотрели на меня волком, и показала им очень интересный фокус с рыбой, высохшей на солнце в кость. Первым делом я налила воды в большой пластиковый таз, потом положила на стол рыбину размером в мою руку, вытащила из ножен «Катран, отрубила ей голову, хвост, вспорола брюхо и вынула из него ссохшиеся в чёрный кокон внутренности, после чего приложила по дейру спереди и сзади и опустила в воду. Через каких-то пятнадцать минут я достала из таза рыбину имевшую такой вид, словно ту выловили минут десять назад, обезглавили и выпотрошили. Халида, глядя на меня восхищёнными глазами, воскликнула:

- Валя, ты настоящая волшебница!

Поцеловав женщину в щёку, я засмеялась и сказала:

- Нет, Халида, я просто Зелёная Хозяйка. А теперь я покажу вам, девочки, как можно всего за каких-то десять минут приготовить отличное пиво, но для этого мне понадобится ячмень или просо. На худой конец сойдут даже кукуруза или пшеница. Правда, спешу сразу же предупредить, моё пиво будет иметь крепость не больше четырёх градусов и вашим мужчинам придётся выпить его ведра полтора, чтобы захмелеть. А ещё я могу научить вас, как сделать дрожжевое тесто без дрожжей.

Всего я в этот день я рассказала о трёх дюжинах способов, как с помощью дейров, причём иногда они полностью уходили в продукт, ну, для этого я их и растила, а иногда им ничего не делалось, как в случае с пивом или при стирке даже самого грязного белья и одежды без стирального порошка и мыла, обихаживать себя и своих мужей, кормить семью и лечить тяжелые заболевания, с которыми не справлялась целебная вода, которую дейры насыщали полезными веществами. Из неё уже сам организм человека, мог черпать строительные материалы для регенерации. В общем, мне было о чём рассказать, но и это не переменило отношения ко мне некоторых людей, хотя языки они прикусили. В городке только и было разговоров о том, в каких огромных зелёных монстров могут превратиться с виду совершенно безобидные зелёные лепестки по первому же приказу Зелёной Хозяйки. Разговоры разговорами, а пиво, изготовленное по моей рецептуре, все пили с огромным удовольствием и не плевались.

На пятый день после уничтожения колбитов на реке Сарысу, когда на развилке Тимофей и Айдар начали накапливать войска, мы отправились огромной колонной на юг. Я ехала впереди на своём обновлённом, но ещё не доведённом до ума полностью «Уральчике», сидя за рулём. Тенгиз сидел на пассажирском сиденье, а Игорь и Ира на откидных сиденьях у нас за спиной. После реконструкции кабины, напротив пассажирского сиденья была установлена откидная бронеплита, Тенгиз мог спокойно наблюдать за тем, что творилось впереди. Хотя мощнейший двигатель и позволял мне спокойно подниматься на холмы, я их всё же объезжала и ехала по той колее, которую уже однажды проложила. Скорость у моей машины была теперь больше, мощные «Кразы» от нас не отставали ни на метр, а потому мы могли доехать до моего озера меньше, чем за сутки, но поскольку решили, что ехать ночью будет не слишком приятно, переночевали в полупустыне и на следующий день, в половине одиннадцатого доехали почти до места, но были остановлены конным отрядом вооруженных людей человек примерно в триста. Впрочем, некоторые сидели верхом на двугорбых верблюдах-бактрианах, но имели от этого ничуть не менее грозный вид. Вооруженные автоматами, пулемётами и даже гранатомётами, они вылетели на нас из-за холма метров двухстах пятидесяти впереди и были настроены весьма решительно не смотря на то, что на кабине «Уральчика» стояли спаренные крупнокалиберные пулемёты «Утёс» с дистанционным управлением, выглядевшие очень грозно.

Мне ничего не оставалось делать, как затормозить и остановиться метрах в пятидесяти от всадников. Это были не колбиты, их бы я давно уже почуяла, а какие-то воинственно настроенные казахи, одетые в национальные наряды, но с вполне современными разгрузками поверх них. От отряда оторвался молодой мужчина, на голове которого была надета к тому же ещё и каска с красной звездой, при виде её мне сразу стало легче, сидящий на вороном скакуне и это была не какая-то монгольская лошадка, а рослый, красивый и горячий жеребец. Увидев скакуна, Тенгиз невольно заулыбался. Всадник подлетел к нам, хлестнул камчой по бронестеклу и громко закричал по-русски:

- Разворачивайтесь и уезжайте отсюда! Вы не возьмёте здесь даже дырявого ведра. Всё, что лежит за этим холмом, принадлежит Зелёной Хозяйке, а мы охраняем её добро.

Вот и спрашивается после этого, что же мне теперь делать? Влезать из машины и доказывать этим очень серьёзно настроенным молодым людям, что я не верблюд, а Зелёная Хозяйка? Мы с Тенгизом переглянулись и мой телохранитель только и смог сделать, что развести руками. Как и я, он тоже прекрасно понимал, что мы с ним ничего не сможем доказать. Между тем я почувствовала, что к точке рандеву стремительно приближается кто-то из наших, из людей Волны, и облегчённо вздохнула. Игорёк встал, прошел вперёд, присел, чтобы его было видно, широко улыбаясь помахал моему сердитому сторожу рукой и сказал:

- Ну, Валя, смотри, что сейчас будет. Ох, и влетит же этим ребятам через пару минут.

Игорь, как в воду глядел. На всех парах к нам неслась верхом на огромном белом верблюде пожилая женщина, одетая в белое платье-койлек, чёрный кемзал, расшитый белым шелком, голову которой укрывал белый кимешек, а поверх него был надет кипельно-белый тюрбан. Размахивая длинной тонкой палкой, женщина, словно ледокол, рассекла строй всадников, щедро одаривая их ударами, подлетела к парню и что-то прокричала по-казахски. Тенгиз тут же, с громким смехом перевёл мне её слова:

- Ты что творишь, Жамал! Как ты встречаешь Зелёную Хозяйку, прогнавшую проклятых колбитов?

Жамал, получив хворостиной по хребту, истошно завопил:

- Ай, больно, бабушка Нуржан. Откуда же я знал, что эта русская женщина Зелёная Хозяйка? Разве она не казашка?

Нажав на кнопку, я открыла люк и не дожидаясь того момента, когда он поднимется полностью, вступилась за парня:

- Бабушка Нуржан, не ругайте Жамала, он же никогда меня не видел, чтобы узнать. Меня зовут Валя, как поживаете?

Белый верблюд, повинуясь казашке с загорелым, хотя и морщинистым, но не старым лицом, опустился на передние колени и бабушка Нуржан прытко соскочила с него и, воткнув в землю палку, бросилась обнимать меня, восклицая:

- Ах, доченька, наконец-то я дождалась тебя. Мы тут уже пятый день в твоём доме живём, умница ты наша. Как же ты много сделала здесь. Столько вещей одна разобрала и в рядок сложила.

