В поисках магического слона

Сегодня в еженедельной рубрике «Интервью о...» мы продолжаем беседовать о таком выдающемся литературном феномене в поэтическом пространстве, как магический слон.

Эти почти мифические существа мало изучены, известно о них немногое – к примеру, что они предельно скрытны, любят пастись в предрассветном тумане творческой самореализации и покидают его крайне редко, а уж если покидают – тут же скрываются в тени психоделических утесов или исчезают в глубинах архетипического символизма. Эти чрезвычайно интересные создания, несмотря на свои колоссальные размеры, перемещаются по строчкам поэтических произведений практически бесшумно, они огромны и величественны, и одновременно таинственны и неуловимы.

Гость сегодняшнего выпуска нашей рубрики – филолог, преподаватель русского языка, профессор кафедры достаточно точных определений Российской академии правильных размышлений, человек безграничного кругозора, прямой наследник традиций критического самовосприятия, отец, муж, брат – перечисление регалий можно продолжать бесконечно – Евгений Пряничников, который любезно согласился принять участие в нашей исследовательской работе, дав основательное интервью, в котором делится своим бесценным опытом и размышлениями, за что мы бесконечно ему благодарны.

Твистер: Евгений, здравствуйте, счастливы видеть вас в нашей рубрике. И я хотел бы сразу же, как говорится – с места в карьер, задать принципиально важный вопрос. Такое явление как магический слон невозможно рассматривать в отрыве от религиозно-мистического пространства, поэтому и мне и, я уверен, читателям хотелось бы узнать ваши религиозные убеждения. Ведь действительно, весьма интересно, во что верят учителя русского языка. Верите ли вы, Евгений, в то, что двоечники попадут в орфографический ад по окончанию школы, а отличники успешно сдадут ЕГЭ?

Евгений: Моя религия с филологией, конечно, не связана. Тексты занимают скорее промежуточное состояние между «тем» и «этим» миром. Они вроде языческих духов. Но это уже даже не неоязычество. Это констатация факта. Это просто целый мир, занимающий нишу между духом и материей. Скажем, Змей Горыныч очень бы удивился, что он на самом деле выдуман, если бы получил такую информацию. Вселенная сверху похожа на предметное стекло под микроскопом. Наше всё – это ничто, если просто изменить масштаб. И выдуманная реальность Горыныча ничуть не менее реальна, чем наша.

В общем,изрядно помолясь, возаппелировав душой бренной к небу, конечно, можно миновать орфографический ад. Христиане это быстро поняли и застраховали себя на всякий случай.

Твистер: Дух и материя. Очень впечатляюще. Вы затронули весьма интересную и актуальную тему в поэзии. Она чудесным образом перекликается с нашей основной темой — «Магический слон: миф и реальность». Как известно, на заре творческой эволюции поэты были склонны мифологизировать магического слона, существовал даже культ этого животного. Считалось, что если в стихотворении не присутствует нечто огромное и величественное, и вместе с тем обладающее волшебными свойствами, то такой стих, по всей видимости, проклят. Создавались высокие словесные конструкции, перед которыми преклонялись, одухотворяли и зачастую приносили кровавые жертвы. Евгений, а на данный момент сохранились ли в поэзии культы, подобные этому, и как вы к ним относитесь? Имеют ли они право на существование?

Евгений: Считаю, что мы живем в такое время, когда следует искать великое в малом. Кто такой магический слон из прошлого во всем своем великолепии и величии? Всего лишь молекула. Один из мельчайших строительных созидательных элементов. Он – частичка воздуха в одухотворенном дыхании поэта. С другой стороны, если слоны перестали табуниться в дыхании творца, то всё – ушла поэзия.

