Кубанские казаки на Кушке

1 6395

«Для поддержания чести и достоинства России…»

География пограничной службы кубанского казачества во второй половине XIX – начале XX в. охватывала обширную территорию от Каменец-Подольской губернии до Китайской Восточной железной дороги. Малоизвестным фактом остается участие кубанских казаков в укреплении границы империи с Афганистаном и в военном конфликте на р. Кушке в 1885 г.

В современной литературе по этому поводу накопилось немало досадных неточностей и ошибок. Например, авторитетный отечественный исследователь А.Н. Боханов в биографии Александра III пишет о том, что афганцы угрожали находившейся здесь якобы русской крепости, и их войска были разгромлены пограничным отрядом полковника (?) К.А.(?) Комарова. До ближайшего русского укрепления, которого еще как-то можно обозвать «крепостью» – Мерва от места столкновения с афганскими войсками сотни километров. Мургабским отрядом командовал не полковник, а генерал-лейтенант А.В. Комаров. Или, в научных комментариях московского военного историка П.Н. Стрелянова (Калабухова) к книге воспоминания Ф.И. Елисеева утверждается, что в разгроме афганцев участвовали казаки 4-й и 6-й сотен 1-го Таманского полка Кубанского казачьего войска. В действительности в конфликте на р. Кушке были задействованы не таманцы, а три сотни 1-го Кавказского полка.

Основу данной публикации составили материалы рукописи отставного войскового старшины Антона Даниловича Ламанова по истории 1-го Кавказского полка, хранящейся в фонде 670 Государственного архива Краснодарского края, а также некоторые другие документы. В своей рукописи А.Д. Ламанов составил карту-схему сражения на р. Кушке, которую мы сочли необходимым опубликовать в оригинале. Необходимо оговорить, что карта выполнена не штабным офицером, далека даже от картографических требований своего времени, но это интересный источник для будущего атласа военной истории кубанского казачества.

Победы русского оружия в Средней Азии в 70-е – начале 80-х годов XIX в. осложнили русско-английские противоречия. В мае 1879 г. Англия навязала Афганистану договор, который устанавливал над страной английский протекторат. Под предлогом защиты интересов Афганистана англичане от имени афганского эмира Абдуррахман-хана предъявили России претензии на туркменские земли, прежде всего – оазис Пенде, позволявший контролировать путь из Герата в Мерв. Воспользовавшись тем, что во время англо-русских переговоров 1869–1879 г. часть пограничной черты между Афганистаном и среднеазиатскими владениями России – примерно на 450–500 км по Амударье – не была официально установлена, афганский эмир, подталкиваемый Англией, в июне 1884 г. провозгласил в оазисе свою власть. Действия афганского эмира вызвали протест туркменских племен, населявших Пендинский оазис – сарыков и сагоров, которые после добровольного присоединения Мерва к России выразили желание принять российское подданство.

Русскую границу обеспечивали, наряду с другими войсками, сотни 1-го Кавказского полка Кубанского казачьего войска. По реке Мургаб казачьи разъезды доходили до урочища Имам-Баба. 2 ноября 1884 г. в Мерв прибыл начальник Закаспийской области А.В. Комаров. Генерал Александр Виссарионович Комаров был не только военным (дослужился до генерала-от-инфантерии), но и известным кавказоведом, археологом, этнографом, историком народов Дагестана. Крупной заслугой Комарова является фактическое присоединение к России без больших жертв и сверхштатных ассигнований со стороны казны Мервского оазиса, а также оазисов Тедженского, Серахского, Иолтанского и, наконец, Пендинского. Комаров решил лично ознакомиться с местностью вверх по Мургабу и указать временную границу территориальных владений России и Афганистана. Генерала сопровождала 1-я сотня казаков Кавказского полка под командованием сотника И.И. Кобцева.