Когда я пригласила пожилую женщину подняться в кабину, она не стала заставлять меня упрашивать её и мигом взлетела по ступенькам, пробралась вперёд и принялась обнимать сначала Тенгиза, затем Иру, а последним Игоря. Её усадили на пассажирское сиденье и мы проехали последние два с половиной километра, которые оставались до моего озера. Люк со своей стороны я не закрывала и как только подъехала к лагерю, то сразу же сбросила с себя разгрузку и как была в одежде, так и бултыхнулась с разбегу в воду. Аргон прыгнул в воду за мной следом. Только нас и видели. Дейры метнулись ко мне навстречу, вспенили воду, разложив её сначала на кислород и водород, а потом, как-то связав водород и убрав его от меня подальше, создали для меня вполне приемлемую атмосферу для дыхания и унесли в самую глубокую впадину.

Теперь, прижимая к себе Аргона, я уже не сидела под водой бесчувственным истуканом. Не знаю как, но я смогла, словно бы увидеть всё, что принесла с собой волна в это безлюдный район Казахстана и разложила окрест, а тут насчитывалось шестьдесят семь курганов, сложенных их самых разных вещей, некоторые из которых были принесены из Северной Америки. Что же, на какое-то время этот склад заменит огромному числу людей наши разрушенные заводы и фабрики, которые теперь придётся восстанавливать в том числе и с моей помощью, то есть переводя многие технологические процессы на принципиально новую основу, ведь дейры, созданные в глубинах космоса какими-то невероятно мудрыми существами, представляли собой очень мощный биологический инструмент.

Просидев под водой чуть больше часа, я мысленно приказала дейрам поднять нас на поверхность и подплыла к своей маленькой пристани сидя верхом на огромном зелёном лепестке. Он бережно поднял меня и Аргона, поставил нас на неё и ушел под воду, рассыпавшись на миллионы зелёных лепестков. Из воды я вышла совершенно сухой, но всё же несколько взъерошенной и тут же стала поправлять причёску, благо она у меня была довольно короткой. Как казахи-всадники, так и каражальцы стояли на берегу с открытыми ртами. Для них это было самое настоящее чудо. Зелёная Хозяйка нырнула в озеро и вышла из него не промокнув до нитки. Вместе с несколькими мужчинами и своими помощниками, я первым делом села за стол, обозначила на военной карте этого района все склады и только после этого подозвала к себе Жамала и с улыбкой поинтересовалась у парня:

- Жамал, ты создал свой отряд по приказу бабушки Нуржан?

Подбоченившись, Жамал ответил:

- Нет, Зелёная Хозяйка, мы собрались, чтобы истреблять колбитов. - потом вздохнул и признался - Но бабушка Нуржан сказала, что у тебя, есть воины и получше, и приказала нам ехать с ней сюда. Она сказала, что ты скоро приедешь и скажешь, что нам делать дальше. Мы ждём, твоего приказа, Зелёная Хозяйка. Мы сделаем всё, что ты нам прикажешь. Даже пойдём в огонь.

Улыбнувшись, я ответила парню:

- Жамал, приказывать я могу только воинам Волны, а тебя я могу лишь просить. Понимаешь, Жамал, в Астане творится что-то неладное. Там объявились новые ханы, которые воюют между собой, мечтая объявить себя хозяевами всей Средней Азии, хотя теперь очень большие её пространства покрывает собой вода. Увы, но под водой скрылись целые города. Я прошу тебя, Жамал, если ты хочешь, чтобы на нашей Земле больше не было никаких границ, отправляться в Каражал. Через трое суток полковник Бекбулатов, его ваш президент, убитый мятежниками, наградил вот этим именным оружием, отправляется в поход на Астану, чтобы разогнать мятежников. Ты присоединишься к нему со своими всадниками? Между этими землями и Астаной, вырос целый горный хребет, так что ваша помощь, как разведчиков, будет просто неоценима.

Жамал широко заулыбался и с готовностью ответил:

- Мы из Акколя, Зелёная Хозяйка. Нам не привыкать подниматься на лошадях в горы. Каратау, можно сказать, наш дом. Мы немедленно поскачем в Каражал и проведём твою армию через любые горы. Бабушка Нуржан давно уже сказала, что ты сделаешь так, что на Земле все люди станут братьями. За такое дело не страшно и умереть, как это подобает настоящему воину.

- А вот умирать не надо, Жамал. Чтобы вам не было равных в бою, я сделаю так. Это озеро особое, Жамал, и дейры в нём тоже живут совершенно особые. Сейчас мы хорошенько покормим моих дейров, чтобы их стало вчетверо больше, а потом все твои всадники, взяв под уздцы своих лошадей, а также мужчины и женщины, приехавшие со мной из Каражала, вы все пройдёте передо мной и те, кому я разрешу, войдут в воды озера вместе с лошадьми и верблюдами точно так же, как недавно в него вошла я с Аргоном и через час или чуть больше, выйдете на вид точно такими же, какими и были, но всё же другими глубоко внутри. Но без меня это нельзя делать, утонете.

В шесть часов вечера за исключением семи человек все остальные люди, а возле моего озера собралось немногим более тысячи двухсот мужчин и женщин, стали людьми и воинами Волны. Те, кто почувствовал в себе особую ответственность за судьбы множества людей, а их среди каражальцев оказалось более двухсот человек, одни только мужчины, в этот же вечер отправились в Каражал, запрыгнув за спину к всадникам. Их лошадям и верблюдам было теперь по силам нести на себе и троих человек. Я подозвала к себе нескольких бульдозеристов и показала им на карте, куда именно нужно проложить канал глубиной всего три метра и шириной четыре. Из Жезказгана в Каражал доставили большой траншеекопатель, а бульдозеры у каражальцев имелись свои. С бульдозеристами мне повезло, все они были людьми Волны им не нужно было объяснять, какую ценность имеет для меня это маленькое озеро.

Если они проведут к нему воду, то я в считанные часы смогу сделать его намного больше и тогда оно в один прекрасный день станет местом паломничества для множества людей. Если люди, конечно, окажутся достойны этого. Судьба Человечества всё ещё висела на волоске, как и моя собственная, и нам всем нужно было приложить огромные усилия, чтобы разумная жизнь на Земле не исчезла навсегда, а такое запросто могло случиться, если мы продолжим враждовать и воевать вместо того, чтобы стать братьями и жить на планете, полностью избавленной от границ и, что самое главное, вражды.