Твистер: Конечно магические слоны, табунящиеся в дыхании поэта, образ прекрасный и проникновенный. Ваша идея точно отражает и мои размышления на эту тему: идолопоклонничество есть мелочность духа, но дух, тем не менее, ищет себе форму для непосредственного проявления здесь, в нашей поэтической реальности. И об этом хотелось бы поговорить несколько подробнее. Даже среди крупных ученых бытует мнение, что магический слон является если и не мессией, то уж точно знаковым событием в поэтическом мире. А что вы, Евгений, думаете по этому поводу? Если, например, стихотворение содержит в себе большое количество воды, существует ли вероятность увидеть в нем магического слона? Иными словами – способен ли магический слон ходить по водам, давить авторитетом змей и скорпионов, мелких критиков и прочих досаждающих существ?

Евгений: Магический слон ходит только по священным водам! В обычных же он вымещается свиньей. Разливающий воды в этом смысле всегда на грани, всегда в шаге от попадания в гоголевский континуум, и тут уже не до магических слонов.

Твистер: Мне кажется, вы, Евгений здесь очень глубоко копнули, подняв такую серьезную тему, как гоголевский континуум. Это новая, еще мало исследованная территория, требующая отдельного подробного разговора, и мы вернемся к этому вопросу в одном из следующих выпусков рубрики. А пока, думаю, стоит поговорить о вещах в каком-то смысле чуть более простых, но не менее весомых – об анатомии и физиологии. Не многим в литературном сообществе, к моему глубокому сожалению, известно, что хобот слона является не носом животного, а его видоизмененной губой, а это немаловажный нюанс! Согласитесь, сунуть в поэзию нос или потянуться к ней губами – разные вещи!

Споры о том, что именно наиболее сильно привлекает магических слонов в стихах, да и в целом об их рационе питания, до сих пор не утихают в исследовательских кругах, но я твердо уверен, что эти большие существа реагируют прежде всего на сердечность и искренность. Навряд ли их потянет на произведение, где нет ни капли любви, не устроят они свое лежбище и в стихах, в которых бурно растущие концепции не дают обильных плодов добра и света. Но это лично мое мнение, естественно.

А как по-вашему, Евгений, что привлекает в поэзии магических слонов, какие условия обитания для них приемлемы, а какие – нет? И вообще, что нужно делать поэту, чтобы его творчество было обителью жизненных форм, а не сухой пустыней слов?

Евгений: Я думаю, что ни один слон не согласился бы с тем, что хобот – это видоизмененная губа. Скорее, губа – это видоизмененный хобот. А хобот можно совать куда угодно. Он отнюдь не так безобиден, как тот же нос. Им в случае чего можно и получить недобросовестному автору. Дело в том, что магический слон априори животное дикое, трудно приручаемое. И первостепенная задача поэта сводится к тому, чтобы сделать свое творчество пригодным для постоянного проживания этих существ. Иначе они могут рассматривать его только как часть своего пути или вообще как преграду. Тут уж автору мало не покажется.

Но понять, что именно нужно магическому слону, наука пока не в силах.

Твистер: Большое спасибо, Евгений, за содержательную и интересную беседу. Конечно, в одном интервью невозможно осветить столь обширную тему, мы затронули совсем незначительную ее часть. О магических слонах можно разговаривать бесконечно долго, и мы обязательно продолжим это делать в следующих выпусках рубрики.

Я же в свою очередь хочу сказать уважаемым читателям, что на протяжении нескольких часов Евгений и Мистер Твистер, ваш покорный слуга, в меру сил и возможностей будем отвечать на все ваши вопросы. Также принимаются заявки на поиск магических слонов в ваших стихах. А мне будет особенно важно узнать, кого из авторитетных личностей сайта вы еще желаете увидеть в нашей рубрике и, разумеется, услышать ваши пожелания и предложения.

Источник:

https://poembook.ru/poem/18821...

В поисках магического слона

Здравствуйте, сегодня в рубрике «Интервью о...» мы продолжаем беседовать об эффекте Магического Слона – выдающемся литературном феномене в поэтическом пространстве, а также затронем тему гоголевского континуума и многое другое.