5 ноября в 9 часов утра казачий разъезд привез предписание генерала Комарова командиру 1-го Кавказского полка о немедленном назначении сотни на стоянку в Имам-Баба. В поход выступила 3-я сотня под командованием молодого хорунжего Михаила Борисовича Пономарева. Перед кубанцами была поставлена задача: удерживать за собой Имам-Баба, делать разъезды до урочища Аймак-Джара вверх по Мургабу, причем Аймак-Джара считать нейтральным и не пускать за эту полосу афганские разъезды. Имам-Баба предсталяло собой караван-сарай, возведенный на караванном пути из Мерва в Герат из выжженного кирпича на цементной заливке. Квадратное здание служило приютом для караванов, в нем имелись помещения для людей и для животных с внутренним двором. Над каждым помещением была сооружена сводчатая крыша, каждый свод имел отверстия для вентиляции, освещения и выхода дыма. Во всем здании имелась одна дверная арка, подогнанная размерами так, чтобы свободно проходил навьюченный верблюд. У караван-сарая сохранялись следы мусульманского кладбища. Над одной из могил имелось кирпичное сооружение.

По словам местных сарыков в склепе давным-давно было погребено высокое духовное лицо – имам. Поэтому кладбище и караван-сарай получили наименование «Имам-Баба». К моменту прихода кубанцев время наложило свою разрушительную печать на мавзолей и караван-сарай, в некоторых помещениях крыша обрушилась. Палаток у казаков не было. Пришлось занять более исправные помещения в караван-сарае, но находиться там было небезопасно. Хорунжий Пономарев решил построить свои бараки из кирпича. Лесной материал имелся по берегу р. Мургаб. Казаки принялись за дело, и в течении двух недель возвели три барака. Однако лес для крыш оказался сырым, крыша мокрой, земля – тяжелой (суглинок). В одном из помещений балка не выдержала тяжести, и крыша обвалилась, прибив до смерти казака Корниенко. Его могила на втором холме близ караван-сарая, увенчанная деревянным крестом, положила начала «небоевых» потерь кавказцев…

Афганцы, подстрекаемые англичанами, высылали свои разъезды за нейтральную полосу с целью захватить наиболее важные пункты будущей границы. Но, обнаружив в урочище кубанских казаков, афганские разъезды стали возвращаться за запретную полосу. Желанными гостями кубанцев были сарыки, привозившие в Имам-Баба провиант и фураж из Мерва от штаба полка. Хорунжий М.Б. Пономарев писал впоследствии в своих воспоминаниях о жизни в Имам-Баба: «Скука невыносимая, наши лица, кажется, надоели одно другому. Нет писем не только мне, но и казака, нет книг, лишь один кавалерийский устав, он успел надоесть хуже горькой редьки, не с кем было поделиться словом, – это было беспросветное, одиночное заключение, при вечернем рапорте умышленно приходилось задерживать сотенного вахмистра Дмитриева (Федор), георгиевского кавалера, на полчаса времени больше, чтобы как-нибудь скоротать длинную зимнюю темную ночь.

Это одиночество доводило дот того, что по ночам вскакивал с постели в холодном поту, в ужасе, что при таких условиях люди сходят с ума, и отогнать от себя такие мысли было нелегко. В лунную ночь жилось легче, большее время ночью приходилось быть на воздухе, а потом засыпал как убитый». Михаил Борисович Пономарев родился 23 ноября 1862 г., происходил из дворян Кубанского казачьего войска. По окончании курса во Владимирском Киевском кадетском корпусе поступил в 3-е военное Александровское училище. По окончании курса наук 12 августа 1883 г. произведен в старшие хорунжие и зачислен в 1-й Кавказский полк. Прибыв в ноябре этого года в расположение полка, Пономарев был зачислен субалтерн-офицером в 3-ю сотню, а в июле следующего года назначен делопроизводителем полкового суда. Офицер был отмечен темнобронзовой медалью «в память священного коронования их Императорских Величеств».