Глава 12

Воины Волны

Я даже не ожидала, во что выльется мой душевный порыв, повинуясь которому я превратила почти всех тех людей, которые добровольно, без какого-либо призыва и шумного митинга на площади, отправились вместе со мной к озеру, чтобы глотать пыль, разбирая груды вещей, принесённых в пустыню Великой Волной. Поддавшись всеобщему настроению, я тоже стала называть её так, словно эти два слова писались с большой буквы. Вообще-то, я их всех могла сделать воинами Волны, но всё же дала такой приказ дейрам только в отношении тех людей, кто... В общем самых чистых душой, сострадательных и в то же время люто ненавидящих любую несправедливость, зло, насилие и жестокость. Бабушка Нуржан, вот, уж, воистину, Солнечная Душа, так переводилось её имя на русский язык, простая степная казашка ста семи лет, которая наотрез отказалась подниматься в горы и вместо этого села верхом на белого верблюда по кличке Арман, что означает Мечта, чтобы поехать в пустыню навстречу Великой Волне, наверное, имела куда большие основания стать Зелёной Хозяйкой, однако Он выбрал почему-то меня. Старая казашка доехала до пересохшего русла реки Чу, спешилась, собрала хворост, развела костёр, вскипятила воду, положила Армана на песок и встретила Великую Волну, протягивая ей пиалу с зелёным чаем. В это время множество казахов поднялись на вершины гор хребта Каратау, бросив свои дома в городах, лежащих в низине, которые полностью затопили воды нового моря.

Астрахань, Гурьев, Шевченко, Аральск, Новоказалинск, Кызыл-Орда, Нукус, Ургенч и многие десятки других городов, оказались на дне моря. Более того, большая часть плато Устюрт, кроме Карабакура и Мангыстау, превратившихся в два больших острова, буквально провалилось на глубину в добрых две сотни метров, когда пришла Великая Волна, из-за чего от Карабаса до Джетыгары в считанные минуты поднялся новый, местами извилистый, но довольно прямой хребет, состоящий из гигантских гранитных скал и вала осадочных пород. Именно Он не дал Великой Волне проникнуть в Северо-Восточную, зелёную часть Казахстана. При этом Великая Волна, движением которой Он управлял с помощью дейров, даже не расплескала чая в пиале бабушки Нуржан. Она немного промокла, хотя не очень сильно, в общем, как сама сказала, слегка отсырела, но потом, когда Великая Волна прошла над нею и, завязнув в песках Мойынкум отхлынула назад, вообще обойдя её с двух сторон, быстро обсохла на солнце. Когда правнуки прискакали к ней, бабушка Нуржан, помолодевшая и полная сил, вычёсывала шерсть из Армана, чтобы связать из неё носки для Зелёной Хозяйки. Вот тут-то очень многие люди и убедились, что старая Нуржан с абсолютной точностью указала те места, которые Великая Волна не замочит и при это ещё и сбылось главное её предсказание - «Не бойтесь за меня, я не погибну, а лишь стану моложе и сильнее, так что вы не скоро избавитесь от вредной и сварливой старухи».

Глядя на тех молодых мужчин, которые откликнулись на призыв её правнука Жамала, я не могла остаться равнодушной и потому вместе с многими молодыми каражальцами сделала их воинами Волны. В том числе и степных байкеров, ведь все они были готовы отдать за меня жизнь, что я чувствовала душой и сердцем. Две группы людей в возрасте от двадцати до тридцати и чуть больше лет. Одни - горожане, причём большая их часть была русскими, другие казахи и киргизы, их было меньше, не больше трети - сельские жители, простые пастухи-скотоводы. Что их роднило? И одни, и другие отважно отбивали налёты колбитов, теряли друзей и близких и, видя их звериную ярость и кровожадность, всё же очистились душой, сделались добрее и светлее.

В их груди билось сердце настоящих мужчин, воинов Волны и им теперь предстояло отправиться на восток и пройти, очищая землю от колбитов, до Чукотки, чтобы зимой переправиться по льдам в Северную Америку и там соединиться с другими воинами Волны - американцами и канадцами. Будущее Земли зависело вовсе не от того, как быстро люди смогут поднять из руин города, а от моих воинов Волны и от того, как быстро они очистят планету от двуногих нелюдей. Все они, и люди Волны, будущие великие труженики, и воины Волны, не приемлющие зла, встали вдоль берега и вошли в воды моего озера, чтобы дейры сделали с ними что-то такое, о чём я могла только догадываться.

Семеро человек, двое юношей лет семнадцати и девушек, их сверстниц, стояли рядом со мной со слезами на глазах. Всем семерым было очень обидно, что я не позволила им войти в воду. Бабушка Нуржан, которая всё понимала, стояла рядом и лукаво улыбалась. Когда люди и воины Волны вышли на берег вместе со своими скакунами и верблюдами, настала и их очередь войти в воду сразу же, как только солнце опустилось за горизонт. Они вышли из озера через час детьми Волны и мне не пришлось им ничего объяснять. Поскольку и так прекрасно чувствовали, что я думаю о них и их дальнейшей судьбе. Воины Волны к тому времени сели верхом на коней и верблюдов, или оседлали свои мотоциклы и умчались в Каражал. Мои помощники принялись вытаскивать из куч доски, листы металла, куски пластика и строить склады. Увести все вещи отсюда, мои помощники не смогли бы и за три месяца, а вот перебрать, очистить от грязи, рассортировать и сложить во временных складах, им было вполне по силам. Не смотря на сумерки, работа закипела в свете фар самосвалов и установленных на кабинах прожекторов.

Мы с Аргоном работали вместе со всеми. Внешне мой пёс остался точно таким же, но обрёл силу медведя, а умом он и так всегда отличался. Незадолго до полуночи, я приказала всем ложиться спать. Нельзя за одну ночь сделать то, на что нужны месяцы. Правда, далеко не всех мне удалось заставить лечь спать. Бульдозеристы не прекращали работу ни на одну минуту и упорно прокладывали канал к заливу. Поужинав далеко за полночь, я легла на отдохнуть на кожаном красном диване в «Уральчике», но не спала, а скорее дремала. Меня интересовало, сможет ли моя новая способность чувствовать присутствие вокруг себя людей Волны и их антиподов перерасти в телепатию или нет.

Во всяком случае, я почувствовала, что воины Волны домчались до Каражала, проскакали и проехали по главной улице к школе и Жамбул, соскочив с коня, доложил Айдару, зачем они прибыли в город. Я специально не стала говорить ни Тимофею, ни Айдару о том, что теперь мне по силам с помощью дейров в своём озере превратить всех, кто поехал в пустыню вместе со мной, в людей и воинов Волны. Жамбул, не мудрствуя лукаво, объяснил им, что мой приказ таков, немедленно отправиться на моё озеро. Перед этим нужно отобрать добровольцев, чтобы те потом отправились на подавление мятежа в Астане. Им предстояло покарать преступников, повинных в массовых убийствах и насилии, а потом двинуться на восток, выискивать степях, горах и лесах колбитов и уничтожать их без малейшей жалости. За плечами у каждого из них должен быть ранец с вложенной в него стальной ёмкостью, наполненной дейрами из моего озера, которых они привезли с собой.

