Не знаю, как смотрится происходящее со стороны – но, как мне кажется, новости не передают того драматического настроения, которого царило в Париже в первые часы пожара в соборе Парижской Богоматери. Конечно, значительная часть парижан восприняла происходящее достаточно спокойно – однако некоторые люди плакали прямо на улицах и в транспорте, обнявшись друг с другом. Или неотрывно смотрели в свои смартфоны, где полыхало пламя.
Уже в сумерках, когда наш вагон метро переезжал Сену возле вокзала Аустерлиц, все кинулись к окнам – потому что там было хорошо видно красное пятно пожара. И молодая девушка стала громко кричать что-то на французском, повторяя понятные всем слова «Нотр-Дам».
Но главное происходило чуть раньше, около мэрии. Большая толпа собралась на набережной возле заблокированного полицией моста на остров Сите, откуда был виден горящий собор. Здесь тоже были слезы и крики, но в основном царило подавленное молчание. И в нем явно читался общий вопрос о том, кто должен понести ответственность за эту трагедию.
Конечно, он в первую очередь адресован французской власти. И дело не только в технических причинах пожара, среди которых здесь называют экономию на проведении ремонтных работ и недостаточное финансирование служб, призванных заниматься охраной всемирно известных памятников Парижа. В конце концов, все спрашивают – почему в распоряжении правительства не нашлось пригодной для пожаротушения авиации и над собором беспомощно кружили обычные полицейские вертолеты, которые хороши только для контроля над демонстрациями протеста? Проблема гораздо серьезнее.
Для многих пожар в Нотр-Даме стал символом несостоятельности правительства Эммануэля Макрона. Дело не только в политическом курсе, который очевидно является губительным для страны и ведет к социальному краху Пятой республики, переживающей сейчас самый глубокий кризис в своей истории. Дело в неспособности просто адекватно реагировать на происходящее.
За два дня до пожара мы посетили традиционную субботнюю акцию «Желтых жилетов», которые блокировали дороги в районе площади Насьональ, и составили достаточно полное впечатление об этом движении. Большинство собравшихся здесь французов принадлежат к тем, кому больше нечего терять. Это фермеры, безработные, студенты, пенсионеры и разорившиеся представители среднего класса, которые называют себя достаточно характерным словом «Семья» и пытаются отстоять свои интересы, которые, очевидно, являются интересами большей части современного французского общества.
Фото: Доминик Бутен/РИА «Новости»
Антисоциальные реформы Макрона ставят их на грань выживания – достаточно сказать, что субботняя акция 13 апреля была посвящена проблеме выселения задолжавших квартирную плату людей. Статистика говорит о том, что их число выросло с минувшего года почти наполовину. И если вы просто пройдетесь по парижским бульварам, то наверняка увидите стоящие там палатки бездомных, которые даже играют между собой свадьбы – о чем писала недавно газета «Юманите». Да что там – накануне пожара я снимал нищих людей, которые спали на асфальте прямо напротив мэрии, в двух шагах от того же Нотр-Дам-де-Пари – как будто ожившие персонажи Гюго, Золя и Бальзака.
Правительство жестоко подавляет протесты – на демонстрациях можно видеть фотографии избитых и изувеченных людей, а тысячи недовольных попали за эти полгода в тюрьму. Но французы все равно выходят на площади, надевая на себя желтые жилеты, исписанные политическими лозунгами. Обычные накидки, которые продают за пару евро на каждой автозаправке, стали эффективным средством политического самовыражения граждан, которые превращаются в ходячие плакаты и дацзыбао.
Как правило, они напоминают о революционной традиции Франции и Парижа – о Великой французской революции и Парижской Коммуне, когда народ совершил исторические попытки радикально трансформировать давно сложившиеся порядки, потому что они стали невыносимыми для подавляющего большинства населения.
Каким образом повлияет на эту ситуацию пожар в Нотр-Даме – одно из самых печальных событий в современной истории Франции? Не исключено, что правительство использует его для того, чтобы еще круче завернуть гайки и ограничить возможность проведения уличного протеста – что фактически будет означать демонтаж политических прав и свобод в одной из ключевых стран ЕС. К этому давно призывают представители французских элит, и не только они.
Собор еще горел, а Юлия Латынина уже многозначительно намекнула просвещенной российской публике, что за происходящим могут стоять бунтующие антикапиталистические элементы.
Кроме того, катастрофу наверняка попробуют использовать для того, чтобы подбросить дровишек в костер исламофобии и ненависти к мигрантам, которые не имеют к случившемуся ни малейшего отношения. Когда я писал в начале статьи про обнимавшихся от горя людей, то прежде всего имел в виду трогательную группу чернокожих девочек, повстречавшихся мне вчера в центре Парижа.
«Единственное, что может стать хуже ужасного пожара, уничтожившего собор Парижской Богоматери (напомню, достояние не только французских католиков, но и всего человечества), – это взрыв религиозного обскурантизма, иррациональная средневековая реакция на беды черни, легко науськиваемой любой властью на назначаемых ею виновных. Уже прокатилась по Сети серия мерзких черносотенных шуточек на тему мечетей. И некоторые импотентствующие постсоветские интеллектуалы уже начали намекать на «виновность» «Желтых жилетов» – единственной силы во Франции, сумевшей бросить вызов негодной власти», – говорит об этом журналист Олег Ясинский.
Однако я вовсе не уверен, что такая тактика сколько-нибудь поможет Эммануэлю Макрону. Общественное доверие к французскому лидеру находится на критически низком уровне. На днях к нему приезжал с визитом Петр Порошенко – и местные левые шутя называли это рандеву встречей самых непопулярных президентов Европы.
Скорее все может случиться наоборот: ужасный пожар в центре Парижа может стать символом конца отжившей свое эпохи, которая, безусловно, была прекрасной – но только для пресловутого одного процента хозяев жизни. На ее руинах может быть построено что-то новое – и в это очень хочется верить, как и в скорейшее восстановление замечательного собора, который волею судьбы я посетил за несколько часов до пожара. Ведь его возрождение может символически знаменовать собой рождение новой Франции.
Оценили 8 человек
21 кармы