С началом 1885 г. из Пенде стали приходить сведения, что англичане ведут среди сарыков пропаганду против России. Английские офицеры привезли массу дорогих подарков: шелковые, полупарчовые, расшитые позументом халаты, револьверы и карабины. Все это раздавалось ханам, старшинам и влиятельным лицам в селениях, направо и налево разбрасывались серебряные монеты. Офицеры Ее Величества демонстрировали сарыкам русскую бердановскую винтовку и английский 14-ти зарядный винчестер и уверяли местное население в том, что при одинаковом численном составе русских и английских войск англичане будут в 14 раз сильнее, ибо пока русский сделает 1 выстрел, англичанин – 14. Активизировались и афганцы, которые стали появляться конными разъездами в центре Пендинского оазиса в местечках Тахта-Базар и Таш-Кепри. Таш-Кепри представлял собой мост через реку Кушка. Его назначение было двояким: для сообщения берегов и притока воды от правого берега Кушки и из Мургаба на левый берег Кушки для орошения посевов вокруг кургана Кизил-Теке. Вот сюда-то и стали подходить вооруженные пешие и конные афганцы.

Получив сведения о каких-то земляных работах по обеим берегам р. Кушка вокруг Таш-Кепри, Пономарев выслал разъезд. Афганцы выставили пост на русской территории и не пропустили казаков в Аймак-Джара.

В своих воспоминаниях М.Б. Пономарев писал: «Я со взводом казаков выступил в Аймак-Джара. Проехав около 23 верст, я заметил пост из 6–7 человек конных афганцев. Приказав казакам, невзирая ни на какие уговоры или угрозы со стороны афганцев, продолжать путь в Аймак-Джара, чинам афганского поста объявил уйти за Аймак-Джара, в противном случае они будут арестованы и пешими под конвоем отправлены в Мерв. Но один из афганцев поскакал в Сары-Язы на заставу дать знать о следовании русского разъезда, а остальные афганцы ехали за нами разъездом. Следуя далее, разъезд увидел около 20 всадников, мчавшихся на перерез ему, под командованием офицера, который, остановив свою колонну в некотором отдалении от моей дороги, сам вооруженный карабином, двумя револьверами, шашкой, ножом-кинжалом за поясом-кушаком, с телохранителем, стал на дороге к моему приближающемуся разъезду […]. Остановив свой взвод, я с трубачем и переводчиком выехал вперед, шагов на 150, остановился, пригласив к себе афганского офицера для переговоров, который очень вежливо приветствовал меня и просил дальше не двигаться, а вернуться назад, так как русские заехали на афганскую территорию. На это я ответил, что вопрос о границе между Россией и Афганистаном еще не разрешен, и что я имею приказание охранять местность до Аймак-Джара. Афганский офицер протестовал против моего требования, клялся, что ему приказано под страхом смертной казни не пускать русских на афганскую землю, просил пощадить его, при этом добавил, что в России не такие жестокие законы за неисполнение приказания. Наслышавшись об уловках и хитростях восточных людей, я остался непреклонен. Тогда офицер сошел с лошади и просил дальше следовать только через его труп. Я ответил ему, что жизнь человеческая находится в руках Всевышнего, а исполнение приказание начальства – священный долг каждого русского офицера. Тогда, почти в отчаянии, афганский офицер схватил под уздцы моего коня и сказал: «Давите меня конями». Желая прекратить «драматические» переговоры, я умышленно сказал, что по русскому обычаю взятие лошади офицера под уздцы равносильно оскорблению достоинства офицера. После этого офицер освободил поводья, извинился и огорченный пошел к своим людям, а мой разъезд пошел вперед к Аймак-Джара, но афганская застава успела собраться впереди нашего движения, спешилась и построилась лицом к разъезду. Я приказал казакам взять винтовки в руки, зарядить их на всякий случай. Разъезд минул афганцев, тогда они в карьер пронеслись мимо нас, и офицер успел крикнуть: Сейчас доношу губернатору, что русские врываются на нашу территорию». «Доноси хоть самому эмиру, – я сказал ему вслед, – только к нам не являйся в другой раз».

О действиях афганцев я донес непосредственно командующему войсками Закаспийской области». После инцидента с афганцами хорунжего Пономарева стал забрасывать письмами поверенный генерала Потера Люмсдена, главного комиссара Ее Британского Величества по разрешению афганской границы. Английский офицер просил во избежание «великих недоразумений» о личной встрече. Хорунжий Пономарев, отсылая письма англичан генералу А.В. Комарову, в переписку с британскими военными не вступал.