Да, я поручила воинам Волны расселить дейров по озёрам и рекам Сибири, ведь они не скоро ещё поднимутся вверх по рекам из Северного Ледовитого океана. Я не сомневалась, что Тимофей и Айдар отреагируют на это известие быстро, а их реакция была вполне предсказуемой. Узнав, что воинам Волны предстоит долгий поход в Северную Америку, они тут же объявили о наборе добровольцев в армию Зелёной Хозяйки. Мы в это время уже позавтракали и принялись за работу. Большая часть людей занималась тем, что загружала предметы первой необходимости и сохранившиеся продукты в «Кразы» с высокими решетчатыми бортами, установленных вместо стальных кузовов на стальные площадки. Уже в полдень первые машины сорвались с места и на максимальной скорости помчались в Каражал. Я занималась другой работой. Отошла вместе с Аргоном подальше от всех и села на берегу, на противоположной стороне озера. Воинам Волны были нужны лошади и верблюды, пусть и без сёдел, которые побывали под Волной и остались живы. Они быстро откликнулись на мой призыв, а пока скакали ко мне со всех сторон, я приказала дейрам прорыть узкий залив и сделать в нём воду пресной. Уже через полтора часа к водопою прискакали первые лошади.

На следующий день, в половине одиннадцатого, на «Кразах» приехала первая группа добровольцев. Её возглавляли Тимофей и Айдар. Оба с женами и детьми. Полковник Бекбулатов принял решение идти вместе с женой до конца, оставив детей на попечение Тимофея. Что же, это было решение Зумраат и Айдара и я не видела в том ничего плохого. Правда, я не стала ничего предпринимать немедленно. Бульдозеристы должны были вот-вот закончить свою работу. В одной из куч нашелся понтонный мост и его уже доставили на буксире к траншее и заранее перебросили через будущий канал в самом удобном месте. Около двух часов дня все прекратили работу и встали неподалёку. Людям Волны мне не приходилось ничего объяснять, они и так чувствовали и понимали смысл моего замысла, а вот добровольцев пришлось попросить отойти подальше, чтобы они не свалились в озеро раньше времени. Вскоре со стороны залива прибежал мутный поток воды и вместе с ним в перемычку ударила волна со стороны озера и как только та была размыта, поток резко усилился и вот уже вода шумела и чуть ли не ревела, прокладывая канал шириной в семьдесят метров. Понтонный мост дрожал и даже подпрыгивал, но его не сносило течением и он стоял на одном месте. Вода в озере пришла в движение и закрутилась медленным водоворотом, выпроваживая рыбу и креветок, занесённых в него. Если начать увеличивать озеро сразу, то его обитатели просто погибнут.

Чтобы этого не произошли, мои первые дейры, а я относилась к ним, чуть ли не как королева к своей гвардии, подняли со дна все морские водоросли, уже изрядно подросшие, поймали в силовые сети рыбу и унесли обитателей озера подальше в залив. После этого водоворот сделался таким мощным, что в озере образовалась глубокая воронка и оно стало быстро увеличиваться в размерах, но вода не подмывала ни того холма, на котором некогда стояла моя гондола, ни лагеря, где я жила. Всего за каких-то два часа на глазах у всех образовался круглый залив диаметром в семь километров, соединённый с большим заливом длинным, постепенно расширяющимся каналом, после чего в него вернулась унесённая рыба и прочие обитатели, а вместе с ними множество новых, включая нескольких дельфинов, но те приплыли сами. Добровольцы глядели на труды дейров чуть ли не с благоговением, а люди Волны с широкими улыбками.

В озеро забросили парочку хорошо подсохших китов и десятка три громадных акул, других крупных рыбин и даже трёх огромных кальмаров. Мне нужно было срочно увеличить численность своей гвардии. Только на следующий день, когда к берегам озера прискакало более двадцати трёх с половиной тысяч добровольцев, они смогли войти в воду. Среди них было почти пять тысяч каражальцев и на этот раз матери вошли в воду вместе с детьми и своими мужьями.

За это время Тенгиз и Игорь нашли в одной из куч несколько листов оргстекла толщиной в двадцать миллиметров, уголок подходящего размера, раскроили его и изготовили аквариум длиной в пять, шириной в три и высотой в полтора метра. Он был нужен мне, чтобы взять с собой в дорогу своих самых первых дейров. Хотя я прекрасно понимала, что все дейры были порождены, путём элементарного делением от одного единственного, первого дейра-прародителя, которого Он сотворил специально для нашей планеты, дейров этого озера я всё равно считала особенными. Около полудня четвёртого дня все воины Волны вышли из озера и мы стали собираться в обратный путь. Каждый из ещё в Каражале выбрал себе скакуна. Лошадей и верблюдов, обладающих силой матёрого носорога, хватило на всех. Многие из воинов успели позаботиться об упряжи и сёдлах, но не для всех хватило нужных материалов, ну, ничего, это дело наживное. Попутно многие вооружались холодным оружием, но самое главное, воины Волны брали с собой дейров из моего озера, которые сами шли к ним в руки, и бережно запускали их различные ёмкости.

Настал момент и мне побеспокоиться о том же самом, но я не стала бегать с тазиком от озера к «Уральчику». Вместо этого я села в машину, сдала задом к озеру и Тенгиз с Игорем приставили ней три широких, длинных и толстых доски. Ну, а я подошла к озеру, улыбнулась всем, сделала рукой приглашающий жест и из воды на берег выбрался огромный зелёный морж, который быстро поднялся по импровизированному пандусу на бронированную крышу кунга, на которой был установлен аквариум, и забрался в него. Воду он прихватил с собой, причём не солёную, а пресную. В результате её было в аквариуме всего сантиметров тридцать, а весь остальной объём заполнили собой дейры. Вот теперь я могла отправляться в Москву, но мой путь к дочери будет не прямым, а кружным и извилистым. Имелась у меня одна задача, которую кроме меня никто не мог выполнить. Как только всё было готово, ко мне, держа в поводу тонконогого, просто невероятно красивого скакуна-ахалтекинца, подошел Айдар, одетый в камуфляж, сидевший на его стройной фигуре щегольски, поднёс руку к козырьку и весёлым голосом отрапортовал:

- Зелёная Хозяйка, твоя армия готова выступить в поход!

Рассмеявшись, я воскликнула:

- А сёдла, а сабли, Айдар? Не спеши, дай людям хотя бы дня три на подготовку. Да, и мне нужно собраться.

Однако, полковника было не унять и он ответил:

- Всё, что нам нужно, Валюша, мы найдём за Новым хребтом и самого лучшего качества. Нам нельзя здесь засиживаться, но мы отправимся в дорогу вместе с тобой.