Напомним, что Магический Слон – явление древнее и огромное, тем не менее, изучение его всегда было осложнено вследствие сакральной энтропии литературной аналитической мысли. Сам по себе Магический Слон – это колоссальный массив живой энергии, от поступи которого содрогаются критики, а замысел поэта, падая со ствола самореализации, растекается по странице прекрасной сладкой рифмой, как свежее кокосовое молоко. Однако, не смотря на массивность, Магический Слон обладает невероятной способностью ходить не утопая прямо по священным водам, которые изливают с неутомимой силой поэты, алчущие возвышенного и прекрасного в своем творчестве.

По традиции хочу представить почетного гостя сегодняшнего выпуска нашей рубрики, лауреата Премии искренних литературных пристрастий, многократного номинанта Точных словесных конструкций, обладателя Устойчивых семейных ценностей, человека с признанным на мировом уровне высоким качеством кармы и просто приятного собеседника Евгения Пряничникова, который в очередной раз помогает нам разобраться во всех нюансах и хитросплетениях такой весомой и одновременно таинственно неуловимой темы как Магические Слоны.

ТВИСТЕР: Евгений, здравствуйте, в первую очередь спасибо за согласие потратить свое бесценное время, за то, что безвозмездно делитесь опытом и мудростью, помогая нам внести ясность в столь волнующий многие умы вопрос. В предыдущем интервью вы рассказывали нам о том, что поэзия в некотором смысле занимает положение между «тем» и «этим» миром, она существует подобно флоре и фауне тончайшего эфира. Именно там, заставляя гнуться до самой земли стебли высоких концепций, с бесконечной силой и грацией совершает свое величественное путешествие Магический Слон. Но ведь получается, что для того, чтобы иметь возможность соприкосновения с этим феноменом, поэту просто необходимо совершить астральное путешествие в неведомое. А это значит – он должен уметь войти в транс посредством творческого акта. Однако это может быть весьма и весьма небезопасно. Душой поэта способны овладеть различные сущности, обитающие в тонких пластах надматериального мира. И еще полбеды, если человеком овладевает какой-нибудь астральный зайчик – стал, к примеру, поэт писать лирические стихи о природе о зеленой травке о лесе, вроде бы ничего страшного – но мы-то знаем, что фауна «того» мира зайчиками не заканчивается... И здесь хочется сразу же задать вам вопрос, Евгений: как избежать подобной одержимости, уберечь себя, и что делать, если астральная сущность овладела творческим пространством человека, который, например, нам небезразличен?

ЕВГЕНИЙ: Здраствуйте. Сразу хочу сделать небольшое замечание. Когда будете брать у меня интервью в третий раз, используйте полный список моих регалий. Его можно посмотреть в Великой Книге Снов Якутских Шаманов.

По поводу вашего вопроса. Боюсь, что понятие нормальности в современном мире практически неотличимо от понятия транса.

О чем бы мы ни говорили, какие бы примеры ни приводили, мы никогда не добьемся ясности, кто болен: тот, кого лечат или тот, кто лечит? Особенно, если от формального больного нет согласия на лечение.

Возможно, все человечество находится в трансе, и завтра весь мир содрогнется от критической концентрации поэтов. А то, что это человечество называет трансом – не более чем глоток настоящей реальности. Возможно, обычных людей в этом мире – единицы.

Другими словами, главное, чтобы слоны понимали по-русски, и тогда ничего страшного не случится. Все остальное – просто детали.

ТВИСТЕР: Спасибо, Евгений, вы очередной раз задаете высокую планку дискуссии. Умеет ли природа понимать язык человека и говорить на нем – это тема, уходящая корнями в вечность. Человеку в своем творчестве свойственно стремиться к большому и значительному, его не удовлетворяют мелкие детали, ему подавай ни много ни мало Магического Слона во всем своем великолепии. Естественно, приходиться лить реки рифмованных чувств и эмоций, дабы оживить его ареал обитания.