Сферы влияния России и Англии в Средней Азии угрожающе сближались. Назревал военный конфликт. Весной 1885 г. он достиг кульминации. Император Александр III, узнав о появлении афганцев в Туркмении, приказал генералу А.В. Комарову: «Выгнать и проучить как следует!». Был сформирован Мургабский отряд, состоявший из двух рот 3-го, двух рот 6-го закаспийских стрелковых батальонов, 4-х горных орудий, сотни Мервской милиции и трех сотен 1-го Кавказского полка. 1-й сотней кавказцев командовал сотник Иван Кобцев, 2-й – хорунжий Николай Фисенков, 3-й – сотник Дормидонт Фальчиков (хорунжий Пономарев, сдав 3-ю сотню, был вызван в штаб полка). В делах Государственного архива Краснодарского края сохранились послужные списки этих офицеров, составленные в ноябре 1884 г. Из них мы узнаем, что сотник Иван Иванович Кобцев 2-й родился 24 июня 1858 г., происходил «из обер-офицерских детей войска Кубанского». Окончив Кубанскую учительскую семинарию, Иван Иванович в августе 1876 г. получил назначение учителем в станицу Архангельскую. Но спустя два года он определяется казаком в 1-й Полтавский полк с командированием в Ставропольское казачье юнкерское училище. Еще 2 года спустя он – хорунжий помощник, а затем и заведующий полковой учебной командой, 6 мая 1883 г. произведен в сотники. Николай Иванович Фисенков родился 5 февраля 1861 г., происходил из дворян Ставропольской губернии. По окончании курса в Ставропольском реальном училище поступил в августе 1881 г. в 3-е военное Александровское училище. 11 августа 1883 г. «за отличное фехтование награжден револьвером». На следующий день произведен в старшие хорунжие, получив назначение в 1-й Кавказский полк. Дормидонт Иванович Фальчиков родился 19 сентября 1849 г., происходил «из вольноопределяющихся Терского казачьего войска», воспитание получил «при доме родителей». В службу вступил казаком в Моздокский казачий полк в июне 1866 г. В 1873 г. поступил в Ставропольское юнкерское казачье училище, по окончании которого продолжил службу в Моздокском полку. Накануне русско-турецкой войны Дормидонт Иванович прикомандирован к 2-му пешему пластунскому батальону Кубанского казачьего войска. 3 июня 1880 г. хорунжий Фальчиков, отмеченный светлобронзовой медалью в память войны 1877–1878 г., зачислен в Кавказский конный полк. В октябре 1880 г. «за отличие по службе произведен в сотники».

Во главе отряда стал сам командующий войсками Закаспийской области генерал-лейтенант А.В. Комаров. 11 февраля 1885 г. отряд выступил из Мерва и двинулся к урочищу Имам-Баба, куда прибыл верблюжий транспорт. Вскоре войска отряда пополнились стрелками 3-го Туркестанского линейного батальона полковника Казанцева. 7 и 8 марта отряд был передвинут в Аймак-Джара. Туда же были перевезены все продовольственные запасы. В Имам-Баба прибыла 4-я сотня 1-го Кавказского казачьего полка под командованием есаула Батыева, и при ней молодые казаки, назначенные в 1-ю, 2-ю и 3-ю сотни. Есаул Хасан Ага Батыев родился 18 мая 1832 г., происходил из Агаларов Тифлисской губернии, образование получил в Сионетинском Тифлисском училище, в службу вступил всадником в Закавказский конно-мусульманский полк в 1851 г. В 1884 г. есаул Батыев командовал 4-й сотней, являлся кавалером орденов Св. Владимира 4-й степени с бантом, Св. Станислава 2-й степени с мечами, Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом «для нехристиан установленного», имел крест «За службу на Кавказе», медали: бронзовую в память войны 1853–1856 г., серебряную за покорение Западного Кавказа, и светлобронзовую в память войны 1877–1878 г. 4-я сотня была оставлена в Имам-Баба. Проведенные 9 и 10 марта казачьими разъездами рекогносцировки под начальством офицеров Генерального штаба полковника Закржевского и капитана Прасолова обнаружили сторожевые конные посты афганцев на левом берегу р. Кушка у моста Таш-Кепри. До полусотни пеших афганцев рыли траншеи.

