Чтобы выигрывать, прежде всего нужно играть
(А.Эйнштейн).
Завершая разговор о государственно-имперских генах, могу сказать главное: означенные гены не могут быть предметом изучения, как традиционной генетики, так и прочих психофизиологических дисциплин. Скорее это поле для приложения сил на стыке нескольких наук: от философии, рассматривающей явления во всей их полноте, до этнологии, обобщающей разнообразные проявления этнических процессов. Впрочем, это не столь важно, в любом случае, нет более интересного времени для изучения причин проявления имперских амбиций и способности этносов к государственному строительству, чем время ломки старого мирового порядка и рождения нового. То есть, времени, в котором мы живём здесь и сейчас.
Между тем, мир уже изменился до неузнаваемости и впереди его ждут, без всякого сомнения, тектонические и, пожалуй, катастрофические сдвиги. На пороге время, когда волей-неволей придётся напрочь забыть все наши представления о привычном мироустройстве и наконец-то принять участие в строительстве новой парадигмы развития человечества.
Пожалуй, слишком близоруко в мировых проблемах обвинять одну лишь заокеанскую империю, банально не справившуюся с ролью единственного центра принятие решений. Ошибок, как тактических, так и стратегических, хватает у всех, хотя, с учётом доминирования Штатов в последние десятилетия, безусловно, львиная доля ответственности лежит на них. Даже если отбросить политические предпочтения, трудно отрицать, что именно послевоенная Америка в своё время приступила к созданию чрезвычайно сложной и тяжеловесной конструкции, максимально независящей от человеческого фактора и основанной на правильном соблюдении процедур во всех звеньях человеческой деятельности. Изначально подразумевалось, что конструкция должна быть саморегулирующейся. Получилось же то, что получилось.
К примеру, бизнесмены знают, что согласно английскому праву и практике заключения хозяйственных договоров, договаривающиеся стороны обязаны прописать максимальное количество случаев отклонения от процесса исполнения сторонами обязательств и действий в случае такого отклонения. В результате, очень часто «копеечный» предмет договора обрастает килограммами бумаги, заполненной штампованными формулировками, читать и осмысливать которые могут лишь специально обученные «лойеры», вознаграждение которых прямо пропорционально толщине исписанной бумаги. Подобная практика, кстати, явилась логическим продолжением римского права, изначально поставившего правовые нормы выше норм морали, что означает минимальную зависимость от человеческой индивидуальности. Верхом обезличенности является прецедентное право, когда судья, независимо от внутренней уникальности любого события, вынужден, в первую очередь, искать внешнее сходство в прошлом и на этом сомнительном основании выносить приговор.
В противовес английской, китайская практика старается свести договор к «одностраничному» документу, оставляя всё остальное на усмотрение сторон, конечной целью которых изначально провозглашается строгое выполнение договорных обязательств. Понимая, что все вынужденные отклонения описать невозможно, китайцы, в конечном итоге, отбрасывают формальности и тем самым, кстати, удешевляют конечный продукт, сводя к минимуму все высокооплачиваемые паразитические надстройки. Будучи одним из древнейших центров правовой культуры, китайская традиция идёт от своего родоначальника в лице Конфуция, отводившего правовым нормам второстепенную роль по сравнению с нормами морали. Суть этой правовой системы проста, хотя и достаточно дискредитирована: жизнь по понятиям, основанным на морально-этических нормах, а не на букве закона. Кстати, такой подход гораздо ближе русской душе, никогда за всю историю не замеченной в особом рвении к выполнению буквы закона.
Оба описанных подхода имеют свои достоинства и недостатки, но нельзя не заметить их ярко выраженную противоположность и внутренний антагонизм. В этом смысле западную модель можно свести к аналогии со сложной компьютерной программой, накопившей со временем непомерно большое количество критичных ошибок (багов), залатать которые простыми обновлениями (читай, латаниями дыр) уже не представляется возможным. Даже если в отдельности каждая из ошибок в программе или в любой другой сложной системе не является критичной, их накопление приводит к «старению» и к необходимости замены на новую программу-систему, а в применении к нашей теме – на новую парадигму развития. То есть, как и компьютерная программа может без сбоев работать лишь в неких идеальных условиях, исключающих непредусмотренные входные данные, инициирующие ошибки, так и западная общественная система, попав в реальные постоянно изменяющиеся условия, начала давать всё более частые сбои.
Таким образом, можно констатировать: мировая система, основанная на превалировании чрезвычайно сложных правовых норм и процедур, закономерно породила гигантские паразитические надстройки, не приспособленные к простым решениям, опирающимся на базовые понятия о добре и зле, правде и справедливости. Тяжесть конструкции такова, что залатать все прорехи уже не представляется возможным, ибо система перестала генерировать внешние системные новации и начала работать сама на себя. Несмотря на научно-технические достижения, регулярно попадающие «в народ» в виде новых ТНП, вся прибыль изымается на обслуживание самой системы, поглощая всю добавленную стоимость и вгоняя государства в непомерные долги. В этой ситуации, при всей либерально-популистской упаковке об универсальных ценностях, несущих людям благо и прогресс, неизбежно естественное стремление подмять под себя весь остальной мир, предварительно разделив его на мелкие куски для снижения сопротивления и удобства переваривания. Это единственный способ продлить жизнь перегруженной системы. Говоря философским языком - эта парадигма закономерно переродилась в объективную реальность, независящую от воли людей.
Именно на этой почве родилось пока ещё достаточно популярное мнение, что человечество всё с бóльшим ускорением движется к общему мировому правительству. Пожалуй, продолжать так думать – жить представлениями утопистов безвозвратно ушедших веков, купающихся в своих гуманистических иллюзиях. Говоря по современному, быть в тренде означает готовиться к новому миру, миру господства и соперничества новых/старых империй, не желающих быть разделёнными и проглоченными Западом. Жёсткая вертикаль власти с минимумом промежуточных звеньев – вот будущее крупных государств и империй, всегда действующих в соответствии со своими представлениями, а отнюдь не по указке эфемерных международных организаций, плодящих тысячи тонн норм международного права, давно не имеющего никакого отношения к нормам морали, и уже не способных сдерживать самые уродливые и тёмные человеческие проявления.
Впереди предстоит непомерно много сложной и рискованной работы. Пожалуй, никогда ещё человечество не стояло так близко к самоуничтожению, как в очередном преддверии Победы над чумой 20-го века. Победы, оплаченной в первую очередь жизнями советских граждан, бóльшая часть которых никогда не брала в руки оружия. По рассказам старшего поколения – это был ад, победить в котором могли только люди, обладавшие нечеловеческой волей. Этакие "сверхчеловеки обыкновенные", ватники одним словом. Затмить их подвиг может только равноценная победа, а до тех пор, пока этого не случилось, поклонимся нашим великим предкам и попросим поддержки в грядущих испытаниях. В конце концов, если весь мир окончательно потеряет иммунитет к либерально-фашистскому вирусу, выбор у нас будет совсем не большой, ибо гены у нас такие...
Опубликовано: Взгляд
Оценили 7 человек
9 кармы