Кивнув, я сказала:

- Да, ты прав, Айдар. И вам нельзя засиживаться, и мне тоже нужно отправляться в путь, а поэтому я соберусь быстро. Ты понял, что вам нужно делать? Учти, сначала тебе придётся очистить от колбитов Азию, а затем отправиться в Штаты, чтобы дойти от Аляски до самого конца Южной Америки.

- Да, Валюша, - кивнув сказал Айдар, - мы должны рассказывать каждому новому воину Волны, какая ты и делиться с ним твоими дейрами. Тогда ты сможешь установить с ними ментальную связь, как говорит Игорь. Жаль, конечно, что это всё же не телепатия, но ты знаешь, я ведь и без неё чувствую, что ты велишь мне сделать в Астане и не только в ней одной. Клянусь тебе, я всё именно так и сделаю. Наш мир будет единым и никакие американцы уже не будут в нём хозяевами.

Отрицательно замотав головой, я воскликнула:

- Нет-нет, Айдар, это не мой приказ! Он исходит не от меня, а из твоего сердца. И ты знаешь, если мы сделаем так, то Он не сделает того, что ему приказано сделать в самом крайнем случае. Он же не колбит в конце-то концов. Поэтому не беспокойся, времени у тебя будет достаточно. К тому же к вам, воинам Волны Средней Азии, присоединится много воинов Волны Индии, Китая, других стран Азии, и двух Америк. Он об этом позаботился.

Айдар обеспокоено спросил:

- Валя, я надеюсь Он не устанавливает жестких сроков, как это делал когда-то Сталин? Взять город штурмом к седьмому ноября и хоть ты всю свою армию положи, а сделай это.

Огорчённо вздохнув, я ответила:

- Ну, Он не настолько безжалостен к нам, Айдар, а вот те, кто послали Его к нам, будут даже жестче Сталина. Теперь всё зависит только от нас самих. Пойми, кроме вас я могу сделать воинами Волны, ещё максимум двадцать отважных парней, которых мне ещё предстоит найти, и всё. Даже людьми Волны я не могу делать всех остальных людей, которых встречу на своём пути к Москве. В решающей битве должны одержать победу самые обычные люди. Только тогда Они изменят своё мнение о нас, землянах, а сейчас мы для них всё равно, что колбиты. Кстати, Айдар, ты не объяснишь мне, что означает это слово?

Айдар усмехнулся и ответил:

- Валя, у этого слова два толкования. Так когда-то, ещё при царе, русские называли так, чуть ли не всех степных казахов. Ну, это вроде русского названия украинцев - хохол, или наоборот, украинского названия русских - кацап. Сами же казахи, да, и киргизы тоже, вкладывают в это слово несколько иной смысл - колбит это вонючий, немытый, грубый и бесчувственный человек, в общем, двуногое животное, которому на всех наплевать, но такие ведь встречаются в каждой нации, у любого народа. Поэтому голых тварей, ставших кровожадными хищниками, и назвали колбитами сами казахи и я, честно говоря, не могу найти им другого определения. Ладно, ты мне лучше вот что скажи, почему ты не хочешь взять с собой сотню моих лучших солдат и офицеров? Ты понимаешь, что тебе придётся дать бой нескольким сотням тысячам колбитов, а с тобой будет всего лишь отделение? Да, все эти парни будут такими же могучими, как и Тенгиз, но, Валюша, они же вас просто сомнут своей численностью.

Айдар затронул самую неприятную для меня тему. О том, что я должна сделать так, Он мне не говорил. Да, я вообще ни разу не почувствовала за последние дни, чтобы Он ко мне хоть как-то обратился. Я просто знала, что Он находится в Солнечной системе, за всем наблюдает с помощью дейров и ни во что не вмешивается. Или почти ни во что, если это не касается таких вещей, как склады, устроенные им в окрест и то, что с неба не пролилось на все эти кучи всяческого добра ни капли воды. Признаться, этот план я придумала сама ещё тогда, когда готовилась совершить поездку к берегам моего озера. Мне почему-то подумалось, если простые люди, пусть даже и солдаты, придут на помощь Зелёной Хозяйке и покончат со всеми теми колбитами, которых я смогу собрать на дальних подступах к Москве, место я ещё не выбрала, то Тем, кто послал на нас комету и Его, уже нечем будет крыть и Они попросту заткнутся, а все остальные проблемы мы уже будем решать сами, без оглядки на них. Они, конечно, Высшие Существа, но если честно, то не пошли бы они в задницу? Тоже мне, хмыри космические, летают себе по галактике внутри гигантских ледяных планетаров и диктуют, как нам нужно жить.

Ладно бы они хоть чем-то нам помогли, а то надо же, раз наша цивилизация начала загнивать, то значит нам нужно обязательно стукнуть по темечку огромной кометой. Он в этом плане был намного человечнее и спас жизнь очень многим достойным людям. Правда, далеко не всё было в Его силах. Точно так же и я не смотря на то, что стала Зелёной Хозяйкой, также не была всесильной, а если честно, то силёнок-то у меня было в общем-то немного. Тем не менее я не собиралась отказываться от своего плана и потому, грозно насупишь, отчего Айдар тут же заулыбался, сердитым голосом принялась отчитывать его:

- Даже думать об этом забудь, Айдар! Не вы, а русские люди, москвичи и жители других городов должны истребить ту огромную орду колбитов, которую я соберу на севере. Пойми меня правильно, Айдар, люди сами должны решать свои проблемы и вычищать то дерьмо, которое они же и породили своим безволием, беспечностью и всяческой демократией. Ни один порядочный человек не стал колбитом, в них превратились только негодяи. Более того, на моих собственных глазах очень многие бандиты превратились в порядочных и честных людей. Пойми, по другому людям просто не спастись.

Подошел Тимофей, горестно вздохнул и сказал:

- Айдар, хотя у меня и разрывается от Валиных слов сердце, она права. Пойми, по-другому ничего не сделать. Она Зелёная Хозяйка и только ей дано, словно магнитом, собрать колбитов в одном месте. Пусть даже они не все там соберутся, эта битва всё равно станет решающей и победить в ней должны простые люди, а не воины Волны, хотя и они, конечно, нанесут колбитам огромный урон. Жаль только, что меня там не будет, хотя, как знать. Ладно, ребята, поживём - увидим.