12 марта Мургабский отряд выступил из Аймак-Джара. 4-й сотне кавказцев было приказано передвинуться в Аймак-Джара и прикрывать продовольственный запасы. Погода испортилась: подул холодный ветер, пошел мелкий скорый дождь. Солдаты и казаки промокли, не спали всю ночь. На следующий день отряд выступил рано; люди двигались быстро, чтобы согреться. На ночь войска Комарова расположились на возвышенном плато в пяти верстах от афганцев. Курган Кизил-Тепе заняла русская застава. «Двое суток твердь небесная закрыта густой пеленою, сквозь которую льется дождь с малыми перерывами, и в палатках нет спасения, полно грязи, – писал историк 1-го Кавказского полка отставной войсковой старшина А.Д. Ламанов. – Когда рассеивался туман и переставали идти дожди, впереди нашего бивака видна афганская позиция на возвышенности, верстах в 3-х от нас. Лагерь афганского отряда стоял в углу между слиянием Кушки и Мургаба. Сторожевые посты наши и афганские отделялись пространством шагов в 800. За Мургабом, на возвышенности против нашего бивака расположилась афганская наблюдательная застава».

Возвратившиеся со сторожевых постов казаки доложили, что через Кушку имеется кирпичный мост. Генерал Комаров послал к афганцам для переговоров капитана Генерального штаба Прасолова с требованием очистить левый берег Кушки. Переговоры ни чему не привели: афганцы еще усиленнее стали окапываться. 16 марта Комаров вновь послал в лагерь непрошенных гостей полковника Закржевского и сотника Кобцева, но офицеры возвратились ни чем. Не оставляя надежды на мирное разрешение конфликта, 17 марта Генерал опять посылает сотника Кобцева к начальнику афганских войск Наиб-Сапари-Теммуршах-Хану с личным письмом. В письме говорилось: «Требую, чтобы сегодня до вечера все подчиненные Вам военные чины до единого возвратились в прежние стоянки свои на правый берег Мор (Кушк), чтобы посты ваши на правом берегу Мургаба не спускались ниже соединения рек. Переговоров и объяснений по этому вопросу не будет. Вы, обладатель ума и проницательности, вероятно, не допустите, чтобы я свое требование привел в исполнение сам». Но сотник Кобцев ответа не привез. Зато генерал получил сведения, что англичане ездят по аулам и призывают жителей участвовать в нападении на русский отряд. Туркмены окончательный ответ офицерам Ее Величества обещали дать 18 марта после полудня. Дальнейшее промедление могло иметь печальные последствия для малочисленного русского отряда, не имевшего за собой никакой поддержки на многие сотни верст. Из Мерва на присоединение к отряду спешила сотня кавказцев под командованием командира полка полковника Есаулова. 18 марта она прибыла в Аймак-Джара. Это был последний резерв отряда, находившийся в 30 верстах…

17 марта в день Алексея, человека Божия, в отряде было совершено торжественное богослужение с коленопреклонением, а вечером А.В. Комаров определил войскам отряда следующую диспозицию. Сводному батальону атаковать фронт афганской позиции по направлению к мосту; 3-му Туркестанскому линейному батальону и артиллерии обойти позицию противника и совместно атаковать; кавалерии держаться правее сводного батальона. Для охраны бивака были оставлены обозные нижние чины при одном офицере. В 2 часа ночи войска получили горячую пищу, а в 4 часа утра стали расходиться по назначению. Погода стояла прежняя: дождь, туман, грязь. Первым выступил Туркестанский батальон. Несколько позже двинулись к кургану Кизил-Тепе, где уже находились казаки и милиция, стрелки сводного батальона. Из-за большой и липкой грязи пехота двигалась медленно.

Рассвет быстро очистил туман. С кургана Кизил-Тепе было видно, как застигнутые врасплох афганцы стали сбегаться и съезжаться на позиции. Пехота скрылась в окопах, а кавалерия сосредоточилась против казаков и милиции. Афганские войска имели численный перевес: 2600 всадников и 1900 человек пехоты против 1500 русских.

