Кто-то из вас наверняка помнит мой ролик с рассказами о том, как союзников во время второй мировой, под конец войны гнали 70- километров, как советские солдаты к моменту взятия Берлина неоднократно вступали в схватки с теми же американцами. Есть текст, есть видео. Кому как удобней.
Смотреть ролик:
В комментариях хватало сомневающихся, которые не верили, хотя многие знакомые с ветеранами, да и сами они, рассказывали о столкновениях...
Пока они возмущались, я нашел еще одно подтверждение тем событиям. Воспоминания Григория Филипповича Безуглова, бойца красной армии, прошедшего путь от Сталинграда до Германии. Ему и его товарищам тоже пришлось столкнуться не только с военными трудностями, но и с коварством союзников.
Сталинград
Родом Григорий Филиппович из-под Сталинграда. С хутора Береславский. Когда Григорию было 5 лет, его семья переехала в Ростовскую область, на станцию Горная. Оттуда он и уходил на фронт в 1942-м, когда ему еще не исполнилось и 17-ти.
- Сразу после мобилизации я попал на родину – под Сталинград, где уже шли ожесточенные бои, - рассказывает Григорий Филлипович. – Попал я в артиллерийский полк, обучился на наводчика. Боевое крещение принял на станции Прудбой рядом со Сталинградом.
На практически еще не обстрелянных вчерашних школьников шли немецкие танки. Григорий Безуглов состоял в расчете 45-миллиметровой пушки. И в том первом бою его расчет подбил два фашистских танка. Потом был бой в Карповке и на этом его война временно закончилась. Григория Безуглова ранило в ногу.
- Надо же было такому случиться, что пуля угодила прямо в пятку, - вспоминает ветеран. – Причем она видимо уже было на излете, и пуля, разворотив полступни, торчала из ноги. Фельдшера поблизости не оказалось, но откуда-то взялся оружейный мастер, он не церемонился, взял пассатижи и просто выдернул пулю из ноги. После боя меня эвакуировали. Попал я в госпиталь, в Куйбышеве. Поправился быстро, но на фронт меня не отправили. Всех начавших выздоравливать бойцов, послали помогать убирать урожай пшеницы. Тут я с удовольствием вдохнул мирной жизни, работал подручным комбайнера и убирал хлеб.
После уборочной судьба забросила Григория Филлиповича под Псков, в составе запасного 151-го стрелкового полка, сформированного в Бийске Алтайского края. Затем, в этом же полку он оборонял станцию Мга Кировского района Ленинградской области.
Оборона Ленинграда
Со станции Мга Безуглов попал в блокадный Ленинград, где из артиллеристов переучился на радиста.
- Очутился я в Ленинграде, в радиошколе на улице Баумана, неподалеку от Ботанического сада. Мы, военные ничем не отличались от жителей блокадного города, получали те же 125 граммов хлеба, воду набирали из Невы. Кроме учебы ходили в патрули. Весь ужас блокады видел своими глазами – голодных, изможденных ленинградцев, трупы на улицах. В составе патрулей ловил мародеров. Кроме того, голод доводил людей до каннибализма. И с мародерами и с людоедами разговор был один – расстрел на месте.
Закончив учебу, Григорий Безуглов стал радистом. Принимал участие в обеспечении связью «дороги жизни» на Ладоге.
- «Дорога жизни», пурга, метет, идут в осажденный Ленинград колонны машин. Немцы не дремлют, обстреливают из пушек, бомбят. Мы, если не на радоисвязи, помогали вытаскивать машины из пробоин во льду. Полутораметровый лед иногда выдерживал удары, тогда мы доставали автомобили из ледяных воронок, но часто более мощные бомбы пробивали лед, и машины уходили на дно. Такая участь постигла и грузовик с моей первой радиостанцией. Мы как раз вытаскивали очередной автомобиль из пробитой бомбой полыньи, как в наш грузовик угодил бомба, и он камнем пошел на дно Ладоги. Хорошо в нем никого не было. Взамен первой радиостанции я получил новую, более мощную. С ней,что печально, история повторилась. Но уже с потерями. Во время бомбового удара вместе с рацией погибла радистка Люба.
В 1944-м Григорий Безуглов принимал участие в штурме Синявинских высот.