Ближе к вечеру мы загрузили множеством вещей «Кразы» и поехали в Каражал. Конный отряд из двухсот бойцов вместе с бабушкой Нуржан отправился на юг. Им предстояло очисть от колбитов предгорья, а если понадобится, то и горы, а затем двинуться на восток. Городок буквально бурлил, когда мы примчались туда рано утром. Повсюду кипела работа. Прямо на улицах были устроены небольшие кузницы, в которых ковались сабли и палаши, а также шорные мастерские, в них шили сёдла и сбруи. Хоть какие-то, чтобы воинам Волны было легче удержаться верхом на лошадях и верблюдах. В ремцехе тоже шла работа. Там варили из стальных листов заплечные ёмкости для дейров, стремясь сделать их как можно более удобными, а потому все швы затачивались напильниками и скруглялись. Женщины шили для них из толстого брезента и кожи ранцы, подкладывая под спины войлок. Из Жезказгана, Сатлаева и Джезказгана привезли много военной амуниции и одежды, несколько сотен фирменных сёдел, а также три с половиной сотни российских пулемётов «Корд» и множество патронов к ним. Их получали те воины Волны, у которых были под седлом верблюды. Если с руки из «Корда» мог вести огонь, да, и то, от пояса, только очень сильный и рослый мужчина, то из числа воинов Волны это могли делать практически все, причём стреляя с плеча и к тому же очень метко. Ну, тут удивляться особенно не приходилось, ведь все пулемёты, привезённые из Сатлаева, были оснащены оптическими прицелами.

По приезду в город мы тоже занялись работой и, наконец, довели до ума мой «Уральчик». Теперь в нём имелся удобный кубрик с четырьмя спальными местами помимо спальника в кабине, кухня с большим холодильником, шкаф и ларь с продуктами и даже душевая кабинка. Спереди и сзади на машине стояли сдвоенные пулемёты «Утёс», два передних снаружи, а два задних внутри. К тому же мы брали с собой в дорогу шесть пулемётов «Печенег» и тридцать «Шмелей-М», а помимо этого титановые сферы и тяжелые штурмовые бронежилеты с наплечниками и бронированной защитой для шеи. Воины Волны тоже получили отличную экипировку. Чуть более суток назад Жамал почуял приближение колбитов к Сатлаеву и со своими всадниками немедленно поскакал к этому крупному и довольно неплохо защищённому городу. Они налетели на почти полуторатысячную орду конных колбитов с юга, как самум, и вырубили их начисто, под корень, освободив тем самым большое количество лошадей и верблюдов. Видеть я этого не видела, но всё же почувствовала и даже помогла Жамалу и его отряду. Едва они только ударили колбитам во фланг, я поняла, что могу отдать приказ пленённым колбитами коням и верблюдам и те, повинуясь мне, не только сбрасывали их с себя, но и кусали.

Многие животные получили ранения, в основном резаные, но дейры их быстро залечили. Пораженные защитники Сатлаева, которым было бы трудно отбить эту внезапную атаку, только после этого, посмотрев на то, как метко парни Жамала стреляют из «Кордов» сидя в седле от плеча, передали воинам Волны эти крупнокалиберные пулемёты и боеприпасы к ним. Интересно, по чьему это приказу их завезли в этот город? А ещё на сатлаевцев очень сильно подействовало то, что Жамал оставил в их городе пятьдесят своих всадников, сделав это, повинуясь моему мысленному приказу. Помимо них в Каражале оставалось ещё сотня воинов Волны до тех пор, пока я не уведу за собой всех колбитов.

Такое моё решение успокаивающе подействовало на жителей всех окрестных городов. Вскоре, буквально за сутки до отъезда, а мы провели в Каражале четыре дня, мне сообщили радостную весть. Оказывается, ещё месяц назад на космодром Байконур прилетело несколько военно-транспортных самолётов, которые привезли российских десантников, а вместе с ними прилетело два десятка боевых вертолётов и наши ребята положили там тьму-тьмущую колбитов. Одна орда и вовсе целиком состояла из женщин. Моё сердце сразу же гулко застучало и я вспомнила об Алёнке и о Серёже. Как знать, может быть одним из отрядов этих десантников, которые пять дней истребляли в степи колбитов, командовал он. В то время я только-только закончила обшивать бронёй «Уральчик».

Двадцать пятого сентября, проведя в здешних краях почти три с половиной месяца, я попрощалась со своими новыми друзьями и воинами Волны, пожелала им всем удачи, расцеловала Айдара, Тимофея, Нину и Зумраат, села за руль и поехала в сторону Жезказгана. Там я собиралась задержаться всего на сутки, как меня просили об этом люди, а Айдар повёл свою армию на Астану. Парни Жамала уже нашли удобный проход в горах, так что горный хребет Новый не должен был стать для них непреодолимым препятствием.

В Астане, если судить по обрывочным сообщением в эфире, уже шли уличные бои между отрядами различных жузов. Айдару придётся там нелегко, хотя с другой стороны его солдаты и офицеры, вооруженные тяжелым стрелковым оружием, ничего меньше «Печенега» никто в руки не брал, а те парни, которым не хватило «Кордов», не стеснялись вооружаться «Утёсами», выглядели грозной силой. В тяжелых бронежилетах, с титановыми сферами на головах, с таким грозным оружием в руках, да, ещё на лошадях и верблюдах, грудь которых также закрывал от пуль нагрудник бронежилета, выглядели страшнее, чем танковые колонны Гудериана. Это на первый взгляд, но когда люди видели, какими они все стали силачами, то тут уж кого угодно брала оторопь. Так что я не думаю, что у них возникнут в Астане какие-то непреодолимые проблемы.

Когда мы покидали Жезказган, где два слова - Зелёная Хозяйка, были у всех на слуху, Айдар уже находился в Караганде. В Жезказгане я занималась в основном тем, что беседовала с руководителями местных сил самообороны и требовала от них, чтобы они почаще высылали в степь патрули на бронетранспортёрах и боевых машинах пехоты. Какими бы не были быстрыми бегунами колбиты, но удрать от бронетранспортёра им не дано. Ещё я объясняла, что если на борту бронетранспортёра будет хотя бы один воин Волны, то я смогу навести его на стаю колбитов. Каражальцы именно так и поступали, а потому их бронепатрули за минувшие сутки уничтожили свыше сотни колбитов. Всё заключалось в том, что я могла приманить к себе этих тварей, но не могла ими повелевать. В конечном итоге мне удалось убедить военных, что именно так они и должны поступать, а не сидеть в укрытиях. Колбиты ведь хотя и звери, однако вовсе не дураки и если они почувствуют, что на них идёт охота, то первым делом постараются убраться подальше от городов и даже небольших населённых пунктов. Объяснила я воякам, как превратить органику в авиационный керосин самого высокого качества и те моментально загорелись. В Сатлаеве, оказывается, имелось почти два десятка вертолётов «Ми-8» и «Ми-24».

Буквально через двое суток, когда мы перевалили через горный кряж Улытау, благодаря которому по Жезказгану, Джезказгану и Сатлаеву волна не прокатилась, а лишь слегка подтопила эти три крупных города, а вместе с ними города поменьше, Карсакбай и Жезды вместе с посёлками, мне удалось навести группу вертолётов и бронетехники на большую орду колбитов-всадников численностью под пять тысяч оскаленных пастей. И снова, как только воины Волны увидели лошадей и верблюдов, мне удалось послать им приказ сбросить с себя колбитов, удирать от них подальше и идти к людям. Колбитов погнали к речке Кара-Тургай и уничтожили неподалёку от неё всех до одного.