Стрелки вышли из-за кургана и построились в боевой порядок. Казаки, увидев движение стрелков, в свою очередь подались вперед, но, заметив выход беспорядочного строя афганской конницы, остановились. Афганская кавалерия отошла назад. Казаки продвинулись еще вперед, и афганские всадники стали возвращаться. Но кубанцы уже решительно встали стеной на таком расстоянии, что слышны были слова муллы, воодушевлявшего афганских всадников против «гяуров». Он выехал на середину между противостоящей друг другу конницей с таким расчетом, чтобы его слова были услышаны и милиционерами-мусульманами. Командовавший русской кавалерией подполковник М. Алиханов-Аварский произнес: «Опоздал мулла, русский Бог уже напился чаю, а афганский спал. Не робейте, братцы, Бог на нашей стороне, дадим им 2-3 залпа, разобьем их, они сдадутся или убегут». Мулла, окончив чтение молитвы, убрал Коран, снял из-за пояса винтовку и дал выстрел вверх. Вслед за тем раздались еще два выстрела с флангов неприятельских позиций, затем открылась частая орудийная и ружейная пальба по русским войскам. Только после этого генерал Комаров подал сигнал к открытию ответного огня. Афганские всадники двинулись на милицию. Туркмены дрогнули и в беспорядке поскакали к кургану Кизил-Тепе, открыв фланг русских войск.

Стремившиеся воспользоваться этим афганцы были встречены выстрелами кубанских казаков. Из-за ружейных и орудийных залпов лошади у коноводов стали беспокоиться, некоторые из них вырвались и ускакали к биваку. Афганская конница, видя этих лошадей и не видя рассыпанной казачьей цепи, полностью вышла из укрытия. Казаки не преминули этим воспользоваться, дав по неприятелю несколько залпов почти в упор. Сюда же были направлены залпы и стрелковых рот. В афганской конной массе произошел переполох, в толпе были убитые и раненые люди и лошади. После некоторого замешательства, афганские всадники обратились в бегство частью через мост, частью вброд через р. Кушка. Неприятельские орудия осыпали Мургабский отряд ядрами. Но, давая недолет, вражеские снаряды лишь осыпали русские стрелковые цепи брызгами грязи. Между тем казаки стали наседать на афганские окопы и обстреливать спрятавшуюся там неприятельскую пехоту. Ближайшие окопы вскоре были захвачены. Казачью атаку поддержали с криками «ура» стрелки, но поскольку от них до окопов оставалось не менее 500 шагов, атака русской пехоты приостановилась.

В это время на правом фланге отряда раздался долгожданный орудийный выстрел русской горной батареи. Шрапнель лопнула над окопами афганцев, которые стали проявлять беспокойство. В свою очередь неприятельская артиллерия продолжала осыпать русские войска картечью. Воодушевленные поддержкой горной батареи, стрелки поднялись и снова пошли в атаку. Казаки поддержали их. В окопы хлынула русская пехота. Отбитые орудия повернули в неприятельскую сторону и открыли огонь по отступавшим афганцам. Из песков вышел Туркестанский батальон и залпами стал провожать отступающую афганскую пехоту, которая в беспорядке бежала по мосту через р. Кушку. На плечах у отходящего неприятеля мост перешла рота стрелков, а за ней и весь отряд.

Туркменская милиция, на рысях обгоняя отряд, устремилась грабить афганский лагерь. Обратно милиционеры возвращались с лошадьми, навьюченными захваченным добром. Казакам было приказано не преследовать бежавших афганцев. Обгоняя отступавшие афганские войска, в паническом страхе бежали их британские «советники». Поведение британских офицеров и солдат в этом бою позднее было описано эмиром Абдуррахман-ханом: «Англичане бежали к Герату, не выждав ни одного момента… Английские офицеры были до такой степени испуганы и нервозны, что бежали в диком замешательстве, не будучи в состоянии отличить друзей от врагов […], некоторые английские офицеры были сброшены с лошадей во время бегства».