Зачастую эту функцию берут на себя большие поэтические конкурсы, которые по степени воздействия напоминают мне разлив Африканской реки Окаванго, уникальность которой в том, что, имея многокилометровую протяженность, она никуда не впадает, а постепенно теряется в песках. Тем не менее, ее разлив во время сезонных дождей наполняет пустыню разнообразной растительностью, помогая прожить еще один год различным животным: обезьянам, скунсам, буйволам, а за счет них – соответственно – и местным хищникам. Но мы отвлеклись от темы. Евгений, в прошлый раз вы говорили, что Магический Слон может ходить только по священным водам. И тут возникает логичный вопрос: что же может освятить многочисленные излияния поэта? Какой-то особенный ритуал? Расстановка запятых крестообразным образом? Обрезание глагольной рифмы? Или, может быть, троеточие, поставленное по направлению на восток? Как нам найти ту энергию, которая делает Магического Слона видимым и осязаемым, провоцирует его демонстрировать свою волшебную силу?

ЕВГЕНИЙ: Спасибо за кучу вопросов. Как всегда, они содержат в себе начало увлекательного диалога.

Излияния поэта может освятить только осознание им своей цели. Для кого-то цель - получение светлых эмоций. Имеются в виду различного рода «добропыхатели» (слово, почти исчезнувшее из наших прерий, но очень точное).

Для кого-то цель - просто быть в круговороте, в движении. Имеются в виду «адекватные пользователи». Иногда их движение выливается в нечто полноводное, впадающее в открытое море творческой жизни всей страны.

Но есть особый вид авторов, чье творчество напоминает могучую дельту реки Окаванго. В сущности, к чему ведет любая деятельность? К энтропии. Все в итоге рассыпется, растворится, исчезнет и – мы очень верим – пересоздастся. Так зачем обманывать себя? Не лучше ли сразу кидать сигналы туда, за пустоту?

Зачем так сложно, спросите вы.

Могу попроще. Одни авторы пишут, чтоб детей потешить – сорокалетних, пятидесятилетних, в общем, всяких. Другие пишут потому, что у них серьезные чувства. Любовь, страсть, безумие. Их день - хождение по лезвию, их тень вот-вот мутирует в двойника. Они пьют, ругаются, мысленно прыгают из окна, общаются с ангелами и верят, что те нашептывают им волшебные строки.

Ну а третьи авторы пишут неведомо что и неведомо как. Вот к этим-то Магические Слоны и приходят – с неведомой, разумеется целью.

ТВИСТЕР: Вот вы, Евгений, в очень интересном ключе затронули вопрос разнообразных излияний поэта, и мне хотелось бы поговорить об этом подробнее. Ранее вы упомянули, что в обычных водах происходит фантастическая трансформация, и Магический Слон замещается своим, можно сказать, антагонистом - свиньей. Что это за животное, и что оно несет нам? Давайте разберемся. Если Магический Слон, скользя по священным водам, отражается в них Большим Словом, сияющим волшебной метафоричностью, то свинья, наслаждаясь дрызганьем в водоизлияниях поэта и напитывая ими свое грузное тело, привносит в творчество толстые жировые запасы бесцельных слов. Таким образом получается, что поэт, пребывающий в творческом порыве, но не озаботившийся осознанием собственной цели, со временем неминуемо призовет к себе свинью. Иными словами, окажется в роли этакого поэтического свинопаса. И через некоторое время запас его стихосвинарника по живой массе может превзойти Магического Слона, создавая полное впечатление равнокалорийной замены. Хотелось бы спросить, Евгений, чем это грозит поэту и возможно ли как-то разрушить эту опасную для жизнетворчества иллюзию?

ЕВГЕНИЙ: Свинья - на самом деле довольно умное животное. Иногда она умело маскируется под слона. Точнее даже - всегда, но только поначалу. И происходит искажение ценностной ориентации. Сразу начинаются петься песни, что все уже спето, что не важно «что», а важно «как». И начинает работать система двойных стандартов. Этому можно хрюкать, а этому не дано. А не дано всем, кто не хвалит тебя. В общем, священные воды заболачиваются.