- Штурм был очень страшным. Немцы освещали округу ракетами, мы ползли по-пластунски, зарываясь в снег. Первую линию немецкой обороны взяли с неимоверными усилиями. Но дальше шла вторая линия обороны фрицев, тоже блиндажи, доты. Дрались с немцами отчаянно. Вовремя подошло подкрепление и Синявинские высоты были взяты. Однако цена победы была высока. Из 982 бойцов нашего полка остались всего 47 человек.
Потом под Выборгом было еще одно ранение. Разрывная пуля попала Григорию Безуглову в руку. Разбила затвор у ППШ, оторвала палец и размозжила половину кисти. После медсанбата, в разведке под Нарвой - снова ранение. Но уже более тяжелое.
- Нас в разведке было 6 человек, - рассказывает Григорий Филиппович. - Немец, заметив нас, открыл огонь из артиллерии. Шарахнул так, что меня отбросило взрывной волной и засыпало землей. Кроме контузии я получил осколок в голову. Погибли все. Меня обнаружила похоронная команда. Достали чуть живого. В госпитале я был 8 суток без сознания. Долго был слепым и глухим. Только через 2 месяца, постепенно, стали возвращаться слух и зрение. В строй встал через 4 месяца. И снова на фронт.
В июле 1945-го
- Это было километрах в ста пятидесяти от Берлина, в июле 1945-го, - вспоминает Григорий Филлипович. – На одном берегу Шпрее стояли советские войска, на другом – союзники – части армий США и Франции. С нашей стороны стояло большое артсоединение: были и гаубицы, и минометы, и «Катюши». Войне конец, и никто и предположить не мог, что вся эта мощь скоро пригодится.
В какой-то момент союзники стали вести себя беспокойно. С нашего высокого берега все их передвижения просматривались очень хорошо. Носились «Доджи» и «Шевроле», наблюдалось движение техники, солдат. Дня три происходила концентрация войск. Мы сначала предполагали, что, может быть, американцы затеяли маневры или учения. Но однажды утром по нашему берегу был открыт огонь…
Что послужило причиной нападение, какая провокация – никто не мог понять. Но, тем не менее, огонь велся, и у нас начались потери. Командир нашей части, полковник, приказал мне, радисту, выйти на связь с вышестоящим начальством. Ответил генерал-лейтенант Телегин. Наш полковник доложил ему об американском обстреле и спросил: «Что будем делать?». Думал генерал-лейтенант недолго и, взяв всю ответственность на себя, отдал приказ открыть огонь из всех видов оружия и вести его в течение часа.
- И тут началось! Боеприпасов было много, загремело, заволокло все дымом. Прошел час. Расселся дым, осела пыль, полковник посмотрел в бинокль – на другом берегу Шпрее воронка на воронке, и никаких войск союзников, будто косой прошли. Потом смотрим, едут два «доджика» с белыми флагами. Парламентеры, значит. На мосту встретили их наши, и колонна отправилась в Берлин разбираться в инциденте. Как потом говорили, союзники решили испытать силу Красной армии, которая четыре года вела самые кровопролитные бои и, видимо, ослабла. Испытали.
Победа
Уже после тяжелого ранения, боевой путь Григория Безуглова прошел через два десятка городов Европы: Кёнегсберг, Ропша, Кингисек, Тарту, Таллин, Пярну, Цеханов, Млава, Дойти-Айлау, Марненбург, Элбинг, Грудзенск, Сторгард, Путцинг, Анклам, Грейфевальд, Штральзунд, Росток, остров Рюген.
В немецком городе Анклане встретил старшина Безуглов Победу. Благо, что был радистом, и первым в своей части услышал сообщение о капитуляции Германии. Из его уст об этом узнали бойцы и командование.
- Все выскакивали на улицу, палили из автоматов, радости и счастья не было придела, - вспоминает Безуглов. Настал долгожданный мир. Я тогда не знал, что дома, еще в 1943-м, умер мой отец, что погиб под Белой Церковью мой старший брат Никифор…
Осенью 1945-го Григорий Филиппович вернулся домой, в Ростовскую область. Работал на железной дороге. В пятидесятых годах он, уже обзаведшийся семьей, перебрался в Липецк. Трудился в железнодорожном цехе НЛМК, потом перешел на Сокольский завод, где и заслужил звание Героя соцтруда и проработал до пенсии. К сожалению я не смог установить, жив ли сейчас Григорий Филиппович. Но, одно я могу сказать точно - спасибо за Победу.
Оценили 9 человек
11 кармы