Лишь несколько застигнутых врасплох британских офицеров несколько задержались в лагере. Казачий разъезд привез от них русскому командованию предложение воспользоваться услугами английского врача. Поскольку союзники эмира просили об охране от расходившихся в лагере туркменов, А.В. Комаров отправил казачий конвой под командованием хорунжего Безладнова. Генерал Комаров приказал передать офицерам Ее Величества благодарность и послал с казаками забытые кем-то из англичан ботфорты. Но кубанцы уже не нашли английских офицеров: улучив момент, они бежали вслед за афганским войском. Федор Афанасьевич Безладнов родился 15 февраля 1865 г., происходил «из дворян войска Кубанского», службу начал в июне 1881 г. в Екатеринодарском конном полку, затем поступил в Ставропольское юнкерское казачье училище, по окончании которого «по собственному желанию переведен в 1-й Кавказский полк».

Оставив пост в афганском лагере, Мургабский отряд перешел на левый берег Кушки. Кубанские сотни расположились биваком на возвышенности, которая потом долго называлась «Казачья гора». «Люди, утомленные физически и успокоенные нравственною победою над врагом, беззаботно крепко спали на широких, так сказать, квартирах, благодаря отбитым палаткам и соломе; в лагере царила полная тишина, – писал А.Д. Ламанов. – Только казачьи разъезды, возвращавшиеся по смене, шлепая по грязи копытами лошадей, нарушали на минуту ночной покой»…

В этот же день генерал-лейтенант А.В. Комаров послал телеграмму командующему войсками Кавказского военного округа, где подвел итоги сражения. «Нахальство афганцев, – писал он, вынудило меня для поддержания чести и достоинства России атаковать 18 марта сильно укрепленные позиции их на обеих берегах р. Кушки. Полная победа еще раз покрыла громкою славой войска Государя Императора в Средней Азии. Афганский отряд регулярных войск силою в 4000 человек при 8 орудиях разбит и рассеян, потеряв до 500 чел. убитыми, всю артиллерию, два знамени, весь лагерь, обоз и запасы. Английские офицеры, руководившие действиями афганцев, но не принимавшие участия в бою, просили нашего покровительства; к сожалению посланный мной конвой не догнал их; они были увезены в Бала-Мургаб бежавшей афганской кавалерией.

Афганцы сражались храбро, энергично и упорно, оставшиеся в крытых траншеях даже по окончании боя не сдавались; все начальники их ранены или убиты. У нас убит один офицер-туркмен Сеид Назар-Юзбаши; контужен двумя пулями полковник Никшич; ранены сотник Кобцев и поручик Хабанов; контужен в голову подпоручик Коснин, нижних чинов, казаков и туркмен убито 10, ранено 29. Вся тяжесть боя выпала на долю 4-х рот 3-го и 6-го Закаспийских стрелковых батальонов под командою полковника Никшича, 3-х сотен Кавказского казачьего полка и временной сотни Мервской милиции, под общим начальством подполковника Алиханова, шедших в атаку на укрепление с фронта. Колонною полковника Никшича взяты знамя и одно орудие. Подполковником Алихановым – 6 орудий. 3-й Туркестанский линейный батальон и дивизион 6-й горной батареи, обошедшие левый фланг афганцев, метким огнем и своевременным переходом в наступление довершили победу. Хладнокровие, порядок и храбрость, высказанные войсками в бою, выше всякой похвалы. Милиция Мервского округа, вооруженная только одними саблями, геройски сражалась рядом с казаками в первой линии».

Своя версия сражения на Кушке представлена в народном творчестве кубанских казаков. В казачьих лагерях Екатеринодара А.Д. Бигдай записал в 1896 г. такую песню:

Восемнадцатого марта

Царь прислал такой приказ:

Чтобы славные кубанцы

Выступали в добрый час.

И лишь утро наступило,

На земле лежал туман.

Как афганская к нам пуля

Принесла с собой поклон.

На коня свого садился

Комаров, наш генерал,

Снял папаху, перекрестился,

Весь отряд свой в бой послал.

Стрелки стройною колонной

Потеснили правый фланг,

И кавказцы своей горстью

Нанесли ужасный страх…

Грянем, братцы, удалую,

Чтоб огонь в душе пылал,

И кавказцев со стрелками,

Чтоб афганец вспоминал.