После этого я обрадовала людей известием о том, что в западной части Карагандинской области осталось не более пяти сотен колбитов, бродящих по степи небольшими группами. Вообще-то с точно таким же успехом наводить вертолёты и бронетранспортёры на колбитов могли и воины Волны, которым не терпелось поскорее перебить их всех и отправиться на восток. Ребята они были настойчивые, требовательные, а потому бронетранспортёры и вертолёты без дела не стояли. Мы же тем временем ехали по направлению к Карасу. Именно там должна была состояться встреча с семью загадочными всадниками, которые также скакали туда вдоль берега огромного Евразийского моря.

В Карасу мы приехали под вечер пятого дня, дня на два или три раньше, чем до этого городка могли добраться семь Всадников Волны с большой буквы. Вообще-то виной тому было то, что Тенгиз вспомнил, что он казах, а стало быть прирождённый наездник и ещё возле моего озера наложил свою огромную лапу на громадного гнедого жеребца. Хотя этот тридцатипятилетний красивый парень, вылитый Талгат Нигматулин, и был городским казахом, родившимся и выросшим в интеллигентской среде, его отец был профессором университета в Алма-Ате, в седле он держался очень уверенно. Айдар разыскал для Тенгиза где-то огромный палаш дамасской стали, а я оттягала шикарное седло и сбрую для его Жандоса.

Поэтому мы ехали со скоростью не свыше сорока километров в час. Аргон с весёлым лаем бегал кругами вокруг нас. После того, как мой пёс побывал вместе со мной в озере, он сделался совершенно неутомимым. Увы, но нам приходилось время от времени делать остановки, ведь я пока что ещё не научилась наводить воинов Волны на колбитов в движении. В таком конно-механизированном порядке мы и подъехали к городку Карасу, стоявшему на берегу большого залива. В него после Великой Волны превратилась Тургайская ложбина, протянувшаяся на сотни километров из Казахстана в Сибирь до верховий реки Тобол, куда я стремилась попасть в первую очередь.

По Карасу, как и по Каражалу, тоже прокатилась Великая Волна. Раньше этот городок и соседний с ним Збан находились неподалёку от озера, в которое впадала речка Улы-Жыланшык, а теперь что к одному, что к другому вплотную приблизилось огромное море. Тем двум городкам хотя бы повезло, другие, находящиеся в Тургайской ложбине вплоть до города Сага, ушли под воду вместе с двумя третями жителей. Та же самая беда постигла все Приаральские Каракумы, но там хотя бы не было посёлков. Правда, меня порадовало то, что в Карасу спаслось больше половины жителей, почти две трети из них стали людьми Воды, как и в Збане. К ним присоединились все те люди, которым Он не дал утонуть. Поэтому я не удивилась, что нам навстречу высыпало несколько десятков тысяч человек. Хотя все они выглядели довольно бодрыми и здоровыми, вид у них был, мягко говоря, неважнецкий. Большинство людей попросту были полураздетыми, но не смотря на это, не унывали. Мы приехали не по дороге, а из степи, но это никого не удивило. Нам навстречу вышел пожилой казах, пристально посмотрел на меня и спросил:

- Ты Зелёная Хозяйка?

Люк с моей стороны был открыт, я выпрыгнула из машины, кивнула, подходя к нему, и ответила:

- Она самая. Здравствуйте, уважаемый, как поживаете.

Мужчина широко заулыбался, повернулся к своим и громко крикнул, оповещая всех:

- Это она, Зелёная Хозяйка, истребившая колбитов во всём Казахстане! - повернувшись ко мне, он поздоровался - Здравствуй, достопочтенная ханум Зелёная Хозяйка. Меня зовут Данияр Турсунбаев, я аким Карасу. Будь нашей гостьей.

Представив своих спутников, я сказала:

- Хотя, к истреблению колбитов во всём Казахстане я имею только косвенное отношение, несколько дней мы у вас всё же погостим. - после чего не выдержала и спросила - Неужели Великая Волна вас так ограбила, что вам даже одеться не во что? Да, не повезло вам, но вы не расстраивайтесь.

Данияр тут же воскликнул:

- Нет-нет, Зелёная Хозяйка, Великая Волна нам всё равно дала больше, чем забрала, а одежда дело наживное. Нам сейчас просто некогда думать о ней, нужно дома к зиме утеплять, да, топливом и рыбой запасаться, чтобы не умереть от голода.

Закрыв глаза, я послала мысленную просьбу о помощи, стараясь сообщить своим помощникам на складах, что люди в Карасу и Збане лишились буквально всего и тут же меня охватило тепло, волной пришедшее с юга. Я улыбнулась и сказала, что через несколько суток в этот городок приедет полтора десятка «Кразов» с одеждой и множеством других вещей, включая мебель и стройматериалы. Люди, которые вышли к нам навстречу, так и ахнули. Они бросились ко мне и стали благодарить за заботу. Ира тоже вышла из машины, Игорь сел за руль и мы направились в городок, скорее просто посёлок, в котором даже не было автозаправочной станции.

Да, Волна в нём здорово похозяйничала, но и Он сделал всё возможное, отдав приказ дейрам, чтобы не погибли те люди, которые были достойны того, чтобы выжить и преобразиться. Нет, всё же Он проникся тёплыми чувствами к людям нашей планеты и я была ему за это очень благодарна. Собрав вокруг себя людей, я стала объяснять им, как можно, перегородив куском железа или пластмассы самый обычный пластиковый или жестяной таз, с помощью дейров превратить высохшую чуть ли не в камень рыбу в керосин, бензин или солярку, капнув в воду всего лишь несколько капель нужного тебе топлива. Бутылки со всеми необходимыми образцами у нас были с собой.

Жители Карасу уже успели оценить дейров, в том числе и на вкус, но пока что могли с их помощью лишь опреснять воду, но и это было огромное дело. Они всё это время не сидели сложа руки, а упорно работали. Хотя Волна унесла со дворов очень многое и даже похозяйничала внутри некоторых домов там, где не сидели, собравшись всей семьёй в ожидании смерти, люди, они не отчаялись. Наоборот, чудесное спасение, во время него их дома заполнило на несколько минут легчайшей пеной, которой можно было свободно дышать, сильно повлияло на них и они многое поняли за эти несколько десятков минут. В Карасу, на берегу озера, стояло несколько десятков больших домов, принадлежащих богатым казахам из Костаная, Кокшетау и даже Астаны. Их хозяева построили на своих участках прочные убежища и приглашали жителей Карасу спрятаться вместе с ними, но лишь немногие согласились и теперь жалели, что не встретили Великую Волну всей семьёй, ведь она хотя и пограбила людей весьма основательно, даже посуду с кухонь уволокла, но зато наделила их богатырским здоровьем и просто невероятной силой.