ТВИСТЕР: Какой точный образ, Евгений – заболачивание священных вод! Коротко, но очень емко. Наверное, именно тогда конгломерат развоплощенной темной энергии, сублимирясь, схлопывается, поглощая всю окружающую реальность, и поэт невольно погружается в черную дыру собственных страхов, о которой мы говорили в прошлом интервью. Гоголевский континуум – место, в котором полностью отсутствуют Магические Слоны, волшебство слова задыхается там в ядовитых испарениях сарказма и скептицизма, а в высоко поднятый нос падают капли радиоактивных химических соединений из лести и человекоугодия. Это одно из адических пространств, где самолюбие и эго поэта до рваных мозолей натирают различные публикации его стихов, где признание и почести огнем облизывают ему пятки, отчего кровь в жилах вскипает и разрушаются лейкоциты самореализации, гибнет творческий иммунитет, а вместе с ним и самоуважение. Саморазвитие же, иссыхая, загибается, подобно цветку в пустыне. На теле под действием высокого градуса гордыни появляются волдыри величиной с кулак, которые вскоре лопаются, изливая на окружающих брызги склизкой язвительности и дурно пахнущего высокомерия.

Хотя, возможно, у меня разыгралось воображение. Евгений, вы можете поподробнее рассказать, чем грозит попадание в гоголевский континуум, и есть ли возможность вызволить оттуда заблудшую душу поэта? Может быть, какая-нибудь молитва или спасительная мантра?

ЕВГЕНИЙ: Как вы верно подметили в прошлый раз, для любого существа действительно важен нос или хобот. Он и первичен, и вторичен, и третичен, и т. д., поскольку всегда с тобой. Кстати, не будет лишним добавить, что именно нос формирует угол зрения.

В итоге остается заключить только, что если нос отвалится и начнет собственную жизнь – отберет у тебя ручку, тетрадку, страницу на сайте, жалкие остатки таланта – то все, спасения нет. И нет прощения лирическому «я» такого автора. Расстрел без права переписки, бан на все времена.

Если нос при тебе, то ты всегда можешь учуять след Магического Слона, а время проведения во мраке гоголевского континуума может сыграть и добрую службу. Гоголевский континуум не дает ни таланту, ни нюху пропасть. Он только консервирует их. И выйдя из континуума, он будет остро чуять след Магического Слона, который не в силах будут перебить золотые помои свиней – автор может создать немало прекрасных творений. Но это только сразу при выходе из континуума возможна такая вспышка. Потом свиньи обычно берут свое.

Что поделать. Жизнь – это борьба, скорее механическая, чем жестокая.

ТВИСТЕР: Огромное вам спасибо, Евгений, за ваши объяснения и за столь содержательную беседу. Магические Слоны – тема неисчерпаемая, и мы обязательно продолжим говорить о них в следующих интервью. Хочу напомнить уважаемым читателям, что на протяжении нескольких часов мы будем находиться в онлайн режиме. Уверен, читатели рубрики с нетерпением ждут возможности закидать нас с вами, Евгений, разнообразными вопросами.

Напоследок хочу резюмировать. Чем же полезно желание постичь феномен Магических Слонов? В первую очередь тем, что каждый поэт в своей деятельности обязательно встанет на перепутье - писать понятно, но просто, или глубоко, но рискуя быть непонятым. Изучение феномена Магического Слона помогает решить эту дилемму: каждый поэт во все времена будет частично не понятым и даже частично отрицаемым, но только он сам определяет для себя грань между простым и сложным, понятным и непризнанным, сам определяет и сам несет ответственность за свои стихи. Понятно, что это задача трудная, но и необходимая, это самое большое преимущество думающего и размышляющего над своим творчеством поэта. Пишите, творите и созидайте пространство для Магических Слонов, и все ваши усилия вернутся сторицей.

Источник:

https://poembook.ru/blog