А в другой бы раз боялся

Такой массой к нам ходить,

И скорей бы усмирялся,

Чтобы дома мирно жить…

20 марта 1885 г. с воинскими почестями были похоронены погибшие на кургане Кизил-Тепе в братской могиле, где их боевые товарищи водрузили крест из местного дерева. В деле 18 марта ранены кубанцы: 1-й сотни Кавказского казачьего полка командир сотни сотник Кобцев, казак Григорий Смятский, контужен Иван Борисов; 2-й сотни казаки Максим Семененко, Григорий Шилов и Семен Куликов; 3-й сотни казак Макар Фетисов.

Разгром афганцев на р. Кушка произвел большое впечатление на местные народы. К генерал-лейтенанту А.В. Комарову стали прибывать депутации от различных племен, поздравляя с победой и выражая желание идти в подданство Белого Царя. Посол Британии в Петербурге получил предписание потребовать от русского правительства отдачи Комарова под суд, принесения извинений и передачи Афганистану территорий за Кушкой. Александр III не только не собирался извиняться, но даже демонстративно наградил генерала Комарова Георгиевским крестом. В Лондоне негодовали. Правительство объявило частичную мобилизацию, британский флот был приведен в состояние повышенной боевой готовности, разработан план нанесения ударов по черноморским портам. Петербург получил новую, еще более угрожающую ноту. Русские дипломаты нервничали. Но император, чья уверенность в силе русского оружия была подтверждена победой на Кушке, сохранял хладнокровие, и на замечание министра иностранных дел Н.К. Гирса, что России угрожает война, меланхолически изрек: «Хотя бы и так». Англичанам пришлось уступить, и 10 сентября 1885 г. было подписано соглашение о русско-афганской границе, где права на основные спорные районы признавались за Россией.

Все нижние чины, участвовавшие в бою 18 марта, получили денежную премию по 3 рубля каждому. Время, проведенное в Мургабском отряде «Высочайше повелено считать за военный поход, со внесением в послужные списки». Вследствие чего утверждена была медаль с надписью «За походы в Средней Азии 1853–1885 г.» на Георгиевско-Владимирской ленте для участвовавших в боях – серебряная, для неучаствовавших в боях – бронзовая, которыми были награждены офицеры и нижние чины Кавказского казачьего полка. «За отличие в деле с авганцами на р. Кушке 18 марта» подъесаул Фальчиков, сотник Кобцев, хорунжий Фисенко были пожалованы орденами Св. Станислава 3-й степени с мечами, хорунжий Безладнов – орденом Св. Анны 4-й степени. Георгиевскими крестами 4-й степени были награждены казаки: в 1-й сотне – вахмистр Шерстобитов, приказный Борисов, казак Волобуев; во 2-й сотне – вахмистр Глян, урядники Чередник и Калмыков; в 3-й сотне вахмистр Дмитриев получил крест 3-й степени, урядник Аскольский и приказный Фетисов пожалованы знаками отличия военного ордена Св. Георгия 4-й степени. Героизм русских солдат, кубанских казаков и туркменских всадников способствовал не только поддержанию «чести и достоинства империи», но и упрочнению границы России с Афганистаном, которая оставалась практически неизменной вплоть до развала СССР.

(с) О.В. Матвеев

«Крокус-покус» Агаларовых: здание в кадастре не числится, а работали дети и самозанятые

Многие наверняка обратили внимание на школьников, выводивших людей из «Крокус Холла» в ходе теракта 22 марта. Они прославились на всю страну и получили уже немало наград. Правда, юридич...

Русская ракета попала "куда нужно". Варшава спешно отправила в отставку инструктора ВСУ после смерти генерала
  • ATRcons
  • Вчера 20:06
  • В топе

Решение об отстранении было принято на основании данных контрразведки Польши. Кадровые перестановки в "Еврокорпусе"  Пресс-служба Министерства обороны Польши сообщает об уволь...

Наши спортфедерации потоком отказываются от Олимпиады

"Слать команду бомжей не будем!" Федерации одна за другой посылают Париж-2024 лесом.История с допуском-недопуском наших спортсменов на парижские ОИ уже изрядно приелась. Столько было сл...

Обсудить
  • Жаль, что не доводили свои действия до конца. Сколько бы сейчас проблем не было.