Мужчины, ставшие людьми Волны, собрав доски, брёвна и пустые бочки построили плоты и занимались теперь тем, что отплывали на них от берега подальше, ныряли в воду и доставали со дна, уже в полусотне метров от берега глубина была больше двадцати метров, всё, что там затонуло. Они вытащили несколько десятков джипов и грузовиков, и теперь, узнав, что бензин и моторное масло им дадут маленькие помощники Зелёной Хозяйки, очень обрадовались.

До поздней ночи я учила женщин и мужчин тому, что они могут сделать с помощью дейров, возможности которых были весьма велики. Те знания, которые я дала людям в этот вечер, заставили их пересмотреть многие свои взгляды на жизнь и природу вещей. После нашего разговора уже никто не хотел покидать берега нового моря, в которое принесло из Атлантики много рыбы, тюленей и даже китов. В их залив несколько раз заплывали касатки, чтобы поохотиться на моржей, но убрались так и не перекусив. В нескольких километрах от Карасу образовался большой песчаный остров и тюлени мигом выбирались на него.

На четвёртый день нашей вынужденной остановки в Карасу приехало пятнадцать «Кразов» с одеждой, домашним скарбом, продуктами, инструментами, стройматериалами и тремя большими дизельгенераторами. Мы всё это время купались в море, да, ещё я с помощью дейров попутно доставала со дня моря затонувшую тяжелую технику и даже выудила два небольших судна, занесённых сюда волной из Чёрного моря. Караван ждали не только жители Карасу, но и их соседи. Мои помощники привезли из моего озера в Карасу и особых дейров Зелёной Хозяйки, для которых сразу же устроили отдельный бассейн и стали их в нём размножать. В море их никто не собирался выпускать. Им предстояло стать домашними дейрами и жить в аквариумах.

Для нас и водителей «Кразов» жители обоих городков устроили той, на котором мы пили пиво моего изготовления и трескали рыбу во всяких видах. Все прохладительные напитки и сладости были отданы детям, но тем уже была больше по нраву чистая пресная вода и зелёные листочки, которые так приятно холодили язык и медленно таяли, если их долго держать во рту. Всадники Волны были совсем рядом, всего в одном переходе от Карасу. Их приближение я чувствовала всё отчётливее и отчётливее, поражаясь мощи их духа и той огромной физической силе, которой Он наделил их. Ну, если честно, то Тенгиз мало в чём им уступал. Все семеро Всадников Волны давно уже не были юношами. Даже самый младший из них был на год старше Тенгиза, их провозвестника. Хотя они были людьми разных национальностей, себя они считали братьями и их отличало от всех остальных воинов Волны то, что они, как и бабушка Нуржан, о которой они давно уже всё знали, сами спустились с гор, чтобы встретить Великую Волну Очищения.

Да, именно так они назвали Волну Апокалипсиса. Что же, наверное, они были правы. В любом случае это Он помог им стать такими, какими они теперь скакали к нам вдоль берега моря на таких же огромных, могучих конях, как Жандос. Их кони, как и этот громадный гнедой красавец, представляли собой нечто особенное. Во-первых, они сами нашли их и, как мне кажется, эти огромные, могучие жеребцы родились по Его воле, ведь Он находился на нашей планете уже давно и прибыл на неё задолго до прилёта Кометы. Ну, Он это отдельная история и если честно, я не горела желанием с ним познакомиться, ведь Он мог и не быть не то что человеком, а даже человекоподобным существом, а я женщина впечатлительная и мне такие знакомства не нужны.

Зато Всадников Волны я ждала с огромным нетерпением и даже пыталась мысленно представить себе, какими они были, а они ведь прибыли на Тянь-Шань, к озеру Иссык-Куль, чуть ли не со всех концов света, что уже само по себе вызывало у меня восхищение. Для них я была Зелёной Хозяйкой задолго до падения Кометы, ещё с начала весны, где-то с середины марта, когда каждого из них нашел его конь. Вот интересно, откуда прискакал к моему озеру Жандос? Неужели тоже от берегов Иссык-Куля? Честно говоря, я бы этому не удивилась. Кроме Тенгиза и меня, этот красавец не признавал больше никого, хотя и довольно снисходительно относился к Игорю и особенно Ире. Той он даже позволял сесть на себя верхом, но шел под ней только шагом и буквально через пять минут останавливался и опускал вниз голову, предлагая девушке спешиться.

Ко мне же Жандос относился, чуть ли не как к своей матери и одновременно с этим был готов буквально растерзать каждого, кто только посмеет косо взглянуть на меня. Хотя я не лошадница, всё же имела большой опыт езды на кроссовом мотоцикле, как-никак мастер спорта, а потому не боялась скакать верхом на Жандосе. Правда, он нёс меня на себе так ровно, что я даже пуская его в галоп, наверное смогла бы вышивать гладью. Однако, я не злоупотребляла своим положением Зелёной Хозяйки, а потому верховые прогулки были нечастыми. Зато все казахи были от меня в полном отпаде. Ещё бы, я держалась в седле ничуть не хуже любой степной казашки. Они относились ко мне с большим уважением и любовью ещё и потому, что я призвала к себе всех коней и верблюдов, бродящих окрест, всего сотен пять голов, чем очень их обрадовала.

Казах без лошади, всё равно, что охотник без ружья, а тут к ним прискакали не простые, а солёные кони и верблюды. Когда в Карасу привезли мотопомпу, я опреснила воду в небольшом заливчике и велела полить ею большой участок степи на берегу моря, трава в которой уже вся полегла и выгорела на солнце. На следующий день, на радость лошадям и верблюдам, там мигом поднялась и вымахала по пояс, свежая, зелёная и сочная степная трава. Казахи сразу принялись поливать степь целебной водой рядом, чтобы заготовить сено на зиму. Так я подготовилась к встрече с Всадниками Волны, своими самыми главными защитниками и помощниками, которые будут меня сопровождать.

"Падение такого мамонта в пропасть официального иноагентства, со всеми последствиями, - шаг заметный"

Переформатирование элит идет сверху донизу, обратно и во все стороны.  Если это правда - что Аллу Пугачёву признают иноагентом, то падет один из самых значимых "бастионов" отечестве...

Невоенный анализ-57. Десять поляков вышли погулять. 27 марта 2024

Традиционный дисклеймер: Я не военный, не анонимный телеграмщик, не Цицерон, тусовки от меня в истерике, не учу Генштаб воевать, генералов не увольняю, в «милитари порно» не снимаюсь, ...

Опять обманули
  • pretty
  • Вчера 14:46
  • В топе

МАЛЕК  ДУДАКОВУкраина давно мечтала заполучить что-то от замороженных активов России. Сначала ей обещали сами активы - затем только набежавшую по ним прибыль. Но и это теперь отменяется. Бельгия,...

Обсудить
  • а начало где?
  • не нашел... но я человек здесь новый.может в следующий раз повезет...